Николай Леонов, Алексей МакеевПредатель
У кого не случалось, что день не задался с самого утра? Да у всех бывало. Вроде бы и встал с той ноги, и в зеркало на себя посмотрел без отвращения, и жена при виде тебя не скривилась и даже завтрак приготовила. А вот только ворочается у тебя внутри маленький противный червячок, и ты заранее знаешь, что все у тебя сегодня пойдет наперекосяк. Может быть, это и называется интуицией?
Вот и Гуров, едва открыл глаза, как сразу же почувствовал, что ничего хорошего от предстоящего дня ему ждать не приходится. Во-первых, он проснулся на диване и, судя по закрытой двери спальни, его супруга, народная артистка России Мария Строева, еще изволила почивать. Вернувшись накануне после премьерного спектакля, на котором что-то почему-то пошло не так и вышел конфуз, она на ни в чем не повинного мужа с кулаками не бросалась, посудой не швырялась, а только, очень живописно и пространно высказавшись в адрес режиссера и коллег, хватанула коньячку и завалилась спать. Для Гурова это было делом привычнымесли уж черт угораздил тебя жениться на актрисе, то терпи, и он предпочел устроиться в гостиной. А во-вторых, когда, собрав постель и сделав обычную утреннюю гимнастику, стараясь, однако, не шуметь, чтобы не разбудить жену, что в такой ситуации было чревато, Лев Иванович отправился в ванную, то, едва взглянув на себя в зеркало, сразу почувствовал, что неприятностей он сегодня огребет немерено. Настроение испортилось окончательно, и он, кое-как позавтракав, отправился на Петровку, пытаясь по дороге понять, откуда чего ждать. Резонансных дел у них со Стасом Крячко сейчас в производстве не было, то есть они, конечно, быликак же двум полковникам-важнякам без них, а то зачем же их кормят? но лиходеи уже пребывали в узилище, доказательная база была собрана такая крепкая, что не подкопаешься, и оставалась исключительно писанина, которую они оба дружно не любили, но куда же без нее? Значит, нужно было ждать чего-то новенького, а уж на это их друг и начальник генерал Петр Николаевич Орлов был большой мастер!
Войдя в кабинет и встретившись взглядом со Стасом, обычно даже в самых поганых ситуациях источавшим оптимизм и демонстрировавшим бодрость духа, а сейчас неожиданно хмурым, Гуров усмехнулся и произнес известную присказку преферансистов:
Двое нас!
Трое! поправил его Стас. Нас Петр дожидается, и тон у него был очень озабоченный.
В приемной генерала друзья с удивлением увидели двух крепких парней в камуфляже, с автоматами и даже в масках. Крячко, умевший при необходимости договориться даже с чертом, давно уже был в самых теплыхне путать с интимными! отношениях с секретаршей Петра и вопросительно посмотрел на нее. Но она только сделала строгие глаза, и они вошли в кабинет. Он оказался пуст, а поскольку дверь в комнату отдыха была открыта, они двинулись тудану какие же могут быть секреты между многолетними друзьями? да вот только войти не успели, потому что Орлов вышел оттуда к ним сам, но дверь за собой закрывать не стал. Выглядел он «по-домашнему», то есть был без пиджака, с расстегнутым воротником рубашки и приспущенным галстуком, и явно общался с человеком ему не посторонним. А судя по тому, что из комнаты попахивало сигаретным дымом, можно даже сказатьблизким, потому что с некоторых пор курить у себя в кабинете Петр не разрешал никому.
«Что за чудеса? подумал Гуров. Зачем же тогда конвой в приемной? Нет, Петр явно готовит нам какую-то вводную. Как там в мультфильме? Предчувствия его не обманули!» Он глянул на Крячко, и тот согласно покивал ему головойчутье на неприятности у Стаса было даже острее, чем у Льва Ивановича.
Присаживайтесь! предложил Петр, и они сели в кресла для посетителей перед его столом, а он, пододвинув стулрядом с ними. Долго вам еще с бумажками ковыряться?
Дня на два работы, ответил Крячко, на всякий случай преувеличив.
Отложите все в сторонутут дело поважнее будет, сказал Орлов.
Да ты же сам с нас потом за нарушение сроков стружку снимать будешь, возразил ему Гуров.
Не буду! твердо пообещал тот. Так вот, ребята! Обратился ко мне с просьбой мой очень давний знакомыйу его друга беда большая приключилась, и надо помочь. Я ему за вас, как за самого себя, поручился!
