Выпьем за светлую память Николая Иваныча и поклянемся свято пронести через жизнь его педагогические и жизненные заветы
Не глядя на завуча, все выпили, а я, не дожидаясь, пока встанет следующий с тостом, сказал толстяку:
Идемте на воздух, перекурим по одной
Он растерянно заметался глазами, несмело покосился на говорящую лошадь-завуча, потом робко оценил меня взглядоммогу ли я ему разрешить встать, и я, не давая Екатерине Степановне одернуть его, твердо сказал:
Идите, идите, можно
Толстяк вырастал из-за стола, как вулкан из моря, аморфно и поднебесно. В нем была добрая сажень. Деликатно топчась, он продвигался к выходу, стараясь спиной показать, что он никому не помешает, что он только на минутку, чтобы никто по возможности не обращал на него внимания. Правда, не заметить эту спину было нельзя, это была не спинаогромный спинальный отдел.
Мы выползли из дома. Здесь бушевал ярко окрашенный, звонко озвученный деньконец весны, начало лета. Я вспомнил, как Кольяныч говорил: не бывает плохой погоды, бывает плохое настроение. А сегодня погода замечательная, да настроение больно скверное.
На улице неподалеку от дома стояли несколько парней и девушек. Их красные мопеды «ява» валялись на траве притомившимися коньками-горбунками. Хрипло и мелодично орал магнитофон. Жизнь продолжалась.
Жадно затянувшись папиросой, толстяк сказал:
От-то, значит, молодежь современная коровам фосты крутить не хочет
И я не понял, радуется он или огорчается тем, что молодежь не хочет крутить коровам «фосты». Громадный дядька с детским лицом и детской нетвердостью звуков.
Давайте знакомиться, сказал он застенчиво. Нам все равно надо будет разговаривать. Я директор школы, меня зовут Оюшминальд Андреевич Бутов
Как-как? переспросил я.
Да, имя у меня глуповатоея родился во время челюскинской эпопеи, а тогда мода была на сокращения всякие, говорил он, рдея всей кожей, я боялся, что от смущения вспыхнут его редкие белокурые волосы. Оюшминальд значит «Отто Юльевич Шмидт на льдине» Меня друзья зовут Юшей
Я пожал ему руку и удивился вялости его ладонибольшая, холодная и влажная, как остывший компресс. Мы уселись на скамейку, и я смотрел, как он с жадностью курит. С конца папиросы вился слоистый прозрачный синий дымок, а из сложенных бантиком губ выпускал Бутов темно-серую густую струю, и своей бело-розовой огромностью, иллюминаторами очков, поднимающимися дымами был он похож на отдыхающий у пристани пароход.
Поглядывая на веселящихся за забором молодых людей, Бутов печально усмехнулся:
Сколько насмешек, сколько страданий я вытерпел в молодости из-за своего нелепого имени Сейчас смешно, а тогда было больно
У него во рту было много языка, и слова получались нечеткими, кашеобразными, еще сильнее увеличивали впечатление, что он огромный пятидесятилетний ребенок. Мне было легко представить его в штанишках-гольфиках, с бантом на шее.
А что ж вы терпели? спросил я для поддержания разговора. Сменили бы имя через загси конец страданиям
Он робко выглянул из-за кругляшей иллюминаторов:
Вы думаете? Может быть Но мне кажетсяэто неудобно. Неловко как-то от-то В этом было бы определенное моральное самоуправство
А в чем самоуправство? искренне удивился я.
Не знаю, от-то, может быть, я не прав, от-то, но мне думается, что в имени каждого человека, от-то, есть связь поколений, так сказать, продолжение семейной традиции, от-то, знак родительской надежды в судьбе их детей От-то В странных сейчас именах, которые давали моему поколению, был высокий, иногда необоснованный идеализм, пафос героической эпохи, в которую жили и умерли наши родители От-то
Может быть, осторожно согласился я и поблагодарил в душе родителей, что они не назвали меня, как моего одноклассника Рысакова, производственно-экономическим именем Индустрий.
