Они там живут?
В том-то и дело, что Драммонд вместе со Спарроу оборудовали в усадьбе лабораторию и поэтому большую часть года Спарроу проводит там. Ну а Лючия Спарроухирург.
Ого! присвистнул я. Так это она! Лючия Спарроу! «Лучший хирург Британских островов». Ян не говорил мне, что она жена Спарроу.
Наверное, забыл. Ты же знаешь ученых. Прекрасная Лючия, насколько мне известно, намерена провести в Саншайн Менор еще несколько недель, иногда выезжая в Лондон.
Ты что-то не договариваешь? спросил я, уловив нечто в его голосе.
Может быть, это только сплетня, вздохнул Бен, одна из тех, которые Скотленд Ярд обязан знать. По нашим сведениям, Спарроу, как бы тебе сказать увлечен женой своего приятеля и коллегитой, что сегодня блистала на сцене.
Не хочешь ли ты сказать, что за спиной Яна его жена и его коллега
Не знаю. Может, все и не совсем так. Может, Сара просто должна подчинить себе всякого мужчину, который попадает в ее орбиту? Может, это ее тщеславиезнаешь ведь, как хороша жена Спарроу. Не потому ли Сара решила испытать свои чары? Во всяком случае, мне удалось наткнуться на тайную автомобильную поездку Спарроу и Сары в Шотландию. Ну и еще кое-что мне известно Но все это было в прошлом году. Продолжается ли это сейчасне знаю. Жизнь Сары Драммонд всегда была достаточно бурной, но известных границ она никогда не переходила. То, о чем я тебе говорю, известно только в Скотленд Ярде. Думаю, что ни Ян, ни Лючия не в курсе дела. Спарроу вообще очень щепетилен и наверняка переживал бы, если бы все всплыло наружу. Он не относится к тому типу людей, которые, живя в доме, могут увести жену хозяина.
И однако невесело усмехнулся я.
Вот я и говорю, что ситуация крайне непроста. Но, повторяю, все это лишь предположение.
Бедный Ян, вздохнул я. Но она все же гениальная актриса. Если бы я имел право, я бы отпустил ей все грехи.
Не знаю, что сказал бы Ян, услышав это. Что касается Лючии Спарроу, то она просто необыкновенная женщина. С ее внешностью стать знаменитым хирургом! Согласись, красивым девушкам есть чем заняться, прежде чем красота их увянет, а тут
М-да Интересная компания, пробормотал я. Ну а кто еще живет в имении?
Еще секретарь. Общий секретарь Драммонда и Спарроу. В действительности он не секретарь, а тоже химикмолодой и очень способный ученик. Наверное, правильнее было бы его назвать ассистентом. Его имя Филипп Дэвис. Ему двадцать восемь лет, у него есть мать и два брата, и он по уши влюблен в Лючию.
О, Господи! вздохнул я. Когда же эти люди делают свои бессмертные открытия, если они постоянно заняты чем-то другим?
Видимо, умеют сочетать приятное с полезным. Судя по всему, Лючия и не догадывается о чувствах ассистента своего мужа. Я об этом знаю из писем Дэвиса к матери. Он там пишет о своей тихой, безнадежной любви.
Ну это уже лучше. Я залпом осушил стакан. Я начинаю верить в человечество: молодое поколение не отличается цинизмом. Ну, кто еще?
И последний обитатель домаприглашенный Яном еще зимой профессор Роберт Гастингс из Пенсильванского университета. Он приехал неделю назад, но послезавтра собирается уехать. У него уже заказаны билеты на самолет до Нью-Йорка. Это крупный ученый. Его научные интересы близки интересам наших исследователей.
Я с усмешкой посмотрел на Паркера.
Если не ошибаюсь, говоря о дружественном нам государстве, заинтересованном в результатах изысканий Драммонда и Спарроу, ты имел в виду Соединенные Штаты?
Паркер развел руками:
Если бы ты служил, а не писал бы дома свои детективы, то не задавал бы таких вопросов. Я не уполномочен трепаться на эту тему, он улыбнулся. Во всяком случае, я был бы очень благодарен, если бы ты завоевал симпатии профессора.
Ты не совсем уверен, что он приехал к Драммондам лишь для приятного времяпрепровождения?
В моем деле уверенность приходит только после долгих и нудных раздумий и расследований. Там, где нет доказательств, нет и уверенности, Джо. Если ты писатель с воображением, не требуй от меня дальнейшего углубления в эту тему.
Значит, это все?