Петр! Мы частным сыском не занимаемся! Мы люди государевы, и служба у нас такая же! категорично заявил Гуров.
Что? Компроматик на олигарха какого-нибудь проклюнулся? И его, пока не поздно, отыскать надо вместе с шантажистом? съехидничал Стас. На чем же его, бедолагу, прихватили? На девочках? Или даже на мальчиках? Или в педофилию, убогий, ударился?
Ну, зачем вы так? раздался вдруг из комнаты отдыха приятный мужской голос с едва уловимым, но непонятно каким именно, акцентом. Это дело действительно очень серьезное.
Гюльчатай! Открой личико! ернически попросил Крячко, которого понесло по кочками, какой только черт его в бок толкал? Вы же, неуважаемый, небось с начальником нашим в лихие годы далекой боевой юности скорешились! А потом теплое хлебное место нашли и присосались к нему! А когда хозяина вашего за энное место жестко взяли, он приказал вам его из дерьма вытащить! Да только вы от сытой жизни все былые навыки растеряли! Вот и бросились к Орловувыручай, мол! А тот, по старой дружбе, отказать не смог, вот и решил нас к этому делу припрячь! А мы не дерьмовозы! Ясно, Гюльчатай?
Из комнаты в ответ не раздалось ни звука, а вот Орлов тихо сказал:
Вон отсюда! А потом, отбросив стул в сторону, вскочил и загрохотал:Вон, я сказал!!! Вы что о себе возомнили?! Что круче вас только яйца?! Что вы самые пробивные?! Сопляки! Молокососы! Как ты говорил? он явно обратился к своему гостю:Щенок может обгавкать волкодава, но сам от этого волкодавом не станет?
Обтявкать, поправил его невидимый собеседник.
Вот-вот! Только вы не волкодавы! И даже не их щенки! Вы дерьмо собачье! Знать вас больше не желаю! Вон отсюда! заорал Петр.
И Гуров, и Крячко смотрели на него в полном обалдении и не узнавали своего давнего друга, который действительно был на расправу крут и скор, да и рука у него была совсем не легкая, но не по отношению же к ним! Самое же главное, что Петр сейчас не играл на публику, как это бывало, когда он перед начальством устраивал им разносытогда-то они понимали, что это просто правила игры. Нет! Он сейчас не притворялся, ничего не изображал! Он действительно был в самом настоящем бешенстве, и ярость его границ не имела!
Бесконечно растерянные Гуров со Стасом сочли за благо покорно удалиться, сопровождаемые самыми нелицеприятными высказываниями Орлова об их невысоких человеческих качествах, и, вернувшись в кабинет, уселись и недоуменно уставились друг на другаих столы стояли напротив.
Лева, ты что-нибудь понимаешь? спросил Стас.
Только то, что мы здорово подставили Петрадело, видимо, действительно очень важное, задумчиво ответил Гуров. Надо было хотя бы узнать для начала, что случилось, а тут тебя переклинило. С чего бы это?
Ну, во-первых, ты сам про государеву службу начал, напомнил Стас. Во-вторых, сегодня понедельник. А в-третьих он растерянно почесал затылок. Да буря сегодня, наверное, магнитная.
И когда же ты, друг Стас, на головушку скорбным стал? хмыкнул Лев Иванович.
Да ладно тебе! отмахнулся Крячко. Скажи лучше, что делать будем?
Полагаю, в целях собственной же безопасности нужно подождать, когда Петр немного успокоится, а потом выяснить, что же все-таки случилось, предложил Гуров. Ты попроси секретаршу, чтобы просемафорила нам, когда тучи разойдутся.
Ох, не думаю я, что это сегодня будетдавненько я его таким не видел! И какой только черт меня за язык потянул?! сокрушенно покачал головой Стас.
Станислав Васильевич Крячко его зовут, буркнул Лев Иванович. Ладно! Что сделано, то сделано! А работу сполнять надо!
Они собрались было вернуться к своей столь нелюбимой писанине, когда открылась дверь и в проеме появился капитан Панкратов, был он, как и большинство в Главке, в штатском, а под расстегнутым пиджаком виднелась наплечная кобура. Входить он не стал, а так и остался стоять, прислонившись к косяку, одной ногой в коридоре, а другойв их кабинете.
Ну что, полкаши? Генеральские любимчики? Ткнули вас мордой в асфальт? злорадно усмехнулся он. Попробовали, каков он на вкус?