А вообще-то, дело не во вкусах наших родителей, а в нас самих, махнул рукой Бутов. Мое имя никого не смешило бы, коли я высадился бы на самом деле на льды Северного полюса или полетел в космос. Имя становится смешным, когда оно не соответствует владельцу От-то
А мне сдается, что вы заняты делом вполне героическим
Бутов тяжело вздохнул:
Дело-то наверняка героическое и очень высокое От-то Вот боюсь только, что я не на уровне своего дела
Я серьезно спросил его:
Вы разве считаете себя неквалифицированным специалистом?
Как вам сказать Не могу я руководить людьми От-то Не умею Все надеялся, что привыкну Я ведь и раньше просил, чтобы оставили мне часы по математике, и дело с концом, не директор я Просил, чтобы Екатерину Степановну назначили От-то А теперь эта ужасная история с Николаем Иванычем Ведь не скроешь от людей, от чего умер он Представляете, какие это будет иметь последствия для коллективаразговоры, пересуды, подозрения От-то Подумать страшно
Я вас не понял, отсек я его от сетований. А почему надо скрывать от людей? По-моему, все должны знать об этом!
Зачем? ужаснулся он. Если бы можно было найти и как-то наказать злодея, то это, возможно, имело бы какой-то воспитательный смысл А так? Вы-то уедете, а как я буду умиротворять все эти страсти?
Я помолчал, поковырял прутиком в песке, потом спросил его:
Почему вы решили, что этого злодея нельзя найти?
Потому что никто не может понять, что это такоеместь, желание досадить, напугать, или это был просто хулиганский розыгрыш дурацкого шутника-мерзавца. Как это понять? Кого искать? Где?
Вот весь круг намеченных вами вопросов и надо выяснить
Кто это может сделать? Я? Екатерина Степановна?
Судя по всему, завуч Екатерина Степановна была его нереализованной в жизни героической сущностьюопорой, советчицей, руководительницей.
Вы в милицию уже обратились? спросил я.
Да, конечно, я сразу позвонил. Начальника городского управления нет, я говорил с Зацаренным Он заместитель по разыскным делам, интеллигент, милый человек, я его хорошо знаю От-то. Он говорит, что это казусный случай, мол, невзирая на сложность отыскания виновногоэто якобы практически маловероятно, но и пойманного очень трудно будет привлечь к суду Зацаренный говорит, что нет в кодексе соответствующей статьи
Есть такая статья, заверил я Бутова, встал со скамейки и сообщил: Значит, ситуация обстоит следующим образом: я отсюда не уеду, пока не отыщу этого мерзавца. И честно говорю, меня ваши беспокойства мало трогают. Я уверен, что, не выставив на всеобщее обозрение затаившегося подлеца, не представив на человеческий суд убийцу, мы с вами дальше жить не имеем права. Во всяком случае, нам нашим профессиональным делом не следует заниматься, если этот ползучий гад останется безнаказанным
Я был бы счастлив вам помочь От-то Всем, чем смогу хотя не представляю, как вам это удастся, потерянно моргал Бутов.
Это не ваша забота Мне нужно только, чтобы вы прояснили обстановку в педагогическом коллективе. И прошу от вас полной искренности, прошу вас помнить, что я не проверочная комиссия, мне нужна только правда
У меня нет оснований быть с вами неискренним, обиженно забормотал, зажевал во рту свою нескончаемую кашу Бутов. Я всегда говорю только правду.
Не сомневаюсь в этом нисколько. Но одной правды мне мало, мне нужен вдумчивый анализ математика и душевное страдание однополчанина
Вы думаете, мне не жаль Коростылева? жалобно спросил Бутов, и в голосе его звучала детская обида. Я просто опасаюсь, что расследование может иметь кумулятивный эффект: если вы не найдете преступника, то он, убив своей телеграммой Коростылева, достигнет еще одного ужасного результата
А именно?
Он протянул ко мне руки, короткопалые беззащитные ласты тюленя, а на лице его была мука.
