Рискнем? Глаза Уиды блеснули.
Отправляемся завтра, сдался Эмери. Нужно выспаться.
Он надеялся, что к утру прибудут солдаты из столицы и с бунтом будет покончено.
Глава четвертаяТАЙНАЯ КРЕПОСТЬ В МЕДНОМ ЛЕСУ
Эмери был разбужен грохотом, который раздавался отовсюду, весь мир, казалось, полнился мириадами неблагозвучных стуков: за окном гремели копыта, бубнили не в лад барабаны, гоготали голоса, а в дверь комнаты колотил чей-то негодующий кулак.
Эмери! закричала Уида.
Ее вопль, пусть и пронзительный, резкий, был сейчас единственным, что не являлось грохотом, и Эмери ощутил подобие благодарности к неугомонной девице.
Ты спишь? опять крикнула она и пнула дверь ногой.
Эмери поднялся с кровати и, пошатываясь, добрел до двери. Отодвинул задвижку. Уида, в необъятной белой рубахе, босая, еще размякшая спросонок, упала в его объятия.
Видал? спросила она, укладывая голову на его плечо и поглядывая на него блестящими глазами.
Что?
Солдаты.
Она отскочила от него, схватила за руку, подтащила к окну, ударом кулака распахнула ставни.
По дороге, в сторону невидимого отсюда проселка, двигался отрядчеловек пятьдесят, и десять из них конные. Эмери молча смотрел на них, и ничем не объяснимая тревога охватывала его все сильнее. В музыке, которую он теперь ясно слышал в стуке, грохоте и гомоне, звучала главенствующей темой лихая обреченность. В бравурной тональности явственно слышалось: «Мы славно все умрем»
Эмери закричал:
Капитан!
Но ни один из проходивших мимо не обернулся в сторону окна.
Эмери уселся на кровать, Уида с размаху плюхнулась рядом. Так они и посидели немного рядком, как двое добрых приятелей.
Эмери сказал:
Если ты права, Талиессин сейчас в безопасности.
Уида изогнула брови.
Он в Медном лесу, в чем у меня нет сомнений; но в безопасности ли? покачала головой эльфийка. Поблизости мятеж. И в столице этот мятеж сочли достаточно серьезным, чтобы прислать сравнительно большой отряд. Знать бы, что там происходит, в этой деревне! Уида запустила руки в свои распущенные волосы, растрепала их еще больше, словно надеясь таким образом стряхнуть с себя остатки сонливости. Надо было вчера туда поехать и все выведать. А теперь уж поздно. Скоро там начнется а-а-аОна не удержалась и зевнула, но все же закончила фразу:кровавое месиво.
Эмери молча смотрел на нее. Он явно не поспевал за ходом ее мыслей. Может быть, потому, что она все-таки успела проснуться, а он еще наполовину плавал в сонных грезах.
Уида сказала:
Давай рассуждать. Солдаты разгонят мятежников. Те побегут спасаться. Куда?
В лес, сказал Эмери.
Кого они там могут встретить? продолжала Уида, пристально всматриваясь в лицо своего собеседника.
Талиессина
Нет, Эмери, поправила Уида со вздохом, они встретят там эльфа. Понимаешь теперь? И поблизости не будет никого, кто сможет защитить его. Разве что мой отец и король Гион окажутся неподалеку если только они не уехали куда-нибудь развлекаться в компании с бедным покойным.
А такое возможно?
Что возможно? Уида усмехнулась. Что король Гион и мой отец уехали развлекаться? И Кустера с собой прихватили? Да разумеется! Они и в прежние времена нередко исчезали на несколько лет, а уж теперь, когда у них появился новый приятель, которого можно дурачить, пугать и удивлять, теперь, я думаю, и подавно! А ты не знал? Как ты полагаешь, почему я постоянно в ссоре с моим отцом?
Потому что вы с ним похожи, сказал Эмери.
Вероятно, сморщилась Уида. Не хочу это обсуждать.
