Перепутье
Пролог
Ну что, практика принесла хоть какие-то плоды, которые ты обещал собрать и систематизировать в полноценном отчете? мужчина отодвинул в сторону папку с документами и посмотрел на своего собеседника.
Даже больше, чем я ожидал. Учащиеся действительно мобилизовали все имеющиеся у них ресурсы, попав в нестандартную ситуацию, усмехнулся Темный. Ничего экстраординарного конечно, но успехи уже есть. По результатам практики, я считаю, что для каждого студента необходимо пересмотреть расписание. Многие открыли в себе такие таланты, о которых мы даже не подозревали. Никогда бы, например, не подумал, что у Хиттинга откроется дар к огню. Это большая редкость: Темных, как оказалось, гораздо больше, чем огневиков. В школе нет ни одного преподавателя, кто бы владел этой неуправляемой стихией. Придется открыть вакансию специально для этого юного дарования.
И что помогло развить столь редкие способности? в голосе мужчины проскользнули нотки удивления.
Нашествие мутировавшей саранчи, усмехнулся Темный. Трудно не предпринимать ничего, когда на тебя летит рой из насекомых, весом по пятьдесят грамм каждая. Правда, он с перепугу спалил практически весь урожай деревни, но жители все равно остались довольны. Ну, или сделали вид.
Только вот Нейман доставил хлопот, как всегда, хохотнул хозяин кабинета, в котором они снова расположились, как и год назад. Хорошо, что все закончилось без последствий.
Это должна была быть скучная, совершенно неинтересная практика в деревне, поморщился Темный. Глупейшая ситуация на самом деле. Твой, между прочим, просчет. Эманации сверхъестественной сущности появились уже задолго до того, как мы отправили туда наших первокурсников. В следующем году нужно тщательнее проверять места для практики, куда хотим распределять самых неприкосновенных. Но нет худа без добра: Нейман начал развиваться. Со скрипом, через «не хочу», но, когда тебя демон средней силы, даже обретший плоть, загоняет на дерево, хочешь не хочешь, а приходится шевелиться. Меня вот интересует, каким волшебным, не иначе, образом ты умудрился Ареса Неймана уговорить остаться в стороне, когда мы получили донесение Диксона?
С трудом, хозяин кабинета вздохнул. Пришлось пойти на уступки, предварительно заверив, что все под контролем, и Деймосу ничего не угрожает, хотя бы потому, что бригада, возглавляемая самим директором школы, уже в пути и прибудет на место раньше, чем он сам со своими людьми.
И на какие уступки тебе пришлось пойти?
На значительные! не выдержав, рявкнул хозяин кабинета. Ты выяснил, кто был тот Темный, который провел ритуал обретения плоти?
Нет, Темный помассировал виски. Бред какой-то. Маг такой силы просто не может оставаться незамеченным, а здесь Если бы не материальные доказательства проведения ритуала, на которые Нейман точно не способен, я бы сказал, что эти уже почти не дети все выдумали. Еще одна загадка, которая может остаться не разгаданной.
Тебе не кажется, что у пасынка Неймана есть небольшой дарвстревать в неприятности?
С чего ты это взял? пристально посмотрел на хозяина кабинета его собеседник.
Да он, всего лишь сидя дома, умудрился разнести библиотеку Дефоссе так, что та восстановлению больше не подлежит. Теперьэта ведьма, с ручным демоном на практике.
По двум несвязанным между собой происшествиям нельзя делать такие интересные выводы.
Посмотрим, но мне кажется, в будущем этот подросток доставит нам некоторые проблемы.
Мужчины ненадолго задумались. Через минуту хозяин кабинета покачал головой и продолжил.
Кэмел не объявлялся?
Еще как объявлялся, Темный переключился с раздумий о странном происшествии в Двух Дубках на текущие дела. Просто сезон охоты объявил на молодую поросль. Кстати, твой любимый Гволхмэй послал рекрутеров так далеко, что даже неудобно. Они быстро убрались, когда здоровье слегка восстановили, естественно. Никогда не замечал за Регганом подобных наклонностей. Он был всегда сдержан и не применял наследственные знания и умения на практике. Из тройки Гволхмэя только он представлял какой-то интерес для Кэмела, так что
По моим данным ему удалось заполучить Дефоссе.
