Яцек ПекараЯ, инквизитор. Прикосновение зла.
Прикосновение зла
Она попросила его подать вино, и он её убил. Схватил за волосы, прижал лицом к скатерти и забил свиной костью. Насмерть забил, Мордимер.Последнее предложение Оттон Пляйс произнёс с таким недоверием, как будто у него не укладывалось в голове, что можно забить кого-нибудь насмерть. Хотя... и правда, свиной костью? За столом? О подобных происшествиях и сам я тоже не слышал.
Разве она пила так много, что именно этот повод мог толкнуть твоего кузена на столь необдуманный поступок?Спросил я осторожно.
Он окинул меня злым взглядом.
Упражняешься в остроумии, Мордимер?
Упаси Божебыстро запротестовал я, поскольку действительно не собирался шутить над этой странной смертью, тем более что смерть, на этот раз в соответствии с законами божескими и человеческими, ожидала и двоюродного брата моего товарища, каковой двоюродный брат и совершил столь необычное убийство.
Покойная была замечательной женщиной,веско заявил Оттон, по-прежнему глядя на меня с большой долей подозрительности.И хотя, к своему отчаянию, она не могла стать матерью, однако она создала Роберту действительно примерный домашний очаг. Много лет назад и я её любил,он глубоко вздохнул.
Надо признать, что после этих слов я посмотрел на моего собеседника новым взглядом, ибо со своим плоским, грубо отёсанным лицом он не принадлежал к особо красивым людям и не выглядел тем, кто поддался бы романтическим порывам сердца. Как видно, впечатление было обманчивым.
Может, под этой позолотой скрывалась ржавчина? Прости за вопрос,оговорился я, увидев его лицо,но ты ведь сам знаешь, сколько мы находим людей, выглядящих в глазах соседей примерными христианами, когда на самом деле они предаются всевозможным грехам или скрывают от глаз соседей отвратительные пороки. Может, она винила твоего кузена за отсутствие детей? Может, она отравляла ему жизнь жалобами и упрёками?
Медики заключили, что это её вина.Оттон надул губы.Если в этом случае вообще можно говорить о вине, ведь это божий промысел, здесь винить некого.
Я кивнул, соглашаясь с моим товарищем, который, как и я, не соглашался с утверждениями некоторых проповедников, якобы бесплодие было справедливым наказанием, возложенным на женщин за первородный грех Евы. Впрочем, в проповедях этих златоустых мудрецов всё плохое, что происходило с женщинами, представляло собой справедливое наказание. Осмеливаюсь судить, что именно так проявляло себя отсутствие приличного секса, поскольку мужчины, счастливые теми удовольствиями, которые могут доставить им женщины, менее склонны нагружать их ответственностью за все существующие и несуществующие грехи мира.
Медики, как правило, склонны утверждать, что вина лежит на стороне высохшего лона, а не гнилого корня,сказал я.Я также заметил, что им как-то проще убедить мужчин в подобном диагнозе, а следовательноуйти с гонораром, а не с синяками на заднице.
Он криво улыбнулся.
Нет, Мордимер, это не так. Возможно, ты считаешь меня человеком не слишком умным, но поверь мне, однако, что я бы заметил, если бы мой двоюродный брат и моя бывшая возлюбленная жили в ненависти или безразличии. Они любили друг друга, Мордимер, сердцем, душой и телом. А это редкая добродетель в наши времена.
Боже дорогой, я не знал, что Оттон так красноречив! Как видно, он и в самом деле сохранил тёплые чувства к возлюбленной с юношеских лет.
Ну уж точно не от большой любви он убил её за обедом,проворчал я, поскольку эти дифирамбы двоюродному брату и его жене казались мне не соответствующими трагической ситуации.
Оттон обиделся
Я попросил бы, чтобы ты проявил хоть каплю уважения!Бросил он резко.
Прости, Оттон, но либо ты не прав, высказывая отзывы об их отношениях, либо убийство не имело места, то есть мы получаем противоречие твоей теории и факта.
Либо...Он поднял палец и испытующе посмотрел на меня.
О, нет!сказал я очень твёрдо, потому что я уже и раньше подозревал, к чему он клонит и почему он вообще рассказал мне обо всём этом.Нет, Оттон. Я тебя очень люблю и ценю, но я не сделаю этого даже ради тебя. Не поеду в Виттлих и не буду заявлять, что твой кузен был одержим демоном, в связи с чем подлежит помощи экзорциста, а не смерти от рук палача.