Как тебе угодно. Ты ведь первая об этом заговорила.
Ну вот, началосьВсем своим видом она изобразила тоскливую досаду. «Ты первая начала!»«Нет, это ты первый начал!» Печальные воспоминания детства. Впрочем, у тебя есть брат, тебе это должно быть понятно.
Нет, сказал Эмери.
Что«нет»? вскинулась Уида. Нет брата? Мне-то можешь голову не морочить, я ведь имела удовольствие наблюдать вас вместе.
Ну да, сказал Эмери. Брат у меня есть. И ты достаточно долго видела нас вместе, чтобы заметить, что мы не ссоримся.
Уида махнула рукой.
Это вы нарочно изображали, чтобы мне досадить. А еще говорят, будто мужчины не мелочны и им, дескать, чуждо коварство!
Да, подтвердил Эмери, мы, мужчины, дьявольски коварны. Кстати, почему ты расхаживаешь в одной рубахе? Нам скоро выезжать.
Она сверкнула улыбкой.
Так ты согласен? Со всеми моими предположениями? И со всеми доводами? Вообщесо мной? Целиком и полностью?
Да, ответил Эмери. Поступим по-твоему. Сперва заглянем в деревню, чтобы убедиться
Он осекся, не в силах выговорить то, что пришло ему на ум.
Уида спокойно завершила:
Чтобы убедиться в том, что Талиессина там нет и что он не пострадал во время мятежа.
Да, Эмери кивнул, а после, не дожидаясь солдат, отправимся в Медный лес
Уида с задумчивым видом жевала свой локон. Заметив, что Эмери наблюдает за ней, выплюнула волосы и сказала:
Вот и мне почему-то не хочется, чтобы солдаты обнаружили Талиессина раньше, чем его встретим мы. Сама не могу объяснить, откуда такое предчувствие
* * *
Человека, командовавшего солдатами, звали Мельгос. О мятеже ему было известно не многое. Только то, что сообщили отряду перед отправкой из столицы: убийство землевладельца, поджоги, грабеж. Так он и сказал двум знатным господам, которые догнали отряд уже возле самой деревни.
Знатные господа, мужчина и женщина, были встревожены. Они отправились в путешествие, как они заявили, наедине, дабы укрепить свои брачные узы. Поэтому они не взяли с собой даже слуг. Дама, в богатом дорожном платье, добавила при этом:
Разумеется, мы отдавали себе отчет в том, что возможны разного рода приключения Но не настолько же отвратительные! К тому же это просто опасно.
Ее лицо, неправильное, но очень привлекательное, глядело из-под покрывала ясно и простодушно. Мельгос был очарован.
Он ответил с поклоном:
Мы сделаем все возможное, госпожа, чтобы ваше приключение не стало отвратительным. Вероятно, было бы разумнее избрать другую дорогу.
Нет, вмешался Эмери, мы не намерены отступать от нашего первоначального плана. Подобное отступление испортило бы нам настроение. К тому же теперь, когда нам стало известно о здешних неприятностях, мы желаем убедиться в том, что бунт подавлен.
Можете не сомневаться, заверил Мельгос. Даю вам слово.
Я уверена в том, что вы сделаете все, дабы это слово сдержать, заявила Уида, однако обстоятельства могут оказаться сильнее. Мне уже разок доводилось видеть, как это бывает. Однажды мой покойный брат, его звали Кустер, дал мне слово, что поймает для меня хорькая непременно желала иметь ручного хорька. Положим, я поверила брату и уже приготовила для своей комнаты вышивку: «Здесь живет хозяйка хорька». И что же? Той же ночью, как он ушел на ловитву, он оступился в темноте и сломал себе шею.
Не слушайте мою жену, перебил Эмери, она весьма огорчена смертью своего брата.
Да, понимаю. Мельгос глянул на Эмери с мимолетным сочувствием. Каждый переносит горе по-своему. Бывают весьма странные способы. Это очевидно.
