Стёпке эта тень напомнила созданного С'Турром нетопыря, только тот был чёрный, а онапочти прозрачная. Но не менее отвратная. И несло от неё чем-то гнилым и умершим. Целитель со знахаркой настороженно следили за её суматошными метаниями, и губы их синхронно шевелились. Боеслав испуганно вжимался в мать, зажимая уши. Княгиня, закусив ладонь, всем существом своим тянулась к мужу и, казалось, вот-вот не выдержит и бросится закрывать его собой от призрачной напасти. Побагровевший от нехватки воздуха Ванька дул уже из последних сил, догадываясь, что прервись он хоть на мгновениевсё придётся начинать сначала. И не факт, что вторая попытка будет более успешной. К счастью воздуха ему хватило. Мерзкая тень в последний раз дёрнулась и лопнула, не в силах более противиться губительному свисту. Ванька так и застыл в полуприсяде, с умолкнувшим свистком в губах. Стёпка перевёл дух и с удивлением обнаружил себя сидящим на полу в самом дальнем углу комнаты. И когда истаявшие до полной прозрачности ошмётки выдуло в окно, и все зашевелились, отходя от пережитого ужаса, в голове у него наконец раздалось желанное: «Отверзни!»
И он отверзнул и, откинув одеяло, высыпал на князя, на его лицо, грудь, руки и обрубки ног, сначала половину содержимого, а затем и вообще всё, потому что мешочек не унимался и замолчал только тогда, когда из него выпала последняя крупинка порошка.
И вот только тогда князь Могута открыл глаза, посмотрел ясным взором на жену и сына, улыбнулся и сказал чуть слышно:
Ну журись, Улеюшка. Перемог я свою немочь.
И дед Скусень, подглядывающий в приоткрытую дверь, охнул и зажал себе рот обеими руками, чтобы не закричать от радости на весь дом.
* * *
Разумеется, никто после этого никуда мальчишек не отпустил, хотя они и попытались сразу уйти, убеждая, что им, мол, очень надо, что всё уже хорошо Верея и слышать ничего не хотела, Скусень грудью встал на пороге, в шутку пригрозив пустить в ход оружие, ежели они вздумают убегать, Боеславзаплаканный и сияющий после разговора с отцомвцепился в обоих мертвой хваткой и В общем, они остались. А Ванька, как увидел заставленный всевозможными яствами стол, так и сопротивляться передумал.
И помыслить никто не мог, что в князе нашем этакая напасть обреталася, говорила знахарка, отпивая маленькими глотками горячую медовую заваруху. Отцы-чародеи и те распознать не сумели. Кабы не вы, бедовать бы княгинюшке вдовой, а Боеславу сиротой.
А что это было? спросил Стёпка. Я и не понял толком. Ни лица, ни глаз, рот только огромный успел заметить. Когда оно завывало.
А я вообще ничего не разглядел, сказал Ванька, облизав ложку. Только думал, если свистеть перестану, худо будет.
Да кто ж его теперь разберёт, отмахнулась вурдалачка. Сгинуло, да и ладно. Пакости всякой вокруг куда как с избытком. Что оркландские маги, что весскиеи не на такое способны. Сидела эта жуть в княжьем сердце, жизнь его выпивала, за малым не выпила. Мешает наш князь многим, вот и хотят его извести.
Стёпка вспомнил наглого Всегнева и помрачнел.
А Боеслав? спросил он. Его тоже могут заколдовать. Он ведь наследник.
Княжича за столом не было, он в очередной раз убежал наверх. Там сидела, держа вновь уснувшего мужа за руку и обливаясь счастливыми слезами княгиня. О том, как она благодарила спасителей князя, Стёпка с Ванькой старались не вспоминать. Зацеловываемые и обнимаемые, оба невольно вспомнили своих родителей В общем, демоны не плачут и точка. А Могута даже на первый взгляд пошёл на поправку, и сон его был уже не предсмертным забытьём, а вполне нормальным сном здорового человека. Когда они уходили, князь дышал глубоко и спокойно и даже чему-то слегка улыбался.
Наследник? пошевелил седыми бровями Скусень. К тому идёт, что нечего ему будет наследовать. Поделят не сегодня-завтра наследство его, а нас и не спросят. И на делёж не покличут.
Но ведь князь теперь здоров, сказал Стёпка. Он же теперь может это ну, за себя постоять. И ополчение вон какое собралось.
