Может быть, открыть все Уиде? Но Уида непременно превратит все в балаган. Сколько Эскива помнила мать, та всегда была захвачена одним: своей любовью к Талиессину. Что бы ни происходило, оно служило декорацией для нового любовного розыгрыша.
Преданных фрейлин у Эскивы не имелось. Эти милые красотки иногда бывали забавны, но ни с одной королева не была настолько близка, чтобы доверить свою тайну.
Кто остается? Брат? Но его-то она и подозревала в первую очередь. Да он попросту не поймет, какие волшебные чувства вызвал у нее своей попыткой убрать ее с пути.
Поэтому девочка продолжала молчать и загадочно улыбаться, а в груди у нее стал щекотать крохотный червячок.
Приближалось время урока в мастерской. Эскива уже рисовала в воображении тот фрагмент гобелена, который предстоит выткать сегодня. Ей нравилось создавать работу сначала в уме, а потом смотреть, как образы ее фантазии обретают материальность.
Девочка бежала по дорожке сада. Затем, по мере приближения к строениям дворцового комплекса, шаг ее замедлился. Ей хотелось не просто проживать эти единственные в своем роде днидни, когда смерть вдруг предстала перед ней так явно, ей хотелось впитывать каждое мгновение, каждое впечатление, которое может оказаться последним.
Флигель, где жили дворцовые чины средней и низшей значимости, представлял собой трехэтажное нарядное здание. Верхний этаж занимал виночерпий. Эскиву всегда удивляло: как это вышло, что такое веселое, пестренькое жилище не оказало на чопорного виночерпия никакого влияния. Девочке казалось, что людей и их дома объединяет некая тайная связь: со временем они становятся похожи. Но виночерпий служил ярким опровержением этой теории.
Эскива задрала голову, рассматривая окна верхнего этажа. Выше карниза имелся лепной фриз: корзины с цветами и фруктами, заменяющие головы босоногим поселянкам. Отчасти именно это украшение повлияло на собственные рисунки девочки: она вдруг поняла, что для творчества нет границесли художник видит человека с корзиной вместо головы, он имеет полное право так его и изобразить; а если кому-то снятся летучие лошади с масками в виде женских лицстало быть, и такие лошади вправе обрести полноценное бытие, хотя бы на гобелене.
Эскива весело смотрела на фриз и даже не удержалась: подмигнула одной из поселянок.
И тут прямо перед Эскивой с крыши упал большой кусок черепицы. Если бы Эскива не рассматривала фриз, она не заметила бы летящего предмета и не успела отскочить назадчерепица ударила бы ее прямо по голове. А так кусок тяжелой обожженной глины с заостренными краями рухнул под ноги девочки, рассыпался на десятки обломков, и два из них царапнули ее по колену.
Эскива быстро глянула выше фриза и успела заметить человека, стремительно скользнувшего за скат крыши.
Девочка закусила губу, перешагнула через кучу битой черепицы и продолжила путь в мастерскую.
Она не успела испугаться в первый момент, но спустя несколько минут страх все-таки настиг ее. Щекочущий червячок исчез: ощущения сделались слишком сильными и перестали приносить удовольствие. «А вдруг я на самом деле умру?»подумала она. И еще подумала о черной пустоте, в которую уходят Эльсион Лакар.
Она схватилась руками за голову и поскорее побежала к мастерице. По крайней мере, за работой можно будет забыться. А там и ужас небытия отступит, и Эскива вновь обретет самоуверенность, с какой ходит по жизни бессмертное существо.
* * *
Обратите внимание на два желтых стежка, ваше величество, сурово произнесла мастерица. Они у вас вопиют. Вы выбрали неправильный цвет. Немедленно переделайте. Слишком яркие стежки нарушают гармонию всей работы.
«Подумаешь, всего два стежка, думала Эскива, послушно выполняя приказание. Их не будет заметно на большом гобелене».
