Ты идешь? Хейзит соскочил с саней в глубокий снег и протянул сестре руку. После твоих хлеф я только сильнее захотел есть. Пошли!
«Нет, он точно не появится, подумала Велла. Кажется, он обещал сам навестить их, если что произойдет, чтобы предупредить. Значит, братец успел рассказать ему, где они живут. А если нет? Если ничего не произойдет? Почему она сама не догадалась подсказать ему, где их найти, когда был подходящий момент? Вот дуреха-то!»
Велла оперлась на предложенную руку и невольно сравнила ее с рукой Гийса. Эта была добрая, мягкая и несильная. А тауверенная и дерзкая, знающая, чего хочет хозяин и чегоона Нет, так совсем не годится! Она не должна раскисать. Не имеет права. В конечном итоге пусть будет то, что будет. Зря, что ли, она училась мировосприятию у материмудрой женщины, не торопившей события и принимавшей жизнь такой, какая она есть. Желания только уводят нас в сторону. Веравот что дает силы надеяться. Вера в свое предначертание, в торжество случая, наконец, в помощь предков.
Извини, что не сумела заморить тебя по пути голодом. Нет, не отнимай руку, а то я тут где-нибудь увязну, и ты меня потом не откопаешь. Ты можешь что-нибудь разобрать вокруг?
Словно из духа противоречия снег разом перестал падать, а поднявшийся ветер легко развеял густые тучи. Между ними проглянуло голубое небо, и стало очевидно, что до вечерних сумерек еще долго.
Пошли, пошли! По пути наглядишься! торопил ее брат, и Велле пришлось подчиниться. Нет, рука у него тоже может быть крепкой, если он захочет. Мать, наверное, совсем испереживалась. Идем.
Они недолго торили дорогу в глубоком снегу. Как ни странно, проулки между избами полнились спешащими но своим делам жителями, вероятно, уставшими скрываться от снега по домам и теперь при первой возможности высыпавшими на улицу наверстывать упущенное. Здесь уже снег был утоптан множеством ног, хотя вокруг изб и даже на покатых крышах он лежал толстой белой периной.
Что ты наморен делать дальше? поинтересовалась Велла, повеселевшая из-за прояснившейся, пусть ненадолго, погоды и обрадованная видимым спокойствием брата. Мы действительно идем домой?
Действительно. Есть другие предложения?
Да нет, просто мне показалось
Гийс совершенно четко сказал, что мы должны возвращаться домой и вести себя так, будто ничего не произошло. Предлагаю послушаться его совета.
Ну вот, наконец-то я узнаю, о чем вы там шептались! Благодарю, что поделился! Теперь и я, пожалуй, постараюсь не сильно переживать. Как хорошо, что у меня есть старший брат! Всегда приголубит, успокоит, объяснит
Перестань. Кстати, добавил Хейзит, пропуская нерасторопную старуху с тележкой, что там у тебя с ним произошло?
С кем?
Не юли. С Гийсом, с кем еще?
Да ничего
Так мне все-таки приснилось, что ты и он что он просил у меня твоей руки?
Приснилось
Слава героям!
Не приснилось
Тэвил! Так я и знал! Вы что, уже того
Что?
любили друг друга?
Хейзит! Оставь свои глупости!
Хорош женишок, однако! Оставил тебя. Сам где-то крутится. Обещал, может быть, зайти, если совсем нас прижмет. Ну-ну, давай-давай.
Ты же дал свое согласие! Велла наморщила нос, как в детстве, когда нужно было захныкать, чтобы заставить брата принять ее условия игры. Он ведь твой друг.
Хейзит обнял сестру за талию, тесно прижал к себе и шепнул в оголившееся под волосами ушко:
Иногда мне кажется, что у меня больше нет друзей
«Он непохож на плачущего мальчика, которому нужно утешение, подумала Велла. Просто чувствует в себе силы говорить мне, что думает. Я бы так вряд ли смогла. А он изменился. Стал настоящим мужчиной». И она поймала себя на мысли, что перебирает в памяти имена и лица своих многочисленных подружек, с которыми могла бы его познакомить, чтобы он больше не чувствовал себя одиноким. Ничего не вышло. Как ни странно, все они сейчас казались ей недостойными его внимания. Вот те раз! Неужели она тоже ни одной из них толком не доверяет? Было среди них несколько милых, добрых и по-своему рассудительных, однако все они не подошли бы ему по возрасту, да и добрыми и рассудительными они стали, если разобраться, не от хорошей жизни. Одним словом, слишком опытные девицы. Хейзиту же она непременно хотела найти такую, которую он сам потом смог бы воспитать. Велла знала двух-трех совсем еще девочек, дочек завсегдатаев таверны «У старого замка», но только одну, пожалуй, могла бы без зазрения совести познакомить с братом. Остальных даже хорошенькими трудно было назвать.
