Задумавшись, упустил момент, когда мой наставник исчез, а появился он, уже жонглируя какими-то желтыми маленькими дисками. Весь народ уже неприкрыто глазел на него. Иногда кто-то доставал из кармана такой же желтый диск и бросал Шуту, тот подхватывал на лету и присоединял к тем, которые уже порхали в воздухе, словно бы и без участия его ловких рук.
Так я впервые увидел деньги, золото. Наконец Шут вспрыгнул на наш стол. Монетки, сделав последний круг, приземлились в его ладонь ровным столбиком, с мелодичным звоном ложась одна на другую. Люди захлопали в ладоши, застучали по столам кружками.
Хозяин, мне долго еще ждать?! надменно выпятив губу, закричал Шут. Его возмущение тут же поддержало полтаверны.
И хозяин появился с двумя огромными подносами. Я сразу понял, что это именно он, а не один из его слуг. Был он не очень высоким, весьма широким в плечах, с основательным брюшком, круглыми щеками, что говорило о том, что недостатка в пище он не испытывает. Но под слоем жирка все еще угадывались мускулы тренированного бойца, а взгляд зеленых глаз был цепким, ощупывающим. Человек с таким взглядом вряд ли стал бы подчиняться какому-то тавернщику.
Ловкими движениями он переставил содержимое подносов на наш стол. Несколько глиняных кувшинов, тарелки, полные мяса с овощами, иглаза у меня чуть на лоб не полезлихлеб. Я никогда не пробовал настоящего хлеба. Самое лучшее, что удавалось достать, это сухари, которые приходилось размачивать в воде, чтобы не сломать о них зубы. А тут хлебушек, белый, с хрустящей корочкой, тонкие кусочки. Я схватил один, понюхал, вбирая в себя незнакомый запах, от которого желудок возмущенно заурчал. Откусил половину божественный вкус. Вспомнилось наше последнее убежище и его бывший хозяин. Теперь я понял, почему того низшего так охраняли. Ну а про то, как хлеб готовится, мать, конечно, приврала. Не может тем способом, который она описала, получаться такая вкуснятина. Да и не кухарка ведь она, моя мать. Откуда ей знать, как и что готовится.
Шут отсчитал несколько золотых кругляшей, которые тут же словно бы исчезли в широкой ладони хозяина «Белого пегаса».
Приятного аппетита, приветливо улыбнулся тот. Да, улыбка-то приветливая, а вот глаза так и остались холодными.
Хотя чему я удивляюсь? Этот человек заручился поддержкой пяти крупнейших банднепростая задачка. И уж точно главари не поддержали бы слизняка.
Шут попробовал мясо, долго жевал, а потом лишь протянул свое обычное:
Да-а-а
Я тоже откусил кусочек. Привычка относиться ко всему незнакомому с настороженностью на Плутоне въедается в кровь. Это было просто великолепно. Мягкое, в меру жирное, с какими-то специями, отлично приготовленное мясо совершенно незнакомого животного. Я даже не думал, что такое бывает. Все звери на Плутоне в той или иной мере хищники, и хищники сильные. По-другому просто не выжить. Их плоть жесткая, как ее ни приготовь, и от неприятного привкуса избавиться сложносо временем начинаешь его просто не замечать. Но, попробовав то, что нам принесли, я ощутил огромную разницу.
Шут подцепил ножом кусочек с другой тарелки. И вновь все то же:
Да-а-а
Отхлебнул прямо из кувшина и лишь покачал головой.
Что это? тихо спросил я.
Шут промолчал, сосредоточенно жуя, ответила мать:
Вот здесьсвинина, а на этом блюде телятина.
Не плутонские, поспешил добавить Шут. Да уж, я пробовал мясо плутонских свиней: не каждым зубам оно под силу.
Это из Внешнего Мира, пробормотал мой наставник.
Беспокойство матери все нарастало. Я это видел. Она прикрыла глаза, что-то прошептала, а потом сказала:
Странное место, и на нем лежит странная защита.
Ты о чем? Я тоже чувствовал что-то необычное и в то же время знакомое. Как будто вернулся в катакомбы.
Здесь защита интересная, повторила она чуть рассеянно. Сама арка носит следы древних заклинаний, а тот, кто строил этот сруб, как-то умудрился сделать так, что снаружи стены даже и на капельку не пахнут чарами и в то же время защищают таверну от любого магического наблюдения. Деревья, из которых строили, странные вроде бы срубленные, но вроде бы и живые. Неизвестная мне система. Хотя, возможно, сотрясающий Вселенную сказал бы больше. Я не чувствую чего-либо знакомого.