Странно, Темный задумался. Леонардо никогда не высказывал интереса к идеям Кэмела. Он вообще не обращал внимания на «Детей Свободы», насколько мне известно. И где же лидер «Детей» его поймал? Дефоссе на последнем курсе учился, а это, как тебе известно, не предполагает практику.
На каком-то полуофициальном сборище. Леонардо сильный маг, из влиятельного рода, нам нужно попытаться направить его на путь истинный.
Думаешь, что он станет агентом в стане Кэмела? Темный задумался. Сомневаюсь, что это хорошая идея.
Почему?
Леонардо Дефоссе действительно очень сильный маг, но в нестандартных ситуациях он как бы помягче выразиться Темный задумался. Склонен к паникерству и некоторой истерии. Идеальной кандидатурой был бы Гволхмэй, но
Но Регган послал рекрутеров так, что даже тебе стало неудобно, я помню, хозяин кабинета сверлил взглядом папку с документами, лежащими на столе.
Кто еще? подобрался мужчина.
Монро, два брата Найджелов и Штейн.
Все старшекурсники с Первого факультета. Неудивительно.
И неутешительно. Все эти семьи всегда были на пике революций, так что этот выбор Кэмела был вполне ожидаем. Вот что: пока у нас нет своих глаз и ушей в ставке «Детей», предлагаю выбрать выжидательную позицию.
Не боишься, что потом может быть поздно что-либо предпринимать?
Я держу руку на пульсе. Если возникнут непредвиденные осложнения, я сворачиваю операцию «Дети Свободы». Лидеры, естественно, будут уничтожены: несколько несчастных случаев, ничего лишнего.
Ну-ну, Темный покачал головой. Нет ничего опаснее обычного человеческого фактора, из-за которого может пойти насмарку самый гениальный план. Надеюсь, в нашем случае ничего подобного не произойдет.
Поживем-увидим.
Дожить бы, фыркнул Темный, развалившись в кресле и прикрыв глаза. Его не оставляло ощущение, что в этот план все-таки вмешается пресловутый человеческий фактор, а своим предчувствиям он всегда доверял.
Глава 1
25 августа 981 года после падения Империи.
Я сижу один в своей комнате и разглядываю новенькие обои. Красивые, дорогие, даже на вид шелковистыея провел ладонью по стене, чтобы убедиться в последнем. Еще полгода назад я мог бы поинтересоваться у матери, где она взяла столько денег, чтобы сделать очень дорогой ремонт после злополучного затопления, который был явно нам не по карману. Внезапно в голову пришла мысль, что лучше бы не знал. Пусть опять брокколи на обед и ужин, лишь бы все было как раньше!
Мама первое время много плакала, а я не мог. Все слезы я пролил тогда, в теплице. Главное для меня сейчасне сорваться, потому что с моей магией стали твориться очень странные вещи. Если раньше я ее практически не чувствовал, то сейчас практически не контролирую. Иногда мне кажется, что моя магическая начинка живет своей жизнью. Хорошо хоть, кобольды сейчас всегда настороже, и уже затушили пару начинающихся пожаров, а также спасли нас от замерзания. Почему-то, вне зависимости от моего настроения, стены в доме то начинают покрываться льдом, то вспыхивают, объятые синим пламенемхорошо, что пламя остается пламенем, независимо от цвета и, как обычный огонь боится обычной воды. Как это все во мне умещается, я не знаю, но нужно следить за своими эмоциями, если я не хочу в один прекрасный момент испепелить все вокруг, а то, что останется, заморозить.
Недавно, пытаясь найти хоть что-то, что может раскрыть секрет моего теперешнего состояния, перебирая все книги в семейной библиотеке, я наткнулся на книжку по психологии магов, из которой вычитал, что это происходит из-за стресса, и закончится, скорее всего, тогда, когда я перенесу еще один. Еще раз пережить подобное? Вряд ли я смогу. Я и сейчас еще не отошел от случившегося. И сомневаюсь, что когда-нибудь стану таким, как прежде.
Домой в конце июля я приехал в приподнятом настроении. Моя безумная практика закончилась, мы все были живы, здоровы, что еще нужно? Арес приехал за мной в Вольфнест сам. Точнее не сам, у него, точнее у нас, как оказалось, есть шофер. А еще у нас была просто великолепная машина, с обалденным уровнем комфортности. Я сначала предложил Рею и Ванде, чтобы они поехали с нами, но их родные приехали за ними даже чуть раньше, чем подкатил лакированный монстр Ареса.