Все, не считая прислуги. Но прислуга в данном случае не имеет значения. Да, там еще наш старик Малахия.
Печально взглянув на камин, я тяжело вздохнул:
Бен, я собирался в Саншайн Менор писать книгу, грустно сказал я. Стремился к покою, порвал сегодня с женщиной
С Кэрол Бэкон? Завтра она будет жить в Торквэй, отель «Эксельсиор», если тебе это интересно, улыбнулся Паркер.
Господи, ты и за мной шпионишь?
Ну что ты? Просто, когда ты получил приглашение от Яна, я вынужден был просмотреть письма твоих знакомых. Ты мог бы, даже не догадываясь, дать себя использовать в каких-то целях. Если в этой анонимке есть хоть доля правды, то те, кто бы они ни были, должны постараться узнать побольше о Яне и его друзьях. Кстати, тебя никто о нем не расспрашивал?
Нет, я покачал головой, нет, никто. Я задумался. Нет, нет.
Ну хорошо. Паркер встал. Это интересно, что ни один из друзей Драммонда или Спарроу, ни их родственники не стали объектом внимания
Вынув из кармана карточку, инспектор протянул ее мне:
Вот мой телефон в Ярде. А это номер полицейского поста в Малисборо. Это маленький городок, в двух милях от имения Драммондов. Они знают, где меня искать и сразу же нас свяжут. А через неделю я сам приеду на два дня в Саншайн Менор. Скажи Яну, чтобы никому не говорил о моих планах. Я приеду как его фронтовой друг. Малахия же о нас с тобой все знает, еще с тех времен. И об этом ты тоже не забывай.
Ну, это будет нетрудно, сказал я. Это единственное, что не составит труда сделать.
Я проводил Паркера до лифта. Вернувшись в комнату, я подошел к окну и увидел, как большой черный автомобиль удаляется от моего дома по тихой, безлюдной, ярко освещенной улице.
3Ребенок на шоссе
На крыши Лондона падал мелкий беззвучный дождь. Я прикрыл глаза. В комнате теперь стало тихо, так тихо, что я услышал свое собственное дыхание и, услышав его, напрягся, потому что мне вдруг показалось, что это вовсе не мое дыхание, а кого-то, стоящего за моей спиной. Но тут же рассмеялся: «Дурак впечатлительный, подумал я, достаточно того, что твой старый друг, который случайно оказался полицейским, попросил тебя о маленькой услуге, показав одновременно письмо, напечатанное на Ремингтоне каким-то ненормальным, тысячи которых бросают подобные письма в почтовые ящики Лондона, и твое воображение начинает создавать картины ближайшего будущего, полные крови, трупов, среди которых твой любимый друг и товарищ по оружию». И все-таки, вынужден я был себе в этом признаться, мне уже хотелось, чтобы после моего приезда в Саншайн Менор там начались какие-нибудь ужасные события, в которых на мою долю выпала бы ответственная роль. Будь откровенен, мысленно говорил я сам себе, ты хотел бы, чтобы те, о ком шла речь, начали атаку, и ты, путем невероятных усилий, у всех на глазах, спас бы обоих ученых. Особенно на глазах у Сары Драммонд, о которой, признайся, ты непрестанно думаешь уже два часа, с той минуты, когда, увидев ее на сцене, осознал, что уже через два дня встретишь ее в прелестном дворике старинной усадьбы, окруженной вековыми деревьями.