Все это время они шли молча, машинально кивая в ответ на приветствия встречных прохожих. Нельзя сказать, что в Вайлатуне все поголовно друг друга знали, а тем более друг другу симпатизировали, просто в противном случае отсутствие ни к чему не обязывающей вежливости могло вылиться в лишние склоки и упреки. Молвавот что всегда нужно было иметь в виду, тем более если от нее зависит достаток в твоем доме. У Веллы даже промелькнула мысль, что теперь, узнав о вынужденном возвращении брата и крахе столь многообещающего предприятия, многие соседи снова потянутся к ним в таверну. Им больше не надо завидовать чужому успеху. А пожалетьэто мы все умеем и любим
Дорога к дому заняла у них больше времени, чем они ожидали. Вероятно, сказалось желание как можно скорее почувствовать себя в тепле и безопасности, а выпавший снег сделал знакомые места почти неузнаваемыми. Конечно, они могли бы идти вдоль внутренней линии Стреляных стен, что неминуемо привело бы их к заветной таверне, которая в свое время оказалась на пути одной из стрел, расположение этих стен, вернее, стены, определившей. Однако так могли поступить разве что пришлые из соседних тунов, а не местные жители, кичившиеся своим умением находить в хитросплетении переулков между избами кратчайшую дорогу к цели.
Как бы то ни было, раскачивающуюся вывеску, пронзенную упомянутой стрелой, они заметили одновременно и не сговариваясь прибавили шаг. Хейзит прислушивался к внутреннему голосу, который наверняка подсказал бы ему, окажись здесь что-нибудь не так. Теперь он всегда и везде ожидал подвоха. Вот и сейчас порыв ветра донес до него слабый запах гари. Очевидно, он прилетел с пепелища, в которое не так давно превратился дом бедняги Харлина. Постой-ка, но ведь после такого снегопада все обугленные балки должны быть занесены сугробами и ничем не пахнуть! Не может же быть, что их специально раскопали, как только снег прошел. Надо будет при случае обязательно сходить туда и самолично все проверить. В особенности колодец.
Смотри, Дит Велла указала на фигуру, заметившую их и поспешно скрывшуюся за дверью таверны. Что он тут потерял?
Странно, согласился Хейзит, замедляя шаг. Мне казалось, мать дала ему и его женушке Маре окончательный расчет. Ты уверена, что это был именно он?
Ты сам разве не видел?
Видел кого-то, но не разглядел, кто это был. Пошли быстрее!
Велла поняла, что брат в первую очередь подумал о матери. Будь он один, наверняка бы поостерегся приближаться к таверне, не разведав, что почем. А сейчас он уверенно тянул ее за собой. Нет, уже не тянул
Ты туда пока не ходи, сказал он, резко останавливаясь. Мало ли что, сама понимаешь. Давай сделаем так: я пойду и, если все спокойно, выйду и позову тебя. Если не выйду или выйду не один, прячься и не высовывайся, что бы ни происходило. И во что бы то ни стало отыщи Гийса.
Так ты ему все-таки веришь?
Больше некому, радость моя. Ну все, я пошел.
Не дожидаясь возражений, Хейзит легонько толкнул сестру в проем между стоящими здесь почти вплотную избами и стремительной походкой направился в таверну.
Идет! вздрогнул приникший к заиндевевшему окну курносый доносчик. Все-таки идет!
Донел брезгливо взял его за шиворот и бесцеремонно передал в лапы двум помощникам, которые еще менее радушно затолкали перепуганного Дита под стол.
И пусть кто только пикнет, предупредил Донел, многозначительно оглядываясь на бледную женщину заурядной наружности, но зато с густой копной роскошных высветленных волос, для удобства перехваченных на затылке широкой синей лентой. К тебе, мамаша, это относится в первую очередь. По местам!
Засаду Донел подготовил на удивление быстро и толково. Пока брат с сестрой добирались пешком, он с небольшим отрядом всадников доскакал до таверны, спрятал коней за домом, припугнул хозяйку и немногочисленных посетителей, рассадил своих людей поближе к входу, а сам благоразумно встал подальше, за увитую плющом и цветами деревянную колонну. Не хватало только спугнуть мальца. Донелу бы этого не простили.
