Но
Никаких "но". Привыкай к тому, что есть лишь информация об окружающем, посреди которой существует твоё сознание, и кроме этого сознания нет почти ничего неизменного. Все мы, члены Группыневольные солипсисты-практики. После пяти-шести погружений ты тоже им станешь. Может, раньше, может, позже, но неизбежно.
Помолчав, Анжи добавила:
Кстати, про "неизменное сознание" тоже советую забыть. Чем раньше ты это сделаешь, тем быстрее сможешь расширить свои ментальные возможности.
Погоди! Так фокусы Лимарезультат путешествий по иным мирам?
Фокусы? Не знаю, что он тебе успел продемонстрировать, но, в общем, всё так и есть. А ты думал, мы тут занимаемся только проблемами воспитания, тишком реабилитируем шейдов да развлекаемся, устраивая себе экскурсии в иные уголки Вселенной? Нет, Клаус. Группанечто гораздо большее.
Наставница на экране умолкла. Клаус тоже молчал. В основномпотому, что был занят перетряской своих представлений.
Если откровенно, представления не хотели перетряхиваться. Недоверие и неверие дружно шипели из своего угла на чуждые здравому смыслу утверждения. Часть рассудка упорно желала считать слова экранной Анжи всего лишь розыгрышем ну, не розыгрышем, так психологическим этюдом, одним из необходимых этапов пресловутой реабилитации.
Кто его знает? Вдруг для того, чтобы поверить в возможность обратного превращения в лайта, пациенту-шейду необходимо для начала увериться в осуществимости чего-нибудь столь же невероятного? Чертовски логично
И при этомнеубедительно. Ведь любой возможный терапевтический эффект от подобного психологического этюда исчезнет напрочь, если Анжи и её единомышленники не смогут подтвердить свои теории на практике. Психологи вполне способны вратьособенно опосредованно, через собственный вирт-образ в Сети. У них даже специальный термин для этого есть: "ложь во благо". Но психологи никогда не станут врать, если пациент может устроить им проверку (опять-таки, за вычетом случаев, когда им зачем-то нужно именно разочарование пациента, но тут отлично сгодилось бы враньё на два порядка попроще).
Что-что, а уж мудрёные телеги насчёт реальности иных миров Клаус точно проверит. Проверит, чтоб ему поседеть!
И тут поблизости обнаружился знакомый сенс, а спустя пару секунд в комнату Клауса ввалился Лим, держащий в руках охапку каких-то одёжек.
Ну, как успехи?поинтересовался он. И, не дожидаясь ответа, преувеличенно бодро возгласил.Идём, друг мой! Нас ждут великие свершения в спортзале!
Ступайте,улыбнулась с экрана Анжи.Но через три часа двадцать шесть минут ровно вас ждут в кабинете Наставницы. Обоих.
Яволь, майн фюрер доппельгангер!непонятно воскликнул Лим.
Подметив недоумение на лице Клауса, образ Анжи свёл брови.
Ты опять блокируешься, поросёнок щётинистый?!атаковала она Лима. Тот смутился.
Ничего страшного,поспешил вставить Клаус.Я не в обиде. Пусть пока так.
Анжи нахмурилась сильнее.
Я пропустил инсайт-посыл от Клауса,сознался Лим.
Это всё равно не повод изолироваться,твёрдо сказала Наставница.Чему ты сможешь научить и чему сможешь научиться, постоянно отгораживаясь? Прекращай это.
Лим вздохнул и раскрыл сенс. Анжи одобрительно кивнула, словно напрямую восприняв это изменение. Экран терминала потемнел.
Объясни, почему ты её слушаешь?спросил Клаус, тщательно избегая любой трансляции "на эфир" и давя в себе для этого сферу эмоций, но старательно в тот же эфир вслушиваясь.Почему ты даже не попытался поспорить?
Просто я знаю, что она права. Рядом с тобой действительно нельзя блокироваться. Именно потому, что иначе никакого партнёрства у нас не выйдет.
Партнёрства?
А ты что-то имеешь против?
Клаус моргнул.
Нет. Конечно, нет!
Вот и ладненько.
Бросив на край кровати принесённые шмотки, Лим подошёл поближе и протянул руку для пожатия. Промедлив долю мгновения, Клаус протянул навстречу свою руку.
Дружба!провозгласил Лим.
Дружба.
Чертовски странно было касаться другого человека вот так запросто, ощущая разом и его боль от близости шейда, и явно противоречащую этой боли симпатию.
Странно, но уютно.