За Рейном приехал старший брат на уже стареньком, но все еще прытком пикапе, а за Вандой приехал ее отец на довольно новом и вполне удобном универсале. Я даже успел познакомиться с родными своих друзей, а то, что мы друзья, не вызывало сомненийтакие испытания и откровения в девяносто процентов случаев сближают. Мне понравились и здоровенный парень с огромными мускулами на рукахбрат Рейна. Очень простой, весь как на ладони. Он, улыбаясь, тряс мою руку, говоря, что друг его брата и его друг. И отец Вандыневысокий, полноватый, улыбчивый мужчина, который тоже не вызвал никаких отрицательных эмоций. Располневший, откормленный Гвэйн развеселил всех, собравшихся перед воротами, отвечая на колкости и смешки в его адрес недовольным рычанием. Отец Ванды, Стефан Грей, узнав, что я живу недалеко от Жильны, сразу же предложил меня подвезти, коль скоро мои родственники опаздывают, но тут на парковку перед воротами школы вполз черный сверкающий лимузин, из которого легко выскочил Арес, не дожидающийся, пока шофер откроет перед ним дверцу.
Я с некоторым изумлением наблюдал, как меняются лица у людей, которые только что запросто шутили со мной, когда они узнавали Ареса. Но отец быстро сгладил все углы, уверенно пожав руки мужчинам, поинтересовавшись их делами, и поблагодарив за таких замечательных Рейна и Ванду, которые так здорово на меня влияют. Я все еще не привык к такому Аресу, поэтому первую половину поездки мы проехали молча, но потом отцу удалось меня разговорить. Говорил в основном я. Точнее, я рассказывал ему про практику. На середине рассказа, когда я начал рассказывать про убийства и похищения, то увидел, что Арес нахмурился и на его лице заиграли желваки, но потом, когда я описывал наш бой с Гаврюшей, он прикусил костяшки пальцев на правой руке, а глаза у него заискрились от с трудом сдерживаемого хохота. Единственный вопрос, который он сумел из себя выдавить был:
Как вы умудрились на дерево залезть?
Очень быстро, ну а что я еще мог сказать?
Первую неделю мы с Аресом собирались в путешествие. Нужно было учесть множество мелочей, о которых я даже не подозревал. Он, смеясь, учил меня упаковывать чемодан. Отец собрал его в первый раз сам, а затем вывалил все вещи на мою кровать и предложил мне упаковывать кофр самостоятельно. Я никак не мог понять, как он умудряется все эти бесконечные вещи уместить в одну упаковку, не применяя при этом магию. Я так и не смог. У меня с завидной регулярностью вмещалось только половина различного барахла. Я уже начал думать о том, что мое путешествие закончится в этой комнате, когда я в очередной раз споткнулся о проклятый чемодан. Я постепенно начал выкидывать вещи, которые казались мне менее нужными, сокращая тем самым общее их количество. Арес пресекал это действие и с завидным упорством надеялся обучить меня необучаемому, показывая, как нужно все раскладывать, чтобы и крышка чемодана закрывалась, и все вещи были на своих местах. Вообще, в эту неделю мы много времени проводили вдвоем. Я рассказывал ему обо всем: о моей дурацкой дуэли, о моих небольших пакостях, даже о Фолте. Отец только качал головой и усмехался. На мои демарши против преподавателей он реагировал спокойно, и когда я спросил почему, Арес спокойно ответил:
Ты молодой, ершистый. Но эти недостатки с возрастом проходят. А конкретно у тебя они пройдут быстрее, потому что ты понимаешь, что делаешь что-то неправильно. К тому же, ты учишься, только почему-то не показываешь этого своим преподавателям. Этакий протест, даже не против них, а против Алекса. Дей, пойми, твой крестный тебя очень любит, и желает тебе только добра. А преподаватели относятся к тебе точно так же, как и к другим студентам. Поэтому не воспринимай их попытки чему-то тебя научить в штыки, с этими словами он улыбнулся и потрепал меня по голове, а сейчас давай-ка постигать искусство укладывания чемоданов.
В тот вечер мы с отцом сидели в библиотеке. Он расположился за столом, дописывая какие-то бумаги. А я забрался с ногами в кресло и читал книгу. Вдруг Арес резко поднялся на ноги и прижал руку к груди. Сделал глубокий вдох, а вот с выдохом возникли какие-то проблемы. Он захрипел и начал заваливаться на стол. Я закричал. Вместе с вырвавшимся криком меня выбросило из кресла, как из катапульты. Не помню как, но я успел перехватить падающее тело, но, так как весу во мне было раза в три меньше, то я упал на пол вместе с отцом. По его телу пробежала длинная судорога, а в углах рта появилась пена. Ворвавшаяся в библиотеку мама с помощью кобольдов стащила его с меня и положила на диван.
