Ну-у Вообще-то они не на тебя плюнули, протянул Ванька, глядя на шагающего впереди Боеслава.
Мы сейчас его телохранители, значит, и на нас тоже.
Ну, это Всегнев мне тоже не понравился, но как-то это Ванька поёжился. Как-то слишком всерьёз. А ты про кровь не пошутил?
Ещё чего! Сражались бы до первой раны. А ты, Ванька был бы моим секундантом или как они здесь называются. А если бы меня случайно убили, то тебе пришлось бы выйти против весича вместо меня. Ну, чтобы отомстить.
Ваньку аж перекосило:
Ты точно сдурел! Ведь я же Ты же
Мы же, ты же, мозги пожиже, засмеялся Стёпка. Эх ты, экзепутор!.. Да пошутил я, успокойся. Никто меня не убьёт. И сражаться тебе не придётся. Смотри, мы уже, кажется, пришли.
Боеслав остановился, оглянулся на мальчишек:
Благодарю тебя ещё раз, Стеслав.
Стёпка отмахнулся:
Да не за что пока. Я просто не сдержался. У меня почему-то с весичами никак дружбы не получается. Как ни встречусьобязательно поругаюсь.
Глава шестая,в которой заканчивается исцеляющий порошок
Над новым мостом через Лишаиху, ещё не потемневшем от времени и непогоды, лениво колыхались двухвостые таёжные стяги, недвусмысленно предупреждая своей серо-багряной расцветкой званых и незваных гостей о том, кто здесь хозяин и с кем в любом случае им придётся иметь дело. На противоположном берегу раскинулся лагерь ополченцев. Там было шумно и людно, там среди шатров и навесов дымились костры, там громко спорили, смеялись и даже, судя по неумолчному звону и лязгу, сходились в дружеских поединках, вновь и вновь пытаясь выяснить, чья сила крепше и чьи мечи острее.
Боеслав, сказал Стёпка, поняв, что тянуть больше некуда. Знаешь, что Отведи нас, если можно, к твоему отцу.
Княжич остановился, словно на стену наткнулся.
Отец третий день без памяти лежит, сказал он, не оборачиваясь. Не слышит и не отзывается. И вас тоже не услышит.
Да нам и не надо, чтобы он нас слышал. Просто я тут подумал, что мы, может быть, сумеем ему помочь. Ну, вылечить.
Чародеи не сумели, сказал Боеслав. Понятно было, что он уже не верит ни в какую помощь, пусть её даже предлагают самые крутые и бесстрашные демоны.
То чародеи, а то мы, Стёпка взял княжича за плечи и повернул к себе. У меня есть одно очень хорошее лекарство. Один раз оно помогло спасти от смерти раненого дружинника. Чародей отказался, а у меня получилось. Честное слово. А вдруг и твоему отцу поможет.
Отец не пораненный, на него порчу навели неотвратимую.
Вот и посмотрим, что за порча. Ноги мы ему, конечно, не отрастим Да я и не обещаю! тут же поторопился Стёпка, увидев, как вскинулся княжич. Но вдруг хоть чуть-чуть, хоть самую малость ему полегче станет. Вдруг он в себя придёт. А?
Ванька пошевелил бровями, но промолчал. Он и тут имел своёотличное от Стёпкиногомнение, но после некоторых недавних событий, кажется, принял для себя решение ни в чём другу не перечить. Кажется, этот новый, вернувшийся из тайги Степан, его немного если не пугал, то уж точно озадачивал. Рядом с ним Ванька чувствовал себя младшим братом, это было непривычно и заставляло слегка напрягаться. Был его друг вполне себе обычным школьником, а теперь то на вооружённых весичей с голыми руками набрасывается, то умирающего князя обещает вылечить Лекарь, понимаешь, самоучка.
К его удивлению, Боеслав согласился.
Гостиный дом купца Рогоза оказался крепким двухэтажным строением, ничем не выделяющимся среди других таких же домов, стоящих вдоль левого берега. Крутая тесовая крыша, окна с массивными резными ставнями, высокий забор, крепкие ворота. Ни княжьих стягов, ни суетливой дворни Если бы не многочисленная молчаливая охрана, состоящая исключительно из вооружённых до зубов княжьих дружинников, ни за что не догадаешься, что именно здесь лежит правитель (пока ещё!) всего Таёжного улуса.
Мальчишек никто не остановил, дружинники расступились, уважительно склонив головы. Боеслав для них был не студиозусом, а законным наследником, и относились они к нему так, как и должно относиться к своему будущему князю.
Худощавый молодой тайгарь приоткрыл ворота, без излишнего подобострастия поклонился, цепко оглядел Степана с Ванькой.
Кого привёл, княжич?