Послушай, почему всё-таки ты неправильно реагируешь на меня?
Неправильно?Лим хмыкнул иронически.Моя реакция гораздо правильнее, чем у большинства лайтов. Они отождествляют себя и свои эмоции. Неверный путь
Так почему?
Лицо Лима стало полностью серьёзным, впервые за всё время знакомства.
Когда приближаешься к шейду, поднимает голову боль,сказал он.Но моя боль и моя радостьэто не я. Они внутри меня, а янечто большее. И я могу держать в узде свою боль и свою радость, точно так же, как могу двигаться, думать и летать. Это очень просто.
Не для меня.
Да, это не самая лёгкая простота. Но если ты усвоишь её, ты уже никогда не будешь бояться шейда. Собственного ли, чужого ли. Без разницы.
Снова ухмыльнувшись, Лим добавил:
А теперь переодевайсяи в спортзал. Во-первых, упражнения тебе не помешают (да и мне тоже: давненько не напрягался!); во-вторых, пора знакомить тебя с остальными.
Глава 2
Внешнее время погружения00.00.00:06.43.38 / 16.09.110 г. ЭпА (812 г. НЭ) Внутреннее время погруженияс 13 по 16 дни Верхней трети 4534 цикла;
Седое Взморье, старый маяк на Клюве (полуостров Тёмного Неба), а также море Завета и особняк в Туманах (Средний город).
4
Очень хотелось не верить. И вместе с темверить: без раздумий, жадно, как верят в несбыточное, в зыбкую случайность и в чудо. Вере этой сильно помогал недвусмысленный сдвиг в ощущениях (а игнорировать ощущения совсем не просто!). Сенсвесь, без остаткасловно вытянуло в гулкую пустоту, лишённую формы и предела. И эта пустота стала желанной анестезией, лишившей веса привычный уже груз боли.
Добро пожаловать на Седое Взморье,сказал знакомый голос.
Клаус обернулся. После чего слегка обалдел.
Лим запомнился ему как рослый, угловатый, довольно худой (хотя и неожиданно сильный, как доказали тренажёры) подросток. Смугловатый, кареглазый, с короткими волосами того скучноватого оттенка, которому наилучшим образом соответствует прилагательное "коричневый".
Однако в данный момент с Клаусом говорил голосом Лима почти что незнакомец. Нет, от реального Лима в новом обличье оставалось достаточно для уверенного опознания, но но! Во-первых, обличье это было старше лет на пять. А подросток, соответственно, преобразился в весьма внушительного молодого мужчину. Во-вторых, смуглая кожа посветлела на несколько тонов, глаза стали прозрачно-серыми, а волосыуже чёрные, словно отмоченные в дёгте от кончиков и до самых корнейоказались заплетены в две косы.
Но главным было иное.
Одежда.
Или скорее так: одежда!
Это что, ролевуха?осведомился Клаус вежливым тономтем, который прозрачно намекает: только подай сигнал, и я тоже посмеюсь этой шутке. Если это шутка.
Если.
Лим мотнул головой. Косы качнулись. Каким-то загадочным образом этот жест оказался совершенно не забавным и более тогомужественным с оттенком некоторой суровости.
Я одет так, как пристало одеваться отпрыску семьи торговцев средней руки в долгом и не безопасном путешествии. Кстати, посмотри на свою одежду.
Клаус посмотрел. Потом пощупал.
Вот дерьмо!
Обижаешь. Ничего дерьмового тут нет, братишка. Аборигены одеваются именно так. И, кстати сказать, не ноют по столь ничтожным поводам.
Я не ною!и тут до Клауса дошло, в какую сторону изменилась внешность Лима. Куда тише и напряжённее он переспросил:
Братишка?!
Ага.Лим осклабился, весьма довольный.Для пользы дела в этом погружении я буду твоим старшим братом.
Клаус набычился, но устроить хорошую демонстрацию протеста не успел.
Добро пожаловать,раздалось из-за спины. Он обернулсяи снова обалдел.
Ты Клаус? Меня зовут Ари. Ясмотритель маяка.
Ну, Ари,голосом довольным, как урчание кота с усами в сметане, вставил Лим,присмотри пока за этим оболтусом, а я отлучусь по делам.
На лице смотрителя отразилась лёгкая тревога.
Надолго?
Нет, совсем нет! Встретимся за завтраком.
Когда Клаус посмотрел назад, там уже никого не было. Как и когда исчез Лим, оставалось лишь гадать. Ведь не улетел же! Или его сенс здесь активен, как дома? Но левитировать так быстро всё равно невозможно!