Поэтому, очаровательно улыбаясь, заключила Уида, мы непременно желали бы посмотреть, как вы усмиряете бунт. Хорошо? Мы постоим в сторонке.
Боюсь, сударыня, что вид этих людей эМельгос поперхнулся.
Уида схватила его за руку.
Ерунда! Я отлично знаю, что бунтовщики, если их схватить, выглядят как самые обычные люди, только еще более жалкие.
Это, госпожа, я и хотел сказать, с достоинством объявил Мельгос.
Он уже понял, что от попутчиков не избавиться. Он не мог запретить им ехать по той же дороге, не мог арестовать их и отправить восвояси. К тому же и этот Эмери держался так, словно имел связи при дворе, стоит ли раздражать его?
Мельгос сказал ему:
Защищайте вашу спутницу сами. У меня вряд ли хватит солдат для того, чтобы охранять такую м-м оживленную даму. Если она окажется в гуще событий, то, боюсь, я могу оказаться бессилен
Эмери молча кивнул. Мельгос сжал его руку и отъехал в сторону.
Деревня открылась сразу за поворотом. Здесь действительно начинался проселок, отметил Эмери. Уида остановила коня и громко, весело свистнула. Перед ними лежали руины. Вялый дым поднимался в воздух. Воняло перегаром, от горечи першило в горле. У бунта началось похмелье.
Первыми в деревню вошли всадники. Кони брезгливо ступали среди развалин, обходили горы битого стекла, поднимали тучи пепла.
Уида быстро оглядывалась по сторонам.
Я не вижу здесь никаких мятежников
Может, они прячутся? шепнул Эмери.
Уида покачала головой.
Нет, они ушли. Здесь только женщины и старики, да еще несколько мужчин, которые не боятся за себя.
Действительно, скоро из одного из уцелевших домов послышались плач и отчаянные крики. Солдаты вытащили наружу женщину с мятым покрывалом поверх встрепанных волос. К ее юбке прицепились двое чумазых мальцов, а следом бежал нескладный мужчина и невнятно ругался.
Ушли! отчаянно кричала женщина, отрывая от себя мальцов и делая мужчине непонятные знаки. Ушли, все ушли!
Мельгос наклонился к ней с седла. Она вдруг заметила высоко в небе всадника и перепугалась. Присела, замолчала, двигая губами.
Куда они ушли?
Женщина молчала, прибитая к земле ужасом.
Мужчина сказал:
Что вы к бабе прицепились? Меня спросите.
Он, конечно, знал, что солдаты держат его на прицеле: добрая половина пеших в отряде была вооружена луками.
Они ушли в Медный лес. Здесь только крестьяне. Не всем бунтовать охота, кто-то хочет просто жить. А вы как думали?
И он вздохнул.
Мельгос спросил:
Где господин Алхвине?
Повесили его, сказал тощий мужчина.
Где тело?
Закопали.
Куда закопали?
Не знаю. Тут один распоряжался, он и приказал.
Кто распоряжался? Мельгос насторожился.
Не знаю. Похож на пришлого, но такой уверенный! Без него, пожалуй, вы нас всех бы поубивали, а такглядите-ка, чтобы вас самих тут всех не поубивали. Он это дело хорошо знает.
Мельгос задумался. Потом уточнил:
Так это он увел отсюда мятежников?
Тощий мужчина покивал:
Забрал всех, кому это понравилось, и скрылся. Умно придумал! Здесь против вас оборону не выдержать, а у него поблизости присмотрена целая крепость. Так он сказал.
Кто он такой? Мельгос становился все более озабоченным.
Крестьянин пожал плечами.
Мне-то откуда знать?
Он ведь как-то назвался? Каким именем?
Сказал, его зовут Гай.
Имя ничего не говорилони Мельгосу, ни Эмери, ни Уиде. Они недоуменно переглянулись.
Должно быть, какой-нибудь ополоумевший капитан, дезертир из числа бывших наемников Ларренса, прошептал Эмери.