Я тебя об этом и не прошу,буркнул он, опуская глаза.
Разве?
Роберт не мог этого сделать.Оттон стукнул кулаком по столу.Он по-настоящему и искренне любил её. Души в ней не чаял. Кроме того,он пожал плечами,он дворянин.
Вот это ты нашёл аргумент!Я покачал головой.То есть что, якобы дворянская деликатность не позволила бы ему забить жену костью? Знаешь что, Оттон? Ты лучше остановись на их большой любви и не ищи других объяснений.
Он ещё и богат,Оттон посмотрел на меня исподлобья.
В таком случае, жаль, что мы не можем судить его инквизиционным судом, потому что тогда его состояние перешло бы в пользу Святого Официума,сказал я шутливым тоном.
Оттон сжал зубы, по-видимому, удерживаясь от резкого слова или даже нескольких резких слов.
Мордимер, я не прошу у тебя ничего другого, только чтобы ты поехал в Виттлих и разобрался в деле. Возможно, ты найдёшь что-то... необычное. Я выхлопочу тебе официальное направление у Манфреда и договорюсь о вознаграждении, превышающем официальное.
Манфред Штернмайер был нашим начальником и руководителем отдела Инквизиториума в Кайзербаде, где я с недавнего времени имел честь служить. Насколько я его узнал, он производил впечатление человека благожелательного к своим подчинённым, так что Оттон и в самом деле мог на это рассчитывать.
Почему именно я, Оттон?
Потому что я не могу.Он беспомощно развёл руки.В Виттлихе меня все знают, но никто не знает, что я работаю на Святой Официум. Я бывал там один-два раза в год, всегда в качестве гостя Роберта и Эсмеральды. Было бы неловко, если бы я официально начал расследовать дело моего кузена. Но я поеду вместе с тобой, Мордимер, а, скорее, рядом с тобой. Инкогнито. Готовый оказать тебе любую необходимую помощь.
Эсмеральда,повторил я.Красивое имя.
Я размышлял над тем, что услышал от Оттона, и был, мягко говоря, не в восторге от его идей. Ибо не следует дела личные, семейные или сентиментальные совмещать с делами профессиональными. Я был уверен, что рано или поздно Оттон захочет, чтобы я наплевал на свои правила и спас жизнь его родственника. Он не мог попросить об этом официально, особенно нашего начальника, но, сидя вместе со мной в Виттлихе, он будет вмешиваться в дело, проедать мне плешь и убеждать, что никто не пострадает, если я возьму подозреваемого якобы на обследование, чтобы таким образом удалить его из поля зрения суда, а также жителей города. Кроме того, что означает формулировка: «Было бы неловко, если бы я официально начал расследовать дело моего кузена»? Может, это и было бы неловко, но кто мог бы эффективно протестовать против такой неловкости? Однако позже я понял, что речь шла отнюдь не о жителях Виттлиха, а о наших начальниках, для которых любые откровения Оттона могли быть недостаточно убедительными.
Он унаследует от неё состояние?Спросил я неохотно.
Она была бедна,объяснил он быстро.Из хорошей семьи, но небогатой. Это Роберт богат.
Твой двоюродный брат человек импульсивный? Скорый на расправу?
Мордимер, это человек с ангельским терпением и ласковый, как ягнёнок!
Так он, похоже, из того типа тихонь, которые скрывают эмоции и не показывают, когда они оскорблены или обижены?
Оттон недовольно фыркнул.
Он справедливый, спокойный человек,сказал он твёрдо.
Я думаю, Оттон, что гнев твоего кузена бурлил, как пар в котле. Пока, наконец, пара не накопилось так много, что сорвало крышку. Ты хорошо знаешь по собственному опыту, что с людьми такое случается. Даже с самыми спокойными и всеми почитаемыми за благонамеренных. Он просто взорвался. На короткое мгновение, о котором он, наверное, теперь искренне сожалеет. И только...
Отличный бы из тебя вышел медик,проворчал мой собеседник.Ты бы ставил диагноз пациенту на другом конце Империи, не утруждаясь не только его осмотреть, но даже увидеть. Скажи прямо: ты окажешь мне эту услугу или нет?
Он опёрся кулаками на столешницу и хмуро уставился на меня.
