Я вздохнул и направился по страховой линии к зданиям порта, оставив сервисную машину делать свои дела. Форменные кеды, новые, мягкого серо-голубого оттенка в цвет остальной формы, пружинили от недавно уложенного асфальта, а я медленно вспоминал, как правильно ходить своими ногами, и при очередном шаге то и дело ловил яркие вспышки и цветные трассы перед взором: мозг все еще отчаянно пытался куда-то улететь.
Порт был построен по типовому дизайнерскому проекту: большой, новый и пустой, как на всех периферийных планетах. Их делали на вырост, как «прыжковые». Если найдутся пригодные к жизни миры дальше по трассе, здесь возникнет перевалочный пункт и коридоры заполнятся людьми, спешащими кто куда. Может быть, планета сама по себе хорошая и привлекательная: тогда сюда потихоньку поползут переселенцы из тех, кто ищет лучшей доли и мира почище и поспокойнее. В любые времена находятся те, кому зудит найти личный Святой Грааль.
Барменом был молодой смуглый парень из тех, кого на Большой Земле называли пакистанцами. Он смотрел на подвесном экране какую-то передачу и то и дело позевывал: судя по часам и низкому, медленно поднимающемуся солнцу, было раннее утро. Я подсел за стойку, вполглаза проглядел куцее меню.
Здравствуйте! Я могу сделать заказ?
А, что? Ну да, чего хотите? Парень не выглядел удивленным. Наверное, к нему все же периодически забегают на перекус или выпивку. Ну и хорошо: мир осваивается, цивилизуется, меньше боишься отравы.
Стакан воды, попросил я. Обычной, без газа, без льда.
Э-э разочарованно протянул бармен. Мы не торгуем водой. Колу, сок возьмите? Коктейль могу смешать.
Нет. Воду.
Кофе?
Воду. Я начал раздражаться. Какой-то дурак решил испортить мой ритуал. Я не прошу бесплатно. Если надо, я заплачу.
У нас нет воды в прейскуранте. Я продать не могу.
Ну тогда так налей. Кофе же ты варишь на чем-то?
Могу продать только кофе. А так налить нельзя, слушайинструкция не разрешает!
Тогда, я уже не сдерживал раздражения, налей мне воды сколько надо и проведи по кассе как кофе!
Да ты что?! Парень испуганно замахал руками. Нельзя! Мошенничество! Преступление!
Ой дурак Я досадливо махнул на парня рукой. Тот явно обиделся.
Слушай, сказал мне он, зачем обзываешься? Раз я дурак, то не буду тебе ничего продавать. Иди отсюда.
Слушай, ты серьезно? Даже форму не узнаешь? Но тот опять уткнулся в экран.
Я вышел и направился на смотровую площадку. Подумал по пути, не стоит ли в этот раз купить бутылочку в автомате или и вовсе набрать воды в ближайшей уборной, но тут же отверг эти мысли. В том и была суть ритуала, что состоявшийся рейс полагалось закрыть, не спеша выпив в порту простой воды из стеклянного стакана, желательнос видом на корабль или на что-то местное, но тоже приятное и красивое. Ничего, кроме воды, не подойдетлюбой лишний привкус пройдет огнем по уставшим нервам, и это я еще молчу про алкоголь. Его вообще категорически нельзя.
И вообще, поболтаетесь месяц на физрастворепоймете, насколько обычная вода вкусная штука.
У открытого балкона стоял питьевой автомат, и я, смирившийся уже с пластиковыми стаканчиками, попытался добыть из него воды, но тот не принимал сигнал компьютерной сети, а наличных денег у меня не былода и откуда бы? Но вдруг рявкнул женским голосом диспетчер, возвещая прибытие еще одного кораблябольшого пассажирского транспорта из центра. Такие идут долго, навигаторы там опытныесмотреть приятно. Поэтому я составил компанию у парапета пожилому смуглолицему мужчине, с прищуром смотревшему в небо на ярко блестевшую белую точку.
Я прикрыл глаза, представил себе корабль в нужной точке пространства. Хоть я и не был синхронизирован с ним, сознание привычно расчертило трассы для посадкияркие цветные линии вероятностей, переплетенные в пространстве и времени, светящиеся в дымке гравитации. Я выбрал несколько самых подходящих, прочертил маршрут до космодромаэто намного легче, чем подстраивать под корабль Большой Космос. А потом стал смотреть на работу навигатора.
