Два шиллинга! наконец выпалил он.
Черта с два, хитрец! азартно включился в торговлю сыщик. Шесть пенсов и ни полпенни больше.
Двадцать пенсов!
Восемь!
Восемнадцать, или ищи ветра в поле!
Десять, или через полчаса тут будет сам инспектор Лестрейд.
Шиллинг, и я бесплатно почищу вам дымоход!
По рукам!
Сыщик подал руку, и мальчишка, схватившись за нее, выбрался из подвала. Стянув с головы видавшую виды кепку, он порылся за подкладкой и вытащил сережку. Но отдавать не торопился. Вместо этого требовательно вытянул перед собой ладонь. Молодой человек полез в карман и к уже имевшимся шести пенсам добавил еще столько же. Монеты были торжественно пересчитаны под бдительным надзором воришки, после чего перекочевали в его грязную ладошку. Только после этого он расстался со своей добычей. Сделка была совершена. Стороны, довольные собой и друг другом, не спешили расходиться.
У тебя глаза разного цвета, сказал мальчик, неожиданно переходя на «ты».
Это у меня с детства.
Наверное, все завидовали.
Ага, и поэтому в приюте поначалу колотили.
Так ты приютский! обрадовался маленький трубочист.
Вроде того. В пятнадцать лет сбежал.
Мальчишка посмотрел на нового знакомого с особым уважением.
А ты действительно сыщик или наврал?
Действительно. У меня бюро по поиску потерянных вещей.
А как ты меня нашел?
Полегче, приятель, это уже секрет. Считай, что у меня такой талант.
Мальчишка кивнул и заговорщицки улыбнулся: дескать, секретдело понятное.
А какой у вас адрес, мистер?
Тебе зачем?
Ну как же, а дымоход? Мы ведь договорились, что я вам чищу его бесплатно. Уговор дороже денег, сделаю как обещал. Он сказал это уже серьезным, «взрослым» тоном, явно подражая кому-то из старших.
Да я и живу-то не в Лондоне. Обойдусь как-нибудь. Лучше поступим так: мне может понадобиться какая-нибудь мелкая помощь в городе. Могу я на тебя рассчитывать?
Конечно, мистер
Пустельга. Зови меня мастером Пустельгой.
Окей, мастер Пустельга. А яТомми. Томми-трубочист, тут меня все знают.
Новые знакомцы раскланялись, и мальчишка побежал по своим делам. Разоблаченный им «констебль» спрятал обе сережки в карман и, не торопясь, все тем же прогулочным шагом, отправился к терпеливо ожидавшему экипажу.
Ну что, Боб, весело сказал он кебмену. Похоже, сегодня будет хороший день. Всего только восемь часов, а мы уже сделали два важных дела.
Конечно, мастер Пустельга. Денек будет что надо. Куда теперь?
В Ковент-Гарден на Мейден-лейн.
Опять в эту кучу мусора?! запричитал Боб. Вечно вас туда тянет! Почитай, каждую неделю катаемся к мусорщикам. И зачем, спрашивается, катаемся? Сидели бы себе дома, у камина, пили утренний кофий, как все приличные джентльмены. Нет, селии поехали к мусорщикам.
Кебмен уже забыл, что только что радовался вместе с пассажиром хорошему деньку. Но приподнятого настроения мастера Пустельги было ничем не испортить.
Поехали, Бобби, поехали. Там нас ожидают увлекательные поиски и чудесные находки.
Не знаю, как вам удается все это находить, не иначе как при посредстве чародейства.
Темный ты человек, Боб! Я же сто раз рассказывал тебе о бритве Оккама и дедуктивном методе, а ты знай себе талдычишь про колдовство.
Методоно, конечно, хорошо. А только копаться в вонючей требухезанятие паскудное, гнул свое кучер.
Но ворчал он скорее по привычке, понимая, что от неприятного путешествия не отвертеться. Экипаж развернулся и поехал в направлении Мейден-лейн.
В то время как спокойная и послушная кобылка, не торопясь, тянула кэб в сторону квартала мусорщиков, внутри повозки совершалось очередное превращение. Мастер Пустельга снял костюм констебля, отметив про себя, что впредь следует тщательнее подходить к подбору образа. Если уж уличный мальчишка заметил ошибки в наряде, что было бы, встреться ему настоящий полисмен. Пришлось бы долго доказывать, что появление в костюме стража порядка на улицах Лондонавсего лишь невинная шутка.