И что мне было делать в такой ситуации? Отказав Оттону, я наживу себе врага, а это всегда печальная ситуацияиметь врага в кругу коллег. Соглашаясь на эту поездку и проведение расследованиянаживу себе проблем. Потому что я либо не найду ничего тревожного и отдам, таким образом, Роберта в руки палача, или соглашусь притворяться, что я верю, что он был одержим. Что вызовет осложнения, о которых Оттон даже не думал (а может, думал, но не забивал себе ими голову, поскольку эта проблема свалится на меня). Ведь именно мне придётся составить фальшивые отчёты о допросах, сделать ложные выводы, всё это удостоверить собственной подписью и отправить в Хез-Хезрон, в штаб-квартиру Инквизиториума. Полбеды, если доклад увязнет в бездонных шкафах канцелярии Его Преосвященства. Но что если им кто-нибудь заинтересуется? Если он захочет проверить, что это был за демон, почему он вселился в этого человека и почему его оставил?
Конечно, существовала также небольшая вероятность, что подозрения Оттона окажутся в какой-то степени оправданными. Может, на его двоюродного брата действительно кто-то навёл порчу? Может, он действительно был одержим (хотя именно эта гипотеза казалась мне наименее вероятной)? Тогда было бы жаль не расследовать дело. И тогда, и только тогда, я вышел бы из всей этой авантюры с честью. Я спас бы жизнь кузену Оттона и поймал бы околдовавшего его чернокнижника или ведьму. Только я чувствовал, что овчинка не стоит выделки.
Робертщедрая душа. Он сторицей вознаградит тебя за труды,заговорил Оттон поощряющим тоном.
Я махнул рукой.
Не оскорбляй меня предложением взятки.
Не взятки, а только гонорара за проведение экспертизы,бросил он быстро.
Независимо от того, что эта экспертиза покажет?Я посмотрел ему прямо в глаза.Ты примешь моё решение, Оттон? Ты не будешь склонять меня к нарушению правил и законов?
Я положусь на тебя,горячо заверил он.Я буду удовлетворён, если только увижу, что ты рассмотрел все аргументы «за» и «против».
Честно говоря, мне не очень верилось в эти обещания, но, по крайней мере, у меня было его обязательство.
Я буду в городе вместе с тобой. Во всём тебе помогу,добавил он.
И именно этого я и боюсь,буркнул я.
Ну так как: ты согласен?Он протянул ладонь в мою сторону.
После минутного колебания я неохотно подал ему руку. Он затряс её с таким рвением, как будто надеялся вытрясти из моих пальцев золотые монеты.
Ты не пожалеешь, Мордимер! Я по гроб жизни этого не забуду!
Конечно,ответил я, поскольку прекрасно знал, чего стоят подобные уверения.
* * *
Виттлих был большим городом, расцвет которого, однако, миновал много лет назад. Когда-то он славился огромными, проходившими дважды в год ярмарками, теперь же ярмарки превратились в довольно унылые местные торги. Тем не менее, Виттлих всё ещё был знаменит благодаря работе искусных мастеров-красильщиков, поскольку ткани, покидающие их мастерские, почти не имели себе равных во всей империи. Город также пользовался налоговыми и судебными привилегиями. Первые из них были мне безразличны, поскольку я не собирался поселиться в Виттлихе, впрочем, размер моего дохода к тому же делал беспредметным беспокойство о налогах. Однако второй вопрос мог оказаться существенным. Потому что судебная привилегия означала, что городской суд имел право выносить приговоры по всем уголовным делам, произошедшим на территории Виттлиха. К сожалению, даже тем, что касались дворянства, что могло означать, что двоюродный брат Оттона будет не просто повешен, а подвергнется квалифицированной казни. Таким образом, я мог ожидать сопротивления от горожан, которые, безусловно, обо всём разнюхают и догадаются, что прибывший инквизитор может вырвать жертву из их лап, и из публичной казни ничего не выйдет. А ведь публичная казнь, и не какого-нибудь бандита или бродяги, а богатого и уважаемого человека, стала бы выдающимся событием! Городской совет Виттлиха постарается нанять искусного в своём ремесле палача, а исполнение наказания, вероятно, приурочит к ярмарке, чтобы таким образом скрасить пребывание приехавших гостей. Поэтому я понимал, что им не понравится тот, кто может помешать этим планам. Другое дело, что меня не особо беспокоило мнение горожан о действиях должностных лиц Святого Официума, хотя, учитывая деликатность дела, и настраивать их против себя я не собирался.