И напрасно вы считаете, будто на большом гобелене никто не заметит двух неудачных стежков, назидательно произнесла мастерица, как будто прочитала мысли ученицы. Всегда найдется наблюдательный человек. И что тогда станет с вашей репутацией? А если этот наблюдательный человеккакой-нибудь мастер?
Эскива подняла глаза на свою наставницу в ткаческом искусстве и кротко произнесла:
В таком случае ни одна уважающая себя мастерская не даст мне заказа.
И вернулась к работе, низко наклонив голову к гобелену.
Она пыталась вызвать в памяти лицо человека, которого видела на крыше. Несомненно, она встречала его раньше. Более того, он попадался ей совсем недавно.
Он выглядел обескураженным. Совершенно определенно, в тот миг, когда их взгляды соприкоснулись, в очень краткий, но все же ощутимый миг, этот человек испугался. И поскорей нырнул за скат крыши. Он увидел, что покушение не удалось и что несостоявшаяся жертва заметила его.
Что будет дальше? Эскива предпочитала пока не задумываться над этим. Для начала ей нужно сообразить, кто же ее убийца.
Можно мне взять картон, мастерица? вдруг спросила Эскива, откладывая работу.
Та удивленно подняла брови:
Картон? Вы хотите что-то переделать в узоре, ваше величество?
Нет, Эскива чуть смутилась, я неправильно выразила свою мысль. Мне нужен небольшой кусочек чистого картона. Я хочу нарисовать одну вещь, которая только что пришла мне в голову.
Когда вы работаете над каким-то проектом, никакие посторонние мысли не должны приходить вам в голову, сказала мастерица. Это отвлекает и может испортить все.
Знаю, произнесла Эскива, но это важно.
Ничто не важно, кроме вашего гобелена, возразила мастерица. Когда урок будет закончен, рисуйте что хотите.
И Эскиве пришлось подчиниться. В своей мастерской наставница была непререкаемым авторитетом и требовала беспрекословного послушания. Поэтому Эскива отправила на задворки памяти образ человека, чье лицо ей непременно требовалось нарисовать. Девочке пришлось напрягаться изо всех сил, чтобы черты, с таким трудом извлеченные из мимолетного впечатления, не испарились.
Такое послушание принесло плоды. Когда урок был закончен, мастерица решила вознаградить свою царственную ученицу за старание.
Завтра вам предстоит сложный фрагмент, сказала она, указывая на картон. Постарайтесь заранее представить в уме, как будете над ним работать.
Эскива кивнула:
Я буду размышлять об этом перед сном.
Надеюсь, это не приведет к ночным кошмарам. И мастерица протянула ей небольшой листок. А теперь рисуйте. Что там пришло вам в голову?
Эскива взяла свинцовую палочку и обвела окружность лица. И, как это часто случается, едва она прикоснулась палочкой к листку, хрупкий образ, хранившийся в ее памяти, рассыпался. Ей пришлось закрыть глаза и восстанавливать картинку: округлый подбородок, карие глаза, окруженные тоненькими морщинками, чувственный рот, сложенный сердечком. Наконец свинцовая палочка снова забегала по листку, и скоро набросок мужского лица был готов.
Мастерица с интересом взглянула на рисунок. Брови женщины поползли вверх.
Что это такое, ваше величество?
Так, один человек, стараясь говорить небрежно, ответила Эскива. Он меня заинтриговал.
Надеюсь, вы не хотите использовать это лицо для следующей работы?
Разумеется, нет! Эскива засмеялась. Кому захочется повесить у себя в спальне эдакую физиономию? Разве что какой-нибудь влюбленной дурочке Если таковая существует.
Мне кажется, я наталкивалась на этого человека во дворце, прищурилась мастерица.
Правда? Эскива выглядела обрадованной. Где?
Не могу в точности припомнить. Наверняка один из этих бездельников, что морочат голову моим ученицам, служанкам и молоденьким стряпухам
Точно! Эскива даже подскочила от радости. Точно! Один из бездельников!