Ведь школаэто большой коллектив, естественно, не обходится без разногласий, недоразумений, конфликтов. И, получив официальную огласку, смерть Коростылева станет поводом для ужасных расспросов, проверок, выяснений. Вражда и подозрения, сплетни и оговоры уничтожают все доброе А школа наша была много лет гордостью района, одной из лучших в области
Вы не бойтесь огласки, сказал я ему зло. Сейчас не об этом надо думать! Если вас послушать, надо сейчас нам всем выпить по рюмке за помин души Коростылева, завтра вывесить в актовом зале его портрет и позабыть о нем навсегда
Почему же позабыть?.. неуверенно возмутился Бутов, но я не дал ему договорить:
Потому что Коростылев часто повторял: поощрять зло безнаказанностью так же преступно, как творить его, ибо ненаказанное зло ощущает себя добродетелью И моя задача состоит как раз в том, чтобы не дать испугу, возмущению и опасениям людей превратиться в злобный хаос всеобщего подогревания. Должен вас огорчить сообщением, что в здоровом организме вашей школы или каких-то связанных с ней отношений возник где-то гнойный нарыв, и никакими примочками его не рассосатьего надо найти и вскрыть
Я бы это только приветствовал, смирно сказал Юша. Боюсь, что вы неправильно оцениваете мои мотивы. Я, честное слово, не опасаюсь каких-то организационных последствий и выводов начальства. Я о коллективе думаю, об учащихся
Будем вместе думать, твердо заверил его я. В том русле, которое я вам предлагаю
Очень расплывчатый абрис ситуации начал выплывать из мглы неизвестностимне надо парализовать влияние завуча Екатерины Степановны. Благо, это не очень трудно, поскольку Бутов относился к той части людей, что охотно перекладывают ответственность на более горластого и напористого. Думаю, что завучу меня покамест не перегорланить. Это у нее с Бутовым хорошо получалось. Его ведь не случайно друзья называют Юшейогромный славный толстячок в коротковатых брюках и тесном на животе пиджаке.
Как фамилия Екатерины Степановны?
Вихоть. Ее фамилия Вихоть. А что такое? озадачился Бутов.
Я хотел спросить вас: почему у нее были недоброжелательные отношения с Коростылевым? сделал я «закидку».
Что вы! Что вы! Помилуй Бог! Как можно так говорить! Конечно, у них возникали разногласия, но разве можно назвать отношение Екатерины Степановны недоброжелательным? Она очень уважала Коростылева, уверяю вас!
А он ее?
Что? испуганно посмотрел на меня сквозь круглые окошки Бутов.
Николай Иванович уважал Вихоть? Дружил с ней? Считался?
На такие вопросы трудно ответить однозначно от-то Жизнь ставит нас в сложные положения Иногда возникают недопонимания Вот видите, вам уже наговорили с три короба
Ему и в голову не приходило, что я еще ни с кем словом не перемолвился. И не в хваленой следовательской интуиции дело. Просто я хорошо знал Кольяныча и легко мог представить, как на него действовало трибунное велеречие завуча. Она должна говорить так всегдана поминках, на свадьбе, на педсовете. А кроме того, несколько минут назад я наблюдал прозрачное и в то же время непроницаемое отчуждение, возникшее вокруг Вихоть, когда она говорила поминальное слово.
Так в каком положении возникло недопонимание между Коростылевым и Вихоть? настырно сворачивал я Бутова на тернистый путь однозначных ответов.
Они очень разные люди На многое смотрели по-разному И конечно, надо считаться от-то что Вихоть женщина, она была иногда мнительна, обидчива, ей казалось, что Николай Иваныч чем-то подрывает ее авторитет От-то Хотя я с ней не соглашался
Конкретно. Поясните конкретным случаем.
Как вам сказать, от-то Они оба словесники, литературу и язык преподают, программа одинаковая, а подход, методика разные Екатерина Степановна строже, требовательнее, и процент успеваемости у нее выше Был случай, когда восьмой «А» потребовал, чтобы Вихоть заменили на Коростылева Но я, хоть убейте меня, не могу взять в толк, какое отношение имеют ваши вопросы к этой проклятой телеграмме? Вы же, надеюсь, никак не связываете
Ни в какой мере не связываю. Но мне надо знать все
Из дома вышла на крыльцо Галя, помахала мне рукой и сказала Бутову:
Оюшминальд Андреич, вас зовет за стол Екатерина Степановна. Она говорит, что неудобно, вам надо быть там
Галя молодец, уже со всеми знакома, со всеми есть отношения, она любит людей и уверена, что это взаимно.
