Пять лет назад она была преданной, обеспокоенной матерью. Вскоре после этого карьера Зельды потерпела крах, а сама она оказалась на улице. Один положительный нюанс: ее продолжал опекать Лу Шерман, возможно, даже после того, как она лишилась страховки. И никуда ее не переводил, пока сам не оказался серьезно болен.
Но ко мне он не обращался
С той стороны к двери никто не подходил, и я позвонил снова. Спустя некоторое время через дверное окошечко меня оглядела молодая медсестра и сама вышла ко мне наружу.
Чем могу помочь?
Мне нужен доктор Неру.
Она взглядом изучила мой бэйдж.
Майк сейчас в кафетерии.
Спасибо. Вы прошлой ночью дежурили?
Нет. А что?
Я только что от пациента, который поступал сюда под кодом «пятьдесят один пятьдесят», а затем его переправили в другое место, ближе к центру. Процедуру оформлял доктор Неру, и мне хотелось бы заглянуть в сопроводительную карту, посмотреть, не даст ли он мне каких-нибудь клинических советов.
А в центре что, есть больница?
Не совсем, ответил я. Что-то вроде центра психического здоровья, а при нем небольшой стационар.
Вон оно что В общем, Майк сейчас на обеде.
* * *
Кафетерий, словно улей, гудел ордой людей в белых халатах и зеленоватых хэбэшных «двойках». Все спешили поскорее обслужиться. Бросалось в глаза обилие выходцев из Индии, как минимум десятка два.
Шаг первый: сконцентрируйся на докторах.
Шаг второй: сфокусируйся на тех, кто помоложе, из расчета что у Мохана («Майка») Неру есть американское гражданство.
Всего набиралось пять кандидатур. Взяв себе чашку кофе, я начал неторопливо проходить мимо каждого, стараясь не привлекать к себе внимания чтением их бэйджей.
«М. М. Неру, д. м.» оказался вторым по счетугладколицый, чисто выбритый мужчина лет тридцати. За столиком он сидел один, рассеянно поедая большущий буррито и запивая его колой из баночки. При этом еще и успевал поигрывать со своим «Айфоном».
Я пристроился напротив. Он заметил меня не сразу; совсем как Дойл-Маслоу со своим фильмом. Все подсаженные на киберзабавы так или иначе слегка «тормозят».
Наконец Неру поднял глаза, а я представился и рассказал, зачем я здесь. Он кинул взгляд на мой бэйдж.
Да, конечно, я ее помню. Та, которую мы перевели. Как там она?
По большей части спит. У вас есть время поболтать?
Разумеется.
Он отодвинул тарелку с недоеденным буррито.
Не хотелось бы прерывать ваш обед.
Да я уже поел. На такую дрянь и времени тратить не хочется. Значит, вы работаете с тем администратором Кирстен, или как там ее? За которой крупные фонды нашей медицины?
Не совсем так.
Я изложил ему свою историю знакомства с Зельдой Чейз, случившегося стараниями Лу Шермана, а также то, какими судьбами в итоге оказался в «ЛАКБАРе».
Значит, она и вас обработала. Он усмехнулся. Доктора Шермана я знал по медколледжу: хороший преподаватель. А когда увидел ту карту с отметкой, что его больше нет, расстроился. Он ведь, кажется, умер?
Да, два года назад.
Вот-вот. Кажется, я про это еще от кого-то слышал.
А можно мне как-то ознакомиться с его записями?
Можем подняться и сделать копию, только никаких откровений не ожидайте. Никаких особых комментариев о ней он не оставил. Лишь расписал курс медикаментов.
И что там?
Начал с халдола, пару раз повышал дозировку, затем по истечении года переключился на ативан, от чего я и стал отталкиваться. Перед отправкой дал ей серьезную дозу, чтобы она поутихла и при транспортировке вела себя спокойно. Он посмотрел на меня. Так, по-вашему, нормально?
Переезд обошелся без эксцессов, и она мирно спит.
Ну вот и славно. А у вас какой план?
Честно сказать, никакого, ответил я. Завтра ее выписывают, и пока она не сделала ничего, чтобы продлять ей «пятьдесят один пятьдесят».
Значит, ее просто выпнут на улицу. История старая как мир.
Кстати, а каким образом ее вообще задержали?