Чем же он так вас заинтриговал, ваше величество? осторожно осведомилась мастерица.
Просто я видела его на крыше.
Полагаю, навещал таким способом какую-нибудь даму, сказала мастерица. Внезапно она покраснела, как девочка, и присела в поклоне. Простите, ваше величество. Я не должна оскорблять вашего слуха подобными высказываниями. Ваше величество держится так просто, что я иногда забываю о том, что выне обычная ученица, а моя повелительница. И дитя к тому же.
Ну, не такое уж я дитя, сказала Эскива, очень довольная. Однако благодарю вас за все. За урок и за подсказки.
Они расстались. Эскива побежала по саду, сгорая от нетерпения. Ей было весело. Она даже несколько раз подпрыгнула на бегу.
Добравшись до дома с фризом, Эскива немного помедлила, а затем решительно взбежала вверх по лестнице и постучала.
При виде королевы на пороге своих апартаментов виночерпий едва не потерял сознание. В первое мгновение Эскива готова была расхохотаться, но затем взяла себя в руки и с важностью осведомилась:
Ваша супруга дома?
Ваше величество Какая неожиданностьпробормотал виночерпий. Но это так поистине неожиданно Что я от неожиданностиОн закашлялся и побагровел.
Эскиве показалось, что он вот-вот потеряет сознание и рухнет к ее ногам.
Успокойтесь, произнесла маленькая королева, стараясь выглядеть величественно и вместе с тем милостиво. Я не хотела сильно нарушать распорядок вашего дня. Мне известно, как сильно вы дорожите порядком, друг мой.
От этого обращения виночерпий побледнел, а затем румянец вернулся на его ланиты, однако лишь частично, так что лицо бедняги пошло пятнами.
Эскива наморщила нос.
Послушайте, строгим тоном произнесла она, я не желаю, чтобы при виде меня мои подданные падали в обморок. В конце концов, я не такая уж страхолюдина.
Ваше величествоне страхолюдина, подтвердил виночерпий, дурея. Затем криво поклонился, зачем-то выставляя вперед левое плечо. Моя добрая супруга, несомненно, дома, как и положено доброй супруге.
Вот и хорошо, обрадовалась Эскива, потому что я хотела бы поговорить с ней. Если позволитенаедине.
Ваше величество вправе делать все, что угодно вашему величеству. Просто это так неожиданно
Для меня тоже, утешила его Эскива.
Моя супруга сейчас выйдет. Вы позволите ей переодеться?
Не нужно ей переодеваться, пусть выходит как естьЭскива махнула рукой. У меня к ней очень короткий разговор. Как ее зовут, кстати?
Труделиза.
Я подожду госпожу Труделизу в саду. Вон там, на живописном бревне между кустами. Видите?
Разумеется. Сейчас она выйдет. Труделиза. Ей не нужно переодеваться? На ней очень простое домашнее платье. Но у нее есть и очень красивые платья. Я дарил ей.
Хорошо, хорошо.
И Эскива поскорей убежала. Вид смущенного виночерпия действовал на нее удручающе.
Труделиза сошла вниз спустя несколько минут, действительнов домашней одежде. Ее распущенные волосы едва были прихвачены лентой, а ноги оставались босыми.
Молодая женщина остановилась на дорожке сада, огляделась в поисках той, что ее вызвала.
Эскива встала, чтобы ее заметили.
Я здесь! окликнула она Труделизу.
Супруга виночерпия быстро зашагала к девочке, но вдруг наступила на сучок и вскрикнула от боли. Эскива терпеливо ждала, пока та прихромает к бревну.
Садитесь, пригласила королева. И, взяв Труделизу за руку, потянула ее к себе. Да садитесь же! Ой, вы поранили ногу
Я случайно, шепнула та с виноватым видом.
Если вы не привыкли ходить босиком, то почему не обулись?
