Он слегка надавил. Почувствовал, как возникает голод, как будто он нажал на кнопку; после шести ему есть запретили, а он ничего не ел с двенадцати. Сейчас, наверное, опухоль поглощает последние капли пива от «У Аденаара» Он попытался представить себе этот процесс, но картинки получались странные и фантастические, очень далекие от реальности.
Пребывая в своих смутных воспоминаниях, он, видимо, уснул; какое-то время продолжался мрачный фильм о том, что происходит в просвете кишечника, но постепенно все прояснилось. Неожиданно восстановилась контрастность, и четко обозначилась ярко освещенная сцена: мистические фигуры в зеленом крались по больнице безмолвно, как в гипнотическом трансе. И только лязганье хирургических инструментов, которые точили и бросали в железные лотки, время от времени нарушало полную тишину.
Увидев свое обнаженное, беспомощное тело лежащим на холодном мраморном столе, он вдруг понял, что все позади, это совсем не операция; он уже находится в хорошо знакомом холодном зале судмедэкспертизы, где так много раз видел за работой Меуссе и его коллег.
Ван Вейтерен приблизился к проворно режущим и ковыряющим фигурам и понял, что там лежит уже не он, а кто-то совершенно чужой, какой-то несчастный бедняга. А может, и не совсем чужой что-то знакомое виделось в обезглавленном теле без рук и ног. Когда же комиссару наконец удалось протиснуться между Меуссе и его бледным толстяком ассистентом, имя которого ему никак не удавалось запомнить, оказалось, что работают те совсем не за столом, а прямо на земле в лесу. В канаве. И заняты они на самом деле не операцией и не вскрытием, а просто заворачивают тело в большой грязный ковер и вот уже поспешно тащат в заросшую канаву, где ему и место. Где всему место. Ныне и вовек.
Но вот уже он сам лежит в ковре. Он не может издать ни звука, не может даже дышать, но хорошо слышит их возбужденный шепот: здесь ему будет хорошо! Никто его здесь не найдет. Абсолютно ненужный человек. Зачем о таких беспокоиться?
И он закричал Он кричал им, взывая к их совести. Да, именно это он кричал, но получалось, конечно, неважно, потому что ковер был толстым, а они уже уходили, да и кричать, не имея головы, оказалось очень трудно.
Женщина теребила его за плечо. Он открыл глаза и почти закричал, чтобы она возымела совесть, и тут понял, что проснулся.
Она что-то говорила, и казалось, что ее глаза полны сострадания. Или чего-то в этом роде.
«Я умер? подумал Ван Вейтерен. Она, во всяком случае, похожа на ангела. Так что всё возможно».
Ее рука сжимала телефонную трубку. Ему это показалось каким-то слишком уж мирским, и тут он понял, что, похоже, его еще не оперировали. Что только утро и всё еще впереди.
Телефон, повторила она. Комиссар, вас просят к телефону. Она протянула ему трубку и отошла от кровати.
Он откашлялся и попытался сесть:
Да?
Комиссар?
Звонил Мюнстер.
Да, это я.
Простите, что беспокоим вас в больнице, но вы сказали, что операция только в одиннадцать
А сейчас сколько? Он поискал глазами на пустых стенах часы, но не нашел.
Двадцать минут одиннадцатого.
Вот как?
Я просто хотел сказать, что мы знаем, кто это Комиссару вроде это было интересно.
Ты имеешь в виду труп в ковре?
На долю секунды ему вспомнился недавний сон.
Да. Мы почти уверены, что это Леопольд Верхавен.
Что? На минуту в голове комиссара возникла пустота. Словно сознание спряталось за полированную стальную поверхность, которая ничего не отражала и не давала ни малейшего шанса проникнуть внутрь. Черт возьми, что ты там такое говоришь?
Ну да, Леопольд Верхавен. Это он. Думаю, комиссар его помнит?
Прошло три секунды. Стальная поверхность расплавилась и пропустила информацию.
Ничего не предпринимайте, сказал Ван Вейтерен. Я сейчас приеду.
Он свесил ногу с кровати, но в тот же миг дверь в палату открылась и пропустила несколько одетых в зеленое фигур.
Трубка осталась лежать на кровати.
Алло, попытался продолжить разговор Мюнстер. Комиссар, вы меня слышите?
Медсестра подняла трубку.
Комиссара только что забрали на операцию, вежливо объяснила она и отключила связь.