Целители прибыли на редкость быстро. Старший зашел в комнату и посмотрел сначала почему-то на меня.
Помогите, помогите нам, мой голос звучал глухо, я так и остался лежать на полу.
Целитель, видимо, к этому времени и сам сообразил, в чем дело. Решительно шагнув к дивану, он оттолкнул мать и склонился над отцом. Чтобы уже через минуту выпрямиться.
Я ничего не могу сделать, слишком поздно.
Его голос доносился до меня, как через вату. Встать на ноги я не мог, или не хотел, сейчас уже не важно. С трудом поднявшись на четвереньки, я подполз к дивану. Арес был бледен. Черты лица уже начали заостряться, а я не понимал, почему он все еще лежит, почему ничего не говорит. Дальше все было как в тумане. Я не слышал, что говорит целитель застывшей и смотрящей в одну точку маме. Кажется, я кричал, пытаясь добиться ответа от отца, тряс его за рубашку. Внезапно я ощутил легкость во всем теле. Голова закружилась, словно я глотнул игристого вина, и тогда слово «смерть» отчетливо прозвучало в моей голове. Я расхохотался. Я ведь Темный маг, мать мою, волшебницу, я некромант! Я смогу его поднять, я смогу Меня отрывали от его тела в шесть рук, оба целителя и мама.
До сих пор гадаю, откуда у меня силы взялись так крепко держаться? Потом мне насильно влили в горло какоето зелье, видимо, успокаивающее, скорее всего даже обычное, приготовленное для простых людей, раз смогло на меня подействовать. Затем наступила темнота.
Все время до похорон я просидел у открытого гроба в древней семейной часовне. С изящных фресок на меня укоризненно смотрела Прекраснейшая, а мне было плевать на нее. В тот момент я ее просто ненавидел. Как она могла забрать единственного человека, для которого важно было только мое существование? Я долго смотрел на нее, так долго, что в один момент мне показалась, что невероятно красивая женщина, изображенная на фреске, слегка наклонила голову и улыбнулась мне краешками совершенных губ. И тогда я не выдержал и тихо, зло проговорил:
Я стану учиться, слышишь? Я через себя переступлю, но я буду владеть всеми доступными мне видами магии в совершенстве. Я тебе клянусь, слышишь?! И если ты еще раз попробуешь забрать того, кто мне дорог, я больше не отдам его тебе так легко. Слишком многое ты уже отняла у меня, по часовне пробежал холодный ветерок, колыхнулось пламя свечи, и я внезапно понял, что это не простые слова. Я действительно выполню только что данные клятвы, чего бы мне это ни стоило.
В день похорон было пасмурно, постоянно накрапывал дождь. Мама все время молчала, она даже не плакала, и от этого становилось страшно. Застывшее лицо напоминало мне маску. Наверное, я выглядел не лучше. Когда двери усыпальницы закрылись, меня накрыло. Злость, какаято иррациональная обида на то, что он ушел, что тоже оставил меня. Нетвердым шагом я пошел к любимой теплице Ареса. Распахнув дверь, я зашел в нее и ухватился руками за первое же попавшееся мне на глаза растение:
Ты же обещал, что не бросишь меня, ты обещал! теплицу я разнес вдребезги, вырывая с корнем растения, которые он с таким трудом и заботой выращивал, доставая из разных уголков нашей необъятной планеты. А еще я смеялся, я хохотал, и только по тому, что мое лицо становилось мокрым, догадывался, что по нему текут слезы. Только через час этого буйства я начал осознавать, что творю. Опустился на колени, закрыв лицо руками. Осмотревшись и с трудом сфокусировавшись, я поднял один из саженцев, безжалостно вырванный из земли. Нашел небольшую лопатку. И принялся заново высаживать растение. За этим занятием меня нашла мама.
Как ты думаешь, приживется? мой голос звучал на редкость глухо.
Она же просто подошла ко мне, вырвала из рук лопату, в которую я, оказывается, вцепился так, что чуть не сломал черенок, обняла, крепко прижав к себе, и впервые позволила себе заплакать.