Крячко вскинулся, а вот Гуров и бровью не повел. Он и так знал, что очень многие в Главке, если не большинство, его сильно не любят, а проще говоря, ненавидятКрячко доставалось просто за компанию, хотя таких открытых высказываний уже давненько не было. Льва Ивановича не любили точно так же, как не любят в школе круглых отличников, даже если те совершенно нормальные ребята, не заносятся и дают списывать. Вот и Гуров никогда не заносилсяпросто ему было гораздо легче, мгновенно все проанализировав, выдать единственно правильное суждение или решение, чем долго и нудно объяснять, как он к этому выводу пришел, особенно, если он не совпадал с мнением руководства. Орлов не в счетон хорошо знал цену Льву Ивановичу и верил ему на слово абсолютно, но вот остальное начальство!.. Вот уж у кого Гуров со своей независимостью костью в горле стоял! Ну, как какому-нибудь чинуше признать его превосходство над собой? Да легче уксусу выпить! Но приходится терпеть, потому что делаони разные бывают. Есть такие, что можно и для галочки закрыть как-нибудь, а ведь еще и другие случаются. Где нужно до самой сути докопаться и истинного виновника найти. К кому тогда пойдешь? А к Гурову! И не потому, что, кроме этого тандема ГуровКрячко, в Главке больше важняков нет, а потому, что они лучшие! Вот и приходилось чинуше свое самолюбие поглубже засовывать. Ну и как при этом не озлобиться? И что уж тогда говорить о рядовых сотрудниках?
Панкратушка! А в морду не хочешь? ласково поинтересовался Стас.
Да пошли вы оба! с ненавистью бросил тот.
Оторвавшись от косяка, Панкратов направился в сторону кабинета Орлова, не потрудившись даже дверь закрыть, а Крячко недоуменно уставился на Гурова.
Лева! Он что же, решил, что Петр нас в асфальт закатает или живьем слопает? А может, вообще с вещами на выход предложит?
В частный сыск пойдем. Один раз у нас это уже хорошо получилось, напряженно глядя на дверь, ответил Гуров, думая при этом о чем-то совершенно другом, а потом вскочил и со словами:Нет, здесь что-то не так! бросился в коридор.
Стас, хоть ничего и не понял, но, свято веря в интуицию друга, рванул следом за ним. И, словно он только и ждал их появления, Панкратов выхватил пистолет и начал стрелять в какого-то только что вышедшего из кабинета Орлова человека в гражданском, с закрытой черным мешком головой, которого сопровождали двое конвоировте, что ждали в приемной. Закрыв собой упавшего гражданского, на бедре которого расплывалось кровавое пятно, один из конвоиров, закинув автомат за спину, тащил его обратно в приемную Орлова, а второй вскинул свой автомат, но выстрелить не успел, потому что в этот момент Гуров всем своим весом обрушился сзади на Панкратова. Пистолет у того вылетел, и он, извиваясь ужом, все пытался до него дотянуться.
Ты что творишь, сволочь? заорал Крячко, приходя на помощь Гурову.
Пусти! хрипел Панкратов. У них мой сын!
Второй конвоир тоже подскочил к Панкратову и защелкнул на нем наручники. На шум выбежал Орлов и тут же заорал:
Ты жив? Ранен? Что с тобой? и обращался он вовсе не к Гурову или Крячко, а к неизвестному человеку.
Кевлар еще никого не подводил, а вот ногу зацепило, с трудом прошептал тот и добавил:Течет твое корыто, генерал! А потом спросил у своих, теперь уже получалось, что и не конвоиров вовсе, а охраны:Как вы, ребята?
Нормально! Наши броники еще и не такое выдерживали! Но синяк останется! ответил один из них.
Ну, от синяка не умирают, заметил раненый.
Мы срочно к себе, сказал второй охранник Орлову.
Так его же хотя бы перевязать надо, всполошился тот.
У нас в машине все есть, отмахнулся парень и кивнул на Панкратова:Этого мы с собой заберем. Есть у нас к нему вопросы!
Но наша служба собственной безопасности начал было Петр, но охранник невежливо перебил его:
Да вернем мы вам его, товарищ генерал, и объяснил:Просто вы же не знаете, о чем его спрашивать, а мы знаем.