А про князя вы лучше помалкивайте, негромко посоветовал старенький целитель дядька Самарий. Ништо не видали, ништо не слыхали. Довольно с нас одной напасти. А князь уж тут как-нито сам рассудит, у него есть с кем совет посоветоваться. Не по нашему уму забота про владычьи дела обмышлять.
Стеслав, Ванесий, распахнул дверь возбуждённый Боеслав. Вы давеча сказали, что к троллям собираетесь. Я вас на тот берег свезу. Мне матушка позволила.
Да мы и сами дойдём, попробовал отказаться Стёпка. Он почему-то решил, что княжич предлагает им поехать на стоящей во дворе повозке. Трястись с лошадиной скоростью, подпрыгивая на каждой кочке, ему не хотелось, наездился уже лет на десять вперёд. Тут же рядом совсем.
На лодье свезу, отмёл все возражения княжич, и в голосе его отчётливо прозвучало что-то взрослое, решительное и не терпящее возражений. У нас под берегом лодья стоит, батюшка на ней приплыл. А напрямки через реку скорее доберётесь. Я на лодье шибко кататься люблю.
Княжич сиял что твоё солнышко. Оно и понятноможно сказать, едва без отца не остался, а тут такая радость, чуть ли не заново жизнь начинается. Любой засияет. Стёпка закусил губу и посмотрел на Скусеня. Старый воин мрачно кивнул, тоже сообразил, что при виде этого просветлённого лица всякий, будь то друг или недруг, тотчас догадается, что смерть Могуте уже не грозит.
Ты вот что, княжич. Благодетелей наших на тот берег свезёшь, а сам не выходи. Зараз до дому возвращайся
Но я хотел вскинулся Боеслав. Мне матушка
Скусень пристукнул рукой по столу:
Я сказал: до дому! Будет у нас к тебе мужской разговор. Посоветуемся, с отцом твоим поговорим, ежели он к тому времени пробудится, с матушкой тоже Ну, а посля, может статься, и отпустим тебя на тот берег. Токмо в одиночку боле никуда не ходи! Уяснил?
Очевидно, старый воин пользовался в княжьей семье немалым авторитетом. Боеслав недовольно кивнул и больше возражать не решился.
* * *
Лодью им, конечно, не дали. Никто бы не стал ради двух отроков гонять тяжёлое судно всего-то до другого берега, до которого и без того рукой подать. Согласились перевезти на широкой плоскодонной лодке, одной из многих, что покачивались привязанные к мосткам. Княжич, впрочем, не шибко опечалился, видимо, и сам не слишком надеялся на лодью. Весёлый рыжеватый гоблин ловко управляясь одним веслом, погнал лодку наискось к мосту, двое тайгарей-охранников устроились на корме; мальчишки с интересом вертели головами по сторонам. Отсюда, с воды, всё вокруг виделось совершенно иначе. Предмостье представлялось почти городом, возвышающийся над ним замок, сейчас подёрнутый полуденной дымкой, парил, казалось, в воздухе Лёгкие тёплые волны шаловливо ласкали опущенные за борт руки, брызги, срывающиеся с широкой лопасти весла, иногда попадали на лицо, Стёпка блаженно жмурился, Ванька то и дело нащупывал в кармане исцеляющий свисток и оглядывался назад, на покинутую княжью резиденцию, на задёрнутые занавесками узкие окна второго этажа.
Возбуждённый Боеслав разве что не подпрыгивал, сидя на носу и чудом не вываливаясь за борт. Стёпка смотрел на него и неспешно обдумывал очень, как ему казалось, удачную мысль. Удачную и чрезвычайно заманчивую. Некоторые последние события как раз его на эту мысль и навели. Во-первых, Всегнев, который ясно показал, что весичи княжича ни во что не ставят, нисколько не уважают и готовы прямо в лицо сказать, что он для них не княжич, а так, не пойми кто. Во-вторых, князя Могуту они с Ванькой хоть и вылечили, но ноги и пальцы на руке они ему вернуть не в силах и поэтому князь всё равно не сможет, скажем, вести войско в бой, как это и положено в этом мире настоящему правителю. И в-третьих, без княжьего оберега ни Могуту, ни Боеслава всерьёз никто воспринимать не будет. А оберег у нас где?..
Когда лодка, наискось преодолев стремнину, уже приближалась к противоположному берегу, Стёпка пересел поближе и обратился к княжичу:
Боеслав, позволь спросить?
Догадавшись по Стёпкиному тону, что вопрос будет серьёзным, тот повернулся и осторожно кивнул:
Спрашивай, Стеслав. Токмо моё дозволение тебе на то не надобно.
