Ты проиграл-таки, дядя Миракл. Он улыбнулся и приставил меч к моему горлу. Признайся, ты бился не в полную силу?
Он упустил из поля зрения мои ноги. Я сделал подсечкуон упал, роняя клинок. Да, да, именно этот урок когда-то преподала мне Пантера. Я подхватил оружие и резанул его по горлунеглубоко, просто чтобы обозначить смертельный удар. У нас так принято, чтобы тренировки были как можно более приближенными к настоящей схватке.
Последний урок, произнес я. Ты можешь говорить такие слова кому угодно. Лишь плутонцу они говорятся только и исключительно после смертельного удара. А до того дерись молча и бей насмерть.
Я убрал лезвие от его горла. Он потер рану. Неглубокая и неопасная, даже не болезненная, просто обидная. Ведь Кот сам имел возможность нанести мне порез, и тогда, по нашим правилам, я бы считался убитым, а онпобедившим. И вдруг он посмотрел на меня пристально и спросил:
Дядя Миракл, а ты всегда прикроешь меня, если я сам не смогу справиться?
Всегда, Кот, если буду рядом и ты будешь верен мне, пообещал я.
В этих словах не было лукавства. Для тех, кто лишен настоящей семьи, наставники становятся отцами, а ученики детьми. И узы эти весьма прочны по плутонским меркам. Да, мы одиночки, но иногда хочется, чтобы в этом мире был кто-то близкий.
Потом мы несколько раз сходились с Котом. Каждый раз, когда случай сталкивал нас, он находил повод увязаться за мной. Некоторое время выживали вместе, пока он мне не надоедал. И тогда я находил повод послать его подальше. Он доверял мне так, как на Плутоне доверять просто нельзя. Для него я всегда оставался дядей Мираклом, чьи приказы обязательны к исполнению, который поможет, вытащит из любой передряги, не даст пропасть. А для меня он был чем-то вроде слуги. Верный, исполнительный, неплохо тренированный. Голова соображает. А что еще надо?
* * *
Конечно, он не просил помощи. Все происходило слишком быстро. Он рванулся первым, но троих плутонцев я достиг раньше. Нож я успел остановить у самого горла толстяка, вывернул руку нападавшего. Плутонец вскрикнул, выпуская оружие. Я ударил его наотмашь в шею, и он осел на пол, как мешок. Сзади скрестилось оружие. Юркий Кот схватился с двумя другими.
Краем глаза я уловил движение за стойкой. Два противника Коту не опасны, а вот непрошеные помощники не нужны. На Плутоне не будут добровольно защищать того, кто по местному, признаюсь, даже для меня извращенному, понятию оскорбил память Хансера.
Но это и не были помощники. Пятеро в одинаковой простой одежде, только с красными повязками на головах. Синхронный хлопок в ладоши, так же синхронно левая нога каждого ушла назад, тела приняли боевую стойку, левая рука поднялась вверх, а на правой начал набухать огонекзародыш потока пламени. Вроде бы все вокруг из дерева сделано, а у меня возникла уверенность: карающее пламя сожжет только нарушителей порядка.
Оружие бросить, тихо произнес хозяин, и теперь в его голосе звучал металл.
Да у меня и нету. Я развел руками, демонстрируя, что они пусты.
Кот и его противники как-то уж слишком быстро побросали клинки и сделали шаг от них. Медленно приходил в себя оглушенный мной человек, и первым делом он отшвырнул пинком свой нож подальше, чтобы ни у кого даже мысли не возникло, что он собирается сопротивляться.
Все дракина улице, сурово произнес хозяин. Сейчас вы поднимете свое железо и либо сядете пить дальше, либо пойдете воноба варианта меня устраивают.
Наши противникисудя по всему, это были рубаки: больно импульсивные и бесхитростныемолча подняли свое оружие и тут же убрали его в ножны. Я бросил вопросительный взгляд на Шута, а потом на этих троих. Тот усмехнулся и кивнул.
Ребята, понимаю все, примирительно сказал я. Вы заступались за честь моего отца, но разве могут его оскорбить всякие невежды?
Твоего отца? удивленно переспросил старший из троих.
Миракл, сын Хансера, ответил я, поворачиваясь к ним спиной, при этом демонстрируя татуировку на затылке. В свое время, чтобы донести до прочих простую мысль «такой рисунок могу носить только я», мне пришлось убить пятерых. Надо же, год меня не было, а уже все забыли Я тяжело вздохнули почувствовал: узнали, и не только эти трое рубак. Ну что ж, надо с чего-то начинать.