Я плеснул в стакан виски, но пить не стал, увлекаемый проснувшимся писательским воображением. Вот, представлял я себе, вот они бегут через парк с похищенными записями Драммонда и Спарроу. А ты внезапно преграждаешь им путь. Гремят выстрелы, взлетают перепуганные птицы и падают люди, в молчании сражающиеся не на жизнь, а на смерть По освещенной луной клумбе к дому идет человек. Он весь в крови, одежда его разорвана, волосы в беспорядке. Но в руках у него папка с бесценными рукописями. И человек этотты! Ты входишь в квадрат света, падающего из дверного проема, и они (прежде всего она) смотрят на тебя. Усталый, ты прислоняешься к стене и протягиваешь папку: «Вот она», скромно говоришь ты. И в этих двух словах выражен весь твой героизм, потому что все видят и понимают, что ты должен был испытать в этом мрачном парке. Конечно, тут же приезжает полиция, вбегает Бен Паркер со своими людьми, но ты этого уже не видишь: тебя оставили последние силы и ты начинаешь сползать по стене Тебя подхватывают, и чья-то нежная рука протягивает тебе стакан с виски. Нежная рука «И все ароматы Аравии»
Я громко расхохотался и посмотрел в угол, где стояла открытая машинка с бессмысленным листом: ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Да ГЛАВА ПЕРВАЯ Что ты сделал, братец мой, за эти годы, что? Этот пустой лист торчит перед тобой как пресловутый знак вопроса. Сегодня тебе исполнилось 35 лет. И за эти тридцать пять лет ты не сделал ничего, чтобы оправдать свое существование. Ну, может, на войне. Но тогда ты знал, что ты нужен. Ты сражался за страну, в которой родился, и за тот образ жизни, к которому ты привык. Но когда, наконец, ты защитил Англию, все утратило смысл в тот же день, когда ты снял форму. И с тех пор ты не можешь найти этот смысл. Кэрол Ах, если бы Кэрол У нас мог быть ребенок, и этот дом не был бы таким пустым Вот если бы она сейчас позвонила
И телефон зазвонил! Воистину события сегодняшней ночи имели какую-то необъяснимую связь! Я вскочил и пошел к телефону, пытаясь найти слова, которые сейчас скажу Кэрол. С бьющимся сердцем я схватил трубку и выдохнул:
Алекс слушает.
Добрый вечер
Голос, который раздался в трубке, не был голосом Кэрол. Низкий, мелодичный и почему-то очень знакомый.
Прошу прощения за поздний звонок. После спектакля был ужин, и я только что вернулась домой. Спасибо за розыони восхитительны, слышалось в трубке.
Сара Драммонд? спросил я.
Вопрос был идиотским.
Звоню, чтобы поблагодарить за цветы И еще Я как раз получила письмо от Яна. Он пишет, что вы собираетесь к нам. Когда?
Кажется, послезавтра, сообщил я, уже совсем ничего не соображая.
Вы знаете, Ян пишет: «Позвони ему и, если он сможет выехать на день раньше, забери его с собой». Так вот я и звоню
Пора было взять себя в руки и наконец сказать что-нибудь остроумное, но как назло ничего стоящее не лезло в голову.
Очень приятно. Большое спасибо, промямлил я.
Ну так как? прожурчал низкий голос. Я готова заехать за вами в девять часов утра.
От полной растерянности я вдруг перешел на светский тон:
Мне бы не хотелось доставлять вам столько хлопот, торжественно произнес я.
О, кроме моего багажа и меня в автомобиле никого не будет.
В таком случае начал я.
В таком случае я заеду в девять.
Меня просто загипнотизировал ее голос.
Если я вам скажу, заговорил я, что ежедневно ровно в семь сажусь за работу, вряд ли вы мне поверите. Поэтому девятьсамое время.
Похоже, я глупел с каждой минутой, но, увы, уже ничего не мог с собой поделать.
Может, поедем на моей машине? сказал я голосом, от которого, услышав его со стороны, меня бы просто вытошнило. Правда, она на техобслуживании, но завтра я могу ее забрать
Нет, мы поедем на моей, решительно произнесла Сара. Я люблю водить, а еще больше возить мужчин. Мужчина-пассажир доставляет мне гораздо больше удовольствия, чем женщина. Может, потому что за последние две тысячи лет возили нас, и мы не имели понятия, как можно без этого обойтись. Только, продолжала Сара, я до отвращения пунктуальна. Поэтому прошу вас в девять ждать меня перед домом. А сейчас спокойной ночи.
И прежде чем я успел раскрыть рот, она повесила трубку. «Вот это да!»подумал я и почувствовал внезапный прилив энергии. Весело насвистывая, я направился в ванную и пустил горячую воду Уже на кухне, открыв холодильник и достав оттуда сыр, масло, сардины и банку лимонного сока, я понял, что судьба преподнесла мне щедрый подарок в день моего тридцатипятилетия. Заведя будильник на восемь (все-таки что-то да омрачает эту жизнь), я улегся в постель, и старый двор, шелест деревьев и далекий шум моря, доносящиеся через открытое окно, утренний туман над обрывистым берегом, невысокая темноволосая стройная фигурка все наконец покрылось пеленой безмятежного сна.
Едва я успел закрыть глаза, как зазвонил будильник. Я вскочил с тахты и подбежал к окну.
После хмурого дождливого вечера над городом занималось солнечное теплое утро. От крыш домов шел пар, и они отражали яркую синеву безоблачного неба.