Тот вел корабль уверенно, точно по прочерченной линии, но Как-то странно. Вдруг я понял, что он уходит с прямой, подчиняясь каким-то своим законам, разворачивается в одну сторону, в другую Ловит точку повышенной гравитации, кружится вокруг, затем уходит, получив момент инерции, разворачивается, сэкономив, может, крохи топлива, а затем вдруг подчиняется солнцу, планете и ветру, купаясь в векторах сил, как стриж на ветру, здоровенная белая глыба-окатыш, небесный кит, космический слон, которого заставили порхать грациозно и дерзко, как птичка. Я попытался это понять и неожиданно обнаружил, что выстукиваю ритм.
Да он же танцует! вырвалось у меня. И тут же я понял, кто так ведет корабль.
Старик уже аплодировал мягкой посадке:
Ай, молодец! Как красиво летел, красавец!
Красавица, машинально поправил я. На слух летают женщины. Поэтому корабль и танцует.
А вы откуда знаете?
Я сам навигатор. «Космос-7», вон тот, с зеленым значком
Да вы что?! Старик всплеснул руками. Это же как я вас не узнал? Пойдемте, у меня есть замечательная кофейняя вас так там сейчас накормлю Надо же, какие гости
Я не хочу есть, улыбнулся я. Но с удовольствием выпил бы стакан воды, только мне его не продали.
Кто не продал?
Парень в кофейне на втором этаже. Сказал
Рахмед? Старик выглядел опешившим. Ах он шайтан, ну я ему сейчас вломлю.
И он потащил меня назад в кофейню, где образцово отругал давешнего паренька, так что тот забился в угол, как виноватый щенок, и только что не сделал лужу. А я сидел на почетном месте у окна и смотрел, как новоприбывший корабль покидают пассажиры и посадочная площадка пустеет.
На столике появился стакан с водой.
Вы простите Рахмеда, извинялся старик. Он молодой совсем, неопытный
Да все хорошо, ответил я. Вы только подготовьте еще один стакан.
Для вас?
Для дамы, ответил я, глядя на площадку. От одинокого корабля отделилась маленькая фигурка в серо-синем.
У нее были пепельные волосы и стального цвета глаза, и вся она была какая-то тонкая и воздушная, особенно после перелетатам и кожа становится, как у младенца, нежной и чувствительной. И ориентировалась она, похоже, на слух.
А при ходьбе пританцовывала.
Ау? сказала она у входа. Услышала отзвук, развернулась в дверном проеме и скользнула прямо к барной стойке.
Готов поспорить, она услышала, как у юного бармена стучит сердце.
Ау! Здравствуйте! А где у вас можно напиться? пропела она.
Э-э-э Водки?
Воды, дурак! не сдержался я. Это же навигатор. И следом сказал вошедшей, мысленно рисуя вокруг нее цветные трассы: Садись, коллега! Уже все налито!
Спаси-ибо! Она оказалась за столом быстрее, чем я моргнул. Или считала проложенные дорожки, или, что вероятнее, нацелилась еще у входа. Поди, и развитие выдернула из будущего. Хороший навигатор, очень хороший. Эли-ина. Она протянула руку первой. Ее голос вибрировал песней, так что я начинал видеть цветные трассы и хороводы атомов вокруг нас, словно в каждой точке пространства загоралась маленькая звездочка. В большом тускло-сером мире сияла яркими цветами наша маленькая комната, и ярче всего было ее лицо.
Да. Вот так они и летают.
Элина пила неспешно, деловито, смакуя каждый маленький глоточек, и ни разу не сбилась с ритма. Лишь когда стакан опустел, она спросила:
А тебя как зовут, незнакомец?
Егор, смутился я. Извини. Засмотрелся. Ты, кстати, нормально видишь, или
Нет, с глазами все в порядке. Просто еще не отошла от перелета. Смотреть могу, но не хочу-у.
От голоса опять закружились трассовые вихри. Я наконец пригубил свой стакан и смотрел, как искрят мелкие капельки воды, преломляя свет, пространство и время.