Рубаки поменялись в лицах, даже неловкость какая-то появилась. Обольщаться, конечно, не стоило. Имя моего отца могло многое, но не все. Плутон в первую очередь спрашивает: «Кто ты?»а уже потом: «Кто твои предки?»
Я повернулся к нашему столу, жестом приглашая Кота с собой. Шут улыбался. Видимо, мой старый знакомец показался ему не самым худшим бойцом, и сокрушающий врагов уже видел его в строю нашей будущей армии
Армии? Да, именно тогда у меня окончательно оформилась мысль: чтобы захватить лучшее место в этом мире, нам понадобится армия. А Котне самое плохое начало. Тем более что все равно, как обычно, за мной увяжется. В кои-то веки придется ко двору.
* * *
Мы не очень задержались в таверне. Кот был искренне рад меня видеть, впрочем, как и я его. А когда я намекнул, что собираюсь сколотить банду, он только что не подпрыгнул и пригласил нас в свое убежище. Они о чем-то говорили с моей матерью, а я слушал вполуха. Из головы не выходили те пятеро в красных повязках, что чуть не накрыли нас огнем. Колдуны? Или все-таки сотрясающие Вселенную? Видна четкость и сработанность. Этоне сборный отряд пяти банд. Может, оплачивают их и банды, но они сами по себе. Я и мои союзники справились бы с ними Справился? Думаю, да. Но что тогда достал бы из рукава хозяин таверны? Знакомое что-то в нем. Вроде бы чужой человек, впервые вижу, а какие-то детали Друид? Напоминает мне Гаэлтана? Может быть, все может быть.
Вот из-за этих сомнений мы и поспешили убраться. Расплатились и ушли. Я чувствовал: меня провожали взглядами. Миракл, сын Хансера. Все-таки как бы мало ни значило имя твоего отца, сын Хансера при сколачивании банды был в более выгодных условиях.
Кот жил недалеко от городской стены. Эту часть Города выжгли хорошо, под ногами хрустело стекло, в которое превратился песок, впрочем, я уже писал о подобных районах. В жилище Кота вел узкий лаз, в который можно протиснуться лишь по одному, и то низко пригнувшись. Часть катакомб была отрезана от остальной сети обваламитам и обосновался мой старый приятель. Жилищем это назвать сложноскорее, берлога. Но самое лучшееэто была часть катакомб, а значит, здесь можно поговорить не таясь.
Мы с Пантерой быстро обследовали убежище. Кроме двух лежанок из шкур, ничего не обнаружилось.
Располагайтесь, где хотите, небрежно бросил Кот.
Мать зажгла стоявший возле одной из лежанок светильник. Ей трудно было в темноте. Мы присели на шкуры.
Ну Я повернулся к спасенному нами толстяку. Что ты за птица, как сюда попал?
Мое имя Магнус Торвальдсон, поспешно ответил он. Ясильный верой.
Мы уже видели, насколько ты сильный, усмехнулся Шут. И не скажешь, что родня таких резких ребят, как Снорри и Бьярни.
Жена моего дядисестра матери Бьярни, ответил тот. Я же сказал, общей крови в нас нет.
Да-а-а, нашему забору троюродный плетень, рассмеялся мой наставник. При твоих боевых качествах удивительно, как ты умудрился в плен попасть. Тебя бы и в бой не пустили, а если бы пустили, ты бы убежал.
Магнус нахмурился, но промолчал. Видимо, его трусость и так подпортила ему жизнь. В Северном домене таких не любят. «Позор своего отца»самое безобидное прозвище, которое могли дать малодушному.
Я и не попадал, пробормотал он. Меня сюда направили свои.
Что? Глаза матери округлились. Да, ты воистину самый жалкий из знакомых мне высших.
Чиэр, бросила Пантера. Пережить ритуал отлучения от алтаря за трусость как ты не сдох от такого позора?!
Меня не отлучали, ответил познавший таинства. Меня направили сюда с условием: я должен быть развоплощен, но в бою, а не ударом в спину, иначе после воскрешения на алтаре меня вновь направят сюда.
Опа. Словно что-то щелкнуло у меня в голове.
Вот только здесьсплошь прерывающие нить, посетовал наш собеседник. Они не развоплотят, а убьют. Да, жизнь моя жалка, я и возражать не буду. Но онамоя, и она мне дорога.
Котик, как ты связался с этим ничтожеством? Моя мать усмехнулась.
А что? Кот улыбнулся в ответ. Ну ничтожество, зато столько всего знает! Я защищаю его, но он-то меня учит. Всем хорошо.
