Трахнутый пьяница! Он был на этой чертовой улице, в эти чертовы девять часов утра. Отец, и мама, и Хилари Его голос дрогнул, он старался не потерять контроль над собой. Я ничего не хочу от него. Я ненавижу его до мозга костей и мне не нужен этот мерзкий чек.
Почему бы тебе не получить по нему деньги и не забыть все это?
Нет! Заберите его. Отдайте ему назад. Передайте ему, что я сказал, чтобы он шел к черту.
Я не могу. Он умер. Его убили в пятницу ночью.
Очень хорошо. Я рад. Надеюсь, кто-нибудь вырежет его сердце. Он заслужил это.
Может быть и так. Но все же возможно, что он чувствовал что-то к тебе и хотел вернуть тебе часть того, что забрал.
Что именно? Дело сделано. Все они мертвы.
Но ты жив, Тони. Тебе нужно продолжать жить
Эй, я это и делаю, не так ли? Но я не должен слушать всю эту брехню! Вы сказали, что должны были сказать, и теперь я хочу домой.
Он поднялся, излучая ярость, все его тело было напряжено. Он двинулся к заднему выходу, разбрасывая стулья. Я схватила чек и последовала за ним.
Когда я пришла на стоянку, он выбивал кулаком остатки стекла из разбитого окна моей машины. Я начала возражать, но потом остановила себя.
Почему бы и нет, подумала я. Мне все равно придется заменить стекло. Я стояла и молча наблюдала за ним. Когда он закончил, он прислонился к машине и заплакал.
ГЛАВА 15
Когда я привезла Тони домой, он был спокоен, замкнут, как будто ничего необычного не произошло. Я остановилась перед домом. Он вышел из машины, хлопнул дверью и направился вверх по дорожке, не сказав ни слова. Я была уверена, что он не расскажет о своем взрыве тете и дяде, что было к счастью для меня, так как я поклялась говорить с ним так, чтобы не расстраивать его. Чек Даггетта был по-прежнему у меня, интересно, придется ли мне возиться с ним всю жизнь, тщетно пытаясь заставить кого-нибудь забрать его из моих рук.
Когда я вернулась домой, я потратила двадцать минут, чтобы разгрузить свой «Фольксваген». Я всегда старалась поддерживать в квартире порядок, достойный восхищения, но мои организаторские способности никогда не распространялись на машину. Заднее сидение обычно было завалено папками, книгами по законодательству, там же был мой кейс и груда разного барахлатуфли, колготки, куртки, шляпы, кое-что из этого я использовала в качестве «маскировки» в своей работе.
Я упаковала все в картонную коробку и прошла на задний двор, где располагался вход в мою квартиру. Я открыла висячий замок на сарае, примыкавшем к служебному крыльцу и засунула туда коробку, затем защелкнула замок.
Когда я подошла к моей двери, темная тень возникла из темноты.
Кинзи?
Я подпрыгнула, с опозданием поняв, что это был Билли Поло. Я не могла рассмотреть его в темноте, но голос был определенно его.
О господи, что ты здесь делаешь?сказала я.
О, извини. Я не хотел напугать тебя. Просто хотел поговорить с тобой.
Я все еще пыталась оправиться от встряски, которую он устроил мне, мое раздражение запоздало росло.
Как ты узнал, где меня найти?
Я нашел твой адрес в телефонной книге.
Моего адреса там нет.
Да, я знаю. Сначала я зашел к тебе в офис, но тебя там не было. И я спросил о тебе в соседней страховой конторе.
«Калифорния Фиделити» дала тебе мой адрес?спросила я. С кем ты там говорил?Я ни на минуту не могла поверить, что фирма может выдать такую информацию ему.
Я не знаю ее имени. Сказал ей, что я твой клиент и что у меня срочное дело.
Брехня.
Нет, это правда. Она только потому дала мне адрес, что я надавил на нее.
Я могла поклясться, что он не собирался отступиться от своей версии, и я это оставила.
Хорошо, в чем дело?сказала я. Я знала, что говорю раздраженно, но мне не нравилось, что он пришел ко мне домой, и я не верила его сказке о том, как он нашел мой адрес.
Мы так и будем стоять здесь на улице?
Совершенно верно, Билли. Теперь рассказывай.
Ну, тебе не надо так раздражаться.
Раздражаться! Какого черта ты это говоришь? Ты появляешься из темноты, пугаешь меня до полусмерти! Я ничего о тебе не знаю, почему я должна приглашать тебя домой?