Поставив чайник, я отправился в ванную. Вчерашнее виски давало о себе знать. Но шум закипавшего чайника, солнечный Лондон за окном, а главноемысль о том, что сейчас, выйдя на улицу, я увижу кремовый «мерседес» Сары Драммонд, буквально за пять минут отрезвили меня. Почему кремовый и почему «мерседес», я не мог сказать, но именно такая машина должна быть у Сары Драммонд.
В таком благостном настроении допивая кофе, я посмотрел на часы и с ужасом увидел, что уже без двадцати девять. Пулей вылетев из столовой, я стал выбирать из шкафа рубашки, галстуки, пижамы, носки и носовые платки. Достав несколько свитеров и костюмов, я наконец упаковал чемоданы. Так, теперь портфель с бумагой, машинка и я осмотрелся все! Нет, не все. Подбежав к бюро и выдвинув средний ящик, я взял лежащий на самом дне оставшийся с войны пистолет и засунул его между костюмами. Схватив весь свой багаж и спустившись на лифте вниз, я выскочил на улицу и огляделся вокруг. Кремового «мерседеса» не было. Я поставил свои чемоданы перед стоящим напротив черным «ягуаром» и, вытерев пот со лба, отдышался. Было ровно девять. Теперь я могу спокойно подождать и придумать эффектную фразу, которой я встречу Сару.
Здравствуйте, вдруг услышал я знакомый низкий голос, вы собираетесь ехать с кем-то другим?
Я чуть не упал. За рулем черного «ягуара» в двух шагах от меня сидела Сара Драммонд и явно забавлялась выражением моей физиономии.
Ой, здравствуйте, я подошел к машине. Фантастика! я развел руками. Я думал, вы приедете на другом автомобиле.
Значит, вы об этом думали, из машины на меня смотрели темные блестящие глаза. Это хорошо. Мне всегда хорошо, когда обо мне думают, она протянула мне узкую смуглую руку, и я пожал ее. «И все ароматы Аравии»
Когда я нагнулся за своим багажом, она сказала:
Положите чемоданы на заднее сидение. Вот так. А теперь садитесь скорее. Я не могу дождаться, когда приеду домой.
Я сел, и мы поехали.
Я вижу ее третий раз, думал я, и каждый раз она совершенно другая. Когда я впервые ее увидел, в день свадьбы три года назад, она была какой-то очень трепетной и тихой и шла рядом с мужем, глядя на него влюбленными глазами, как будто и не щелкали вокруг фотоаппараты, и не суетились вокруг репортеры светской хроники, отражающие женитьбу прославленного британского ученого на великой трагической актрисе.
Вторая наша встреча произошла на обеде в клубе Яна. На этот раз это была настоящая английская леди, почти ничем не отличающаяся от других дам, с той лишь разницей, что мужская половина общества не спускала глаз именно с нее.
Теперь же передо мной сидела юная девчонка, только что окончившая школу и в честь этого получившая от отца в подарок свой первый автомобиль. Смуглая, черноволосая, темноглазая, одетая во все черное, с белым шарфом на шее. Как трудно сейчас в ней узнать вчерашнюю женщину, усталую и сломленную, внезапно, в течение часа постаревшую, безумную и жаждущую смерти, покоя, которые дают отдых и забвение Сколько же ей на самом деле лет? На сцене она уже давно, наверное, лет десять. Может быть, ей тридцать, а может, как и мне, тридцать пять. Впрочем, какое это имеет значение?
Я был вчера потрясен, нарушил я молчание. Никогда не предполагал, что можно такого достичь в этой роли. Думаю, что если бы вы жили во времена Шекспира, он бы написал не о принце датском, а о датской принцессе. Жаль, что вы не встретились.
А мне не жаль, Сара рассмеялась. Мы стояли на перекрестке, ожидая зеленого света. Меня наверняка бы сейчас уже не было, а самое главное все-таки быть! Но если бы мы встретились, я бы сказала ему, что люблю его как бога и готова молиться на него всю жизнь.
Автомобиль тронулся, и мы поехали по длинной улице Лондона, между двух рядов роскошных, двухэтажных особняков.
Сейчас мы проскочим Кройтон, Сара посмотрела на спидометр, и выедем на шоссе.
Сколько времени обычно занимает дорога?
Час до Брайтона и четверть часа вдоль моря, если нет большого движения, потом еще несколько минут до Малисборо, а как раз за ним наш дом.
Она нажала на педаль. «Ягуар» плавно набрал скорость и бесшумно обогнал две идущие впереди машины. Дома исчезли, и с левой стороны шоссе открылось широкое поле. Когда-то здесь был аэродром, вспомнил я.