Может, я и ничтожество, проговорил сквозь зубы Магнус, но я помню, что такое честь. Ты, Миракл, сегодня спас мою жизнь, и ятвой должник.
Забудь, небрежно бросил я. Мне таких должников не надо. Я не тебе, а Коту помогал.
Ты можешь и забыть, промолвил он еще тише, низко опустив голову. Но я буду помогать тебе, чем смогу.
Отомстить тем, кто тебя сюда отправил, хочешь? спросил я.
Глаза северянина на миг сверкнули яростью. Ого, трус-то он трус, но кровь не водица, потомок викингов все-таки.
Я не хотел бы их смерти, думаю но
Понятно. Я хлопнул его по плечу. Вернем мы тебя на родину.
Как? Магнус вновь опустил голову. Это должен быть настоящий бой. Я не могу попросить о развоплощении, не могу ни с кем договориться. Остальные сильные верой сразу об этом узнают.
А я и не про развоплощение говорю. Идея окончательно оформилась в моей голове. Кот, отвечаешь за него головой, бросил я своему приятелю. Он должен жить. Этоприказ.
Да, Миракл, кивнул Кот. Все же он привык мне подчиняться.
Смотри, мать, вновь Северный домен. Этосудьба.
Снаружи раздался стук. Металлом по камню. Я вскинул арбалет, Магнус вздрогнул, Шут припал к полу, словно зверь, готовящийся к прыжку. Лишь Грешник не сменил позы: как сидел с шестом на коленях, так и остался сидеть. Да Тер бросила на него короткий взгляд и тоже не сдвинулась с места.
Их там как собак нерезаных, проворчала мать, прикрыв глаза. Не боятся.
Эй, хозяева дома? послышалось снаружи.
А тебе-то не все равно? крикнул в ответ Кот. Выдать себя этим криком он уже не мог. Ясно, что схрон прощупали, перед тем как стучать.
Пронесся слух, что у тебя, Котяра, гости.
Мои гостимое дело. А ты кто такой, почему-то голос твой мне не очень-то знаком. Выходит-таки, если ты в гости, то гость незваный.
У меня послание к сыну Хансера, послышалось снаружи. Я войду один, без оружия. Не стоит на меня нападать. Думаю, Мираклу будет интересно.
Что-то свита у тебя великовата, а, посол? В голосе Кота слышалось неприкрытое веселье. Уверен был в себе мой приятель.
Суть не в свите, а в послании. Я вхожу.
И от кого послание? спросил я. Скрывать свое присутствие смысла уже не было.
Вы его не знаете.
И все же?
Его имя Хантер
* * *
Завтра, это будет завтра.
Я просыпаюсь, вновь пытаюсь заснуть, забываюсь в дремеи опять просыпаюсь и пишу, чтобы успокоиться. Руки все еще дрожат. Как убить тех, кто почти бессмертен? Как воспользоваться этим «почти»? Руки еще дрожат. Я думал, у нас море времени, я думал, наш удар будет первым, но мы ошибались. Мы недооценивали Конклав. А они начали раньше. Готовы ли мы? Я не знаю, но права на ошибку мы не имеем.
Наверно, надо поспать. Завтра нет, уже сегодня. Мне понадобятся все мои силы, все без остатка. Надо поспать, но я не хочу, не хочу вновь туда.
Сегодня он пришел опять. Такой же, как и в прошлый раз. Те же черные одежды, те же горящие глаза. Он пришел, едва я смежил веки. Едва Мир Видений сомкнулся вокруг меня, а черная сфера стала самой реальной вещью во Вселенной, он пришел. Топор стал гораздо горячее, он буквально обжигал меня. Я положил руку на рукоять и отдернул. Что случилось? Я готовился к его атаке, боясь пропустить момент удара, а он просто сел, подвернув под себя ноги. Он изучал меня. Взгляд горящих глаз проходил сквозь защитную сферу точно так же, как его ладонь в прошлую нашу встречу. И я чувствовал себя перед ним младенцембеспомощным младенцем. Теперь я не сомневалсяего послал ко мне Конклав. Они раскусили меня еще тогда, когда мой план до конца не оформился, когда я только искал наставника, искал Шута. И чтобы избавиться от этого воинственного духа, у меня есть лишь один путьубить их всех. Убить точно так же, как
Он ничего не делал, просто смотрел, заставляя мой топор пылать огнем, а менядрожать. Я не боялся, нет, ведь он не мог убить меня. Я был готов к бою, может, потому боя и не было. Нет, дух, сперва я встречусь с твоими хозяевами в обычном мире. Я готов? Не знаю, но у меня нет другого выбора. Все было не зря? Завтра, завтра мы узнаем Вернее, уже сегодня.