Хорошо, хорошо.
Говори, что хотел. Я устала.
Он сделал несколько беспокойных движенийдля эффекта, подумала я. Наконец он сказал:
Я говорил с моей сестрой, Корал, и она сказала мне, что я должен поговорить с тобой откровенно.
О, вот так сюрприз. Откровенно о чем?
О Даггетте, пробормотал он. Он связывался со мной.
Когда это было?
В прошлый понедельник, когда он вернулся в город.
Он звонил тебе?
Совершенно верно.
Как он узнал, где тебя найти?
Он звонил моей матери и говорил с ней. Меня не было тогда дома, поэтому она записала его номер телефона и я перезвонил ему.
Откуда он говорил с тобой?
Я не знаю точно. Из какого-то подвальчика. Я слышал в трубке шум. Он был пьян, и я понял, что он, должно быть, припарковался в первом попавшем баре.
В котором часу это было?
Вероятно, в восемь вечера. Или около того.
Продолжай.
Он сказал, что очень напуган и ему нужна помощь. Кто-то звонил ему в Лос-Анджелесе и сказал ему, что он мертвец из-за тех денег, которые он прихватил в тюрьме как раз перед освобождением.
Каких денег?
Я не знаю подробностей. Все, что я слышал, это что его сосед по камере сыграл в ящик и Даггетт забрал приличную сумму наличными, которые тот парень прятал в своей койке.
Сколько там было?
Около тридцати косых. Там случился какой-то провал с наркотиками, вот почему парня и убили. Даггетт же ушел со всей казной и кто-то решил ее вернуть. Они шли за ним. По крайней мере, это то, что они сказали ему.
Кто они?
Я не хочу называть имена. У меня есть идея, и я мог бы выяснить это точно, если бы захотел, но мне не нравится совать голову в петлю, если в этом нет необходимости. Вообще-то я сочувствовал ему. Но я не собирался помогать этому старому простаку. Никаким образом. Он сам влип, сам пускай и выбирается. Я не хотел быть замешан в это дело. Тем более из-за этих парней, которые его выслеживали. Я слишком забочусь о своем здоровье.
Итак, что произошло дальше? Вы поговорили по телефону и все?
Ну, нет. Мы встретились с ним и выпили пару стаканчиков. Корал сказала, что я должен рассказать тебе об этом.
Действительно, сказала я. А зачем?
На случай, если потом что-то произойдет. Она не хотела, чтобы это выглядело так, как будто я что-то скрываю.
Итак, ты думаешь, что они выследили его?
Он ведь мертв, не так ли?
Что это доказывает?
Не спрашивай меня. Все, что я знаю, это то, что сказал Даггетт. Он был в бегах и думал, что я ему помогу.
Каким образом?
Спрячу его.
Когда ты встретился с ним?
В четверг. До четверга я был очень занят.
Был завален общественными делами, несомненно.
Эй, я ищу работу. Я освобожден под залог и мне нужно было встретиться с людьми.
Ты не видел его в пятницу?
Нет. Я виделся с ним один раз и это было в четверг вечером.
Что он делал до этого времени?
Я не знаю. Он не говорил.
Где ты с ним встретился?
В баре, где работает Корал.
О, теперь я понимаю. Она забеспокоилась, что я буду расспрашивать, и кто-нибудь скажет, что видел тебя с ним.
Ну, да. Корал не хочет, чтобы у меня были неприятности с законом, особенно сейчас, когда я освобожден на определенных условиях.
Как могло случиться, что этим парням потребовалось так много времени, чтобы разделаться с ним? Он ведь вышел из тюрьмы шесть недель назад.
Может, они не сразу поняли, что это был он. Даггетт не был особенно сообразительным, ты же знаешь. Он не сделал в своей жизни ничего хорошего. Они, вероятно, полагали, что он слишком глуп, чтобы засунуть руку в матрац и уйти с кассой.
Деньги были у Даггетта, когда ты говорил с ним?
Смеешься? Он пытался занять у меня десять баксов, сказал Билли обиженно.
Не было ли между ними соглашения?спросила я. Если он им возвращает деньги, они снимают его с крючка?
Вероятно, нет. Сомневаюсь в этом.
Я тоже, сказала я. А что ты думаешь о том, каким образом Ловелла замешана в этом деле?
Она не замешана. К ней это не имеет никакого отношения.