Между тем в коридоре уже собралась толпа офицеров, которые при виде раненого с закрытой черным мешком головой и Панкратова в наручниках недоуменно переглядывались и перешептывались, но, зная крутой нрав Петра Николаевича, ни о чем впрямую спросить не решались. Подошел вызванный одним из охранников лифт, и, когда Орлов собрался войти в него вместе с ними, чтобы при выходе из здания не возникло никаких недоразумений, этот непонятный человек попросил его:
Ты на мальчишек не сердись! Молодые они еще! Все самоутвердиться хотят! Ничего, со временем повзрослеют!
Лифт уехал, толпа рассосалась, чтобы обсудить произошедшее в кабинетах, вернулись к себе и Гуров с Крячко.
Лева, как ты все понял? озадаченно спросил Стас.
Ave Caesar, morituri te salutant! объяснил Лев Иванович.
Ты хочешь сказать, Панкратов, зная, что после такого его или грохнут, или посадят, решил напоследок высказаться? воскликнул Стас.
Что-то вроде, да еще наплечная кобура Вот скажи, ты ее здесь, внутри здания, носишь? спросил Лев Иванович.
Да нет, в сейфе лежит, пожал плечами Крячко.
А вот на нем она была. Зачем, спрашивается?
И из всего этого ты сделал вывод, что он собирается кого-то убить? удивился Стас.
Ну, не то чтобы убить, но вот что он что-то замышляет, понял. И не будь на этом человеке кевлар, он бы уже мертв былПанкратов же у нас чемпион Главка по стрельбе. Наверное, именно поэтому у него сына и похитили, чтобы заставить на это пойти.
Да, согласно покивал Крячко. Детиэто самое уязвимое, что только может быть у человека. Да еще родители.
Вот поэтому-то я когда-то раз и навсегда решил для себя детей не иметь, невесело заметил Гуров. Хватит того, что у меня первую жену с сестренкой ее когда-то похитили, а потом и Марию.
И никогда об этом не пожалел? осторожно спросил Стас.
А вот эту болезненную для себя тему Гуров обсуждать не собирался и попросил:
Ты бы лучше сходил к секретарше и разведал обстановку.
Мгновенно поняв друга, как понимал всегда, Крячко, ничуть не обидевшись, вышел, а Лев Иванович попытался сосредоточиться на работе, но не получилосьне о ней он сейчас думал. Вернувшийся очень быстро Крячко прервал его размышления, и Лев Иванович нетерпеливо спросил:
Ну что?
Докладываю, начал Стас. Его превосходительство сегодня изволили на службу прибыть-с ажник еще до прихода секретарши, и она премного изумлена была, через открытую дверь кабинета его увидев. А еще больше она удивилась, застав господина генерала за делом совсем ему несвойственнымони-с в своей комнате отдыха чаек-с собственноручно заваривали-с и угощение по тарелочкам раскладывали-с. А потом эти трое появились, причем вели охранники некоего гражданина в штатском очень аккуратно и почтительно, а вовсе не заломив руки за спину. Провели они его, значитца, в кабинет, а сами, дверь аккуратненько прикрыв, в приемной уселись. И ни единого словечка за все это время не промолвили. А она сама в их присутствии чувствовала себя до того стеснительно, что даже посмотреть в их сторону боялась.
Стас, не тот ты момент выбрал, чтобы в остроумии упражняться, тем более так неудачно, поморщился Гуров. Или это у тебя от нервов?
От них, истрепанных и измотанных, кивнул Крячко и продолжил в том же духе:Осмелюсь дополнить, что после нашего изгнания из начальственного кабинета грохнуло там что-то. Как потом, уже после того, как сами его превосходительство кабинет покинуть изволили, выяснила она, что это ваза была, которую вы, господин полковник, Петру Николаевичу на юбилей презентовали-с!
Ничего себе! удивился Гуров. Выпендривался ты, а виноват я оказался!
Начальству виднее, пожал плечами Стас.
Петр уже вернулся?
Да, но почти тут же снова ушел. Видимо, имеет нелицеприятную беседу с и Крячко ткнул пальцем на потолок. А в его кабинете такой шмон идет, что только пыль столбом. Так что, вернувшись, он вряд ли будет расположен к восстановлению порушенных дружеских отношений.
Стас, хихоньки хахоньками, но ведь мы с тобой, кажется, хорошего человека обидели, заметил Лев Иванович.
Да понял уже! Не совсем же я дурак! вздохнул Крячко. Уж если Петр ему собственноручно чай стал заваривать и специально его любимое угощение купил, то, ежу понятно, уважает он его крепко. А уж то, что он ему курить разрешил, само за себя говорит! Что делать будем?