Это друидская система, тихо промолвил Грешник и вновь занялся поглощением пищи. Казалось, странность происходящего его больше ни капли не волнует. Пантера тоже была спокойна, но то и дело бросала на него быстрые взгляды.
Я махнул на это все рукой. Потом посмотрю в Мире Видений, а тогда уже попытаюсь понять. Просить объяснить мне происходящее точно не буду.
Минут десять мы молча ели. Это действительно было лучшее из того, что я пробовал за свою жизнь. В кувшинах обнаружилось великолепнейшее пиво, правда, когда отхлебнул, я еще не знал, как называется странный напиток. За это время сидевшие в таверне люди перестали бросать взгляды на Шута. А тот в свою очередь всем видом своим давал понять: представление окончено. Когда внимание к нашей компании стало не таким острым, Шут утер рукавом мокрые губы и тихо проговорил:
Да-а-а А ты знаешь, Миракл, твой папочка был неправ.
Ты о чем?
Насчет удачи, которая нужна слабым. Вот нам очень повезло, что мы выбрались из катакомб. А я-то думал: больно быстро Хирото ударил с нами по рукам. Ха-ха, старый мудрый ниндзя на сей раз провел сам себя.
Шут, не понимаю, медленно протянул я, хотя понимание как раз начало у меня складываться. Наверно, начало еще после слов Грешника о магии друидов. Над вывеской ведь был и иероглиф клана Кога. Дзенин должен был понимать он давно должен был понять то, что сейчас излагал нам Шут.
А все просто. Он откинулся на спинку стула, но говорил все так же тихо, его голос еле перекрывал стоявший в таверне гул. Наверняка очень скоро на Луну можно будет попасть без ведома Конклава. Круг начал действовать. И скорее всего, твой наставник-друид был послан сюда на разведку. Плутон нельзя захватить, нельзя вычистить. Конклав создал весьма жизнестойкое к внешним атакам обществообщество, воспитывающее живучих тварей. Его можно разрушить только изнутри, то есть уничтожить ваш образ жизни. Ведь многие плутонцы устают от крови уже годам к двадцати. Они бы и рады заняться чем-то другим, да жизнь не дает.
Да, это похоже на образ действия Круга друидов, согласился я. Но как они смогли за какой-то год создать это все? Земные животные, земные растения, золото земное, в конце-то концов!
Портал. Для того эта таверна так и защищена, сказала мать, и в голосе ее я услышал уверенность. Выходит, твой бывший наставник был не один. С Земли сюда портал не пробросишь, как и отсюда на Землю. Видимо, это можно сделать с двух сторон одновременно. Насколько я знаю, даже с обычными порталами так проще.
Да-а-а промолвил Шут. А в захваченных городах Воинства Небесного, да с помощью демонов, друиды могли многое узнать и многому научиться. Снаружи на Плутон не прорваться, но если попробовать изнутри и снаружи одновременно
Значит, нам осталось только захватить этот портал, если он есть, совсем тихо подвел я итог. А владея им, можно сплотить вокруг себя несколько сильных банд Сложно будет, но теперь хоть ясно куда копать. А если соблюдать тайну, то можно и с Конклавом не сталкиваться.
Признаться, наибольшее облегчение принесла мне именно последняя мысль. Что там говорить: одно дело, когда твои врагилюди, и совершенно другоете, у кого сверхчеловеческие способности даже по меркам высших.
Мне почему-то вдруг захотелось выглянуть наружу, только не в Городза его черту. Какое-то предчувствие гнало. Я встал, и следом за мной поднялся Шут.
Ты куда? спросила мать.
Скоро вернусь, ответил я.
Шут тенью последовал за мной. И если, войдя в таверну, он привлекал к себе внимание, то сейчас старался сделаться абсолютно незаметным. Даже одежда его потускнела, в облике появилась какая-то обыденность. Вряд ли марсиане, не побывавшие на Плутоне, могли бы так. Эта планета метит всякого, кто ступил на ее поверхность, метит душу. И вот какой-нибудь познавший таинства учится крутить мельницы двумя боевыми топорами, а гордый сокрушающий враговкрасться, маскироваться, бить в спину.