Да у меня само так получилось, смутился Стёпка. Я вот что хотел спросить. Ты ведь знаешь, что на дозорной башне, там где деда твоего убили, его призрак появляется? Знаешь?
Кто ж об том не знает! горячо выдохнул княжич. Кажному в замке ведомо!
А ты его хоть раз видел?
Он давно уже никому облик свой не являл. Я по осени кажное утро на башню подымался, всё думал, что увижу его Так и не увидел. Не возжелал он мне явиться.
А я его две неде две седьмицы назад видел. Вот как тебя.
Глаза у Боеслава восторженно округлились:
Каков он из себя? Не гневливый?
Да с чего бы ему Нет, не гневливый. Там вовсе другая история Ты вот что Приходи туда завтра сразу после двузвона. Если он опять мне покажется, может быть, и ты его увидишь. Придёшь? Сможешь? Отпустят тебя?
Онемевший Боеслав некоторое время то открывал, то закрывал рот.
Отпустят, наконец заверил он охрипшим вдруг голосом. Я Скусеня с матушкой уговорю, они мне отказать не посмеют.
А я? возмутился Ванька. А меня ты не зовёшь?
А зачем тебя звать? Мы и так вместе. Куда ятуда и ты.
А кто в тайгу без меня упёрся? Попробуй только меня завтра не разбудитьпожалеешь, что родился.
Я специально для тебя целое ведро холодной воды приготовлю. Мигом проснёшься, Стёпка опустил руку за борт и щедро обрызгал не успевшего увернуться Ваньку. Тот, естественно, в долгу не остался.
Так, дурачась, они и прибыли на левый берег. Лодка проскользнула бортом по мокрым брёвнам, весёлые гоблины помогли мальчишкам выбраться на мостки. Шагая по тропинке вслед за Ванькой, Степан оглянулся.
Лодка уже отчалила. Боеслав, выпрямившись во весь рост, смотрел им вслед.
Я приду! крикнул он. Я приду!
Глава седьмая,в которой княжий оберег попадает в нужные руки
Ванька с троллями до этого совершенно не знался, видел их только издали, и теперь, оказавшись среди громогласных панов-великанов, поначалу даже пожалел, что не остался в намного более спокойном замке. К счастью, оглушающие приветствия, душевытрясательные похлопывания и костедробительные обнимания (всё немножко невсерьёз, конечно, но Ванька-то поверил!) надолго не затянулись, и вскоре уже начались обычные расспросы, рассказы и, само собой, угощения.
Дядьке Неусвистайло, как выяснилось, пришлось задержался по делам в Проторе, но пасечник обещался вскоре подъехать, так что «ты, Стеслав, не журись, повидаетесь ишшо». О чудесном выздоровлении князя вслух никто не говорил, но по взглядам, бросаемым на мальчишек, по улыбкам и смеху, по всеобщему воодушевлению нетрудно было догадаться, что ни для кого это уже не тайна. У таёжников появилась надежда, и они хорошо знали, чьими стараниями она к ним вернулась. В общем, было здорово, хотя на Ванькин взгляд слишком шумно.
Вопреки опасениям, лагерь ополченцев даже близко не напоминал буйную вольницу, часто изображаемую в фильмах про казаков или, например, викингов. Здесь не бражничали днями напролёт, упиваясь до изумления; не сидели безвылазно у костров, отрезая ножами куски горячего мяса от целиком запечённых туш; не ссорились, то и дело испытывая друг на друге крепость своих кулаков или остроту мечей; не хохотали громогласно, сжимая в одной руке обгрызенную кость, а в другойнаполненный пивом рог; не похвалялись былыми подвигами и неизбежными грядущими победами Здесь просто жилипривычно, без натуги и где-то даже весело, жили, деловито и спокойно готовясь к тому, что в скором времени придётся воевать и, может быть, даже умирать. И никого это особо не напрягало и не пугало. Не в первый раз, отроче, не в первый раз. Али мы не мужики? Али не тайга наш дом? Опробуют ещё все те, кто за рекой пристроился, какова на вкус таёжная сталь, помяни моё слово. Без боя не сдадимся и на колени им нас не поставить. Мы и не таковских обламывали.