Часть III24 августа 1993-го
11
Имелись два подходящих наблюдательных пункта и два возможных поезда.
Первый приходил в двенадцать тридцать семь, но он сидел на месте уже около одиннадцати. Разумеется, важно занять правильную позициюстолик у окна на веранде. Он приметил его несколькими днями раньше; оттуда был виден весь вокзал, особенно проход между стоянкой такси и киоском. Он не сводил с него глаз, здесь рано или поздно оказывался каждый приезжающий.
Если, конечно, он не предпочтет запрещенный путь через рельсы, но зачем ему это делать? Он живет в этой стороне, у него нет причин податься на север, так что, приехав сегодня, он обязательно здесь пройдет. Рано или поздно, как сказано. Вероятнее всего, без пятнадцати час.
Или через полтора часа.
Что он будет делать потом, неизвестно, но скорее всегопросто возьмет такси и проедет оставшиеся пятнадцать километров. В сущности, это второстепенно. Самое важное, чтобы он приехал.
Несомненно, потом все решится. Тем или иным образом.
Он заказал обедветчину, салат, хлеб, масло и сыр, но за два часа едва притронулся к еде. Зато он выкурил пятнадцать сигарет, время от времени переворачивая страницы в книге, лежащей справа от тарелки, прочитал на каждой лишь по паре строк, так и не составив никакого понятия о содержании. Никудышная конспирация. Кто угодно, присмотревшись, сразу понял бы, что здесь что-то не так. Он и сам это знал, но в то же время понимал, что не рискует.
Кто в этом мире будет к нему присматриваться?
Да никто, и это совершенно правильно. За обеденное время с одиннадцати до двух через вокзальный ресторан проходит двестидвести пятьдесят человек. Большинство, естественно, постоянные клиенты, но и случайных гостей бывает так много, что вряд ли кто-то запомнит обычного на вид человека, в вельветовых брюках и серо-зеленом свитере, сидящего у окна и не трогающего даже мухи.
Особенно если представить, сколько воды утечет. Он мысленно улыбнулся, когда об этом подумал. Если все получится, как задумано, то пройдет много времени. Месяцы. Возможно, годы. Очень много. В лучшем случае об этом вообще никто никогда не узнает.
Конечно, это было бы оптимальночтобы вся история так и осталась в тайне, но он понимал: глупо надеяться на подобный исход. Лучше и умнее предвидеть варианты. Нужно сидеть спокойно и не привлекать внимания. Незнакомец, один из многих. Никем не замечен и всеми забыт.
Около двенадцати, когда большинство людей обедают, некоторые из посетителей пытались занять другую половину стола, но он всем отказывал. Вежливо объясняя, что место, к сожалению, занято, потому что он ждет знакомого.
Потом, в критические минуты, где-то без пятнадцати час, он почувствовал напряжение, что было неизбежно. Увидев, что из поезда вышли первые пассажиры, он придвинул стул ближе к окну и ненадолго потерял интерес к тому, что происходило вокруг. Необходима концентрация; возможно, именно узнаваниесамое слабое звено в цепи. Прошло много времени, и неизвестно, насколько он мог измениться за эти годы. Разумеется, ни при каких условиях его нельзя пропустить.
Не дать ему пройти незамеченным.
Когда он увидел его на другой стороне улицы, то понял, что напрасно беспокоился.
Потому что это конечно же он. Он сразу узнал еговсе такой же энергичный и жилистый, разве что чуть более сутулый, но не сильно. Волосы поседели и поредели. На лбу появились залысины. Несколько скованные движения.
Посерел и постарел.
Но нет сомнения, этоон.
Он вышел из здания вокзала и ступил на тротуар улицы. Остановился у стоянки такси, третий в очереди. Как и следовало ожидать. Поискал что-то в карманахденьги или сигареты, да что угодно.
Так что только ждать. Собраться с мыслями, сесть в машину и следовать за ним. Торопиться некуда. Он хорошо знал путь.
Знал, что круг замкнется.
На секунду он почувствовал легкое головокружение, когда кровь отлила от головы, но быстро пришел в себя.
Такси отъехало. Обогнуло вокзал и проехало мимо кафе. В этот момент, увидев хорошо знакомое лицо меньше чем в двух метрах от себя, он понял, что проблем не будет совсем.
Никаких.
Часть IV510 мая 1994-го
12
Что ты думаешь? спросил Роот.