Я знаю, через день-другой это пройдет. Зрение и слух упадут до обычных, мозг перестанет рассчитывать пути в вероятностных коридорах, появятся простые, человеческие желания. Мы из сложных деталей космических машин станем просто людьми. Но пока можно было наслаждаться редкой вещьюобщением навигаторов через трассы. Это когда я рисую, а она слушает результат, а потом играет или поет что-то своеа я вижу это, как картину. Так мы трепались, нарушая космическое равновесие и пару должностных инструкций, и даже дошли до общих знакомых и смешных случаев из жизни, но вдруг замолчали и развернулись ко входу
На самом деле сначала была подозрительная, нехорошая линия, которая тянулась со стороны и упрямо путалась в наших цветах. Мы упорно обходили ее, но она вдруг стала широкой, прямой и забрала все наши цвета и песни. Тут бы сдать назад, но человеческое тело не имеет функции перемещения по полю вероятностей: для этого люди научились строить корабли, которые, по совпадению, сами летать не умеют, ибо не знают куда и как. Так или иначе, линия шла именно к нам, и мы безропотно смотрели, как по ней ползет узел, как открывается дверь
Их было двое: низенький, полный мужчина в деловом костюме и галстуке, не достававшем до пряжки ремня, и другойвысокий, морщинистый, с военной выправкой, но тоже в деловом костюме, только без галстука и с расстегнутым воротником. Он сразу пошел к нашему столику, в то время как низенький, разглядев стаканы на нашем столике, сначала завернул к бармену и заказал «то же самое».
Вы уже познакомились с Виталием Никитичем? спросил он. Виталий Никитич Нестренко, замминистра транспорта. А яАдольф Вейссман, представляю здесь известную вам компанию
Да сюда только три компании и летает, заметил я. Первые две мы знаем, а вы, стало быть, из третьей. Проблемы с транспортом для колонистов?
Толстый поперхнулся, промычал что-то, затем схватился за поставленный молоденьким барменом стакан:
Ну а вас мы уже знаем. Поэтомуза встречу!
И залпом выпил половину. Оторвался, озадаченно посмотрел стакан на просвет, затем перевел взгляд на нас.
Все нормально, Адольф! улыбнулся высокий. Я же говорил, что навигаторы не пьют спиртное! Первые пару дней вообщетолько чистую воду.
Ну не знаю, смутился тот, когда я был пилотом, то мы после рейса завсегда рюмочку накатывали. В полете-то сухой закон Неужто пресная вода не надоедает?
Нет, улыбнулась Элина. Весь рейс мы подключены к шине с физраствором внутривенно.
У нас вообще пресной воды нет, поддакнул я.
Как вы так живете вообще?
Замечательно! хором ответили мы с Элиной. И переглянулись.
Они не так видят мир, как мы с тобой, сказал Виталий Никитич и повернулся к нам. Вы не против, если я обрисую вам ситуацию?
Гм Только «за»!
Хорошо. Тогдакратко: у нас есть «двойка»
Слушайте, заволновался Адольф, а ничего, что нас Э-э Может, пройдемся? В кабинет зайдем?
Ничего секретного здесь нет. И потом, навигаторы теряют форму очень быстро, а набирают ее долго. Месячный перерыв ведь сделан не из гуманных соображений! Так что, если коллеги согласятся, сейчас же их и отправим.
Ладно, пропела Элина, опередив меня на полсекунды, а на что же интере-есное мы должны сказать «согласны»?
Адольф с сомнением посмотрел на ее стакан.
Мы направили один большой корабль с колонистами на периферию, начал он. Он вроде как долетел. Но Как-то не совсем.
Чем-то он в этот момент напомнил творчество Эдварда Мунка. Я даже не понял, в прошлое я смотрю или в будущее.
Тогда мы оперативно подготовили корабль на помощь. Проблема в том, что это«двойка». Экипаж для нее пока не прибыл, а отправлять по-хорошему нужно уже сейчас
И так совпало, закончил за него Виталий Никитич, что два навигатора в боевом состоянии на этой планете появились только сегодня. До этоготолько по одному.
А почему не отправить туда любой из регулярных рейсов? спросил я.
Видите ли, Адольф явно нервничал, там такое дело Проблема была с навигатором. Он почему-то Отказал.
И смутился. Наверное, нелегко говорить о ком-то как о вещи, а другого слова не подобрал. Но технически определение верное, не поспоришь.
Автоматика?
Резерв сработал. Но это не второй навигатор, а всего лишь нейронная сеть, вы же сами понимаете. Девять раз из десяти доставляет точно, в целости и сохранности
Мы замолчали. Про десятый раз и так было понятно. Вся надеждачто это не тот случай из ста, когда ошибка навигации вызывает сбой аварийных систем и корабль со всем содержимым размазывается тонким слоем по галактике.