Мне было приказано выйти к вам как есть, то есть не одеваясь, пролепетала Труделиза.
Эскива накрыла ее ладонь своей. Улыбнулась.
Ваш супруг понял мое распоряжение слишком буквально. Оночень точный человек. Преданный распорядку и правилам. Меня это иногда угнетает, особенно во время обедов. А вас?
Меня? Труделиза чуть растерялась. Она никак не думала, что разговор примет подобный оборот. Нет, подумав, ответила Труделиза. Мне, напротив, очень нравится, что мой муж никогда не изменяет себе.
Скажите, он наблюдает сейчас за нами? спросила Эскива.
Труделиза подняла глаза на дом, затем перевела взгляд на королеву и медленно покачала головой.
Нет, из окна спальни нас не видно.
Хорошо. Я хочу показать вам кое-что. Только не изменяйтесь в лицетак, на всякий случай, прошептала Эскива.
Ее собеседница растерянно кивнула. И Эскива выложила на колени портрет незнакомца, замеченного ею на крыше.
Узнаете? спросила Эскива.
Труделиза прикусила губу и заклинающе уставилась на рисунок, как будто хотела призвать его к молчанию или уничтожить взором.
Да, выговорила она наконец. Как вы узнали, ваше величество?
Я никому не скажу, заверила королева. Просто расскажите мне об этом человеке. Кто он?
Вам все известноОна судорожно вздохнула.
Эскива подняла бровь.
Послушайте, госпожа Труделиза, яэльфийка, а для нас любовь священна. Я действительно никому не открою вашей тайны. Сегодня я видела этого человека на крыше. Эскива махнула рукой, показывая на поселянок с корзинами вместо голов. Он ведь выбрался из вашего окна, так?
Обычно он покидает меня позднее, но сегодня почему-то заторопился. Он так спешил, что не решился выходить через дверь. Он и раньше пользовался окном, когда немного задерживался и возникал риск встретиться с мужем.
Кто он? повторила вопрос Эскива.
Его зовут Ренье, онбрат придворного композитора. Ах, ваше величество, у него такая трудная судьба! Его братстрашный зануда. Не пьет вина, не ходит по женщинам, даже не играет в кости. Только читает нравоучения, и все такое А Реньедругой. Он веселый. Мне с ним так хорошо! У него совсем никого нет, только я. Ну и еще несколько служанок, но они не в счет. Труделиза потупила глаза, но тотчас снова вскинула взгляд. Он развлекает меня. Он меня любит, мне угождает. Если бы не он, я бы, наверное, наложила на себя руки.
Хотите, я подберу для вас придворную должность? предложила королева и тотчас пожалела о своей доброте: Труделиза ей не нравилась.
К облегчению Эскивы, жена виночерпия покачала головой:
Мой супруг был бы недоволен. Он не хочет, чтобы я часто показывалась на людях. Он считает, что мое предназначениеублажать его. Ну а у меня для той же цели есть Ренье
Я благодарна вам за то, что вы рассказали мне все без утайки, с чувством произнесла королева. Отчасти, впрочем, эта благодарность была связана с отказом Труделизы от должности. Ваш секрет останется при мне. Хотите, подарю вам портрет?
Труделиза испуганно качнула головой.
Муж не должен знать.
Понимаю. Что ж, сохраню у себя. В крайнем случае скажу, что попыталась изобразить придворного композитора. Если они с Ренье братья, то, должно быть, похожи внешне.
Королева встала, приветливо кивнула Труделизе и ушла. Молодая женщина побрела обратно к апартаментам, где в нетерпении дожидался ее муж.
Что сказала ее величество?
Предлагала мне придворную должность, ответила Труделиза.
И вы, моя дорогая?..
Отказалась. Поблагодарила и отказалась
Виночерпий нахмурился, как бы негодуя на дерзость жены, но потом не выдержалпривлек ее к себе и торжественно поцеловал в макушку.