Мельгос стал мрачнее тучи. Прямо у него под носом появилась готовая шайка разбойников. Если теперь Мельгос не настигнет этого Гая с его бандитами, каждое убийство, совершенное ими, каждый грабеж лягут на совесть Мельгоса и отяготят ее до скончания дней. Нужно было торопиться.
* * *
Любой из оставшихся в той деревне может быть виновным, говорил Мельгос, обращаясь преимущественно к Эмери, хотя Уида ехала рядом и внимательно ловила каждое слово. Но что мне делать? Задержаться в деревне на несколько суток и допрашивать каждого?
Нет, это было бы бессмысленной тратой времени, сказал Эмери. Мужланы лукавы и бывают на удивление тупы. Особенно когда им это выгодно. Он усмехнулся. Не думайте, я вовсе не презираю их. Скорее наоборот: отдаю дань уважения их хитрости. Непроходимая тупостьвот то оружие, которым они легко отбивают любые атаки умников.
Согласен, сквозь зубы проговорил МельгосСтало быть, пусть у нас в тылу остаются возможные враги?
Гай забрал с собой лучших, вмешалась наконец Уида. Те, что остались, для него бесполезны и, следовательно, практически безопасны для нас.
Они, скорее всего, будут проданы на север, произнес со вздохом Мельгос. Разобщены, разбросаны по разным поселкам. Если это будет зависеть от меня, я дам настоятельную рекомендацию при продаже разбивать семьи.
Эмери молчал. Он думал о Радихене. «Как правило, самых злых врагов мы создаем себе сами, размышлял он. Впрочем, кто поручится за то, что герцог Вейенто не делает сейчас того же самого? Хотел бы я знать, как выглядит тот враг, который, возможно, уже скоро выйдет из его наковален отточенным, точно меч!»
Проселок незаметно завел их в лес. Эмери показалось, что деревья сами собой вдруг выросли вокруг, а дорога рассыпалась на мириады тропинок между стволами. Люди и кони пошли медленнее. Уида озиралась по сторонам, жадно втягивая ноздрями лесной воздух: она откровенно наслаждалась поездкой.
Я знаю, проговорила она тихо, поймав взгляд Эмери, что скоро здесь может произойти сражение, многие люди умрут Но мне трудно думать об этом. Такие, как я, мы не умеем беспокоиться заранее.
Где-то здесь находится он. Тот, кого мы ищем, еле слышно шепнул Эмери. А если он по какой-нибудь глупой случайности погибнет, то
Уида вздрогнула и на миг стала серьезной, а затем блаженная улыбка вернулась на ее лицо.
Но ведь этого еще не случилось, отозвалась девушка. И до тех пор, пока вообще ничего не случилось, Эмери, позволь мне просто дышать полной грудью!
Он молча отвернулся. И застыл. Перед ними находилась та самая скрытая крепость, о которой упоминал крестьянин в сгоревшей деревне: высокий деревянный частокол, скрывающий некое строение. И было совершенно очевидно, что недавно здесь уже побывали какие-то солдаты. Под стенами маленькой крепости виднелись обрывки старой палатки, наполовину сгнившей после дождей. Толстый ковер прошлогодней и позапрошлогодней листвы и темной хвои был разрытпо нему долго топтались люди и кони. Осталось несколько больших кострищ, и посреди одного валялся солдатский котелок с пробитым донышком.
Мы пришли, сказал Мельгос, спешиваясь. И оглянулся на «молодоженов»:Похоже, мы застрянем тут на некоторое время, так что, если вы останетесь с нами, ваше путешествие изрядно затянется. Не передумали? По-моему, вам лучше было бы оставить отряд.
Уида перестала улыбаться. Она осматривалась по сторонам с таким видом, словно прикидывала: как лучше штурмовать выросшее перед ней укрепление. Заметив, что Мельгос не сводит с нее взгляда, она проговорила:
Обойти крепость и поскакать дальшетак поступают только кочевники пустыни. Хвала небесам, мои предки родились на обычной земле, среди травы, а не в песках. Нет уж, господин Мельгос, я задержусь на неопределенный срок и посмотрю, как вы возьмете эту крепость.
