У меня аллергия на обезболивающие и транквилизаторы, произнесла Сафелия. Анафилактический шок. Я сказала доктору, но, кажется, он забыл записать это карту
Медсестра замерла у шкафа с препаратами.
Я не причиню вам вреда, прошептала Сафелия и спрыгнула с кровати. Побудьте здесь, пока я не уйду, а потом позовете на помощь.
Медсестра молчала.
Сафелия вышла в коридор и метнулась к подсобке. Заскочила внутрь, заперла дверь и осмотрелась. Дерьмо Дерьмо!
***
Служба безопасности Империи, Стефан предъявил удостоверение и спрятал его в карман. Около часа назад к вам обратилась за помощью эта девушка, Стефан показал голограмму с изображением лица Сафелии. Расскажите все, что знаете.
Врач стер испарину со лба и присел на стул в смотровом кабинете.
Я уже разговаривал с вашими людьми.
Расскажите все мне еще раз.
Она сразу показалась мне знакомой Только не мог вспомнить, откуда знаю ее.
Теперь вспомнили? спросил Стефан.
Еще при осмотре вспомнил. Тогда много статей было о несчастном случае с дочерью сами знаете кого Ее фотографии во всех газетах мелькали Мы любим Императорскую семью Но когда я увидел, что они с ней сделали
О чем вы говорите? не понял Стефан.
Это же уму непостижимопрошептал врач. Они не спасли ее. Они ее изуродовали.
О чем вы говорите? повторил вопрос Стефан.
О ее теле. Я никогда в своей жизни такого ужаса не видел. А повидал я многое на своем веку, доктор отвернулся и вновь потер взмокший лоб. Тот, кто лечил еене лечил. Ее калечили. Трансплантация кожи проведена с отрицанием всех канонов комбустиологии и пластической хирургии. Так не делается, понимаете? он с надеждой взглянул на Стефана. Тот, кто ее лечил, изувер! Понимаете?
Не понимаю, покачал головой Стефан и присел на кушетку напротив врача.
Она вся Она вся словно сделана из отдельных лоскутов кожи с очень грубыми рубцами между ними. Это произошло неслучайно. Тот, кто проводил трансплантацию кожи, нарушил технологию. Он пересадил лоскуты далеко друг от друга, чтобы сформировались грубые рубцы.
Возможно, в ее случае, у врачей не было другого выхода? предположил Стефан.
Она сказала, что ей сделали двадцать две операции. И это не считая многочисленных перевязок под наркозом, которые проводят с случаях тяжелых ожоговых поражений. Они сделали за двадцать два раза то, что могли сделать за раз восемь-десять. Даже наши технологии это позволяют. И не было бы таких грубых рубцов.
Стефан молчал.
Я сказал ей, что рубцы можно исправить. Можно сделать пластику и немного скорректировать их, а она рассмеялась и сказала, что лучше умрет, чем попадет на стол еще раз. Я ее понял. Понял, понимаете?
Понимаю, кивнул Стефан.
Сейчас у нее проблемы с глазами. Коньюктивит тяжелый. Она плохо видит. И рана на плече воспалилась. Она сама себе скобами ее стянула, но от переноса тяжестей, швы разошлись и биоклей не выдержал. Я рану почистил и снова заклеил. Антибиотики дал. От обезболивающих она наотрез отказалась. Заявила, что у нее аллергия на них и на транквилизаторы.
Сколько у нас есть времени для того, чтобы ее найти? спросил Стефан.
Чем быстрее, тем лучше. Синяки и ушибы заживут, а вот с глазами и раной могут быть проблемы. Если найдете ее, обязательно покажите врачу. И офтальмолог пусть ее осмотрит. Я не офтальмолог Так, просканировал, подлатал и все
Данные ее медицинского осмотра передадите моим людям.
Уже передал.
Как далеко она могла уйти с такими ранами? спросил Стефан.
После того, что она пережила? доктор хмыкнул и покачал головой. Дальше, чем каждый из нас может себе представить.
Я вас понял. Спасибо за сотрудничество. Вам придется подписать документы о неразглашении.
Я понял, кивнул врач. Девочка в беде. И я не понимаю, почему она убегает от вас. От нас Мы же не чужие ей Она, вроде как, родня нам Что после подобного мы должны думать об Императорской семье? О Доннаре? О Суе? Что нам думать о них?
За ней охотятся наемники и она убегает от них, а не от нас. Мыее семья. Мы ей поможем.
Поможете, как жехмыкнул доктор. Уже помогли.
Стефан спрыгнул с кушетки и покинул смотровую. Поверенный ждал в коридоре.
Новости есть? спросил Стефан.