Оставшись в белье, все из той же бездонной сумки молодой человек достал новый наряд. Впрочем, называть нарядом тот ворох тряпья, который он собирался надеть на себя, было бы слишком смело. Бесформенные штаны с множеством заплаток, наползающих друг на друга, просторная хламида невероятного грязно-бурого цвета и вовсе уж огромный просмоленный фартук с крупными карманамивсе это было частью нового образа неутомимого мастера Пустельги.
Перед тем как одеться, молодой человек вновь открыл заветную шкатулку. Бородку и бакенбарды он снял и вместо них приладил на лице окладистую седую бороду. На нос приклеил крупную «язву» вишневого цвета, при одном взгляде на которую у любого пропала бы охота близко знакомиться с ее обладателем. Низко, на самые брови, натянул рваный помятый картуз. Сапоги констебля Пустельга снимать не стал, лишь обмотал их несколькими слоями тряпья и завязал тесемками. Новый образ как нельзя больше соответствовал тому месту, куда направлялся экипаж.
Кеб спустился по заваленной мусором и залитой помоями Друри-лейн, проехал мимо закрытых в этот час распивочных и опиумных притонов и свернул на более ухоженную Тэвисток-стрит. В двух шагах отсюда, за Цветочным рынком, словно в насмешку над любителями тонких ароматов, находилась короткая улочка Мейден-лейнзловонное царство мусорщиков.
Именно на Мейден-лейн стекались из всех ближайших районов отходы жизни лондонцев. Как в переносном, так и в самом прямом смысле. Всевозможный мусор доставлялся сюда своим ходом по сточным канавам, а также телегами, после чего сваливался в огромные кучи, над которыми кружили стаи тучных ворон и чаек. Голуби здесь бесстрашно соседствовали с коршунами, а неповоротливые жирные свиньис наглыми бродячими псами. Кишмя кишели крысы, и роились мириады мух.
Всем хватало поживы на этих щедрых развалах городского мусора, прежде чем его грузили на баржи и вывозили за пределы Лондона. И только люди не желали делиться добычей друг с другом. Самопровозглашенный профсоюз мусорщиков властвовал на Мейден-лейн безраздельно. «Чужим» сюда не было ходу, все отбросы, попавшие в Ковент-Гарден, были учтены и заранее поделены между группками мусорщиков.
Одни собирали угольный шлак, каминную золу и устричные раковинывсе это потом продавалось на предприятия и превращалось в кирпичи, блоки и другой строительный материал. Другие охотились за конским навозом, который выгодно сдавали пригородным фермерам. Кого-то интересовали выброшенная одежда и обувь, а кого-тометаллический лом. Некоторые разыскивали съестное, чтобы за гроши продавать потом многочисленным городским нищим, а кое-кто добывал, роясь в мусоре, сигарные и сигаретные окуркисырье для будущих дешевых папирос.
Новичок сильно рисковал, промышляя в этом районе без позволения его негласных хозяев. Но мастер Пустельга новичком не был. На въезде в район он постучал по крыше, и кеб остановился. Тотчас к нему метнулась серая невзрачная фигура. Человек с язвой на носу выглянул из кеба и кинул «постовому» шиллингпропуск на территорию разработки, после чего экипаж двинулся дальше. Теперь никто не мог помешать мастеру Пустельге в его поисках.
Новоявленный мусорщик вновь зажал в кулаке фигурку птицы. В другую руку он взял крохотную коробочку, оклеенную красным бархатом, в каких ювелиры солидных домов продают кольца и перстни богатым клиентам. Сосредоточенно к чему-то прислушиваясь, он руководил движением кеба через открытый лючок.
За той кучей гнилых апельсинов поверните направо, Бобби!
Кучер, кривя нос от нестерпимой вони, накатывавшей отовсюду, послушно поворачивал.
Здесь налево, вон за тем обгоревшим шифоньером.
И кеб сворачивал налево.
То и дело на пути им попадались сутулые грязные фигуры мусорщиков. Каждый толкал перед собой тележку с добычей. Никому не было дела до кеба с его пассажиром и друг до друга. Все внимание обитателей свалки было сосредоточено на поисках своего «товара».
Наконец пассажир велел остановить экипаж. Не выпуская из рук фигурку и бархатную коробочку, он выбрался наружу и поковылял к ближайшей куче. На сей раз его маскировка была настолько хороша, что спустя пару минут даже кучер, хорошо знавший своего нанимателя, смог бы отличить его от остальных мусорщиков лишь по уродливой язве на носу.