Мюнстер пожал плечами:
Не знаю. Но похоже, это все-таки он. Нужно подождать результата экспертизы.
Какое-то мрачное место.
Да. Как из легенды о призраках. Пройдемся до деревни? Здесь мы пользы не принесем. Все равно придется расспрашивать соседей.
Роот кивнул и молча пошел через лес по петляющей тропинке. Через двести метров перед ними открылся вид: с обеих сторон дороги тянулись усадьбы, а чуть дальше виднелась деревня Каустин.
Они подходили к церкви и большой дороге.
Сколько здесь живет человек? поинтересовался Роот.
Мюнстер покосился в сторону кладбища, но потом решил, что вопрос касается еще не упокоившихся душ.
Думаю, несколько сотен. Во всяком случае, тут есть школа и магазин. Он кивнул в сторону дороги.
Что скажешь? спросил Роот. Прозондируем слегка почву?
Неплохо бы, согласился Мюнстер. Если уж в магазине ничего не знают, то где тогда?
В магазине неспешно рассматривали товар две посетительницы, и Мюнстер сразу понял, что это надолго. Пока Роот тщательно изучал ассортимент конфет и шоколадок, он осторожно отвел сухощавого хозяина в подсобку. Скорее всего, в этом не было необходимостиих въезд в деревню на пяти или шести полицейских машинах по пустынной лесной дороге вряд ли мог остаться незамеченным.
Тем не менее пока что было лучше, насколько это возможно, не афишировать цель визита. Все-таки личность убитого не установлена окончательно.
Меня зовут Мюнстер, представился полицейский, показывая удостоверение.
Хорне. Янис Хорне, назвался хозяин и нервно улыбнулся.
Мюнстер решил сразу перейти к делу:
Вы знаете, кому принадлежит дом в лесу? Туда ведет дорога от церкви.
Хозяин молча кивнул.
Так кому?
Верхавену.
«Он побледнел, подумал Мюнстер. Взгляд блуждает. Почему он так нервничает?»
Давно у вас этот магазин?
Тридцать лет. До этого он принадлежал моему отцу.
Вы слышали ту историю?
Он опять кивнул. Мюнстеру пришлось подождать несколько секунд.
Что-то случилось?
Мы пока не знаем, пояснил Мюнстер. Возможно. Вы не заметили ничего подозрительного?
Нет нет. А что это может быть?
Напряжение сгустилось вокруг Яниса Хорне, подобно ауре, и для этого могли быть веские причины. Мюнстер пристально посмотрел на него и продолжил:
Леопольд Верхавен освободился из тюрьмы в августе прошлого года двадцать четвертого, если точнее. Мы думаем, что примерно в это время он вернулся в свой дом. Вы что-нибудь знаете об этом?
Хозяин магазина задумался, нервно потирая большими пальцами рук об указательные.
Думаю, большая часть событий, происходящих здесь, в Каустине, вам известна. Так?
Да
Ну? Вы знаете, вернулся ли он тогда в августе или в другое время?
Говорят
Что?
Говорят, его кто-то видел в это время, да. Хорне достал из кармана носовой платок и вытер пот над верхней губой.
Когда?
В какой-то день в августе прошлого года.
А с тех пор его никто не видел?
Не думаю.
Так только один день? Вы это хотите сказать? Его видели один или несколько раз?
Не знаю. Думаю, что один.
Кто?
Простите?
Кто его видел?
Мертенс, если я не ошибаюсь Может быть, еще фрау Вилкерсон, я точно не помню.
Мюнстер записал имена в блокнот.
Где я могу найти Мертенса и фрау Вилкерсон?
Мертенс живет у Нидерманов за школой, но работает он на кладбище. Вы его, конечно, сможете найти там, если он Слов больше не было.
А фрау Вилкерсон?
Хозяин магазина откашлялся и отправил в рот несколько пастилок.
Она живет в доме перед лесом. Справа от дороги, что ведет наверх к Верхавену. Он что, опять?.. Он проговорил это совсем шепотом.
Мюнстер покачал головой.
Нет, ответил он. Вряд ли.
Хочешь? Роот протянул ему половину шоколадки.
Спасибо, нет, отказался Мюнстер. Допросил бабулек?
Ммм промычал Роот, жуя шоколад. Несговорчивые элементы. Не откроют рта ни на миллиметр без присутствия адвоката. Куда мы теперь?