Хороший вопрос. Начать с того, что стволами и ножами она ни перед кем не размахивала. По словам копов, «создавала беспорядок» на чьем-то там заднем дворе, а их прибытие встретила агрессивно. И копыцитирую дословно«почувствовали перед собой угрозу»; как вам нравится такой вздор? Эдакие великорослые дитяти, которым всюду мерещится спусковой крючок Они сказали, что дело возбуждать не будут, если только мы ее угомоним; ну я и решил оказать ей услугу. К тому же у нас имелось койко-место, что бывает далеко не всегда. Неру отхлебнул колы. Ну и как там то место, куда она перешла?
Я описал ему «ЛАКБАР».
Вот же показушница. Майк-Мохан презрительно покачал головой. А ведь вещала с таким видом, будто у них там как минимум ВИП-центр
Из шкурных интересов, пояснил я. Хотя палата там довольно сносная, к тому же с толковым дежурным санитаром.
То есть свое она все же урвала, рассудил Неру. Ладно, пусть в следующий раз хотя бы сунется с какой-нибудь просьбой. Я ей сразу укажу, куда ее засунуть.
Ничто не сравнится с наглядным уроком анатомии.
Он осклабился. А затем посерьезнел.
Значит, завтра в три часа дня ее выпроводят, и она станет беззащитной. Был бы рад сказать, что удивлен Я сейчас на последнем курсе, подумываю о магистратуре в медицине или бизнесе. А может, направлю стопы и в социальную политику
Лучше быть молотком, чем гвоздем?
Главное, чтобы эффективно.
Откусив очередной кусок буррито, остальное он с гримасой отодвинул в сторону. Мимо прошла пара его темноглазых соплеменников. Неру рассеянно проводил их взглядом.
На врача я выучился не для того, чтобы быть тюремщиком, но давайте будем откровенны: кое-кто из людей нуждается в защите от самих себя. Ночь, когда сюда поступила мисс Чейз, выдалась бурной: некоторые из принятых пациентов вели себя беспокойно. И тут ко мне подлетает эта птица и давай втирать, что у нее есть полномочия, бла-бла-бла, и сует мне всякие бланки от официальных инстанций, в том числе и от Института здравоохранения. Там помещение и в самом деле пригодное?
Если на пару дней, под должным наблюдением.
Один-единственный пациент в каком-то облезлом заведении Майк Неру задумчиво покачал головой. Ну что, идемте смотреть ту выписку?
* * *
Пока он разыскивал у себя в компьютере файл, я задал вопрос:
Когда доктор Шерман начал заниматься Зельдой, он не был четко уверен в ее диагнозе. В его записях он проясняется?
Нет, но, учитывая назначаемые им препараты, я решил, что он концентрировался больше на тревожности, чем на биполярном ага, вот оно. Сейчас распечатаю.
Из принтера вылез всего один лист. Имя-фамилия Зельды, без телефона, с давно устаревшим адресом, плюс указание на наличие восьмилетнего ребенка, некогда обследованного мною. И, наконец, в самом низуправовое заявление, что он более не может нести медицинскую ответственность за пациентку и надеется, что она будет придерживаться назначенного им курса лечения, который начнет проходить с кем-то при университете. В том числе продолжение приема медикаментозных средств: халдол с дальнейшей заменой на ативан.
«Продолжение» подразумевало, что в какое-то время она его прервалавозможно, в нарушение рекомендаций. Упоминание первого медикамента наводило на мысль о предположении Лу Шермана, что пациентке он снова понадобится.
Выбор халдола обычно приходится на случаи, когда на горизонте маячит перспектива тяжелого расстройства.
Нет ничего, что так или иначе подтверждало бы соблюдение Зельдой прописанного ей курса. Единственная причина, по какой она в итоге оказалась в университетской клинике, это территориальная близость к Бель-Эйр.
Примечателен адрес, указал Майк Неру. Бульвар Сансет, Беверли-Хиллс. Дома там не каждому по карману, а у нее вид явно не богачки.
Отель «Беверли-Хиллс», конкретизировал я. Она там жила в коттедже.
Вы шутите? Ого То есть когда-то она в самом деле была при деньгах. Удивительно: я-то думал, это описка К нам она поступила как «бездомная».
Сейчас-то она, похоже, ею и является. Как установили ее личность?
Копы идентифицировали ее по отпечаткам пальцев и указали имя. Опираясь на него, мы подняли наш архив и нашли учетную запись.