Я кому сказал, по местам! зашипел он, видя, что хозяйка мешкает в проходе, а не идет, куда ей было велено, на кухню. Сделал знак ближнему из мергов, что был сейчас переодет в костюм рыбака. Тот грузно поднялся из-за стола и взял женщину под локоть. И раньше времени не вздумай высовываться.
Мама!
Тэвил! Как он мог так быстро дойти? Бежал, что ли?
Выглянув из-за колонны, Донел увидел нерешительно остановившегося на пороге Хейзита. Парень смотрел на оглянувшуюся мать, на спину подталкивавшего ее вперед рыбака и мешкал. «Догадался», понял Допел. Хорошо, что своих людей он учил действовать молниеносно. А они, зная, что от них требуется, давно забыли о том, что можно рассуждать и медлить. Две тени метнулись к двери с обеих сторон, и не успел Хейзит отшатнуться, как его уже держали за руки крепкие пальцы.
Беги, сынок! словно спохватившись, крикнула женщина, вырывая локоть и обрушивая на голову «рыбака» тяжелый деревянный половник.
Вместо того чтобы прятаться, она устремилась на помощь сыну. Донел не мог отказать себе в удовольствии подставить ей подножку и, больше не думая скрываться, вышел из-за колонны.
Наконец-то мы снова свиделись, маго Хейзит! Он едва заметно пнул женщину сапогом в бок и метнул грозный взгляд на нерасторопных мергов, вся задача которых сводилась сейчас к поддержанию порядка, однако они даже такую малость не в состоянии были обеспечить без понукания. Надеюсь, вы еще меня не забыли и мне не нужно лишний раз представляться?
Мама!
«Молодец, подумал Донел, видя, как один из державших Хейзита захлопывает входную дверь. Нечего соседям слышать, что тут у них происходит».
А куда же делась твоя пригожая сестрица? поинтересовался он, только сейчас заметив ее отсутствие. Потерял по дороге? И, сделав знак двум воякам, готовым прийти на помощь кому понадобится, добавил:А ну-ка, обшарьте все закоулки поблизости. Она не могла уйти далеко. Ты с ними, бросил он тому, в ком Хейзит, если бы ему был досуг, мог легко узнать недавнего зазывалу, понукавшего строителей садиться в сани, и тихо добавил:Девчонку словить во что бы то ни стало!
Когда все основные распоряжения были отданы, а главная цель достигнута, Донел позволил себе расслабиться. Чувство выполненного долга посещало его редко, наград свыше он не ждал, а потому привык пользоваться моментом, когда тот подворачивался. Сейчас был именно такой случай.
Всех лишних в подвал, коротко распорядился он. Эй, у тебя тут есть подвал? Это относилось к сидевшей в проходе хозяйке, вытиравшей рукавом разбитый при падении нос.
Есть
Вот и ступай туда! Живо!
Донел едва сдерживал улыбку, видя, с какой покорностью испуганные посетители семенят следом за хозяйкой, сопровождаемые всего тремя, правда, хорошо вооруженными провожатыми. Он не уставал удивляться извечной покорности жертв. Хотя, казалось бы, чего проще: навалиться дружно на немногочисленных противникови дело сделано. Некоторые даже меч вынуть из ножен не успеют. Сам в свое время проверял. Так нет, эти будут послушно подчиняться приказам и сами себя загонят в безвыходное положение. Поделом. Знают, что нужно шкуру свою беречь. Потому что наказ ему был дан строгий: чтобы все тихо и без лишнего шума. Это означало, что свидетелей лучше не иметь вообще. Ничего, посидят в холодном подвале день-другойсами окочурятся.
Те, что поймали Хейзита, зря времени тоже не теряли. Они связали его по рукам и ногам тонкими, но прочными пеньковыми веревками, засунули в открывшийся после нескольких ударов под дых рот заранее приготовленную тряпку и завалили животом на стол. Из-под которого тотчас же появился с кислой физиономией Дит и застыл в ожидании дальнейших распоряжений.
А ты иди порадуй жену, сказал ему Донел. И не забывай, что долг платежом красен.
Я, конечно я всегда я мигом залепетал доносчик, бочком протискиваясь к двери мимо взвившегося в немом крике Хейзита.
Донел плюнул ему вдогонку и сел на лавку напротив пленника. Только сейчас он разрешил себе почувствовать, как устал за этот нескончаемый день.