Я распахнул дверь, ведущую за город, и замер на пороге. И было от чего: везде, докуда доставал глаз, колосились хлеба
* * *
Я никогда не видел этого раньше, я не знал, как это выглядит, это просто понимание. Это не могло быть ничем другим, этого вообще не могло быть.
Так не бывает, озадаченно пробормотал я. Год назад всего пару кусков распахали! Я не думал, что пахари те еще живы.
Да-а-а, нам предстоит немало работы, задумчиво проговорил Шут. Что-то здесь происходит, и нам надо узнать что, а потом возглавить либо разрушить.
Меня не покидало странное чувство. Такое, словно кто-то подталкивает меня в спину, ведет, направляет. Я по-прежнему оставался на грани перехода в Мир Видений. Никогда раньше не испытывал ничего подобного, но сразу понял: ведут меня именно оттуда. Я прикоснулся к топору. Почему-то казалось, что это именно он. Вот мне показали засеянные поля, так преобразившие лик Плутона: «Смотри, Миракл, смотри и думай». Но не дали ничего толком рассмотреть и тем более обдумать. Только в памяти четко отпечатались золотистые нивы, колосья, наливающиеся полновесным зерном. Дикая земля, прирученная плугом и дающая обильные урожаи, пока хлеборобы ее не истощат. Только кто они, хлеборобы? Плутонцы, повесившие оружие на стену, снявшие темные одежды. Это они выходят в беленых рубахах под палящее солнце? И не боятся оставлять клинки дома: ведь пять самых сильных банд гарантируют безопасность. Не дали мне додумать мысль, дальше потащили.
И я уже не удивился, краем уха поймав разговор, который вряд ли смог бы расслышать среди шума, стоящего в таверне:
Да, да, Северный домен, по матери я прихожусь родственником самому Бьярни, хотя, конечно, общей крови в нас нет.
Привычно я выловил говорившего взглядом. Разговор велся у стойки. Потрепанного вида человек, слегка полноватый, в затасканном балахоне, на поясе тяжелый прямой меч. Правда, судя по тому, как висело оружие, пользоваться им он не любил и не умелэто сразу заметно. Хозяин меча вызвал у меня лишь полупрезрительную улыбку. Тело рыхлое, явно слишком много лишнего жира, лицо простоватое, нос картошкой, глазки маленькие и все время бегают. То и дело он оглядывался по сторонам, и в каждом жесте был виден страх. Он словно бы выискивал кого-то. Овца в стае волков. Удивительно, как его не прибили, едва он ступил на Плутон. Он что-то рассказывал троим мужчинам, сидевшим рядом.
Это который Бьярни? уточнил один из собеседников.
Бьярни Сноррисон. Тот самый, который освободил Зеленый домен.
Ерунда, рассмеялся его собеседник, видимо, старший из троих. Всем известно, что Зеленый освободил Хансер с Плутона. А если там и был какой Бьярнитак точно у него в подчинении.
Для толстяка лучшим выходом стало бы согласиться. Но видимо, он уже достаточно выпил, и хмель хоть и не убил страха, но осторожность победил.
Зеленый домен освободил Бьярни сын Снорри, заспорил он. Это подтвердит даже самый сопливый юнец в Северном домене. А кто такой этот ваш Хансер?
Большей ошибки он не мог бы совершить. Слишком уж трепетно плутонцы относились к славе моего отца, слишком импульсивнок умалению его заслуг. Результат был предсказуем. Мощный удар отбросил толстяка на ближайший стол.
Ах ты, гнида! взревел его собеседник.
Сверкнул нож. Вокруг дерущихся сразу образовался круг пустоты. Видимо, такие происшествия были здесь не в новинку. Плутонон Плутоном и останется, хоть деньги сюда введи, хоть полпланеты засей, а за год ничего не изменишь: решаться все будет клинками.
Из толпы вынырнул какой-то юркий паренек.
Эй, ребята. Он вцепился в руку с ножом. Да за что ж вы его так сразу? Он же тут недавно, дурачок из Внешнего Мира, зачем ножом-то?
И вновь ничего удивительного не произошло. От одного удара заступничек увернулся, но второй отбросил его прямо мне под ноги. Я опустил взгляд. Щупленький вроде бы, но я знал, что скорее поджарый, голова непропорционально большая, круглые щеки, знакомое озорное выражение глаз.