Мастер Пустельга не терял времени даром. Задерживаться в столь «благоуханном» месте не входило в его планы. Он быстро разыскал крепкую и относительно ровную палку и принялся ковыряться в отбросах. Фигурку птицы и коробочку он на время спрятал в огромный карман фартука.
Из-под палки нового мусорщика в разные стороны полетели рыбьи головы и кроличьи потроха, кости, луковая шелуха, черепки от разбитой посуды, апельсиновая и картофельная кожура, поломанные деревянные игрушки, куски черепицы, щепки, осколки, обломки, ошметки и клочки неведомо чего. Отбросив очередной рваный ботинок, мусорщик отложил палку и надел холщовые рукавицы. Теперь он перебирал мусор руками, аккуратно разгребая кучу и внимательно всматриваясь в каждый подозрительный предмет.
Наконец, под картонкой от дамской шляпки, среди сырых щепок и ореховых скорлупок он нашел то, что искал. Вывалянное в грязи, невзрачное и почти незаметное, перед ним лежало массивное женское кольцо с огромным камнем. Пустельга снял рукавицы и достал из кармана чистую тряпицу. Он протер ею кольцо и посмотрел на свет: чистый прозрачный камень в золотой оправе засиял десятками сверкающих граней. Такой бриллиант должен был стоить никак не меньше пары тысяч фунтов, и любой нашедший его мусорщик мог бы оставить свой неблагодарный труд и до конца дней вкушать плоды удачной находки. Но мастер Пустельга не был мусорщиком, и у него были на этот счет другие планы. Он направился к экипажу.
Боб, дожидаясь его на своем месте, боролся с местными запахами, прикладываясь к маленькой фляжке. К приходу пассажира кучер почти одолел мейденлейнские миазмы и находился в благодушном расположении духа.
Ага, мастер Пустельга, вот и вы! Куда теперь направимся? весело осведомился он.
Тише, Бобби! прикрикнул на него Пустельга, не слишком, впрочем, строго. Мы ведь путешествуем инкогнито, не нужно сообщать всему Лондону о наших планах.
Возница с заговорщицким видом огляделся и приложил палец к губам, даже не попытавшись стереть улыбку со своей физиономии.
Езжай в Блумсбери, на Каролин-стрит.
Ну, наконец попадем в приличное место.
Мастер Пустельга влез в кеб и принялся снимать с себя лохмотья мусорщика. Отлепив накладную бороду и отвратительную язву, он посмотрел в зеркало и устало улыбнулся отражению.
Хватит на сегодня превращений, пора становиться самим собой.
Чистым платком он тщательно стер с лица остатки клея и грима. Затем надел узкие серые брюки в тонкую полоску, светлую льняную сорочку, подтяжки с шелковыми петлями, жилетку и черную вигоневую визитку. Смотрясь в зеркало, мастер Пустельга тщательно повязал галстук-бабочку и надел котелок. Завершили перевоплощение черные лакированные туфли и бамбуковая трость. В Блумсбери ехал уже не грязный мусорщик, и не растяпа-констебль, и, уж конечно, не девушка-молочница, а настоящий молодой джентльмен.
Уже было два часа пополудни, когда повозка остановилась возле богатого дома по Каролин-стрит. Джентльмен вышел из кеба и постучал в дверь бронзовым молотком выполненным в форме львиной головы.
Открыл строгий дворецкий. Казалось, он был предупрежден о визите, так как, не сказав ни слова, отступил, пропуская гостя в дом.
Как о вас доложить, сэр?
Мастер Пустельга к графу Уильяму Блаунту-старшему.
Прошу в каминную, сэр, сделал движение рукой дворецкий.
Пустельга прошел в указанном направлении и оказался в просторном зале. Большую часть дальней стены в нем занимал огромный камин. При желании, в нем можно было целиком зажарить кабана. Впрочем, для этого у хозяина наверняка имелась не менее обширная кухня. По бокам от камина на стене были развешаны головы африканских животных. Слоны, носороги, буйволы и львы осуждающе смотрели на гостя мертвыми стеклянными глазами.
Граф не заставил себя долго ждать, что говорило о его крайнем нетерпении. Не успел гость как следует разглядеть охотничьи трофеи, как он ворвался в зал, на ходу застегивая парадный сюртук. Это был еще не старый человек, с высушенным африканской лихорадкой изжелта-серым лицом, которое, несмотря на болезни, не утратило своей природной живости. Глаза графа горели яростным огнем, когда он бросился к гостю, драматично вытянув руки перед собой.