Нет. Камеры засекли ее на парковке. Она угнала автомобиль и оставила его в нескольких кварталах отсюда. На этом след пропал.
Твою матьпрошипел Стефан и отвернулся.
Думаю, стоит вернуться домой. Уже глубоко за полночь. Как только появятся новости, я вам сообщу.
Найди мне лучшего офтальмолога, лучшего специалиста по незаживающим ранам, пластика и специалиста по ожогам.
Комбустиолога? переспросил поверенный.
Да. Пусть будут на связи в любое время.
Конечно, кивнул поверенный. Позвольте, я отвезу вас домой.
Сам доберусь. Останься здесь. Проконтролируй. И еще Перешли мне все результаты ее обследований. Я хочу знать все. Все о ее теле и том, что они сделали с ним.
Конечно.
***
Стефан спустился на стоянку и сел в автомобиль. Завел двигатель.
Дерьмо! он ударил ладонью о руль. Что за дерьмо!!! ударил обеими ладонями о руль. Safelia, comor igrectivi nimiso de ir, sogresti ovants imnia? (Сафелия, черт бы тебя побрал, что ты творишь?)
Сафелия приоткрыла слипшиеся веки, и вновь закрыла их.
Ipterno (Согласна) Tere nos vertas mya infella (Это была не лучшая из моих идей) едва слышно, ответила она.
Стефан медленно обернулся назад. Она сгорбившись лежала на заднем сидении его самого дешевого автомобиля.
СафелияСтефан выдохнул и протянул руку, прикасаясь к ее холодным пальцам.
Если попытаешься вернуть меня в больницуя сбегу. Если попытаешься привезти меня в резиденциюя сбегу. Если скажешь кому-нибудь о том, что знаешь где яя сбегу. Если скажешь кому-нибудь о том, что увидишья сбегу.
Он сжал ее ладонь в своей и погладил запястье. Толстый рубец, словно браслет, оплетал его.
Есть одно место, куда можно поехать. Только если расскажешь кому-нибудь о немя
Сбежишь? она улыбнулась в темноте.
Нет. Я буду все отрицать, ответил Стефан и включил фары.
***
Он заехал на территорию частного охраняемого многоквартирного дома и припарковал автомобиль на подземной стоянке. Помог выбраться Сафелии с заднего сидения, подхватил на руки и понес к лифту.
Ты босая два квартала бежала? спросил он, прикладывая палец к сканеру на кнопке вызова лифта.
Пришлось Зато комбинезон уборщика хорош, пробормотала она. Темно-синий мне к лицу.
У тебя глаза не открываются. Нужен офтальмолог.
Делай, что хочешь, буркнула Сафелия и прижала голову к его груди.
Он внес ее в холл своего пентхауса. Зажегся приглушенный свет.
Тащи в ванную, подсказала Сафелия. Пока я буду мокнуть, вызовешь кого-нибудь, чтобы осмотрел мои глаза и сотворил чудо.
Стефан внес ее в ванную и опустил на дно джакузи. Стал расстегивать комбинезон.
Только не кричи, ладно? попыталась пошутить она, снимая его с плеч.
Части кожи. Части тела. Ромбы, квадраты, трапеции, между которыми залегали толстые белесые канаты. Они стягивали кожу, приковывая к себе внимание.
Насмотрелся? хмыкнула Сафелия, прикрывая рукой грудь. Воду включи, пожалуйста.
Стефан наклонился и обнял ее. Прижал к себе, что было сил, сдавил до боли в пальцах.
Мне больно, простонала Сафелия.
Прости меня Прости меня Я же люблю тебя Люблю Ты это понимаешь? Ты вообще хоть что-нибудь понимаешь?
Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь, Стефан, прошептала она. Ты Император. И ты не имеешь права никого любить.
Кто тебе это сказал? прошептал он, прижимаясь губами к ее щеке.
Ты сам мне это сказал, напомнила она.
Тогда, на берегу Вершего океана, они не говорили о его помолвке и предстоящей свадьбе. Если подумать, она вообще с ним не разговаривала. Это он заявился к ней посреди ночи, взял за руку и повел на берег. Погладил по лицу, поцеловал. Она ответила. Все. Он полагал, что повстречав ее, просто получит ответ на вопрос: любит или нет. И больше ничего не изменится. Он вернется на Олманию, женится на Эберроуз и будет существовать дальше. Не стоило ему целовать ее. Не стоило заниматься с ней любовью на пляже. Они встречали рассвет абсолютно голые на песке, и теплая вода омывала их ноги. Он повернулся к ней и сказал: «Я люблю тебя. Но яИмператор. И я не имею права никого любить». Она ничего на это не ответила. Молча встала, оделась и ушла. Больше он ее не видел. А потом смерть Ромери. И она на похоронах. А он Император. И не дотянуться до нее Не прикоснуться
Он знал, что она бросит его, как только почувствует себя лучше. Понимал, что дверь за ней закроется, и он вряд ли увидит ее вновь. Слезы оросили глаза. С этим больно жить. И жизнь эта больше похожа на беспросветное существование, которому не будет конца.