Пропусти, Тормоха, они со мной. Это демоны из замка. К отцу пришли.
Дак это, отступил в сторону Тормоха. Без памяти ить батюшка-то твой. Уж который день без памяти, али забыл.
Мы знаем, кивнул Стёпка. Мы только посмотрим, и сам пожалел, что так неуклюже сказал. Как будто они зеваки и пришли полюбопытствовать в дом умирающего.
К счастью, на его оговорку никто не обратил внимания.
В доме вновь пришлось объясняться. Суровый кряжистый дедок преградил путь к ведущей на второй этаж лестнице, посопел, выслушав пояснения Боеслава, сурово дёрнул седым усом, перевёл неприязненный взгляд на нежданных посетителей:
Почто вам на князя глядеть пожелалося? Почивает он.
Дедок был непростой, явно рубака-ветеран, весь в шрамах, на левой руке всего три пальца, правая привычно лежит на рукояти меча. Мимо такого, ежели он воспротивится, без боя не прорвёшься. Костьми ляжет за князя, но прежде и супротивников тут же уложит. Стёпка замялся. Как объяснить этому неприветливому и недоверчивому воину, который, наверное, даже за столом сидит в полном доспехе, что нежданные гости надеются на какой-то чудесный мешочек, на то вдруг да преодолеет он княжий недуг? В чудеса здесь все верят, вернее, не в чудеса, а в магию, да только ведь даже чародеи лечить отказались А тут отроки незнакомые, молоко на губах не обсохло, какая от них помощь?..
Можете нам не верить, но это очень важно, сказал Стёпка, глядя на изрытое морщинами и шрамами обветренное лицо. Я должен увидеть князя. Я не знаю, смогу ли его вылечить Но думаю, что смогу.
А ты кто таков? с неприкрытым недоверием спросил воин. Лекарь? Али чародей силы невиданной? Ходили тут к князю званые и незваные, он засопел. Дума верная имеется, что порчу навели, потому как мешает он многим. И вам незачем
Не пугай отроков, Скусень, произнесла вполголоса пожилая женщина-вурдалачка, спускаясь вразвалку по лестнице. Не на тех ты гнев свой тратишь.
Она подошла к Стёпке, вгляделась в его лицо, поклонилась чуть ли не до пола:
Здрав будь, Стеславушка. Не гадала, что зайдёшь, не думала. А на Скусеня не серчай, не со зла он, покой княжий оберегает. Тяготно у нас нынче, чужих не привечаем, свои ходят редко Не серчай.
Стёпка тоже поклонился, догадавшись, что это та самая знахарка, о которой упоминал Боеслав.
И вам быть здоровыми.
Верно ли, что помочь нашей беде можешь?
Точно не знаю, признался Стёпка. Только ведь Попробовать всё равно надо. А вдруг получится.
Не много ли ты, Верея, на себя берёшь? пробурчал Скусень, даже и не думая уступать дорогу. Как бы беды большей не стряслося от доверчивости твоей.
Куда уж больше-то! отмахнулась знахарка. Мало тебе ещё разве беды? Князю всё шибче неможется, того и гляди Подымайтеся за мной, сказала она мальчишкам и решительно отпихнула охранника в сторону. И не егози попусту, старый. Не чужого к князю веду, сам Стеслав-избавитель к нам пожаловал.
Скусень опустился на лавку, тяжко звякнув доспехом, ухватился трёхпалой рукой за бороду. Наслышан был об Избавителе (женщины на кухне который день языками треплят), только думал до сей поры, что это обычные бабьи сказки, а вот поди ж ты Может, и впрямь малец князю мучения облегчить сумеет.
* * *
Откуда тебя все знают? сердито шипел в спину Ванька, топая по крутой скрипучей лестнице.
От верблюда. Потом расскажу.
Слушай, а давай я туда не пойду. Чё мне там делать? Я умирающих всяких шибко боюсь. Тоскливо на них смотреть.
Прикуси язык! зашипел на него Стёпка. Какие умирающие! Вылечим мы князя, ясно тебе! Должны вылечить или я не демон!
Ладно-ладно, только не шипи на меня, буркнул Ванька. А то ты, как я погляжу, что-то слишком уж крутым демоном заделался. Ажно в дрожь бросает.
В комнате князя было светло, тёплый воздух струился в распахнутые окна и шевелил шелковые занавеси. Сам Могута, прикрытый по грудь шерстяным элль-фингским одеялом, лежал на широком ложе. Неестественно короткое тело поначалу вызвало у Степана оторопьодно дело знать, что у князя нет обоих ног, другоеувидеть собственными глазами. Ванька тоже дёрнулся было что-то сказать, но глянул на сердито сжатый кулак друга и промолчал, сообразив, что сейчас не самое подходящее время для вопросов. Знахарка тихой мышкой устроилась в уголке, зашептала что-то ссутулившемуся там же старенькому целителю в поношенной мантии.