Эмери вздохнул и сказал, обращаясь к капитану:
Крестьянский бунт посреди королевстваэто, по-моему, оскорбительно. А вы как находите, господин Мельгос?
* * *
Они пришли, Гай! возбужденно крикнула Хейта, врываясь в комнату, где расположился Талиессин с десятком своих приближенных.
Некогда это был пиршественный зал в охотничьем домике короля Гиона. Очень давно, столетия назад, здесь собирались молодые люди, утомленные долгой скачкой по лесам и неравной схваткой с каким-нибудь свирепым кабаном. Здесь выпивались моря отменного вина и съедались горы свежайшего мяса. Где-то на одной из мозаичных картин затерялся портрет самого короля Гиона: он был изображен среди множества юных всадников, богато разодетых и всячески разукрашенных; но который из них был онне мог бы определить сейчас никто, разве что Чильбарроэс.
Несколько оленьих голов с огромными ветвистыми рогами висели на стенах справа и слева; в центре комнаты красовался гигантский пиршественный стол. На столе, на скамьях вокруг него и на полу спали вповалку люди, которых Талиессин забрал с собой из деревни, уводя от неизбежной расправы. Самые молодые и сильные мужчины, самые озлобленные из тех, кто взбунтовался.
Женщина была с ними однаХейта. Талиессин, который прежде никогда толком не разбирался в людях, сразу определил в ней не столько юную девушку-подростка, сколько вздорное бесполое существо, склонное к хаосу: только посреди мятежей и беспорядков уверенно колотилось ее маленькое сердечко; мирная жизнь медленно убивала ее.
Хейта как будто впервые родилась на свет только тогда, когда вспыхнули первые искры пожара. Из бесформенного комка глины вытянулись ножки и ручки, тонкие, прохладные, липкие от возбуждения; загорелись хищные глазки, выставились в улыбочке остренькие зубки.
Из полусна, в котором протекли первые четырнадцать лет ее жизни, она восстала, ликуя, и сразу узрела перед собою божество, что призвало ее к полноценному бытию: человека, который назвал себя Гай.
Пылая любовью и благодарностью, она размышляла о нем целый день и всю ночь и утром сказала ему:
А я думала-думала и теперь знаю.
Что? спросил он, болезненно щуря глаза.
Гайнеполное имя. Уменьшительное. Да?
Да, сказал Талиессин.
А какое полное?
«Гайфье», хотел было ответить Талиессин, таким сильным оказался ее напор, но вовремя смолчал: назваться Гайфье означало практически выдать себя.
Думай дальше, сказал он.
И она отошла, покусывая палец.
Талиессин вспомнил об охотничьем домике, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом и обе луны утвердились на небе. Он объявил людям, что знает в лесу хорошее укрытие.
Уйдем все! кричали кругом, волнуясь. Завтра придут солдаты, уйдем все!
Женщины напирали на него, раскрывая рты, и он видел их потемневшие, раскрошенные зубы, и почему-то его втайне утешала мысль о том, что такими зубами они не смогут его разорвать.
Забери всех! надрывались они. Ты ведь знаешь, что с нами сделают солдаты!
Тихо! заорал Талиессин, оттесняя их крупом коня. Ничего они с вами не сделают, вы, курицы! Ничего, ясно вам?
Они притихли, и только в задних рядах кто-то продолжал недовольно ворчать.
Чуть тише Талиессин продолжил:
Солдаты придут, это точно. Думаю, завтрасразу после рассвета. В столице уже знают.
Он безошибочно метнул взгляд в ту сторону, где уже зрел вопрос: «А откуда, умник, тебе известно о том, что знают и чего не знают в столице?»и быстро добавил:
Это не первый мой бунт.
Он верно говорит! крикнули из толпы. В столице уже все знают, мешкать нельзя!
Если мы заберем с собой всех, то не успеем вовремя добраться до крепости, продолжал Талиессин.