* * *
Гайфье лежал на траве с книгой. Кинжал, которым кто-то пытался убить Эскиву, валялся рядом. Читать не получалось, мысли разбегались. То и дело Гайфье брал в руки кинжал, водил пальцами по щербине на рукоятке, а затем снова утыкался в книгу, по десятому разу пробегая глазами одну и ту же строку.
Внезапно тень упала на страницу. Гайфье поднял взгляд. Сестра стояла перед ним, такая победоносная и вместе с тем злая, что мальчику стало не по себе.
Он махнул ей рукой:
Садись, поболтаем. Случилось сегодня что-нибудь интересное?
Эскива устроилась рядом и уставилась куда-то на верхушки деревьев.
Кое-что случилось, многозначительно объявила она. И кивнула на кинжал. Все не можешь расстаться со своей игрушкой?
Просто мой любимый кинжал.
Боишься опять потерять?
Можно сказать, и так, не стал отпираться Гайфье.
В жизни происходит полно неожиданностей, сказала Эскива. Можно потерять кинжал, а можно что-нибудь уронить. Например, кусище черепицы. Кому-нибудь на голову.
О чем ты говоришь, Эскива?
Да так. Вспомнила тут одного человека. Забавный такой человек. Встречала его пару раз.
Эскива положила на траву рисунок. Свинцовый карандаш уже немного размазался. Гайфье взял рисунок в руки и удивленно воскликнул:
Это же Ренье!
Да, мне, кажется, называли это имя. Ренье. Он ведь твой приятель?
Ну да. Наверное, согласился Гайфье. Время от времени мы разговариваем. Забавный тип. Много знает. Вообще мне с ним бывает интересно.
Ну конечно интересно, сказала Эскива. Стало быть, твой приятель. А я тут болтала с его любовницей. Тоже забавная женщинка. Только глупая и трусливая. Она ему деньги дает, можешь себе представить?
Я другого себе не представляю, сказал Гайфье, какое отношение все это имеет к нам? К тебе, ко мне?
А, протянула Эскива, это очень просто. Сегодня твой дружок был так неловок, что, лазая по крышам, едва не прибил меня.
Гайфье похолодел.
Я не вполне тебя понял, Эскива, пробормотал он.
Почему меня сегодня никто не понимает? рассердилась девочка. Это что, заговор? Говорят же тебе: он уходил от своей любовницы. По крыше, потому что боялся наткнуться на мужа. Иба-бах! уронил на меня кусок черепицы. Я как раз шла внизу. Вот как странно все совпало.
Ренье? повторил мальчик.
Мне казалось, я называла его имя, сказала Эскива ледяным тоном. У него есть старший брат, придворный композитор. Тот, что пишет музыку ко всем нашим праздникам. По словам Труделизы, тиран и зануда. Житья не дает бедненькому Ренье, все пристает с нравоучениями.
Кто такая Труделиза? Гайфье чувствовал себя совершенно растерянным, и каждая фраза сестры сбивала его с толку еще больше.
Любовница твоего Ренье, пояснила девочка и встала. Оннеудачник. Берегись, брат, неудачи заразны.
И убежала. Гайфье долго смотрел ей вслед, даже потом, когда она уже скрылась за деревьями.
Ренье.
Ренье находился на крыше дома, когда внизу проходила Эскива, и сбросил на нее кусок черепицы. Она видела это собственными глазами. Точнее, она видела Ренье на крыше, а потом на нее упала черепица. Она даже запомнила его и смогла нарисовать.
Кстати, Ренье вполне мог взять кинжал, чтобы подстроить ту, первую, ловушкув галерее. Поболтал с мальчиком, якобы дружески, а сам стащил у него кинжал и
Но для чего? Гайфье вдруг отчетливо понял, что ему хочется плакать. Он боялся разочарований. Сперва няня Горэм, теперьРенье.
Хуже всего то, что Ренье ухитрился поссорить его с Эскивой. Они с сестрой, конечно, и раньше ссорились, но прежде это были самые обычные и, в общем, ничтожные поводы. Теперь все изменилось.
