Ее нога толкнула портфель.
Я сказал:
Вы ведь столько лет жили с сестрой в одном доме.
Это обязательно? не сдержалась Конни. Перефразировать все, что я говорю? Мне казалось, что мы здесь заняты не психоанализом, а поиском истины.
Что у вас в портфеле? спросил я.
Хроника жизни в одном доме с сестрой. Хотите краткое резюме?
С удовольствием выслушаю.
Мне было около восьми лет, когда родилась она. Скоро стало очевидно, что в интеллектуальном смысле ни мне, ни Коннору она не ровня.
Не такая умная?
Вне всякого сомнения, вы считаете мое замечание недобрым. Однако его подтверждают факты. Я всегда была круглой отличницей, удостоилась похвалы на выпускном вечере в средней школе, и единственная причина, по которой меня не признали достойной выступать перед учителями и родителями в день выпуска, была в том, что я набрала мало баллов по так называемой «социализации». Что это такое, до сих пор не понимаю. После школы я получила стипендию в Восточном колледже, закончила с четырьмя целыми ноль десятых балла Фи Бета Каппа, диплом с отличием, дополнительная специализация по химии, также с отличием, после чего поступила в медицинскую школу при Калифорнийском университете в Сан-Франциско, где прошла интернатуру и ординатуру в области патологии.
Вы всегда были очень одарены академически.
Вот именно. После ординатуры я отработала положенный срок в стационарной общей больнице в Харбор, затем заняла руководящий пост в частной лаборатории. Десять лет спустя я открыла свою лабораторию, в чем немедленно и значительно преуспела. В настоящее время я специализируюсь на анализе возбудителей малоизученных тропических болезней, а также заболеваний иммунной системы, в том числе ВИЧ, но не только. Пациентов направляют ко мне частные врачи, больницы, а также ряд правительственных агентств, полагаясь как на высокое качество проводимых моей лабораторией анализов, так и на мою персональную сдержанность. Со времени окончания ординатуры мой годовой доход неизменно выражается шестизначной суммой, а разумные капиталовложения привели к тому, что в данный момент я живу вполне комфортно, владею домом площадью в три с половиной тысячи квадратных футов в районе Вествуд. Я в состоянии дать ребенку все, чего он в принципе может пожелать. Факт, о котором была прекрасно осведомлена моя сестра, когда бросила на меня ребенка и помчалась, задрав хвост, по городам и весям в компании Меландрано и Чемберлена. А когда она наконец вернулась, испытывая что-то вроде слабо выраженного материнского чувства, то решила раздуть из этого скандал.
Конни снова надела очки и откинулась на спинку кушетки. Долгая речь и пауза в конце явное приглашение мне задать еще пару вопросов касательно «скандала».
Расскажите мне о брате, произнес я.
Коннор тоже отлично учился. Не на моем уровне, конечно, но на твердые А и В. После школы закончил Калифорнийский университет в Нортридже, получил диплом бухгалтера. С отличием Не помню, правда, какой степени первой или второй, но отличие у него точно было, я хорошо помню астериск рядом с его фамилией в программе выпуска церемонии, на которой моя сестра не присутствовала; видимо, у нее нашлись занятия получше. Хотя, скорее, похуже в общем, Коннор всегда был серьезным мальчиком.
Так он бухгалтер?
Берите выше, доктор. Он служит управляющим в одной компании в Пало-Альто. Очень успешная компания. Так что сами видите.
Вы и Коннор, сказал я. А потом появилась Ри.
Она никогда даже близко не подходила к нашему уровню, и это несходство, очевидно, повлияло на ее характер. Наверняка она потому и убежала из дома. В пятнадцать лет. Она говорила вам об этом?
Что заставило ее убежать из дома?
Это уж вы у нее спросите. Коварная улыбка. Если еще не спрашивали. Нет, доктор, я в эту ловушку не попадусь. Передавать не подтвержденную фактами информацию сплетни, слухи. А я хочу, чтобы вы знали каждое слово, которое я говорю, основано на твердых фактах. Почему она сбежала? Очевидно, потому, что была чем-то недовольна.
Жизнью в семье.
У нас была прекрасная семья. И если сестра в нее не вписывалась, то это ее проблемы. Хотя ребенка нельзя заставлять страдать.
Расскажите мне о родителях.