И снова его поддержал голос невидимки из темноты:
Точно, точно! Бабы будут на хвосте висеть!
Оставим всех, кто сойдет за мирных жителей, продолжал Талиессин. Солдаты не станут убивать женщин и детей.
Почему? заверещала какая-то женщина совсем близко от Талиессина, и принц почувствовал, как вздрогнул под ним конь.
Потому что раньше они этого не делали, устало сказал Талиессин. Пусть и мужчины останутся, кто не хочет уходить. Потому что тем, кто уйдет со мной, дороги назад уже не будет: нас всех повесят, если схватят.
Королева не вешает, громко сказал какой-то мужчина.
Талиессину подумалось, что он знает, кто сейчас заговорил: невысокий, с ручищами как лопаты, с серенькой лысинкой, проглядывающей сквозь серенькие волосики. Неопределенных лет. Должно быть, этот.
Талиессин криво ухмыльнулся своим мыслям. Вот и настало время проверить, истинный ли он потомок Эльсион Лакар!
Королева вешает, уверенно произнес Талиессин. Я сам видел, как она это делала. Стояла и смотрела, а тот человек дергался и вертелся на виселице. Рассказать?
Да нет, равнодушно отозвался прежний голос. Я и сам знаю, что вешает. Просто тебя хотел проверить.
Талиессин внезапно поднял коня на дыбы. Толпа в темноте шарахнулась.
Я беру всех мужчин, кто захочет, крикнул Талиессин, и конь опустился передними копытами на землю. Оставшиеся пусть ломают дурака, авось им поверят.
Что ты обещаешь? снова спросил рассудительный человечек с серой лысинкой.
Ничего, кроме той крепости в Медном лесу, сказал Талиессин. И еще то, что не оставлю вас.
А вот в это мы, пожалуй, верим, сказал рассудительный человечек.
Отряд быстро собрался в темноте, которую рассеивали только лунные лучи, когда им удавалось пробиться сквозь тучи. Талиессин никого не принуждалрешение каждый принимал самостоятельно.
И когда они уже вышли на дорогу и двинулись в сторону леса, кто-то зашлепал босыми ногами по проселку и, догнав Талиессина, вцепился горячими руками в его рукав.
Гай, возьми меня! Возьми меня с собой!
Он молча подхватил Хейту за руку и усадил в седло. Уткнулся подбородком в ее пыльные волосы, пахнущие мышами. Два широких луча, синий и желтый, скрещивались перед всадником на дороге, и Талиессин, не дрогнув, направил коня прямо в их перекрестье.
Охотничий домик короля Гиона принадлежал герцогу Вейенто. Сейчас это была его земля, его личные угодья. Герцог мог вернуться сюда в любое мгновение, мог прислать своих людей, мог отправить какого-нибудь капралапроверить, что происходит.
«Что ж, думал Талиессин, пожалуй, люди Вейенто были бы сейчас для нас весьма кстати. Мы нанялись бы к нему охранять рудники. Меньше всего дорогому герцогу придет на ум разыскивать принца Талиессина у себя под носом. Да, это было бы забавно Особенно если кто-нибудь из людей Вейенто распознал бы в Гае, капитане наемников, эльфа».
По счастью, в охотничьем домике за частоколом никого не оказалось. Только следы недавнего присутствия какого-то военного отряда.
В одной из комнат Талиессин обнаружил разбитую посуду, порванную одежду, пятна крови. Там до сих пор пахло бедой: отчаянием, быть можетневолей. Иполная неизвестность касательно участи тех, чья кровь осталась в доме.
Но Хейта, побывав здесь, пришла в неистовый восторг: она обнаружила несколько дорогих предметов, явно принадлежавших женщине: гребешки, обрывки лент, наборный поясок, туфельки.
А мужчины еще болтают, будто девочка не может быть бандитом, ликующе объявила Хейта Талиессину, вплетая мятую ленту в свои косматые волосы.
Он не стал возражать.
