Запахло гарью. Этоее унижение. И его самовольство, ведь он победил в этой игре. Сейчас бы стоило что-то сказать. Что-нибудь незначительное, формальное, дабы разбавить собственное унижение и сделать вид, что ничего особенного с ней только что не произошло. Но язык прилип к небу, а пустой фразы Роден пока не придумала.
Темный отстранился и покинул ее тело. Она тут же свела ноги и спрыгнула со стола. Накинула на плечи халат, закурила елотку и, выдув дым в сторону, уставилась на свои трясущиеся руки.
Как-нибудь повторим, если захочешь, произнес Темный и Роден обернулась к нему.
Вот онаформальная фраза. Блестящий финал ее незаурядного оргазма. Захотелось помыться. И смыться. Сделать все, чтобы забыть о том, что произошло, и больше никогда не вспоминать, что она может вот так кончать. Роден еще раз затянулась и изобразила безразличие на лице.
Как-нибудь, она пожала плечами. Возможно.
Она вылетела из кухни с дымящейся елоткой в зубах.
Зафир оделся, пригладил рукой растрепанные волосы, взял в руки кружку с остывшим кофе и уставился на плавающий бычок.
Твою мать, пробурчал он и поставил кружку на стол. Твою ж мать
***
Сафелия распахнула веки. Вокруг было темно. Стефан лежал рядом с ней в кровати и изучал какие-то документы, перелистывая на проекции страницы одну за другой.
Я не разрешала колоть себе снотворное, пожаловалась Сафелия.
Да, ты вырубилась прямо при осмотре. Я думал, врачи попадают замертво посреди моей спальни.
Хороший у тебя поверенный. Вежливый такой.
Еще бы он посмел хоть чем-то тебя обидеть, хмыкнул Стефан.
Что ты читаешь?
Обращение к народу заучиваю. Всегда видно, читает человек с голограммы или говорит наизусть.
Или говорит то, что написал сам, добавила Сафелия.
Если я сам начну себе речи писатькогда мне работать? хмыкнул Стефан.
Действительно, она повернулась на здоровый бок и закрыла глаза.
Через две недели прием состоится, он отложил голопроектор в сторону и взглянул на ее исполосованную спину. Я хочу, чтобы ты там была.
Чего еще ты хочешь? вздохнула Сафелия.
Ты должна быть там, отрезал Стефан.
Кажется, не только я изменилась за эти три года, она натянула одело повыше и спрятала изуродованную спину. Власть тебя портит, Император.
Я приглашаю тебя на прием, спустя некоторое время произнес он.
Благодарю, Ваше Императорское Величество, прошептала Сафелия и закрыла глаза. Я подумаю над Вашим великодушным предложением.
Сафелия, он наклонился и прижался к ее щеке губами. Перестань мучать меня.
Она едва не захохотала. Бедный, бедный Стефан. Мучает она его
Пошел тыпрошептала она и хотела подняться с кровати, но он обхватил ее руками и вместе с одеялом прижал к себе.
Стало больно. Не рану защемило на плече. Это сердце заныло от безысходности.
Останься со мной, зашептал он. Я помогу тебе. Я защищу тебя. Я найду тех, кто охотится на тебя и уничтожу их. Ты только не уходи
Быстро же ты забыл о том, как запретил мне появляться на Олмании, произнесла она.
Ты вывела меня из себя. Я отреагировал. Забудь. Забудь о том, что я сказал.
Даже сейчас ты приказываешь, а не просишь, прошептала она.
Я прошу тебя, он прижался губами к ее затылку, прошупоцеловал рубец на ее плече, тебяеще один и другой, на спине. Ладонь проникла под одеяло, заскользила по коже на живота, по рубцам на этой коже. Сафелия застонала, когда его пальцы оказалась между сведенных ног.
Это неправильно, прошептала она, заглатывая воздух.
Я знаю, ответил он и повернул ее на спину.
Губы коснулись ее губ. Нежно. Еще нежнее, пока она не распахнула их, приглашая его внутрь. Она испытывала облегчение от того, что он узнал правду. И еще большее облегчение ей принесла мысль о том, что ему наплевать, как она выглядит. Когда-то Роден сказала ей: «Красоте уродства не понять. Уродство красотой не спрятать». Только сейчас Сафелия подумала о том, что Роден имела в виду не внешнее уродство, а внутреннее. Так может Сафелия не урод? Может, она гораздо красивее, чем отражение в зеркале?