Бутов с неожиданной легкостью встал, жадно затянулся пару раз, и поднявшиеся над ним клубы дыма ясно показали, что пароход готов отчалить от пристани, только что наведенные сходни разговора, слабые швартовы вопросов и ответов разорвутся и рухнут в воду молчания.
Он мечтал уйти от меня и неприятных вопросов, но решиться не мог, не получив моего разрешения, отпущения, успокоения.
Нам надо будет договорить, Оюшминальд Андреич, я вас завтра навещу пообещал я.
Хорошо, я буду ждать, тяжело вздохнул Бутов и затопал по ступенькам.
А ты? спросила Галя.
Я приду через час. И направился к калитке.
Повернул ключ в замке зажигания, и жигулиный мотор услужливо и готовно рокотнул, его металлическое четырехцилиндровое сердце рвалось в дорогу. Но я обманывал егопуть нам предстоял совсем не далекий. Полтора километрадо Дома связи. Я не хотел терять временифосфорические зеленовато-голубые стрелки автомобильных часов показывали четыре, а красная секундная, суетливая, тоненько-злая, спазматическая рвалась по кругу циферблата, неостановимо стачивая с дня стружку умчавшихся минут.
Выехал на асфальтовую дорожку, перешел на прямую передачу и покатил тихонько, почти бесшумно с косогора внизк центру Рузаева. Много раз доводилось мне отсюда уезжать, уходить, и почти всегда мне было грустноне хотелось расставаться с Кольянычем. А теперь переполняло меня чувство холодной целеустремленной ярости и злой тоски, потому что знал: ухожу навсегда. Еще сегодня и завтра, может быть, через неделю я вернусь сюда, но сейчас я уходил от Кольяныча навсегда, потому что, отправляясь на поиски его убийцы, я затаптывал насовсем свой собственный след к этому дому, к своему прошлому, к самому себе.
Мрачная ненависть к убийце была сейчас во мне больше любви к Кольянычу, и от этого мне было трудно дышать, и я сам себе был противен.
Но свое дело я доведу до конца.
Неспешно плыла моя машинка по пологому спуску в субботне-беззаботный отдыхающий городок. Густо зеленый, дымящийся клубами сирени и уже пахнущий подступающим летомпылью, нагретым деревом, слабым бензиновым выхлопом. Из окон домов доносились шквалы криков и быстрый тенорок футбольного комментатора. Около пивной бочки толпилась компания любителей стоячего отдыха. На площадке перед кинотеатром плясали «Барыню». Из дверей универмага вилась очередь, видимо, к концу месяца выкинули в продажу дефицит. Жизнь продолжалась нормально.
На стоянке в центре площади с трудом нашел местогрузовики и автобусы из окрестных деревень, легковушки, мотоциклы с колясками. Субботний выезд в райцентр.
А в мраморно-стеклянных палатах Дома связи было пустовато. Ощущалось, что провинциальные амбиции строителей дома явно возносились в неоглядное будущее над реальными потребами рузаевцев в средствах связи. За окошком с надписью «Междугородный телефон» сидела женщина с вязанием в руках. Желтоватое лицо с крошечными бисеринками пота на висках. Я просунул голову в овальный вырез и увидел, что вязание лежит на покатом выпуклом своде живота. Судя по животу и недовязанным ползункам, телефонистке оставалось до декрета несколько дней.
Здравствуйте, дорогая будущая мама, улыбнулся я, стараясь изо всех сил ей понравиться, от ее доброхотности и проворства сегодняшней ночью зависело многое. Я старший оперуполномоченный Московского уголовного розыска Тихонов
И протянул ей удостоверение. Она положила его на стол, механически взяла ручку, с удивлением и интересом внимательно прочитала его, и я остался доволен, что она не сделала в нем ручкой пометок и прочерков, как это делают на телеграфных бланках.
Здравствуйте, товарищ майор, сказала она, и в глазах ее загорелось любопытство.
Как вас зовут?
Аня, подумала и добавила: Аня Веретенникова. А что?
Анечка, мне сегодня понадобится ваша помощь. Вы до каких дежурите?
Сутки. До завтра, до девяти. А вам куда звонить?
В Москву. И еще неведомо куда
Так в Москву можно из автомата позвонить! Опустите пятиалтынный и говорите себе на здоровье Она улыбнулась. А есть ли автоматическая связь с «неведомо куда» не знаю