Прекрасные люди. Очень трудолюбивые.
Кем они работали?
Отец водил грузовик, мать была бухгалтером.
И вы все хорошо между собой ладили?
Конни прищурилась.
А вам говорили что-то другое?
Расскажите, какой вам запомнилась жизнь в доме родителей.
Она сложила руки на груди, ногой оттолкнула портфель подальше и сказала:
Хорошо, но ей это извинением не послужит. В конце концов, нас было трое, а аморальной выросла только она одна.
Что не послужит ей извинением?
Пьянство. Они оба пили. Не днем, нет, работе это никогда не мешало, все наше детство они отлично нас содержали. На столе всегда имелась еда, мы были чисто одеты, в доме все всегда вылизано. Мать была в этом смысле большая мастерица. А в те времена это еще кое-что значило.
Значит, они выпивали для развлечения?
Они выпивали, чтобы снять напряжение после долгого и утомительного трудового дня. Да, иногда они перебирали. Но это все равно не оправдывает ее образ жизни. Я выросла в том же окружении, но не пью ничего крепче чая. Больше того, я никогда не видела, чтобы Коннор выпил больше одного пива, или коктейля, или бокала вина за раз. Он так прямо и говорит официантам, когда те пытаются во второй раз наполнить его бокал. «Я парень-однолюб, весь вечер с одним бокалом». Так что не позволяйте ей уйти от ответственности, сваливая все на мать и отца.
Поведение ваших родителей менялось, когда они выпивали?
Не очень, ответила Конни.
Я молчал.
Говорю вам, доктор, никаких серьезных перемен не было. По крайней мере, таких, которые можно было бы счесть непредсказуемыми.
То есть перемены были, но они были предсказуемы?
Мать просто ложилась спать. Отец, как правило, тоже. Она потянула себя за волнистую прядь. И лишь в самых редких случаях его темперамент брал над ним верх. В любом случае я не вижу, какое отношение это может иметь к текущей проблеме: определения пригодности моей сестры на роль матери. Или непригодности.
Я представил ее себе девчонкой, как она сидела за столом, пытаясь сосредоточиться на учебнике, и спрашивала себя, превратится сегодня ее книжка в конфетти или нет.
Мне случалось переживать вещи и похуже, так что я прекрасно понимал, чем вызвана эта блокировка памяти. Но, если б не внезапно возникшее у нее желание отнять у сестры ребенка, то ей не пришлось бы возвращаться в это прошлое.
Однако же
Настроение вашего отца менялось, когда он напивался, констатировал я.
И что, разве в этом есть что-то исключительное? сказала она. Ну, хорошо, иногда он становился слегка сварливым. Но до рукоприкладства дело не доходило никогда. Что бы вам там ни наговорили.
То есть детей он не трогал.
Никогда в жизни. А что, она утверждает обратное?
И все же, продолжал я, подобная непредсказуемость может оказаться для ребенка пугающей.
Никакой непредсказуемости не было, доктор. Все вокруг знали, что когда он пьян, вероятность эксцессов возрастает.
Тут Конни все же заставила губы повиноваться своим замыслам и одарила меня широкой, обаятельной улыбкой.
Вообще-то, сказала она, его поведение даже возбуждало во мне определенное любопытство. Особенно сильно меня интересовала частота его эмоциональных выплесков. Я решила подойти к вопросу с научной точки зрения. Начала делать записи и достигла определенного результата. В тридцати двух с половиной процентах случаев характер брал над ним верх.
То есть примерно в каждом третьем случае.
Нет, доктор, ничего примерного здесь нет. В тридцати двух с половиной процентах случаев. Я педантично собирала свою базу данных и регулярно анализировала ее, надеясь обнаружить закономерность. От чего это зависит: от дня недели, от времени суток, от других обстоятельств Но так ничего и не нашла. Зато, как мне кажется, именно тогда я решила посвятить себя науке о клетках, вместо того чтобы заниматься такими непредсказуемыми вещами, как человеческое поведение. Так что, видите, отец даже оказал мне услугу. Именно его влияние направило меня по тому карьерному пути, в котором я впоследствии так преуспела.
Без лимонов нет лимонада.