Стефан будто заново изучал ее тело. Ласкал каждый сантиметр ее кожи, каждый миллиметр рубцов на ней. Грудь, маленькие соски, плоский живот, лобок, ее бедра, ее колени, ее лодыжки, стопы, пальчики на ногах. Потом развел ее ноги и стал целовать между них. Она извивалась, стонала, даже хныкала, пока, наконец, не кончила под его ртом. Он стер с лица смазку и наклонился к ее губам. Поцелуй. Еще один. Снова. И снова. Пока она не почувствовала, как он входит в нее. Хорошо С ним так хорошо
Она тихо стонала ему в губы, отвечая на каждое движение внутри. Он уперся в ее колени и развел ноги еще шире.
Я люблю тебя, прошептал он на ухо, перед тем как ее скрутила судорога оргазма. Я люблю тебя, другая судорога. Я люблю тебя, еще одна.
И я тебя люблю, ответила она перед тем, как он протяжно простонал у нее над ухом.
Когда он проснулся, ее рядом уже не было. Сафелия забрала те вещи, которые для нее принесли еще ночью. Пропал и прибор, который он обнаружил в ее комнате. Стефан оделся и обернулся у самой двери. Теперь все в этой квартире будет напоминать ему о ней.
Глава 6
Роден продолжала делать вид, что ничего особенного не произошло. Зафир придерживался той же тактики.
А это что такое? она вошла в рабочий кабинет Темного и изумилась. Ты не производишь впечатление человека, существующего в рамках собственного мира!
Это типичная рабочая обстановка, Зафир присел на диван в кабинете и вытянул ноги. На той стенефотографии с мест обнаружения тел. На этойфотокарточки жертв с их данными. На этойхронология обнаружения тел. На той картеместа обнаружения останков.
Роден присела на ковер и провела по густому ворсу ладонью.
Ковер, конечно, красивый, но кроме него, дивана и обвешанных материалами стен, здесь ничего нет. Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Нет, он прилег на диван и уставился потолок.
Живешь как отшельник. Работаешь, как отшельник. От чего ты бежишь, Темный?
Если с психоанализом закончили, можешь надеть обруч и подключиться к моему аккаунту.
Роден улеглась на ковер и надвинула обруч на глаза.
Логин и пароль, пожалуйста.
Пожалуйста, Зафир вошел в соединение по сети и подключил Роден.
В центре комнаты возникла проекция места обнаружения первых останков. Роден тут же поднялась и вошла в проекцию. На промерзлой земле, укрытое пожухлыми листьями, лежало что-то. Роден наклонилась и посмотрела на это что-то.
Твою ж матьпроизнесла она, обходя находку вокруг. Это таз жертвы?
Таз жертвы с мягкими тканями, пояснил Темный. Ноги отсутствуют от верхней трети бедер. Верхней части тела нет. Петли кишечника оставлены. Промежность разорвана.
Сколько пролежала?
Около семи дней. Перемещена по воздуху.
Листья. Что по ним есть?
Все с близлежащих деревьев.
Следы на грунте вокруг останков, произнесла Роден.
Принадлежат мужчине, который обнаружил останки, и следственной группе.
Роден прищурилась и с укоризной глянула на Зафира.
Этопервая жертва, он неопределенно повел плечом. Тогда мы еще не подключились.
Ладно, поехали дальше, Роден разогнулась и осмотрелась. Здесь речка какая-то.
Это канал, пояснил Темный. От останков до воды тридцать восемь метров.
Контакта с водой из этого канала не было?
Не обнаружено.
Хорошо, вздохнула Роден. Снимай листья. Рассмотрим ее поближе.
С проекции исчезли листья, обнажая полусгнившую плоть.
Что это внутри? Вставлено в разрыв промежности, насколько я понимаю.
Послание.
Перед глазами Роден возник сверток.
Бумага свернута и упакована в пакет, пояснил Зафир.
Разворачивай.
В проекции возник старый пожелтевший лист с текстом, написанном на чужом языке.
Это что, кровь? не поняла Роден, следуя пальцем по строчкам.
Написано кровью жертвы. Анализ почерка подтвердил, что кистью писала сама жертва.
Тип бумаги, тип кисти. Что по ним?
Никаких зацепок. Кисть и бумага типовые.
Типовая бумага? не поняла Роден. Она же старая или с эффектом старения.
Зафир улыбнулся, глядя на всезнающую Роден.
На Олмании до сих пор принято писать друг другу послания на бумаге, пояснил он. Многие жители предпочитают бумагу с эффектом «старения». Такая бумага продается повсеместно.