Ну что, строитель? Или как там тебя прикажешь величать? Гончар? Так что, бывший гончар, жалко с жизнью прощаться? Что говоришь? Погромче, а то я глуховат последнее время стал. Не хочешь? Помирать не хочешь? Я бы на твоем месте, наоборот, порадовался. Потому что тогда ты не узнаешь, что приключится в скором времени с твоими любимыми родственничками. Волнений, так сказать, избежишь. Ишь как бежал! Боялся не успеть? А мы тебя подождали, чтобы все чин по чину было. Сейчас и сестренку твою выловят и приведут. Представляешь, что я с ней сделаю? Что головой мотаешь? Представляешь, я знаю! По глазам твоим красным вижу. Затянутой в кожаную перчатку рукой он взял пленника за подбородок и с силой поднял к себе. Вот так бы по горлышку твоему ножичком и проехался Да не велено тут ничего портить. Жаль, конечно. Но ничего не поделаешь. Будем блюсти порядок. Он посмотрел на замерших в ожидании подручных. Эти двое взирали на происходящее равнодушно. Они привыкли. Так куда, говоришь, твой приятель Локлан с прочими деру дал? Ты ведь наверняка знаешь. Как нехорошо утаивать правду! Матушка у тебя вон какая, можно сказать, благородная женщина, а ты кочевряжишься. Нехорошо. Плохо она тебя, видать, воспитала. Ну да ничего. Мы тебя живо вежливости научим. Сестренка с тобой заодно, поди? Тоже небось молчать будет, как думаешь? Я вот, к примеру, думаю, что будет. Но недолго. Тело женское боль и стыд плохо переносит, быстро ее разговорим. Согласен? Он игриво потрепал пленника по залитой кровью и слезами щеке. Где это ты успел так себе мордашку расквасить? Ну ничего, мы тебе ее еще красивее сделаем, чем была. Полюбуешься потом. Если будет чем. В прошлый раз одному несговорчивому так щечки разрумянили, что он оба глаза потерял. Вытекли глазки. Как белок из яйца. И зачем только нужно было до этого доводить! Сказал бы, о чем спрашивали, и пошел бы восвояси. Мы никого насильно ведь не держим. Сжатая в кулак рука в перчатке отлетела назад и на обратном движении саданула Хейзита по скуле. Удар вышел звучным и таким сильным, что почти перевернул пленника на спину. Сплошная обида, маго Хейзит! С удовольствием свернул бы тебе челюсть, так ведь ты потом говорить не сможешь, не так ли? Эй вы, бросил он помощникам, заметив движение на улице, стойте у двери и никого из посторонних сюда не пускайте. Только девку. Так на чем мы остановились? Ах да, челюсть! Второй раз он ударил совсем без размаха, однако удар получился чуть ли не сильнее первого. Сестренку твою я колотить не буду. К чему добро переводить, верно? Как думаешь, достаточно ее раздеть будет? Или все-таки придется еще и по мягкому месту горяченьких всыпать? Соточку-другую, а? Хотя, знаешь, я, пожалуй, даже этого делать не буду. Филейные части не должны портить картину. По пяточкам ее пройдемся нежным. Вот визгу-то будет! Донел хихикнул, не отрывая внимательного взгляда от посеревшего лица пленника. Тот явно порывался что-то сказать. Разговаривать захотел? Пора, пора, братец. Выньте-ка из него кляп. Ну, давай, сглотни и говори.
Не поймать вам ее, твари
Кляп обратно! Твои мысли продиктованы чувствами, а меня сейчас интересуют факты. Кто, когда, куда? За дровосеков мы тоже возьмемся, если придется, но сперва хотел бы выслушать твою историю. Ты ведь знаешь, с кем, каким образом и куда твой приятель Локлан устремился. Кивни, если знаешь, ну-ка!
Хейзит кивнул.
Ну вот видишь! Не зря я от тебя добиваюсь признаний. Дровосеки нам вовсе могут не понадобиться. Как и твоя сестренка. Если ты все-таки окажешься умным мальчиком. Ну зачем, посуди, пререкаться и покрывать тех, кто уже ничего хорошего для тебя не сделает? След их простыл.
Хейзит и в самом деле производил сейчас вид обмякший и безвольный. Взор его заметно помутнел, и только ноздри нервно раздувались, не суля ничего хорошего. Да только что мог поделать он один в окружении бывалых воинов, явно привыкших осаживать и не таких противников. Донел чувствовал свою полную безопасность и безнаказанность. Ему только хотелось, чтобы сестру этого парня все же нашли. Он видел ее несколько раз за время недавнего перехода, но она успела понравиться ему, как лакомая жертва. Подобных ей Донел всегда находил виновными и выбивал признания. Даже в его нелегком труде случались мгновения радости. Он снова сделал знак подручным вынуть изо рта Хейзита кляп.