Сестра недвусмысленно дала ему понять, что обвиняет его самого и Ренье в попытке убить ее.
Гайфье вскочил. Он разыщет этого стареющего любимчика женщин и выведет его на чистую воду. Пусть только посмеет отрицать! Можно будет пригрозить ему раскрытием его любовной тайны. В любом случае, негодяй не отвертится.
Глава двенадцатаяДЕНЬ, ПОЛНЫЙ ХЛОПОТ
С вечера Ренье задержался у брата, а когда собрался уходить, то сообразил: дворцовые ворота уже закрыты. Поэтому Ренье, как это время от времени случалось, заночевал в старом доме дяди Адобекка, в одной из нижних спаленчтобы не тревожить Эмери поутру, когда уйдет.
Вечер и в самом деле выдался неплохой. Эмери был настроен благодушно. Едва завидев младшего брата на пороге, он приветственно махнул ему кувшином и пригласил провести пару часов в уютных креслах верхней гостиной.
Ренье мгновенно воспользовался приглашением и расположился так же вольготно, как в эпоху владычества Адобекка. Эмери, видимо, чувствовал то же самое: времена как будто повернули вспять, и им с братом опять по двадцать лет, вся жизнь у них впереди, и ничтони тайна рождения Ренье, ни разница в характерахне омрачает их дружбы.
Ко мне вчера заходила Уида, сообщил Эмери. Носилась по всем комнатам, перетрогала все вещи, разбросала ноты, хохотала, падала в кресла, просила воды, пыталась левитировать в неподходящих условиях Интересно, как Талиессин выдерживает жизнь с нею? Иногда она бывает похожа на стадо разъяренных оленей-самцов, сцепившихся рогами.
Уида не может быть похожа на оленя-самца, тем более на целое стадо, рассудительно произнес Ренье, поскольку принадлежит к противоположному полу.
И к противоположному виду, добавил Эмери. Он вздохнул и продолжил:Года два назад они с Талиессином затравили огромного оленя. С огромными рогами. И всем прочимтоже огромным. Они гонялись за ним, по ее словам, дней пять, а то и восемь. Она в точности не помнит. В нижней гостиной это было пять, в верхнейвосемь.
Ренье улыбнулся. В Королевстве любили сплетничать об этих эксцентричных супругах. Вся их бурная жизнь, стараниями Уиды, проходила на виду у множества людей. Талиессин не препятствовал. «Народу нужен повод поговорить», утверждал регент.
Словом, продолжал Эмери, вчера супругу регента посетило очередное озарение. Она желает вызолотить рога бедного животного и водрузить их посреди леса, а поблизости соорудить шатер, увитый цветами. Затем с помощью различных овеществленных намеков заманить туда мужа. Не спрашивай, что это будут за намеки, пусть хоть что-то останется непроясненным.
Кажется, я пропустил нечто важное, сказал Ренье. Для чего ей это?
Это я кое-что пропустил в рассказе. Эмери тряхнул головой. Уида так долго мучила меня подробностями, что мне уже начало казаться, будто я тоже прожужжал тебе все уши этой историей. Словом, когда они с Талиессином все-таки затравили того оленя, на них снизошел «взрыв любви». Так она выразилась. По ее словам, это было нечто потрясающее. Она хочет воскресить в памяти Талиессина дивное воспоминание.
Сдается мне, что в подобном воскрешении нет большой надобности, фыркнул Ренье. Вряд ли Талиессин мог позабыть такую штуку.
«Штуку»! Ты всегда умел подбирать выраженияЭмери наморщил нос.
Ренье беспечно махнул рукой.
В последнее время у меня очень бедный словарный запас. Все растратил в беседах с Пиндаром.
Да, я слышал о его назначении. Эмери вздохнул. «Компаньон»! С ума можно сойти Каким он стал? Я давно его не видел.