Стефан включил воду, и она полилась на дно ванной.
Уйдипростонала Сафелия.
Я бы мог тебя искупатьтихо произнес он.
Уходи, ответила она и отвернулась.
Ему ничего не осталось, кроме как оставить ее одну.
Да, это я, услышала Сафелия издалека. Пришли в мою квартиру офтальмолога и специалиста по ранам. Да, поиски объекта прекратить. Пусть продолжают искать заказчиков. Да. И? Скажи ей, что я уехал на совещание. Всем так говори. Да. Срочное. Да. Выполняй.
***
Роден спустилась на кухню в начале десятого в надежде позавтракать в одиночестве. Увы. Темный восседал за столом и попивал утренний кофе.
С добрым утром, она подошла к кофейной машине и начала искать кружку.
Верхний шкафчик справа от тебя, подсказал Темный.
Ты тоже любишь поспать по утрам? Роден достала кружку и поставила ее в машину.
Зависит от того, просыпался ночью или нет.
Роден обернулась и внимательно посмотрела на него. Он сидел в расслабленной позе и намазывал джем на какую-то булочку. Настоящий аристократ в настоящие аристократические одиннадцать утра. Волосы не чесаны, щеки не бриты, пижама измята, халат распахнут, ноги босые. Зато аромат свежеиспеченного хлеба выдает утреннюю доставку из какой-нибудь частной пекарни, где встали с рассветом, чтобы выполнить заказ на три вида булок, горкой лежащих перед едва проспавшимся членом Императорской семьи. Долго же он не затрагивал темы ночных кошмаров А она все ждала: ну когда, когда же он сломается и проявит свойственное всем людям любопытство?
Извини, если из-за меня ты сегодня не выспался, Роден включила кофейную машину.
Ну что тыТемный откусил кусок и даже закрыл глаза, демонстрируя удовольствие от завтрака. Ты едва не пришибла меня своими молниями в приступе горячки, но об этом не стоит беспокоиться.
Я уже извинилась перед тобой. Мне еще раз извиниться?
Не стоит, он пожал плечами и откусил еще кусок. Правда, ночную рубашку или пижаму я тебе все же куплю. А может даже несколько
Я сплю голой, напомнила Роден и взяла кружку с кофе в руки, вдыхая аромат напитка.
Сахар на столешнице слева от тебя.
Спасибо! она потянулась к сахарнице.
В моем доме тебе лучше спать одетой.
Роден замерла с ложкой сахара в руке.
Боишься не выдержать напряжения? спросила она.
Боюсь, что поддамся на твои провокации.
Роден размешала сахар и глотнула кофе.
Правила игры я озвучила, она достала елотку и прикурила от пальца. Хочешьиграй, не хочешьне играй.
Она подошла к столу, выбрала булочку и вгрызлась в теплый край.
Елоткатвой неизменный спутник по жизни, Темный пригубил кофе. Иногда мне кажется, что ты дышишь реже, чем куришь.
Не буду куритьначну пить, пожала плечами Роден, пережевывая и откусывая новый кусок. Вкусно! Давно их привезли?
Кого?
Булочки! Теплые еще!
Тесто я ночью замесил. А испек утром.
Роден едва не подавилась. Сглотнув крупный кусок, она вернулась к кружке с кофе и запила удивление.
Да неужели! воскликнул Темный. Одинноль в мою пользу!
Согласна, она кивнула. Трюк удался.
Было вкусно?
Очень! Спасибо! она затянулась и повернулась к нему лицом. Так ты, значит, еще и пекарь?
У меня много талантов!
В этом ты прав!
Благодарю, он прижал ладонь к груди и скромно поклонился. На обед я приготовлю для тебя мясо в пряном олманском соусе.
Роден улыбнулась.
То есть булочки ты все-таки испек для меня.
Безусловно, он глотнул кофе. Для себя я пеку крайне редко. Гости у меня бывают еще реже, так чтоон хмыкнул, наслаждайся!