Расскажи о себе,сказала ему в спину Ари.
Клаус снова повернулся к ней. Неохотно.
Её облик был своеобразен. Густейшая волна волос напоминала о звёздной ночи, черты лицапожалуй, слишком вытянутогобыли просты и лаконичны, как гравюра великого мастера, умеющего передать изгибами двух-трёх линий больше, чем иному портретисту удаётся сказать парадным ростовым портретом. Фигура живо напоминала Анжи: та же стройность, таящая гибкую силу, и пропорции, полностью отвечающие старым, как миры, канонам.
Чем дольше смотрел на неё Клаус, тем яснее понимал, что Ари не просто симпатична или даже оригинальна. Нет. Она была прекрасна. И вместе с тем любой взгляд на неё рождал боль.
Правую половину тела девушки покрывала не гладкая загорелая человеческая кожа, а грубая кора дерева: серо-коричневая, бугристая, в трещинах и складках. Правый глазпочти заплывший, тонущий в наростах обломленный сучок. Вместо волос какие-то длинные гибкие иглы. Рукакак странной формы ветка.
Не женщина, но и не дриада. Нечто среднее.
А ты?спросил Клаус. "Как можно было сделать с живым человеком такое? Как?" Ари кивнула.
Что ж, это честно. Я тоже расскажу о себе. Идём?
Приглашающе махнув левой, живой рукой, она неторопливо двинулась по тропе, косо карабкающейся в гору. Похоже, её странное увечье ничуть не мешало ей двигаться, да и речь ничуть не искажалась. Клаус пошёл следом. Именно пошёл: лететь он не мог.
Примерно минуту царило молчание. О чём думала Ари, оставалось загадкой, а вот в душе у Клауса царил полный раздрай. Не в мыслях, а именно в душе. Мыслей, считай, не осталосьтак, какие-то бесформенные огрызки и мятые клочки, не более. Как могла бы сказать Наставница: "Шоковый метод обучения. Некомфортно, конечно, зато быстро и действенно".
А куда мы идём?додумался наконец спросить Клаус.
Поднимаемся к маяку,тут же ответила Ари.Уже недалеко.
В понятие "недалеко" она и Клаус явно вкладывали разный смысл. Они всё поднимались и поднимались, Клаус запыхался и начал отставать, а конца подъёму не предвиделось.
Погоди!
Ари обернулась недоуменнои козочкой сбежала вниз, мягко приземлившись рядом с остановившимся парнем.
Что случилось? Ты болен?
Подавив искушение и чувствуя, что краснеет, Клаус помотал головой.
Нет. Просто устал.
Ари понимающе кивнула.
А, ясно. Ваши мне рассказывали, что у себя дома вы больше летаете, чем ходите. Ничего, я подожду. Посмотринравится?
Послушно поглядев в указанном направлении, Клаус кивнул.
Да. Видок ничего.
В той стороне, откуда поднималась тропа, сквозь редкие кроны каких-то хвойных деревьев проглядывала холмистая равнина. Местами, чаще у вершин холмов, зелёный ковёр был вспорот невысокими, но крутыми клыками обнажённого камнябелого, желтоватого, красно-зелёного, светло-серого. Картину довершал купол чуть белёсого, но ясного неба с тонкими, как далёкая рябь, стежками облаков.
Терпкая сладость воздуха опьяняла. Вино, не воздух.
С маяка вид ещё лучше,уверенно заметила Ари.Сам увидишь. Там ещё видно берега, да и море тут хорошее. Ну, идём?
Нет! Подожди ещё немного!
Странный ты. Подожду, конечно. Лим поручил мне за тобой присмотретькак же я тебя брошу?
А кто тебе Лим?
Друг. Добрый друг.
Сказано было со значениемвот только Клаус так и не смог понять, с каким именно. У ослепшего и оглохшего сенса имелось много минусов.
Ари
Да?
А что ты вообще знаешь о нас? Ну, обо мне, Лиме, остальных?
О, много чего!Улыбка. Правая, древесная половина лица осталась почти неподвижна; но это было к лучшему, поскольку помогало не замечать этой самой половины.Я знаю, что вас считают колдунами, причём из самых сильных. Знаю, что вас боятся и ненавидятлюди всегда боятся того, чего не понимают, и ненавидят тех, кто не подчиняется привычным правилам
"Дикость какая",решил Клаус. "У нас всё иначе". Но потом ему вспомнились кое-какие события, вспоминать которые не хотелось совершенно, вспомнились собственные родителии внутри сжалось льдистое, непривычное: не мысль, не настроение, а что-то между. "Нет. У нас не всё иначе, о нет, далеко не всё"А ещё я знаю,продолжала Ари без улыбки,что любой из вас, не задумываясь, поможет незнакомцу. Знаю, что никто из вас не причинит другому болини намеренно, ни даже случайно. Я знаю, что вы действительно могущественны, но знаю и то, что вы не ищете всё новых способов превратить это могущество во власть над другими людьми. Вы ведь в самом прямом смыслене от мира сего. Как боги.