Растолстел, облысел, сделался еще большим занудой, чем прежде.
А что Гайфье? Неужто доволен?
Даже Пиндарлучше, чем няня Горэм, во всяком случае для четырнадцатилетнего парня Кстати, Пиндар пытается заодно улучшить и мою жизнь. Высказывается туманно, но в том смысле, что он, Пиндар, якобы мог бы мне помочь. Вероятно, изобрел микстуру от душевной пустоты и теперь только ждет случая опробовать на живом человеке.
Пиндар?
Давай поговорим о чем-нибудь более вдохновляющем, предложил Ренье. Например, об Уиде. Как она к тебе заявилась? Вот так, запросто?
Супруга регента всегда так делает, вздохнул Эмери. Особенно когда у нее возникает новая идея и ей требуется обсудить ее со старым другом. Добро бы она закутывалась в плащ с капюшоном и прибегала ко мне под покровом сумерек! Тогда соседи, по крайней мере, считали бы, что у меня есть любовница. Нет, все гораздо хуже. Она проделывает свой любимый эльфийский трюк. Становится невидимкой. Проскальзывает ко мне в дом и тут же принимается шуметь, буянить, греметь мебелью и посудой. Со стороны это выглядит так, словно я ору сам на себя и для личного удовольствия раскачиваю люстры и роняю тарелки.
Ренье расхохотался.
Эмери смотрел на него с укоризной.
Вот и ты тоже смеешься
Ладно, не буду. В конце концов, в моей жизни куда больше вещей, достойных осмеяния. Ренье вытер слезы, выступившие у него от смеха, и налил себе еще из кувшина. Так чего хотела от тебя Уида?
Симфонию. И чтоб непременно звучала погоня за оленем, сражение с нимпо ее словам, то было настоящее сражение, а затем любовные объятия, и все такоеЭмери вздохнул. И это при том, что я так и не услышал мелодию самой Уиды!
Ренье знал об этой проблеме. Эмери мог услышать и записать музыкальную тему практически любого человека, любого явления, какое ему встречалось. И только Уида, несмотря на их долгие и прочные дружеские отношения, оставалась для Эмери «глухой».
Уида объясняла Эмери так: «Я делаю это нарочно, иначе ты влюбишься. А тебе это вовсе ни к чему, потому что я никогда не отвечу на твои чувства».
Она уже тогда любила Талиессина. И за минувшие пятнадцать лет ничего не изменилось.
Так что придется мне довольствоваться темой охоты и любовной страсти вообще, заключил Эмери. «Страсть вообще»! Можешь вообразить эдакого монстра? Наверняка получится нечто, напрочь лишенное конкретности. Как ты понимаешь, для меня как для сочинителя это полная катастрофа!
Лучше расскажи, как ты это себе представляешь, попросил брат. Ему нравилось слушать, как Эмери рассуждает о музыке.
Эмери пересел к клавикордам и проиграл начало. Впечатления прошлого вечера непрошено ожили в его памяти
* * *
Став придворным музыкантом, Эмери надеялся на то, что путешествовать ему больше не придется. По натуре он был домоседом и любым новым впечатлениям предпочитал удобный дом в столице. Но неугомонная Уида, однажды почтив Эмери своим доверием, продолжала считать его своим другом и, хуже того, лучшей подругой. А там, где Уида, не бывает ни покоя, ни комфорта. И, если уж говорить начистоту, то там, где Уида, вообще нет ничего, кроме Уиды.
Замысел Уиды касательно «взрыва любви», о котором она намеревалась деятельно напомнить Талиессину, разрастался не по дням, а по часам и в конце концов «выполз из горшка», словно дрожжевое тесто. Эмери едва успевал следить за полетом мысли своей подруги.