* * *
Впрочем, я опережаю события. Хотя собирался, наоборот, вспомнить все по порядку, разгрести сумбур в моей голове, расставить все, что случилось, по своим местам. Вот так бежишь вперед, несешься, а потом вдруг получаешь щелчок по носу и понимаешь: чтобы сделать следующий шаг, надо оглянуться назад, иначе оступишься, заплутаешь и будешь обречен на блуждания по кругу.
Хантер. Еще впервые услышав это имя, я что-то почувствовал. От него шел вполне ощутимый запах опасности, гари, крови и загадки. Хантер. Не меньшей загадкой был и его посланец. Спокойный, уверенный в себе. Во время разговора я пару раз балансировал на грани Мира Виденийэто помогало понять, помогало увидеть истинные чувства собеседника. В какой-то момент мне показалось, что я разговариваю с самим Хантером. Это было удивительно. Слова, сказанные нами, выветрились из моей памяти. Да они и не очень важны, гораздо важнее это, новое
Я говорил именно с посланцем, с человеком, который подчинялся Хантеру. При этом казалось, со мной беседует его родственник, и родственник весьма близкий. Таких не посылают на переговоры к тем, кого прежде пытались убить. На Плутоне кровное родство очень ценится: родичи не предают, родичи держатся друг за друга, встают против врагов плечом к плечу и прекрасно знаютсмерть одного ослабляет всех. Сами понимаете, как это важно в мире, где ждешь удара в спину от каждого. Родню не посылают туда, где шансы выжить равны шансам умереть.
Я видел удивленные взгляды матери и Магнуса, задумчивость Грешника. Они чувствовали то же, что и я, они так же, как и я, недоумевали. Шут, как самый лучший боец, занял позицию на входе. Посланник не смог бы уйти без моей на то воли, и никто из его свиты не вошел бы. Шут слушал переговоры вполуха. Ничего не советовал: ни взгляда, ни жеста. Он доверился мне. Молчали и остальные.
А посланник говорил. Говорил мало, четко, не рассыпался бисером. Хантер хотел встретиться. Я закинул удочку про подосланных им убийц. Посланец ответил, что все будет рассказано при личной встрече. Я рассмеялся. Ну кто же, в самом деле, на Плутоне согласится на личную встречу неизвестно с кем? Не знаешь человекане знаешь и его способностей, сил, стоящих за ним, а значит, попасть в ловушку проще простого. Он спокойно переждал приступ моего веселья, а потом сказал, что согласен поклясться на крови, что меня и всех, кто придет со мной, выпустят живыми. Я вновь рассмеялся, менее уверенно, а он с прежним спокойствием добавил, что на это готовы все, кто пришел с ним, все три десятка бойцов
А вот это уже не шутки. Клятву на крови не обманешь, не обойдешь. Даже если этот Хантер готов пожертвовать ради моей смерти тремя десятками своих людей и своим предполагаемым родичем в придачу, прочие бойцы из его банды этого не поймут и не оценят. Этосмерть вожака. Такие предложения делает лишь тот, кто действительно собирается поговорить и очень хочет этого разговора. Я согласился.
Мы пошли впятером. Кота и Магнуса оставили. Впервые разгуливал я по Городу с такой свитой. Полноценный боевой отряд, можно сказать. Причем, как заметил Шут, отборный. Видна была подготовка наших сопровождающих. Матерые волки. Не каждая банда может похвастаться подобным отрядом.
Мы вышли за Город, а потом нырнули в подземный ход и повернули обратно. Наверно, подсознательно я ожидал того, что происходило дальше. Чувствовалась какая-то предопределенность. Мы спустились ниже уровня катакомб. Коридоры, по которым мы шли, были скудно освещены, но не возникало чувства заброшенности. Ими пользовались, их поддерживали в порядке. А светплутонцу он не так важен.
Путь был долог: несколько часов. Нас не пытались запутать, скорее, скрывались от тех, кто мог следить с поверхности. Несколько раз оставляли за собой засады, но все было спокойно. Не знаю, почему я не удивился, когда начались обширные гроты, свод которых терялся где-то в темноте, когда нам навстречу стало попадаться все больше людей. Нас вели по извилистому путикак я понял потом, обходили то, что видеть нам было рано. То и дело я слышал то звон кузнечного молота, то лязг стали, крики команд, топот множества ног. Эти звуки доносились на пределе слуха. Что это за место? Что здесь затевается? Я даже не подозревал ни о чем подобном, творящемся под землей, однако давно усвоил: чем глубжетем в большем секрете от Конклава.