Едва слышно скрипнув, приоткрылась дверь, и в комнату вошла высокая стройная женщина в тёмном платье и накинутом на плечи светло-зелёном расписном летнике. На вид ей было лет за тридцать, впрочем, возможно и больше. Её красивое лицо заметно старили скорбно сведённые брови и печальные складки вокруг губ. Окинув всех внимательным взглядом, она уже хотела задать вопрос, но тут к ней подошёл княжич и зашептал что-то на ухо, показывая глазами на мальчишек. Склонившаяся к Боеславу женщина таким привычным жестом пригладила его волосы, что сразу стало ясноэто его мать, светлая княгиня Улея. Ни слова не говоря, она встала чуть в стороне, прижав к себе Боеслава и положив руки ему на плечи.
А для Степана настал момент истины. Преодолев секундную робость, он шагнул к постели больного. Запавшие глаза князя были плотно зажмурены. Загорелое, искажённое страданием лицо блестело испариной. Боеслав был очень похож на отца. Тот же высокий лоб, тот же нос и скулы. Только бороды и усов пока нет. Стёпка оторвал взгляд от скрещённых на груди сильных, перевитых выступающими жилами рук с обрубками вместо пальцев на одной из них, нащупал целебный мешочек и решительно вытащил его из кармана.
И ничего не произошло.
В напряжённой тишине слышно было лишь как жужжат за окном мухи.
Прошло несколько томительных секунд. И длились они так долго и тянулись так неохотно, словно весь мир замедлил своё движение. Стёпка закрыл глаза. Ну же!
Лениво тявкнула на улице собака. Бухнули створки ворот. Под тяжёлой ногой заскрипела внизу половица.
А мешочек молчал.
Он молчал, хотя порошка в нём было ещё довольно много. Стёпка досадливо закусил губу. Что-то пошло не так. Почему этот гад молчит и не верещит, чтобы его поскорее отверзали? Или ему что, на умирающего наплевать? Иличто хуже всегокнязю уже и в самом деле никакая магия не в силах помочь? Что же это тогда за всеисцеляющий порошок? Никакой он тогда не всеисцеляющий. Неужели зря пришли? Вот обидно-то как!..
Стёпка покосился на княжича. Тот с одного взгляда всё понял и сразу весь как-то потух, ссутулился, вот-вот заплачет. Княгиня судорожно вздохнула и погладила его, успокаивая. Сама она, похоже, ничего чудесного от внезапных гостей не ждала. И не такие чародеи здесь бывали, да ни один помочь не сумел.
Ванька, о котором Стёпка в этот момент напрочь забыл, вдруг дёрнул его за рукав. Требовательно так, чуть ли не зло.
Чего тебе? шепотом спросил Стёпка, всё ещё с надеждой глядя на безмолвный мешочек.
Слышь, Стёпыч, горячо зашептал ему в ухо Ванька, у меня в голове кто-то человеческим голосом разговаривает. Я кажись того этого самого с ума схожу.
Нашёл время, отмахнулся Стёпка. Потом рывком повернулся к другу. Что? Кто в голове разговаривает?
Гад какой-то, глаза у Ваньки были по три кедрика и сам он был по-настоящему испуган. Зудит и зудит, зараза. Как сюда поднялись, так сразу и зазудел. Сначала почти шёпотом, а теперь во весь голос. Высвисти, говорит, да высвисти. Да ещё так настырно, словно я обязан ему тут высвистывать. Свистуна нашёл Во, снова началось! Ванька схватился за голову:Где-то в голове гад сидит, точно тебе говорю. Это, наверное, твой гузгай во мне пробуждается. Стопудово от тебя заразился, так и знал, что добром не кончится
Он у тебя точно в голове зудит?
Нет, в пятке, огрызнулся было Ванька, но потом прислушался к чему-то и прижал руки к груди. А ты откуда?.. Во! Видал! он выскреб из нагрудного кармана какой-то небольшой предмет, похожий на берестяную заклятку. Впрочем, это действительно была берестяная трубочка длиной в полпальца. Видал! Это оно она у меня в голове разговаривает! Ф-фух! А я уж думал, что крыша поехала, Ванька вертел трубочку перед глазами, Ну и что это за фигня, а, Стёпыч? Откуда она у меня в кармане взялась? Не было её раньше.
Да ты сам её туда и положил. Погоди, не дёргайся. Сейчас мы увидим, что это такое.
Стёпка достал увеличительный кристалл (хорошо, что взял, а ведь сомневался!), навёл на трубочку. Ха-ха, ну так и есть!
Он сунул кристалл Ваньке:
Посмотри сам.