Едва только начало светать, Талиессин вышел проверить частокол. Пришлось укрепить несколько бревен и заменить брус на воротах, но в общем охотничий домик действительно выглядел настоящей крепостью. Талиессин остался доволен.
Он пересчитал своих соратников: двадцать четыре человека. Двадцать пять, включая Хейту. В доме им будет тесновато. Кое-что из продуктов обнаружилось в кладовых. По мнению громилы с плоским лицом и крохотными глазкамиэтот крестьянин, несмотря на свою неприглядную внешность, хорошо считал и отличался на удивление уравновешенным характером, еды хватит на два дня. «Потом мужички возмутятся», добавил он с таким видом, словно сам не принадлежал к числу «мужичков».
Его звали Сиган. В деревне у него остались жена и пять детей, но почему-то Сиган о них совершенно не беспокоился. Когда Талиессин спросил об этом, Сиган небрежно махнул рукой: «Надоели».
Как думаешь, спросил Талиессин, скоро ли придут солдаты?
Сиган глянул на розовеющее небо.
Лучше бы поскорее, отозвался он. Мы их тут побьем, съедим здешние запасы, а заодно избавимся от лишних людей
И на север, заключил Талиессин. Да?
Сиган перевел взгляд на него, коротко рассмеялся.
Да, подтвердил он.
Талиессин пожал плечами:
Я и сам об этом подумывал.
Вот и договорились, сказал Сиган и ушел в общую комнату, откуда доносился разноголосый храп.
Талиессин вскоре последовал за ним. Остановился в дверях, рассматривая спящих. Позавчера он еще не знал об их существовании, а сегодня свяжет с ними свою жизнь. Эльсион Лакар могли нарушить любую клятву, только не такую; и с каждым мгновением Талиессин все больше ощущал себя истинным потомком эльфийских королей. «Наверное, все дело в том, что я оказался в Медном лесу, думал он. Здесь слишком жива память о короле Гионе и его возлюбленной. А может быть, я просто взрослею»
Он медленно обводил глазами своих людей, одного за другим, подолгу задерживаясь на них взглядом. Тот, с серенькой лысинкой, тоже был здесь. И костлявый верзила. И благообразный селянин с кудрявыми волосами, лет тридцати. И еще драчун со шрамом на лбу. Белобрысый подручный мельника. Предстоит запомнить двадцать четыре лица, двадцать четыре имени. Даже если после сегодняшнего столкновения с солдатами некоторые имена и лица ему больше не понадобятся.
Талиессин устроился возле самого выхода из комнаты и сидя заснулсам не заметил как.
* * *
Идут, Гай! Они идут! кричала, приплясывая в дверях, Хейта. Вставайте, берите оружие! Они здесь.
Мужчины зашевелились. Талиессин снял со стены старый охотничий рог и не задумываясь дунул. Из раструба вылетела пыль, за нейсиплый, сдавленный звук. Талиессин откашлялся и дунул вновь: тревога разлетелась по дому, прочищая головы спящих. Люди вскочили, потянулись к оружию.
Берите пики, охотничьи лукикто умеет стрелять; мы слишком долго спали! кричал Талиессин. Не бойтесь! Хейта, будешь бросать камни.
Я умею сбивать птиц из пращи, похвалилась она, снимая с пояса какую-то грязную, разлохмаченную веревочку с ремешком.
Умница, бросил Талиессин. Убей их капитана, и я сделаю тебя моей любовницей.
Он отправил пять человек с луками на крышу дома, десятерыхзащищать ворота, а сам с оставшимися обошел весь частокол кругом. В первый раз они осматривали укрепление при плохом свете, уставшие и вполне могли что-нибудь пропустить.
За частоколом, совсем близко, фыркали кони, слышны были голоса. Один раз что-то стукнуло прямо в частокол; удар отозвался у Талиессина во всем теле: он как раз стоял возле самого бревна, чуть ли не приложив к нему ухо.