В общем, подытожил Виталий Никитич, нужно провести обследование, помочь выжившима мы исходим из того, что выжившие есть, доставить питание, инструменты. Кто захочет назадвернуть. Времясейчас. С вашими компаниями я все решу сам, не волнуйтесь.
«Двойка» должна быть сработанной, возразил я, а мы только познакомились. К тому же мыразного пола
Нужно лететь, выбора нет, неожиданно проговорила-пропела Элина. Так, что я не смог не встретиться с ее взглядом..
На миг разноцветные линии сплелись в ритме ее слов и меня словно ошпарило образомпредрассветная тьма, застывшие в ужасе синие глаза девушки, в которую летят раскаленные куски стали, ее кровь, рисующая буквы на грязных полупрозрачных дверях в темный тоннель без выхода. Я тряхнул головой, прогоняя нежданную картинку.
У Элины другие глаза, серые. Не она.
Ладно. Везите.
Ключ поверни, и по-ле-те-ли-и, пела Элина себе под нос. В черной вероятности, принесенной незваными гостями, навстречу смерти неслись людикаждый в своем личном спасательном вагончике-капсуле. Не успеешь подобрать, закончится воздух или энергиякапсула станет гробом.
Корабль был местной постройки, но сделанный по стандартному проекту. Усиленный углепластик, термопоглощающие элементы, бортовая вычислительная сеть с искусственным интеллектоми спаренная система жизнеобеспечения для двух навигаторов, новенькая: даже пахнет заводом, а не как родная.
Элина тут же деловито полезла внутрьосматривать.
М-м-м, какая матка интересная. Ее голос был приглушен, словно она закрылась в капсуле.
Э-э Что?
Матка, говорю. Какой-то новый образец, но так все уютно, как у мамы в животе
Я поперхнулся.
Никогда Никогда я не называл СЖО «маткой».
А что так?
Как-то коробит, что ли. Акт рождения Не могу принять, что меня рожает корабль. Я называю ее «сумкой кенгуру»: сидишь в ней, питаешься, время от времени высовываешься и смотришь на мир. А потом скок-поскок
Элина выбралась из системы и пошла складывать вещи, раздеваясь на ходу.
А я зову маткой. Мы с кораблем подружки: ядевочка, и онадевочка. Она носит меня в животе, как мать, а я люблю ее и пою ей песни. И вообще, СЖО и есть искусственная матка, если на то пошло.
Ну не знаю. Мне все равно не по себе.
Кста-ати, отверни-ись.
Пришлось отворачиваться и слушать, как в тесном помещении шлепает босыми ногами Элина. Дождался, пока она подключится к кораблю, и тогда уже пошел сам: разделся донага, юркнул в Черт, ну вот как теперь?
Не могу я называть это маткой, буркнул я, устраиваясь в полусгиб.
А я могу, раздалось в ушах. Ядевочка, мне можно!
Девочка-припевочка, буркнул я перед тем, как приладить защитную маску. В ушах хохотнуло.
И тут же упругие стенки обхватили тело, по катетерам потекли питательные растворы, в сознание стала загружаться координатная программа. Я почувствовал корабль. Он тоже почувствовал меня и с интересом стал всматриваться в мое естество: дескать, кто ты такой, человек?
Друг, ответил я. Твой разум, твое живое сердце. Тымои глаза, мои руки и ноги. Я нарисую дорогу, ты понесешь меня по ней, и нарисованное станет явью. Мытворцы, мы да сотворим.
«Любовь, почувствовалось рядом. Вселенная любит своих детей, а дети любят ее. Вычисления вероятностны, приборы врут, вселенная отторгает искусственный разум, не признаёт за свое. Так гибнут кораблипрекрасные, статные, сильные, уверенные в себе. Ятвоя жизнь, твоя любовь, твой шанс и счастливый случай. Я научу тебя любви и проведу тропами гармонии, вселенная примет нас и споет песнь дороги нашими губами».
«Ваши пути различны, растерялся корабль. Как я узнаю, какой выбрать?»
«Выбери оба, посоветовал я. Не важно, какими будут пути, если они ведут к одной цели».
«Выбери любой, раздалось рядом. Цельэто лишь повод начать путь, но сам путьважнее цели».
«Да ну вас к черту, вдруг совсем по-человечески выругался компьютер. Я ждало навигаторов, а мне подсадили двух философов, да еще противоречащих друг другу. Люди, вы как вообще уживаетесь со своими двумя полами?»