Двоюродный брат Оттона был человеком настолько известным и богатым, что ему обеспечили вполне приличные условия ожидания приговора и дальнейшего, вполне определённого, наказания. Его не бросили в подземелье под ратушей вместе с какими-нибудь мерзавцами, обвиняемыми в мелком воровстве или дебоше. Таких людей обычно прилюдно пороли, иногда клеймили на рынке в праздничный день, чтобы возвращающиеся с мессы горожане могли порадовать взор. Кроме того, сколь отрадно было это зрелище для честного христианина, видящего, что зло будет наказано, и могущего жалкое состояние осуждённых сравнить со своей богобоязненной жизнью. Я подумал, что Роберта не бросили в подземелье не только из уважения к его богатству и положению, но также из опасения, чтобы он не пострадал. В конце концов, это был бы удар для города, если бы подобный преступник попросту умер в тюрьме. Для него готовился гораздо более интересный аттракцион. В связи с этим бургомистр Виттлиха проявил явное недовольство моим присутствием, ибо сразу же испугался двух вещей. Во-первых, что я захочу забрать его обвиняемого, а во-вторых, что я могу начать процедуры, направленные на выявление колдовских практик. А то, что присутствие горящего энтузиазмом инквизитора означало для города, никому не нужно было объяснять. Поэтому я старался не проявлять энтузиазма к работе.
Я хочу провести даже не рутинный допрос, а просто кое-что выяснить,заверил я бургомистра,учитывая вполне понятные интересы города и его жителей.
Филипп Бромбергтак звали бургомистрасмотрел на меня исподлобья и нервными движениями поглаживал длинную шелковистую бороду, которая спадала ему на грудь наподобие мехового воротника. Он явно пытался найти аргументы, чтобы отказать мне, но и для него, и для меня было очевидно, что отказать он не может. У меня ведь были официальные полномочия, чтобы расследовать дело Роберта, но даже если бы у меня не было соответствующих документов, он не смог бы мне воспрепятствовать.
Я искренне польщён тем фактом, что преславный Инквизиториум заинтересовался проблемами нашего маленького тихого городка,сказал он в конце концов покорным тоном.Но поверьте мне, господин инквизитор, что мы имеем здесь дело не с чем иным, как с обычным преступником, который сорвал зло на жене, потому что та не смогла подарить ему наследника. Вот и всё, печальная история, каких много.
Полностью с вами согласен,ответил я искренне.И я тоже думаю, что зря трачу здесь время. Но вы знаете, как бывает: господин приказывает, слуга выполняет. Приказ есть приказ, господин Бромберг, и нам, бедным, тут ничего не поделать.
Он грустно покачал головой, при этом достаточно осторожно, чтобы не разрушить этим движением композицию из собственной бороды, которую он только что соорудил аккуратными поглаживаниями.
Я бы хотел, чтобы вы хорошо провели у нас время, и чтобы вы добром вспоминали Виттлих.Он улыбнулся так тепло, словно я был его другом, который только что предложил ему беспроцентный кредит.Позвольте предложить вам уютную комнату у мастера-красильщика Эриха Грюнна. Я пошлю парня, чтобы он вас проводил. У Эриха и спокойно, и удобно, а его жена...он мечтательно зажмурился.Боже мой, как эта женщина готовит! Говорю вам, вы никогда не забудете её черепаховый суп. Отличное блюдо, хотя и постное. А раки? Как она готовит раков! Вы не поверите, пока не попробуете.
Я буду искренне вам благодарен,уверил я его.А когда я размещусь, будьте так любезны, проводите меня к Роберту Пляйсу, я хочу встретиться с ним уже сегодня.
Я вижу, что вы, осмелюсь заметить, настоящий трудяга, мастер,заметил он, казалось бы, добродушно.
* * *
Двоюродный брат Оттона сидел взаперти в подвале дома бургомистра. Как видно, достойный отец города решил сам заботиться о безопасности заключённого, понятно, с помощью красноносых парней из городской милиции, которые, когда мы открыли дверь, как раз играли в кости. А один из них ругался так изобретательно и так мерзко, что я давно не слышал подобной связки проклятий. При виде нас они вскочили с мест, а сквернословец уставился на нас с раскрытым ртом. Я осмелился заключить, что он не относился к людям, разум которых парит, словно на крыльях Пегаса.