Я не была бы в этом так уверена. Кто-то видел Даггетта на пристани ночью в прошлую пятницу смертельно пьяным в компании ужасно выглядевшей блондинки.
Даже в темноте я могла увидеть, как Билли Поло изумленно уставился на меня.
Блондинка?
Совершенно верно. Мне сказали, что она была молода. Он выписывал зигзаги, а она изо всех сил старалась удержать его на ногах.
Я ничего не знаю об этом.
Я тоже, но это очень похоже на Ловеллу.
Тогда спроси ее об этом.
Я собираюсь это сделать, сказала я. Что случится потом?
С чем?
С тридцатью тысячами, для начала. Даггетт мертв, и деньги вернутся к парням, которые его выследили?
Если они найдут их, то думаю, что да, сказал он, испытывая неловкость.
А что, если не найдут?
Билли колебался.
Ну, я думаю, если они где-то спрятаны, то они принадлежат его вдове, ведь так? Это часть ее имущества?
Я начинала понимать, в чем тут дело. Интересно, понимал ли он.
Ты имеешь в виду Эсси?
Кого?
Вдову Даггетта, Эсси.
Он развелся с ней, сказал Билли.
Я так не думаю. По крайней мере, законодательно это не оформлено.
Он женился на Ловелле, сказал он.
Незаконно.
Ты дуришь меня.
Приходи завтра на похороны и увидишь сам.
Деньги у этой Эсси?
Нет, но я знаю, где они. По крайней мере, двадцать пять тысяч из них.
Где?спросил он с недоверием.
В моем кармане, сладкий, в виде банковского чека на имя Тони Гаэна. Ты ведь помнишь Тони?
Гробовое молчание.
Я понизила голос.
Ты хочешь сказать мне, кто такой Даг Полоковский?
Билли Поло повернулся и ушел.
Я простояла там еще минуту, а затем последовала за ним с неохотой, все еще раздумывая над тем, как он достал мой домашний адрес.
В последний раз, когда я разговаривала с ним, он даже не купился на тот факт, что я частный детектив. А теперь вдруг он ищет меня для конфиденциального разговора о Даггетте у дверей моего дома. Что-то здесь не складывалось.
Когда я вышла на улицу, то услышала, как хлопнула дверца его машины. Я отошла в тень, наблюдая, как он разворачивал со стоянки «Шевроле», все четыре дверцы которого были помяты. Он прибавил газу и быстро поехал по направлению к побережью. Я раздумывала, стоит ли мне поехать за ним, но мне была невыносима мысль о том, чтобы снова сидеть в засаде около трейлера Корал. Достаточно этой гадости. Я повернулась и пошла домой. Я продолжала думать о моей разбитой машине, похищенной сумке и удостоверении личности, которое было в ней. Не сделал ли это Билли Поло? Может, именно так он узнал мой адрес? Я не могла понять, как он выследил меня на побережье, но это могло бы объяснить, как он узнал, где найти меня сейчас.
Я была уверена, что он крутит, но не могла понять, чего он хочет добиться. К чему эта сказка о Даггетте и тех парнях в тюрьме?
Она совпадала с некоторыми фактами, но не давала полной и правдивой картины.
Я вытащила пачку алфавитных карточек и на всякий случай все записала. Может, это приобретет какой-то смысл потом, когда появится другая информация. Когда я закончила, было уже 10.00. Я вытащила бутылку белого вина из холодильника, отвинтила пробку и налила себе. Я разделась, выключила свет и, взяв стакан с вином, пошла в ванную комнату, устроилась на подоконнике и стала смотреть на темную улицу. Уличный фонарь был погребен под ветками джакарандового дерева, значительно оголенного непогодой. Окно было наполовину открыто, и струя холодного и влажного ночного ветра ворвалась в помещение. Я могла слышать, как дождь сильно застучал по крыше. Я испытывала беспокойство. Когда я была девочкой лет двенадцати, в такие ночи я бродила по улицам, босоногая, в плаще, испытывая тревогу и томление. Я не думаю, что моя тетя знала о моих ночных экскурсиях, но, может быть, и знала. Ей самой было присуще беспокойство, и, может быть, она уважала мое. Я много о ней думала в последнее время, возможно, из-за Тони. Его семья сгинула в дорожной аварии, так же, как и моя, и сейчас его воспитывала тетя. Иногда мне приходилось признаться самой себеособенно в такие ночи, как этачто смерть моих родителей не была столь трагична, как казалось. Моя тетя, несмотря на все ее слабости, была для меня великолепным воспитателембесстыдным, ненавязчивым, эксцентричным, независимым. Если бы мои родители были живы, моя жизнь пошла бы по другому руслу. В этом у меня сомнений не было. Мне нравилась моя жизнь такой, какой она есть, но было что-то еще, что должно было произойти.