Вы нашли его?! Скажите же, что вы его нашли! воскликнул граф, презрев условности этикета.
Мастер Пустельга не стал затягивать и без того драматичную паузу и достал из внутреннего кармана визитки сложенный конверт.
Письмо внутри, сказал он, протягивая конверт графу.
Тот выхватил находку из рук Пустельги и быстро достал письмо. Пробежал его глазами, пересчитал страницы и, наконец, облегченно вздохнув, буквально осел в глубоком кресле. На некоторое время в каминном зале воцарилась тишина. Под мертвыми взглядами убитых животных граф приходил в себя. Затем, спохватившись, он предложил гостю кресло напротив.
Хотите джина? Скотча?
Нет, благодарю. У меня еще сегодня важные встречи. Поэтому я хотел бы получить вознаграждение и
Конечно, вознаграждение Но постойте, как вам это удалось?! Где вы его нашли? Граф снова заволновался. Вы его читали?
Мастер Пустельга бросил на собеседника ледяной взгляд.
Я джентльмен.
Граф смутился.
Прошу прощения, столько волнений. Эта дерзкая кража Я сам не свой. Еще раз прошу меня простить. Вы просто спасли мою репутацию, мою карьеру Да что там, вы жизнь мою спасли! Благодарю вас от всей души!
Мастер Пустельга коротко поклонился.
И все же, как вам удалось его найти? спросил граф.
Это профессиональный секрет, основанный на новейших достижениях криминалистики.
Но вы можете сказать, кто похититель?
Нет, это не входило в наш контракт. Я взялся найти пропажу, а не похитителя. Письмо у вас, остальное меня не касается.
Граф поджал губы и сверкнул глазами, но спорить не стал, достал чековую книжку.
Ну что же, вот ваши сто фунтов, молодой человек, суховато сказал он. Еще раз благодарю.
Это не все, сказал мастер Пустельга, принимая чек. Была договоренность об оплате накладных расходов.
Каковы же они? поинтересовался граф недовольно и вновь потянулся за книжкой.
Шесть пенсов.
Вы шутите?! Рука Уильяма Блаунта-старшего замерла на полпути.
Нисколько.
Какие же расходы обошлись вам в столь ничтожную сумму?
Молоко, сэр.
Какое молоко, черт возьми?
Это не важно, сэр. Молоко понадобилось в процессе поиска принадлежавшей вам корреспонденции.
Граф махнул рукой. Порывшись в столе, он нашел требуемые шесть пенсов и отдал их сыщику.
Мое почтение.
Всего наилучшего.
Мастер Пустельга принял котелок у дворецкого и вышел на улицу. Устроившись в кебе, он назвал следующий адрес. Нужный ему дом располагался совсем неподалеку. Не прошло и двадцати минут, как неутомимый сыщик вновь стучал в двери богатого дома.
На этот раз открыл сам хозяинполный лысеющий джентльмен средних лет.
А, мастер Пустельга! Сердечно рад приветствовать! радостно засуетился он. Вы извините, прислугу отпустил, у нее, представьте, сестра рожает. Ну что ты будешь делать, они рожают, а нам страдать!
Под страданиями он шутливо разумел чрезвычайно обременительную необходимость самостоятельно открывать входную дверь. Мастер Пустельга тонко улыбнулся, давая понять, что оценил юмор, и вежливо поздоровался. В отличие от нетерпеливого графа, толстячок первым делом пригласил гостя к буфету и предложил выпить. Только после тактичного, но непреклонного отказа он осведомился о цели визита.
Я нашел кольцо вашей покойной супруги, мистер Холкрофт.
Что вы говорите! Не может быть! Я уже совсем отчаялся!.. Хозяин буквально подскочил на стуле.
Извольте убедиться.
Мастер Пустельга достал коробочку с кольцом. Толстяк открыл ее и ахнул.
Это оно! Боже правый, это оно! Какое счастье, что я к вам обратился!
Пустельга вновь улыбнулся. Искренняя радость мистера Холкрофта так контрастировала с болезненной, полубезумной страстью графа, что оставалось только дивиться, какими разными бывают люди.
Но как вы его нашли? спросил раскрасневшийся мистер Холкрофт. У кого оно было? Я, признаться, грешил уже на служанку, хотя она, уверяю вас, весьма достойная женщина