Здесь упомянут ее сын. Она что-нибудь говорила о нем?
Ничего. Просто голосила, чтобы ее освободили. Как и все, кто подвергается подобному приводу. Тогда я ввел ей ативан, и она подутихла. В отличие, кстати, от некоторых других. Ночка выдалась еще та.
Глава 8
На пути домой я заехал к себе в офис и разыскал там свои записи по Овидию. В них я нашел название его подготовительной школы, а также имя учительницыДжанет Робер, и позвонил.
Мне повезло: она по-прежнему работала там, да еще и сразу нашлась (я попал как раз на перемену). Кто я такой, она понятия не имела, но в ее голосе зазвучали теплые нотки, стоило мне сказать, что я когда-то был психологом мальчика.
Овидий? Конечно, я его помню: яркие ученики остаются в памяти. Если не секрет, в чем причина вашего звонка?
Я его ищу.
В общих чертах я описал ей причину, упомянув, что Зельда испытывает проблемы эмоционального плана, о которых я распространяться не могу.
Проблемы? Джанет Робер вздохнула. Честно сказать, доктор Делавэр, меня это не удивляет. Школу она посещала лишь несколько раз, а когда появлялась, у меня было ощущение, что она старается казаться нормальной. Но это, как бы сказать не вполне выходило. Вы меня понимаете?
Ее старание бросалось в глаза.
А заканчивалось нервозностью. Как будто она сердилась на то, что у нее не получается Кто-то говорил, что она актриса.
Да, она действительно ею была.
Что ж, в таком случае ее исполнительское мастерство меня не впечатляло. Не скажу, чтобы в ней было что-нибудь угрожающее; скорее наоборот. Хрупкое, уязвимое. Красивая и очень ранимая женщина. Вы хотите сказать, что Овидия у нее забрали? Если так, то зачем вам его искать?
Я не знаю, что с ним, кроме того, что он теперь не с матерью. А сама Зельда не в состоянии ничего мне рассказать.
Даже так? Джанет Робер встрепенулась. Звучит посерьезней эмоциональных проблем.
Вскоре после того, как я осмотрел Овидия, Зельда лишилась работы. Она дала своему сыну у вас доучиться?
По всей видимости, да. Но как у него все складывалось после того, как он нас покинул и пошел в первый класс, я вам сказать не могу. Такой уж у нас уклад. Контакты обрываются.
Вы отправляете ребятишек в какие-нибудь конкретные школы?
Вовсе нет. Дети поступают к нам отовсюду и расходятся кто куда. Кто в частные школы, ктов государственные. Если у них есть младшие сестренки и братишки, которые потом тоже приходят к нам, родители иногда шлют нам промежуточные отчеты. Вас, наверное, беспокоит, не привели ли проблемы Зельды к домашнему насилию?
Вообще-то, намеков не было.
Намеков, задумчиво повторила Джанет Робер. Я надеялась, вы скажете: «Это исключено».
* * *
Следующая попытка: «Городской центр присмотра и ухода за детьми». Ни телефона, ни ссылок в Интернете. Лос-Анджелес в чистом виде: всё с ограниченным сроком годности.
Перспектива набирать подряд десятки разных школ и что-то врать тяготила, да и успех выглядел сомнительным. Пора было прибегнуть к высшим силам.
* * *
Майло Стёрджис находился где-то в западной части Лос-Анджелеса; офисный коммутатор соединять меня с ним отказался. Пришлось набирать по сотовому.
Привет, Алекс.
Мне нужна твоя помощь.
Вот это поворот! А какая?
Давай встретимся?
Чую, нужен круто Через пару часов я освобождаюсь. У меня в офисе нормально будет?
Шикарно.
Без всяких расспросов.
Вот что значит «друг в беде».
* * *
Статус Майло в полиции Лос-Анджелесаодна из тех ярких проблесковых точек, которые, сыграв всем на руку, благополучно соскальзывают с экрана.
Несколько лет назад он заключил сделку с шефом полициигладким и гибким, как уж, политиканом, метящим в отставку. Условия простые: взамен на повышение в лейтенанты (звание, обычно подразумевающее офисную работу) Майло получает себе свободу действий. А также надбавку к зарплате и пенсии, плюс мандат на продолжение работы в убойном отделе.