Копьем ткнули, сказал равнодушно Сиган. Он не отходил от Талиессина, будто взялся охранять его. Проверяют, не покачнется ли. Решили, должно быть, что частокол у нас ветхий.
Интересно, что они нам посулят, когда предложат сдаться? заметил Талиессин.
Сиган посмотрел на него сонно.
Ничего не предложат Станут они с нами разговаривать.
Талиессин криво улыбнулся. Кажется, он допустил ошибку, рассуждая о своем мнимом опыте участия в мятежах. К счастью, Сиган не стал обращать на это внимания. Не столько личность Гая занимала рассудительного крестьянина, сколько крепость, которую им предстояло удерживать.
По гладкой стене на колья им не забраться, да и разломатьнадо потрудиться. Сиган по-хозяйски ощущал пару бревен. Выдержат. Колодец тут есть? Надо бы водой облить, не то подожгут насОн вздохнул перевел взгляд на своего собеседника. А ты уж как-нибудь постарайся держаться осторожней, Гай. Без тебя мы, пожалуй, пропадем. Когда солдаты уйдут, нам придется быстро удирать на север. И кто же за нас заступится перед герцогом Вейенто, если не ты? Сдается мне, ты ему какая-то родня.
Если даже и родня, то очень далекая, сказал Гай. А если тебе что-то сдается, просто помалкивай. Так будет лучше. Для всех, можешь мне поверить.
Сиган пожал плечами и ничего не ответил.
* * *
Мы на месте, уверенно произнес Мельгос, показывая на частокол.
Множество следов пестрело вокруг: здесь, очевидно, совсем недавно побывали люди. Ворота стояли наглухо закрытыми, за ограждением не ощущалось никакого присутствия жизни: было тихо. Крепость затаилась, глухая и немая. В какой-то миг как будто донеслось шуршание быстрых шагов, но оно сразу стихло.
Как, по-вашему, сколько там скрывается народу? спросил Эмери. Он стоял рядом с Мельгосом и внимательно осматривал частокол.
Меньше, чем нас, уверенно сказал капитан. К тому же это обычные крестьяне.
Не вполне обычные, возразил Эмери. Судя по делам, которые они наворотили в деревне.
Да бросьте вы! Мельгос махнул рукой. Они в любом случае боятся вооруженных людей.
Сейчас они и сами, думаю, неплохо вооружены.
Крестьянин боится солдата. И точка.
Они больше не крестьяне, сказал Эмери. Процесс необратим. Крестьянин, побывавший солдатом, никогда не вернется к своей сохе. Но кто же такой этот Гай, который сумел их организовать? Каковы ваши предположения, капитан?
Мы с вами это уже обсуждали, и я склонен придерживаться изначального мнения. Гайотбившийся от стаи профессиональный вояка, вздохнул Мельгос. Убьем егоразгоним остальных. Вы пока осмотритесь здесь, а я, если позволите, вернусь к моим людям.
И Мельгос, оставив Эмери, отправился к солдатам. Эмери слышал, как он отдал приказ набирать хворост.
Эмери подъехал к Уиде: спешившись, эльфийка бродила по траве, рассматривала старые следы, ворошила ногой пепел в костре. Дырявый солдатский котелок со звоном отлетел в сторону.
Лошадь Уиды спокойно паслась в отдалении; девушка знала, что может подозвать ее свистом в любой миг.
При приближении Эмери Уида подняла голову и дружески кивнула.
Рада тебя видеть. Не сочти за насмешку, действительно рада. Мне как-то одиноко, знаешь? Все эти солдатыкакие-то скучные люди, и капитан у них угрюмый, не находишь?
Самый обычный, сказал Эмери.
Вот именно. Самый обычный. То, чего я не выношу в людях. Ненавижу, когда самые обычные. От таких можно всего ожидать, если ты меня понимаешь.
Вполне.
Уида тряхнула волосами; под покрывалом звякнули серьги.
Он попытается поджечь этот частокол, верно?
Верно.
Сумасшедший, сказала Уида.