Возвращаясь к событиям этого вечера, я поняла, как много я связывала с тем фактом, что Тони выбил стекло в моей машине. Его ярость и вызов гипнотизировали меня и затронули меня глубоко. На следующий день должны были состояться похороны Даггетта. И это тоже что-то затронуло во мнепрежние печали, хорошие друзья, сошедшие в землю Иногда смерть рисовалась мне, как широкая каменная лестница, заполненная молчаливой процессией тех, кто ушел. Я вижу смерть так часто, что не очень беспокоюсь о ней, но мне не достает тех людей, с которыми пришлось расстаться, и интересно знать, буду ли я смиренна, когда придет мой черед.
Я допила вино и отправилась в постель, проскользнув обнаженной в теплые складки одеяла.
ГЛАВА 16
На рассвете шел мелкий моросящий дождь, темно-серая мгла постепенно уступила место холодному белому дневному свету. Обычно я не бегаю в дождь, но я плохо спала и мне необходимо было рассеять остатки изводящей тревоги. Я даже не знала, что меня тревожило. Иногда я просыпалась из-за какого-то низкого пугающего гула внутри себя. Бегединственное облегчение, которое я могла найти, не считая вина и наркотиков, которые в шесть утра не привлекали меня.
Я натянула спортивный костюм и по велосипедной трассе пробежала трусцой полторы мили до базы отдыха. Ветер сорвал с пальм засохшие листья, и они лежали на траве, вдоль бульвара, как намокшее оперенье. Океан был серебристым, буруны мягко шуршали, как складки юбки из тафты с белой кружевной оборкой. Тускло-коричневое побережье было заполнено морскими чайками. Ловящими песочных блох. Голуби поднялись облаком, чем-то встревоженные. Должна признать, что в душе я не любительница прогулок на свежем воздухе. Я постоянно помню о том, что под нежный щебет хрустят кости и рвется в клочья плоть, и все это происходит безжалостно и инстинктивно. Я не считаю, что в природе царят комфорт и безмятежность.
Движение было небольшим. Я бежала трусцой в одиночестве. Миновала общественные туалеты, расположенные в шлакоблочном здании, недавно выкрашенном в розовый цвет. Двое безработных лепились у торговой тележки. Одного я позавчера уже видела, и он равнодушно проследил за мной. Его приятель скрючился под картонкой и напоминал груду старого тряпья. Я добежала до поворота и пробежала полторы мили в обратном направлении. Когда я вернулась домой, то была вся взмылена, спортивные брюки потемнели от дождя, а туман вышил в моих волосах узор из мелкого жемчуга. Я долго простояла под горячим душем, сознание того, что я снова дома в целости и сохранности, возвращало мне оптимизм.
После завтрака, я привела в порядок комнату, затем проверила свой страховой полис на машину и решила, что мне еще хватит денег на замену стекла. В 8.30 я начала торговаться с мастерскими, стараясь уговорить их сделать все до обеда. Я натянула то самое платье, что у меня на все случаи жизни, извлекла прилично выглядевшую черную кожаную сумку с длинным ремнем, которой я пользуюсь для официальных выходов, и заполнила ее всем необходимым, включая проклятый банковский чек.
Я остановила машину у ремонтной мастерской недалеко от моего офиса и остаток пути прошла пешком. Даже несмотря на то, что туфли были на низких каблуках, ноги мои болели, и было ощущение, как будто их стиснуло что-то горячее и влажное.
Я зашла в офис и начала свою обычную утреннюю работу. Как только я включила кофеварку, зазвонил телефон.
Мисс Миллхоун, это Рамона Уэстфолл.
О, здравствуйте, сказала я. Как поживаете?У меня екнуло сердце, и было интересно узнать, сказал ли ей Тони Гаэн о своей вчерашней выходке в «ходиках».
У меня все в порядке, сказала она. Я звоню, потому что мне необходимо с вами кое-что обсудить. Надеюсь, вы сможете найти немного времени для меня сегодня утром.