Не может быть Не может быть, чтобы он всерьез начал подкатывать к ней. Одно дело почву прощупать, наживку закинуть и ждать. И совсем другое, знать условия и принять вызов. Роден как-то странно почувствовала себя Откуда ни возьмись появилось достоинство. Как будто она достойна того, чтобы мужчина приготовил для нее обед и испек булочки поутру. Никогда раньше она этого достоинства в себе не замечала. Возможно потому, что никогда раньше никто ничего подобного для нее не делал.
Она смотрела на Темного, сжимая кружку с кофе в руке. Елотка дымилась где-то в стороне. Стоило скинуть пепел, но олманец, сидящий напротив за столом, приковывал ее взгляд к себе.
Он встал, подошел к ней, забрал из пальцев елотку и бросил ее в свою кружку с кофе. Роден не двигалась. Зафир склонился к ее лицу, встречая серо-зеленый взгляд, внимательно изучающий его самого. Пространство вокруг исказилось. Очертания кухни померкли в стороне. Краски смазались, сливаясь друг с другом в непонятное месиво из грязных цветов. Тьма вокруг Роден начала расползаться, втягивая их в себя и пожирая. Эта Тьма коснулась оболочки Зафира и поползла по ней, проникая щупальцами внутрь и тут же пряча их. И в этой Тьме, глядящей на него со всех сторон, ярким Светом светился силуэт самой Роден. Этот свет источала ее тонкая полупрозрачная кожа.
Зафир коснулся кончиками пальцев ее лица и провел ими по щекам. От этого прикосновения у Роден по спине забегали мурашки. Он коснулся ее губ, внимательно изучая их и рассматривая. У Роден возникла мысль остановить все это. Не ей играть с ним в игры Не ей бросать вызов Но он не дал ей времени поразмышлять об этом. Наклонился и поцеловал. «Твою мать», пролетело где-то в голове и губы распахнулись сами собой. Пальцы на ее щеках, язык в ней, и неправильно это вроде, но так приятно. Роден закрыла глаза и повисла на Темном. Поцелуй сладкий, поцелуй требовательный, поцелуй, от которого пол уходил из-под ног. Зад Роден оказался под его ладонями. Когда он усадил ее на стол? Черт Мир вокруг закружился. Мир вокруг продолжал стремительное движение вперед. Это они выпали. Выпали из реальности. И губы Темного такие нежные, и пальцы на ее груди такие теплые Гортанный стон, и он наклонился к ее груди в распахнутом халате. Она уже вся мокрая. Она уже ерзает по столу, желая ощутить его в себе.
Семь лет одиночества. Семь лет беспросветной муки и отрицания того, что кто-нибудь может ее хотеть. Он извращенец? Возможно. Но он целует и облизывает ее испещренную рубцами грудь. А это уже много. Это так много по сравнению со смущением и отведенными глазами, что уже не важно, нормальный он или нет. Она стянула с него халат и рубашку от пижамы, он развел ее ноги. Все по-честному. Ее пальцы заскользили по его спине, его пальцы оказались внизу. Роден застонала, почувствовав, как они ласкают ее. Он оторвался от одной груди и перешел к другой, настойчиво задевая ее клитор и погружаясь пальцами в нее. Вернулся к губам, убрал руку, погладил бедра. Она стянула с него штаны и поблагодарила Бога за то, что Темный извращенец
Хочешь меня? прошептал он ей на ухо, шире разводя ее ноги и устраиваясь между ними.
Хочу
Толчок за ягодицы и Роден громко простонала. Не то от боли, которую он ей принес после стольких лет воздержания и одного стремительного входа, не то от волны дрожи, пробивающей тело насквозь и заставляющей его трепетать. Быстрее. Сильнее. Громче. Она уже висела на его шее, без зазрения совести оглашая их соитие стонами на весь дом. Что-то было не так. С ней что-то было не так. Будто вся похоть, годами копившееся в ней, внезапно обрела форму безрассудства и под напором выливалась из нее. Тело превращалось в кусок масла, плавящийся на горячей сковородке. Коснись его пальцамии непременно обожжешься. И Темный касался. И почему-то не жгло ему руки, а жгло ее кожу, которую он гладил пальцами. Сколько боли познала эта кожа? Сколько рубцов оставило на ней прошлое? А ему будто все равно, ему все нипочем. Масло на огне его похоти уже расплавилось и едкий дым вот-вот заполонит кухню. Поцелуй. Темный отстранился и поцеловал снова. И дышать тяжело. И кричать хотелось. Но его язык в ней. И это еще больше заводило. Это было чем-то совершенно ей незнакомым. Тело напряглось, масло закипело. Одна волна, другая. Горло свело судорогой, пальцы впились в его плечи. Роден зажмурилась и закричала. А он всего-то простонал ей в ухо. Всего-то простонал и сжал ее, едва ли не ломая ребра стальными объятиями.