Новый шефрефлекторный антагонист и властолюбецк той договоренности относился терпимо при условии, что она не сказывалась на фактически безупречной раскрываемости преступлений, которой мог похвастаться Майло. Ситуация, безусловно, нетипичная, хотя применительно к моему другу вполне себе к месту: он и так всегда значился особняком.
В те дни, когда Стёрджис еще лишь начинал карьеру, офицеров-гомосексуалистов в отделе попросту не существовало, а его коллеги устраивали облавы на гей-бары и размазывали их завсегдатаев по стенке. Самосохранение требовало держать свою частную жизнь глубоко за пазухой; вот Майло и застегивался на все пуговицы в своем психосоциальном гетто.
Когда же общественный уклад начал понемногу меняться, он, соблюдая сдержанность, перестал маскироваться и делать вид, так что вскоре все вышло на поверхность. Тот период был, пожалуй, самым сложнымехидные усмешки, ядовитые взгляды; его чурались, а иногда откровенно унижали.
Сегодня в департаменте действуют правила против любой дискриминации, и полицейские-геи работают без притеснений. Но Майло по-прежнему держится особняком; думаю, так обстояло бы и в том случае, если б он в своей ориентации был «традиционщиком».
Наряду с прочим, уговор с тем ушлым шефом предусматривал создание «креативного» рабочего пространства. Большинство детективов Западного Лос-Анджелеса обретаются в едином большом помещении, нашпигованном шкафчиками и кофейными автоматамиколготня и скученность, пропитанные пыльным духом службизма, рутины и черного юмора.
Что до Майло, то его владенияэто бывшая бытовка без окон; тесный каземат без таблички на двери, расположенный в конце узкого как лаз коридорчика рядом с допросными, где потеют, отпираются и сознаются правонарушители всех мастей.
Честно сказать, незавидная квадратура для человека, ведущего столько важных дел. Тем более что ростом он под метр девяносто, с пивным брюшком и сложением линейного футболиста, перешедшего на сидячий образ жизни. Для такого даже хорошие потягушки чреваты задеванием стен.
Лично я от такой обстановки с ума бы сошел. А ему нравится.
* * *
На момент моего прибытия дверь у моего друга была распахнута, а сам он, согнувшись перед компьютером, тюкал по клавиатуре, как прилежный носорог. На столе дыбились кипы бумаг, они же занимали соседний стул и топорщились вдоль стен на полу. Майло, не оборачиваясь, смахнул со стула какие-то листы, устелившие линолеум дополнительной снежной заметью.
Я сел.
Новое дело?
Пальцы перестали настукивать.
Если бы. Семинар по профразвитию. То есть по колено в словесном поносе.
Снова тюканье, а за ним пауза.
С восьми утра торчал на семинаре по менеджменту. Для руководства отдела, к которому я, получается, тоже отношусь.
Поздравляю.
Да? Ужасно тронут. А виню единственно тот эффект, который твои коллеги налагают на общество.
Логорея?
Она самая. Бесчисленные часы словесной межличностной белиберды и трепотни насчет чувствительности. Они к нам даже прислали социальную работницу, рассказать, что, в принципе, мы неплохие существа, несмотря на свои агрессивные замашки. Когда она разбила нас на мелкие группки, я сделал ноги. Но все равно вынужден заканчивать этот компьютерный тест в доказательство, что я присутствовал. Он нахмурился. Ты как считаешь, эмпатия в эффективном управлении необходима всегда?
М-м-м, протянул я в ответ.
Не мекай, а то будешь заполнять сам.
Если там нет варианта «зависит от», лучше пиши «да».
Он тюкнул по клавише.
Идем дальше: «Является ли разнообразие обогащающим и стимулирующим фактором в связи с культурными изменениями, повлиявшими на правоохранительную деятельность в XXI веке? Или для хорошо функционирующей организации это было выгодно всегда?»
Тут я ни на шаг не отклонялся бы от «может быть».
Майло рассмеялся, пригнулся ниже и с нарастающим азартом принялся колотить по клавишам. Скоро под компьютером уже с дребезгом дрожала столешница; мне же оставалось единственно сидеть и выжидать, когда он все это завершит.
Выглядел мой друг в целом так же, как и всегда: черные волосы прилизаны, но непослушны; седые баки а-ля «привет полоскам скунса» взлохмачены и неровны по длинелевый на полсантиметра длиннее правого.