Привет, дядя Миракл, бросил он, перед тем как вскочить, обнажая короткий меч.
Ну здравствуй, Кот, буркнул я, уже ничему не удивляясь.
* * *
Я не знаю, почему меня потянуло на руины Крепости, где в свое время я встретил Пантеру. Она ушла не так давно, и, должен признать, я скучал по ней. Скорее всего, просто хотелось вернуться на место нашей первой встречи, вспомнить те времена. Провел я там около недели, ночевать уходил в рощу неподалеку, а утром опять возвращался. Это произошло в самом конце, когда я пришел в последний раз. Завтра я собирался возвращаться в свое убежище.
Был тихий осенний день. Солнце в этом году грело слабо, трава не успела высохнуть, а потому не шуршала под ногами. Серые руины навевали тоску. Звон клинков я услышал издалека. Картина, представшая моим глазам, оказалась весьма интересной. Трое подростков напали на одного. Всем четверым не было четырнадцати. Нападавшиепостарше, лет двенадцать на первый взгляд. Их жертващуплый паренек с непропорционально большой головой. Он отступал под натиском противников, неплохо используя валявшиеся повсюду обломки для того, чтобы не дать им навалиться втроем со всех сторон. Я вышел на открытое место, не таясь. Дети еще не были плутонцами в полной мере, мне они неопасны. Странно, защищавшийся вызывал у меня симпатию. Он цеплялся за жизнь до последнего, и я решил немного помочь.
Многовато вас на одного, заметил я.
Бой прекратился. Трое разом повернулись ко мне.
Отвали, жердяй, бросил один из них, видимо, заводила. Нам нет четырнадцати. Ты не можешь нас убить.
Я и не собираюсь.
Они не могли даже уследить за моим движением. Мне не нужно было оружие. Говоривший и один из его подручных вдруг разлетелись в разные стороны. Они не поняли, как я успел к ним приблизиться, почувствовали только удары кулаков. Встали, подобрали короткие мечи, которые выронили при падении.
Дядя, ты чего? спросил заводила.
Я тебе не дядя.
Два новых удара вновь бросили их на землю.
Спасибо, пробормотал тот, на которого они нападали.
Урок первый, произнес я. Жизнь обычно не предоставляет больше одного шанса выжить. Я дал тебе уже два. Третий будет последним.
Одновременно с тем, как двое его обидчиков вновь упали на землю, щуплый паренек бросился на третьего. Он убил их одного за другим. Так вот я и познакомился с Котом. Естественным образом он увязался за мной, а я не стал его гнать. Мне показалось, в нем есть неплохие задатки.
Привет, Кот. Я протянул ему руку.
Здравствуй, дядя Миракл. Он сжал мою ладонь и повалился на землю, корчась от боли.
В рукопожатии таилась ловушкашип, смазанный ядом. Организм Кота смог побороть отраву лишь к вечеру. Это было на следующий день. Придя в себя, он посмотрел на меня ошеломленно и как-то обиженно.
Урок второй, произнес я. Доверять можно только себе. Иногда смерть таится в самых неожиданных и, казалось бы, безобидных действиях. А порция яда твоему телу сейчас пойдет только на пользу.
Я взялся учить его. На Плутоне сейчас такое бывало часто. Старшие брали в обучение младших, тем самым приобретая благодарного последователя. Как я и говорил, у нас тоже есть определенный кодекс чести. Учительчеловек, достойный уважения. Нельзя убивать того, кто чему-то тебя обучил. На этом строилось согласие адептов других планет делиться своими знаниями, покупая тем самым жизнь. Было бы иначевсе они предпочли бы смерть.
Мать тоже приняла его если не как сына, то как забавного зверька. Оба мы с интересом думали: что можно вылепить из этого материала? Он не обладал той же несгибаемой волей, что Пантера. Но из серой массы большинства плутонцев Кот несомненно выделялся с детства.
Он рос на моих глазах. В щуплом теле таился немалый запас сил. Он действительно был котом, гибким, вертким. Сходство усиливали зеленые глаза. А когда он подрос и отпустил кошачьи усики, оно стало практически полным. Даже в манере движения у него сквозило что-то от этого маленького, но опасного зверька. Пришел день, когда Кот выбил у меня меч и сбил с ног. Конечно, не сам. Я дал ему некоторое послабление. Просто понял, что больше ничему научить его не смогу. К тому времени ему было далеко за четырнадцать.