Драк и пьяных споров здесь не случалось, старшины следили за этим строго, но молодых ополченцев ветераны неустанно и с нескрываемым удовольствием гоняли в хвост и в гриву. Тут и там звенели мечи, вонзались в мишени тяжёлые стрелы, стучали по щитам булавы и шестопёры. Удержаться было невозможно, и мальчишки старательно обошли почти весь лагерь. Интересного было много, но дольше всего они задержались там, где молодой улыбчивый вурдалак отбирал годных для мечного боя новобранцев. Понаблюдав за тем, как он играючи отбивается сразу от трёх противников, успевая при этом шутить и ехидно комментировать их промахи, Ванька толкнул локтем Стёпку и многозначительно подмигнул:
Давай.
Чего тебе давать?
Попробуй, говорю. Выйди против него. Потренируешься заодно.
Стёпка вспомнил поединок с Боявой, вспомнил боль в отбитых рёбрах и поморщился:
Я со своими не дерусь.
Значит, сдрейфил, довольно заключил Ванька. Ох, и наваляет тебе Всегнев!
Может и наваляет, не стал спорить Стёпка. Я ведь сам на мечах сражаться не умею. Меня же никто не учил. Просто когда нужно с каким-нибудь гадом разобраться, мне гузгай помогает. И получается, что как будто я самый крутой А потом чики я опять обычный. До следующего разозления.
Вурдалак тем временем с завораживающей лёгкостью обезоруживал одного соперника за другим. Причём ухитрялся проделывать это так, чтобы выбитые мечи, вонзались в землю у него за спиной.
А ты так сможешь? спросил Ванька. Мечи выбивать?
Запросто. Если гузгай захочет.
Вообще это, конечно, круто! признал Ванька. Я даже обзавидовался весь. Только на эту гадость внутри я всё равно не согласный, понятно. Даже и не проси.
А при чём тут я? Твой гузгай, если захочет, сам из тебя вылезет. И разрешения не спросит.
Ванька испуганно прижал руки к животу:
Он что, уже там сидит?!
Конечно, сидит. Только не в животе, это же не Чужой. Он Стёпка замялся, подыскивая нужные слова. Ну, это примерно как компьютерная программа. Когда надо включается и ты её чувствуешь Ну, не совсем так, конечно В общем, сам потом узнаешь.
А нельзя как-нибудь без него крутым стать? Заклинание какое-нибудь сказал иготово!
Наверное, нельзя, Стёпка проводил взглядом вонзившийся в траву меч последнего бойца. Видишь, все тренируются. И никакой магии Ладно, пошли к троллям. Догайда обещал рассказать, как они в прошлом году в Оркланд ездили. Заодно и перекусим.
* * *
В весёлой и суматошной вечерней круговерти Стёпка не заметил, куда и как запропастился Ванес. Только что, вроде бы, сидел рядом, слушая с открытым ртом Перечуевы байки о стычках с элль-фингами, и вдруг выяснилось, что его за столом уже нет. Свинтил по-тихому, даже не предупредив. Впрочем, Стёпка за друга не беспокоился, знал, что ничего плохого с конопатым экзепутором в таёжном лагере случиться не может. Вокруг все свои, а чужие сюда и сами не сунутся.
Уже в сумерках, когда вовсю разгорелись жаркие костры и когда пришла пора подумать о возвращении в замок, набрели вдруг на него Щекла с Глыдрей. Оба щеголяли в новеньких кожаных доспехах, не чета боярским, конечно, оба в круглых элль-фингских шишаках с султанчиками (появилась в последнее время у молодых гоблинов такая модаподражать степным бага-элль-тырам), у обоих за спинами приторочены широкие лесные тесаки. Ни дать ни взятькрутые ополченцы. Даром, что молоды ещё и вполне безусы.
Привет, контрразведчикам, обрадовался Стёпка, увидев, как они деловито усаживаются рядом с ним за стол. Чем занимаетесь? Кого ловите?
Гоблины о неприятной стычке на постоялом дворе успели напрочь забыть. Мосластый Щекла снял шишак, пристроил его на лавку и, важно кашлянув, пробасил:
И тебе, Стеслав, поздорову. Токмо мы здеся не ловим, нас здеся как бы самих не изловили.
Гоблины довольно заржали, потом Щекла пояснил:
Упарил нас дядько Заступень, в сечи ишшо не побывали, а руки уже отваливаются. Поддоспешник нонче, не поверишь, два раза отжимал. Боимся, когда на рать позовут, силов у нас вовсе не останется. Вот мы и сбежали от него. Пущай на том краю нас ищщет, а мы пока здеся с тобой отдышимся.
А он вас за то из ополчения не турнёт?
Не-е, отмахнулся Щекла. Вечер ужо, он и сам притомился. Там ить с нами два десятка молодых воинской сноровке обучаются Все разбежалися.