Темнокожая, рослая, с копной черных волос, Уида расхаживала по крохотным уютным гостиным и спаленкам дома Адобекка и разглагольствовала. Эмери вынужден был бегать за ней по комнатам и этажам, чтобы не упустить главного из потока непрерывных речей. А главноето, ради чего супруга регента явилась к придворному композитору, могло быть произнесено в любой момент. И горе Эмери, если он не уловит сути! Уида не поленится прийти второй, третий, четвертый раздо тех пор, пока ее изнурительные визиты не принесут желаемого результата.
Какие у тебя тут чудные вещички! доносился голос Уиды из любимой гостиной Адобекка, где Эмери, вообще избегавший перемен, оставил все так, как было при дяде. Ой, шкатулочка с пружиной!
После этого донеслись грохот падающей шкатулки и сдавленное хихиканье Уиды. Эмери прикусил губу.
Смешно, пояснила супруга регента, сталкиваясь с придворным композитором на пороге комнаты: Эмери как раз входил, а Уида как раз выскакивала вон. Там такая пружинкапо пальцам больно бьет Кстати, мне тут пришло в голову: коль скоро мой супруг отбыл в провинцию разбираться с какими-то скучными земельными притязаниями, неплохо бы развлечь его.
Уида, это будет не «кстати», а совершенно некстати! не выдержал Эмери.
Она смерила его взглядом.
Да кто ты такой, жалкое ничтожество, чтобы давать подобные советы эльфийской деве и матери наследницы престола?
И вдруг повисла у него на шее. Произошло это стремительно и имело сокрушительный эффект: оба упали в кресло, Эмерина спину, Уидана него.
Эмери, голубчик! Сочини для меня хорошенькую симфонию.
Хорошо, покорно проговорил он, закрывая глаза.
Не вставая, она протянула руку, схватила со стоящего поблизости столика вазу, заглянула внутрь.
У тебя там бусина, сообщила она, покачивая вазой.
Слышу, Уида. Слышу.
Эльфийка небрежно вернула вазу на место. Эмери взял Уиду ладонями за талию и снял с себя. Поднялся сам.
Объясни мне толком, чего ты хочешь, Уида, и клянусья все для тебя сделаю.
Она начала загибать пальцы:
Во-первых, я хочу еще одного ребенка. Во-вторых, хочу золотые волосы. Ну, хотя бы рыжие, как у матери Талиессина. На худой конецхочу ребенка с рыжими волосами.
Увы, здесь я бессилен А в-третьих?
В-третьих, мне нужна новая музыка. Пограндиозней и о любви. Ну очень прошу!..
Ладно, сдался Эмери. К какому сроку?
К празднику Знака Королевской Руки, быстро проговорила Уида.
Этот праздник был учрежден Талиессином лет десять назад и пользовался большой популярностью. Регент считал необходимым заручиться поддержкой среднего сословияа кто подойдет для этой цели лучше, нежели ремесленники, содержатели постоялых дворов, торговцы, коннозаводчики и прочие, кто был отмечен Знаком Королевской Руки?
Мне нужна тема, сказал Эмери. Что-нибудь еще, помимо охоты на оленя.
О, за этим дело не станет! обрадовалась Уида.
И целый вечер, а также половину ночи она говорила, напевала, размахивала руками, даже танцевала. Эмери слушал, поглядывал на Уиду, задумчиво покусывал перо и время от времени делал заметки.
Посреди рассказа Уида вдруг остановилась с раскрытым ртом. Эмери замер, предчувствуя, что его подругу посетила новая идея.
Эмери! прошептала Уида, и золотые розы начали медленно расцветать на ее темных щеках. О, Эмери! Я поняла! Роговой оркестр!
Что? Эмери поперхнулся.
Эту симфонию должен исполнять роговой оркестр!
Пощади, красавица! Я ли не был твоим верным рабом Уида, где мне искать роговой оркестр? взмолился Эмери.
Придется поездить по Королевству, заявила Уида. Наверняка у кого-нибудь из мелкопоместных землевладельцев найдется. У таких всегда полно лишнего времени, и иные находят этому богатству довольно причудливое применение.