А теперь сравните меня с ней, доктор. Винит в своих недостатках кого угодно, кроме себя. Даже хорошо, что вы завели разговор о моих родителях, доктор: теперь вы воочию убедились в том, насколько по-разному справляемся с трудностями я и моя сестра. Я поворачиваюсь к проблемам лицом, она норовит спрятаться. Только теперь ей будет не так-то просто это сделать, верно? Итак, какую еще информацию я могу вам предоставить?
Это всё, спасибо, сказал я.
Конни моргнула. Улыбнулась.
Я дала вам больше фактов, чем вы ожидали? Что ж, это хорошо. А вот здесь письменные свидетельства, подтверждающие ту общую информацию, которую я только что изложила вам устно; так что возьмите, почитайте на досуге, это может оказаться для вас поучительно.
Из портфеля вынырнула большая тетрадь в черном кожаном переплете. Женщина положила ее рядом с моим журналом записи пациентов так, чтобы ее край оказался строго параллельно краю стола.
Я с большой пользой для себя провела этот час. До свидания.
Глава 7
Следующий шаг: визит к Шери Сайкс и ее дочке.
Они жили в квартире-студии между Вестерн и Голливудом, в десятиквартирном доме общей площадью футов пятьсот, не роскошном, в районе, населенном маргиналами.
Хозяйка уже ждала меня у двери и, едва я появился, взмахнула рукой, приглашая войти. Сильно пахло лизолом, и я решил, что она наводила чистоту перед встречей.
Прибираться оказалось особенно негде. Кровать-раскладушка под тонким белым покрывальцем, украшенная парой батиковых подушек, на вид совершенно новых. Рядом детская кроватка. Кресло на двоих, крытое потертым твидом, занимало почти все остальное пространство крошечной комнатенки. Раскладной столик, также на двоих, раскорячился в кухонном уголке, вылезая одной парой ног в комнату. Рядом с компактным холодильником угнездился пылесос. Перед раковиной втиснулся высокий пластиковый стульчик.
Почти весь пол был занят игрушками, составленными аккуратными рядами. Неплотно закрытая дверь стенного шкафчика позволяла разглядеть стопки одноразовых подгузников, баночки с детскими пюре и другими продуктами для «начинающих», коробочки с детскими крекерами из непросеянной муки, упаковки органического «полезного яблочного сока», складную коляску.
Станция «Детский мир», пошутила Ри Сайкс; тембру ее голоса мог позавидовать иной орган «Хаммонд». Сонная девчушка у нее на руках зашевелилась.
Она сейчас засыпает или, наоборот, просыпается? спросил я.
Просыпается, сказала мать. Всегда медленно, никогда не плачет. Бывает, я проснусь, а она стоит в своей кроватке и смотрит на меня. Я возьму ее на руки, подержу, и она вся так и раскроется, прямо как цветочек.
И она ласково провела ладонью по темным кудряшкам. Рамбла Пасифико Сайкс не спешила показать мне свое личико; все, что я видел, была одна щечка пухлая, раскрасневшаяся со сна, и шейка в мелких бусинках пота. Девочка была одета в розовую пижамку с котятами, панамками в горошек и пляжными мячами. К матери она прижималась так крепко, что ее розовый младенческий ротик съежился, превратившись в бутон.
Про себя я отметил: девочка миловидная. Рост соответствует возрасту. Упитанность нормальная. Ведет себя спокойно.
Вдруг маленькая грудка поднялась и снова опустилась, вздохнула. Одна рука потянулась к подбородку Ри. Та поцеловала ей пальчики. Глаза Рамблы оставались закрытыми.
Вот мое сердце, сказала Шери.
* * *
Я сел в твидовое кресло, Ри опустилась на краешек кровати-раскладушки, Рамбла продолжала льнуть к ней. Дыхание девочки ненадолго участилось, потом снова замедлилось она уснула.
Наверное, не отдохнула еще, сказала Ри. Она у меня любительница поспать; в два месяца могла проспать всю ночь, не просыпаясь.
Это хорошо. А когда вы забрали ее от Конни, что-нибудь изменилось?
Вы имеете в виду, к худшему? Хотелось бы мне сказать «да», но, говоря по совести, с ней все было в порядке. Правда, она очень обрадовалась, увидев меня, так и скакнула мне в руки. В чем я совсем не была уверена ну, знаете, думала, может, она забыла меня Но она помнила.
То есть она переключилась немедленно.