Тот послушно глянул сквозь кристалл, потом с удивлением повертел трубочку перед глазами, затем снова сквозь кристалл, то приближая его, то отодвигая:
Круто. Это когда мы в футбол на стадионе играли, помнишь, я судил. Потом сунул его в карман и забыл Владимиру Андреевичу вернуть. Ну и что теперь?
Ну-у протянул Стёпка. Он понятия не имел, зачем нужно свистеть, но если голос в голове требует, значит зачем-то нужно. Свисти.
Прямо здесь? ужаснулся Ванька, выразительно показывая глазами на больного.
Значит, так надо. Не зря же он с тобой заговорил. У меня такое уже было. Только я там не свистел, а порошок на рану сыпал. Ну а ты, давайдуй. И не дрейфь. Мы же всё-таки демоны.
Ага, сказал Ванька не очень уверенно.
Он посмотрел князя, на удивлённую непонятным разговором княгиню, на застывшего в ожидании Боеслава. Потом кивнул сам себе и осторожно прижал к вытянутым губам трубочку, которая в немагическом мире была всего лишь обычным спортивным свистком.
Первый раз он дунул очень тихо, потому что ему было неловко и даже страшновато взять вдруг да и свистнуть в полную силу рядом с умирающим человеком, да ещё в присутствии жены и сына. Его осторожность оказалась не напрасной. Беззвучный свист ударил по ушам так, что Степан на секунду оглох. Боеслав схватился за голову, княгиня болезненно сморщилась, знахарка ойкнула, а старик-целитель чуть не слетел с лавки, остатки волос на его голове вздыбились седым венчиком. На первом этаже испуганно вскрикнула какая-то женщина, и что-то, протяжно бренча, покатилось по полу. Непострадавшим остался только виновник переполоха. Круглыми от удивления глазами Ванька смотрел на болезненно скривившегося Стёпку, на зажимающих уши Боеслава с матерью, на очумело трясущих головами старичков, и веснушки на его бледнеющем лице проступали всё отчётливей и отчётливей. Ванька абсолютно ничего не слышал, но испугался больше всех. Он решил, что по незнанию сделал что-то очень страшное и непоправимое. Заколдованный свисток он теперь на всякий случай держал на вытянутой руке подальше от себя, словно боялся, что тот сам вопьётся ему в губы и опять придётся свистеть погубительным для окружающих свистом.
На улице жалобно перелаивались собаки, неслышимое эхо, казалось, всё ещё мечется по комнате.
«Вот я вам чичас!.. ворчал Скусень, поднимаясь по лестнице. Натворили беды, не послушали меня»
Знахарка подскочила к дверям и горячо зашептала, выпихивая его из комнаты:
Иди, старый, иди вниз! Нечего тебе здеся колготить! Ступай, я сказала! И не мешай боле, не твоего ума дело!
Пока она воевала с упирающимся дедком, Стёпка убрал руки от ушей и посмотрел на князя. Тот по прежнему лежал без движения. А ведь подумалось, что после магического свиста он откроет глаза, поднимется и скажет что-то вроде: «Ну и долго же я спал! Наконец-то вы меня разбудили!» Не открыл, не поднялся, и не разбудили.
Ты шибче дунь, сынок, сказал лекарь. Не бойся. Дуй смелее.
Ванька скосил глаза на Степана. Тот кивнул. Тогда Ванька облизал пересохшие губы, поднёс свисток ко ртувсе тут же поспешно зажали ушии дунул уже сильнее.
На этот раз они были готовы, и потому мощный звуковой удар никого не застал врасплох. Только на первом этаже опять что-то с грохотом посыпалось и даже, кажется, разбилось. И собаки заскулили ещё жалостнее.
Прищурясь, Стёпка смотрел на спящего князя.
Вот оно! Вот зачем нужно было свистеть!
Воздух над Могутой колыхнулся, сгустился, и в нём возникла некая размытая тень. Она как будто выглянула на миг из своего убежища и, обнаружив в опасной близости двух демонов, поспешила вновь скрыться в княжьей груди. Ванька тоже её увидел и это убедило его в том, что он действует правильно. Глубоко вдохнув, он засвистел во всю силу, так, как свистел во время судейства, когда кто-нибудь злостно нарушал правила.
Тень буквально выбросило наружу и едва не впечатало в потолок. Она дёргалась, яростно выла раззявленным в беззвучном крике подобием рта, извивалась, пытаясь вернуться в князяи у неё ничего не получалось: её швыряло из стороны в сторону, ломало, корёжило и разрывало на клочья, но, разорванная, она упорно вновь и вновь сливалась в одно целое и тянулась, тянулась похожими на туманные щупальца конечностями к распростёртому под ней телу.