В церковь. Говорят, один из служителей его видел.
Идет, согласился Роот.
Когда они подошли к церкви, Мертенс копал могилу, и Мюнстеру вдруг вспомнилось, как когда-то в школе он играл Горацио. Он улыбнулся воспоминанию. Наверное, руководитель театральной студии был прав, и «Гамлет»это та пьеса, в которой можно найти ответы на все возможные вопросы.
Однако он не стал развивать эту мысль и спрашивать, кому предназначается могила.
Можно задать вам пару вопросов? начал на этот раз Роот. Вы господин Мертенс, правильно?
Коренастый мужчина снял кепку и медленно выпрямил спину.
Он самый, ответил он. Всегда к услугам полиции.
Хм отозвался Мюнстер. Дело касается Леопольда Верхавена. Вы не видели его в последнее время?
В последнее время? Что вы хотите этим сказать?
Примерно в течение года, уточнил Роот.
Я видел его, когда он вернулся прошлым летом Подождите, это было в августе, кажется. Но с тех пор он не объявлялся.
Расскажите, как это было, попросил Мюнстер.
Мертенс надел головной убор и вылез из пока еще неглубокой могилы.
Ну, начал он, я видел его лишь раз. Я убирал грязь с кладбища. Он приехал на такси, вышел как раз вот здесь а потом пошел через лес, то есть домой.
Когда это было?
Мертенс задумался.
В августе, как я и сказал. В конце месяца, если не ошибаюсь.
И вы его видели только тогда?
Да, только в тот раз. Черт его знает, куда он потом пропал. Видно, он как раз вышел на свободу. Об этом говорили в деревне, время было как раз подходящим
Вы не знаете, его еще кто-нибудь видел?
Он кивнул:
Фрау Вилкерсон. Может, еще ее муж. Они живут в той стороне. Он показал на серый дом на опушке леса.
Спасибо, поблагодарил Роот. Позвольте позже отнять у вас еще немного времени.
Что он натворил? спросил Мертенс.
Ничего, ответил Мюнстер. Вы его знали?
Когда-то давно. Потом он растерял все связи.
Я так и думал, сказал Роот.
Супруги Вилкерсон, казалось, их уже ждали, что было неудивительно. Всего лишь в метрах десяти от дороги стоял их дом. Вилкерсон сидел за столом с чашкой кофе и печеньем, делая вид, что читает газету. Хозяйка решительно достала еще две чашки, после чего Мюнстер и Роот тоже сели.
Спасибо, сказал Роот. Пахнет очень вкусно.
Я сейчас отошел от дел, начал Вилкерсон несколько неожиданно. Теперь сын занимается хозяйством. Спина уже совсем плохая.
Да, от спины всегда много неприятностей, подтвердил Роот.
Да, много, согласился хозяин.
Ну что ж, мы бы хотели задать несколько вопросов. По поводу Леопольда Верхавена.
Пожалуйста, сказала фрау Вилкерсон, садясь рядом с мужем. Видимо, это относилось и к блюду с печеньем, и к расспросам.
Говорят, он вернулся в августе прошлого года, начал Роот, беря печенье.
Да, подтвердила фрау Вилкерсон. Я его видела. Вон там. Она показала в сторону дороги.
Расскажите, пожалуйста, что вы видели, попросил Мюнстер.
Она осторожно глотнула кофе:
Я просто видела, как он пешком поднимался на холм. Сначала я не поняла, кто это, а потом рассмотрела
Вы уверены?
Кто еще это мог быть?
Здесь обычно ходит немного народу? поинтересовался Роот, беря еще печенье.
Почти никто не ходит, подтвердил мужчина. Только Шермаки живут на полпути в деревню. Но наверх почти никто не ходит.
Там нет других домов?
Нет, продолжил хозяин. Дорога кончается за домом Верхавена через пятьдесят метров. Иногда здесь проходят охотники на фазана или зайца. Но это случается редко.
Вы тоже его видели, господин Вилкерсон?
Женщина кивнула:
Да, я позвала его, конечно. И мы вдвоем стояли и смотрели Это было двадцать четвертого августа. Около трех часов или чуть позже. Он нес чемодан и полиэтиленовый пакет. Больше ничего Он совсем не изменился. Я думала, он больше постареет.
Ага, а потом? сказал Роот.
Что вы имеете в виду?
Он, наверное, появился снова?
Нет, решительно ответил Вилкерсон. Не появился.