Ага. Шери подняла глаза к потолку. Тоже не совсем правда. Сначала она как-то притихла. Когда я хотела ее поцеловать, она отворачивалась. Но недолго, может, с полдня, а потом все снова стало по-старому.
Медея Райт наверняка воспользовалась бы этим как доказательством того, что Конни Сайкс отлично справилась с ролью временной матери. А если Майрон Баллистер не дурак, то он наверняка повернул бы ситуацию в пользу Ри, заявив, что это пример врожденной привязанности ребенка к своей матери.
Но я обратил внимание лишь на сам факт, а его интерпретацию отложил на попозже.
Ри прикусила губу.
Я вот что хочу сказать, доктор. Чтобы вы не считали меня жестокой или сумасшедшей: я наломала дров, и я это понимаю, ясно? Во-первых, не надо было мне вообще уезжать. Во-вторых, раз уехала, не надо было задерживаться так надолго. Но Конни все твердила мне: все, мол, хорошо, и потом, это же был первый раз, когда мы ну, то есть я и Конни что-то делали вместе, понимаете? Мне понравилось. И не только из-за Рамблы, что она под присмотром, но и потому, что я и Конни, мы ну, короче.
У вас было ощущение, что Рамбла сблизила вас с Конни?
Мне так показалось. Потому что раньше мы никогда она всегда давала мне понять, что я дура. Я знаю, что умная у нас она, но И учиться, наверное, можно было получше, но мне так трудно все это давалось Чтение, цифры. Да вообще все. Очень трудно. Я старалась, как могла, но у меня не получалось. И все равно, незачем ей было выставлять меня дурой.
Глаза у нее стали мокрые. Она стала качать Рамблу. Маленькая ручка подползла к ее косе, стиснула пальчиками.
Она это любит. Мои волосы. Наверное, для нее это как страховочный трос, как вы думаете?
Может быть.
Ну, в общем
Вы надеялись, что впредь вы с Конни будете ближе.
Потому что она вела себя по-другому. Теперь-то я знаю, что она притворялась, но тогда как я могла понять? Я человек доверчивый.
Как по-другому?
Она обращала на меня внимание, доктор Делавэр. Говорила со мной, как со взрослой, как нормальной сестре и положено. И потом, когда я ей звонила и она говорила мне, что у Рамблы все прекрасно, а я заслужила каникулы и чтобы я развлекалась дальше, мне казалось, что она и правда меня одобряет. Впервые в жизни.
Это вас ободрило.
Но я все равно виновата, знаю. Нельзя было так надолго бросать мою любимую детку. И еще, я вас все-таки обманула, доктор: она не прыгнула мне в руки сразу, как только меня увидела. Сначала она смотрела на меня с испугом, и вот когда сердце ушло у меня в пятки, и я подумала: «Ну, все, девочка, на этот раз ты облажалась по-крупному. Единственное, что у тебя в жизни было стоящего, и то ты испортила». В общем-то, она меня приняла, просто вела себя как-то очень тихо. Правда, недолго: полдня прошло, и она уже льнула ко мне вовсю, вот как сейчас.
Шери опустила взгляд на дочь.
Держала меня за волосы, тоже как сейчас. Знаете, как газовая горелка: зажигаешь ее снова, и она горит, будто и не гасла.
И она поцеловала девочку в пухлую щечку.
Я люблю тебя, люблю, люблю лапочку мою.
Рамбла пошевелилась. Открыла глаза. Лениво улыбнулась матери.
Увидев меня, она схватилась за Ри еще крепче и захныкала.
«Уровень привязанности соответствует возрасту. Тревожится, предполагая возможную разлуку? тоже нормально».
Я обычно даю ей что-нибудь пожевать, когда она проснется, сказала Шери.
Хорошая мысль.
* * *
Я следил за тем, как Рамбла ест, стараясь держаться в стороне, не вмешиваться в ситуацию. Ри приготовила для девочки еду, разделив ее на мелкие порции и сопровождая процесс неизбежным комментарием:
Все строго органическое, доктор Делавэр, никаких консервантов.
Наконец Рамбла позволила себе несколько раз подряд взглянуть в мою сторону. Я улыбнулся. На четвертый раз она ответила мне тем же. Тогда я встал и присел перед ней на корточки, так, что мое лицо оказалось в нескольких дюймах от ее лица.
Девочка взвизгнула и ухватилась за мать.