Тут уже Клаус фыркнул.
Боги? Вот уж вряд ли. От роду не ощущал в себе ничего божественного.
Это ещё ни о чём не говорит. Пятьсот лет назад Квирлей Еретик писал: "те существа, которых люди по неразумию своему принимают за богов, должны с особенной остротой ощущать тёмную хватку собственного бессилия. Ведь чем больше у нас власти, тем яснее сознаём мы свои пределы, и чем выше наше могущество, тем больше у него ограничений. Не потому ли в полотне сущего мы зрим так мало знаков прямого вмешательства в ход событий Высших Сил?" Что можно сказать в ответ, Клаус не представлял. Он вообще был не готов к такому разговору. И сменил темув некотором роде.
Скажи, Ари, а сколько тебе лет?
Немного за двадцать. Кстати, наш счёт лет (вернее, вёсен) полностью совпадает с вашим счётом, если ты не знал.
Не знал. Э а мне пятнадцать. То есть уже скоро шестнадцать будет.
Ари кивнула. Под её пытливым взглядом Клаус вспомнил, что обещал рассказать о себе, и окончательно утонул в неловкости. В самом деле: что говорить? Уверять, что он сейчассловно птенец, едва-едва проклюнувшийся из своей скорлупы? Что он впервые находится в ином мире (при этом до конца не веря, что этот иной мир полностью реален, что бы там ни утверждала Анжи)? Рассказывать, как он дошёл до состояния шейда?
Ну нет. Только не это!
Знаешь,признался Клаус,я перебираю то, о чём мог бы рассказать при первом знакомстве дома, и выходит так, что здесь и сейчас всё это бесполезно либо глупо. Мне скоро будет шестнадцать, да; но остальное, помимо возраста Домашние адреса, физический и Сетевой? Любимые игры, фильмы, симуляции и сериалы? Глупость какая-то! Я мог бы сказать, что учусь на оператора общеСетевого терминала по специальности "контрактное право"но Лим успел объяснить мне, что Седое Взморье технологически пребывает на уровне где-то восьмого-десятого века эпохи до анкавера, а законность в большинстве населённых областей зависит от произвола царя или ещё какого барона. Ещё я мог бы сказать, имею повышенные способности ментата и могу выдавать инсайт-посылы; но мой сенс здесь не работает. Совсем.
Язык во рту казался нелепым медузообразным придатком. Послушным ровно настолько, чтобы давить желе искажённого липкого смысла.
И ещё казалось: если бы сенс работал, как положено
Рассудок напоминал: заработавший сенс снова превратил бы его в шейда. От напоминания становилось ещё хуже.
В общемвыдавил напоследок Клаус, дёрнул неловкой рукой. Замолк.
Вот и я о том же,тихо согласилась Ари.Вести с тобой "приличные разговоры" глупо, да я к тому же давно уже не "приличная". Мы не читали одних и тех же книг, не жили в одной и той же стране, не питались слухами об одних и тех же войнах и правителях, не ходили на игру одних и тех же актёров. Мы настолько различны, насколько это вообще возможно для говорящих на одном языке. Мы даже погоду не можем обсуждатьведь ты не имеешь представления, какова бывает здесь, на Клюве, погода
И тут вдруг осенило. Клаус аж прищурился, расплываясь в первой за долгое время улыбке, чуть неловкой, зато настоящей.
Зато у нас есть общие знакомые!
Ари улыбнулась.
В точку. С кого начнём? Старый маяк производил впечатление.
Серо-зелёное, почти чёрное, скальное основание плавно и мощно поднималось вверх, служа опорой его фундаменту. Грубые глыбы нижних слоёв каменной кладки покрывал живой плащ ползучей зелени. Гибкие колючие стебли карабкались вверх, как могли бы карабкаться на ствол исполинского дерева в заповедном лесу, но быстро сдавались перед заведомо неприступной высотой, сходили на нет. А колонна маяка, уже тускло блестящая синеватым камнем облицовки, поднималась всё выше. И выше.
И выше.