Я прижал к себе снова задрожавшее от рыданий тело Луны, и отростки Голодной Плети принялись так же ласково гладить спину и плечи несчастной аватары, как мои руки.
"А-бал-деть! Сходил на разведку, называется!
Ну, видимо, такая уж у меня карма извилистая. Угу".
Чтобы не тратить время зря, я подхватил спасённую (а спасённую ли?) на руки, благо при помощи всё тех же отростков Плети это не представляло ни малейшей сложности, и двинулся в направлении места, характеристики которого задал лишь в самых общих чертах. Мне нужно было пристроить куда-нибудь Лунуне тащиться же с ней на доклад к Мифрилу!и вдобавок следовало предварительно расспросить её о делах имперских. Потому как теплилось у меня подозрение, что бегство с ней на паруочередной наиболее выгодный тактически шаг, какой я мог предпринять в заданных условиях. В том смысле, что Луна знает больше многих и многих обитателей дворца-крепости императора.
"Нести на руках рыдающую женщину и при этом высчитывать, какие бонусы можно срубить на её спасении? Рин Бродяга, тыциничный гад и мерзопакостный подонок!
Ага. А ещёзловредный спаситель сирых и убогих, отъявленный расчётливый сволочь.
Во-во. Такой ты и есть.
Несомненно. А ещё я, как циничный гад и так далее, намерен не просто освободить бедную аватару, убрав из Зунгрена, но и обеспечить её существование в финансовом плане, а также по возможности подлечить и пристроить в хорошие руки.
Ну да. Отдадим щенка в хорошие руки, а то у нас плохие.
Полагаешь, более милосердно будет впутать её в мои дела с Мифрилом? И вообще, хватит уже этой терапевтической шизофрении. Да, я намерен использовать Луну. Нет, я не намерен её при этом, точнее, после этого выкинуть, как смятый конфетный фантик. И, кстати, до использования я спрошу у неё разрешения на ознакомление с её памятью.
Как будто она умеет отказывать мужчинам.
Полагаю, что умеет. На пустом месте такие шрамы, как у неё, не образуются да и с ума на пустом месте не сходят, как ты думаешь?
Я не думаю, я вижу, что Луна заснула.
Вот и славно. А теперь пора подумать о дальнейших планах и кое-что предпринять".
Иным ситуациям свойственно зеркально повторяться. Сидя у кровати и глядя, как Луна открывает глаза, я улыбнулся своей самой тёплой улыбкой:
- Приветствуй рассвет.
Бедняга моргнула. А я в очередной раз поразился, до чего же у неё красивые глаза. Как морская волна, светящаяся сквозь пролом в старой облезлой стене
- Какой хороший сон,пробормотала она.Редкостьи зажмурилась, как кошка.
- Вынужден тебя разочаровать, но ты уже не спишь. Более того: ты проспала обед, ужин и завтрак. Если ты спросишь меня, то я бы рекомендовал встать хотя бы к полднику.
- Да запросто.
Откинув покрывало, Луна вскочила и, как была, в одном белье поскакала к выходу из своей спальной комнаты, по пути "клюнув" меня в щёку коротким поцелуем.
- Постой! Ты ничего не забыла?в ответ на недоумённый взгляд я добавил.Во-первых, было бы неплохо накинуть хотя бы платье. Вот это. А ещё ты забыла сандалии.
- Да-да, конечно.
Луна развернулась, поскакав обратно. Наблюдать эту детскую непосредственность у неё, покрытой жутко выглядящими шрамами почти целиком, было неловко.
- Ну, так лучше?спросила она, завершив одевание-обувание в рекордно краткий срок.
- Посмотри сама.
Я взмахнул рукой, и у боковой стены возникло ростовое напольное зеркало. Самое настоящее серебряное зеркало, идеально гладкое, в простой прямоугольной раме. Пока Луна спала, я не тратил время зря и упорно тренировался в создании простых материальных предметов. От метательной звёздочки из боразона и бриллианта со сложной огранкой, которым я оплатил наше пребывание в этой гостинице, я ушёл уже довольно далеко.
Увы, мои усилия не были оценены по достоинству. Луна натолкнулась взглядом на своё отражение, как корабль на полном ходуна риф. И замерла, закаменев.
- Так это всё на самом деле,не шёпот даже, шелест.
- Верно. Давай спустимся в зал, поедим, а потом нам с тобой предстоит серьёзный разговор.
- Я не хочу есть,глухо сказала Луна, закрыв лицо руками.
Утверждать, что она не хочет показываться в своём нынешнем виде на глаза кому бы то ни было, я не стал. Просто сообщил ближайшему из отирающихся на кухне слуг (элементарное плетение воздуха: говоришь, и тебя слышат там, куда ты "пошлёшь свой голос"), что гости из седьмого номера на третьем этаже желают полдничать у себя. Но не желают кого-либо видеть. Так что просто сложите еду на поднос и оставьте у дверей, спасибо.
Бриллиант, выплаченный в качестве аванса, сотворил чудо: в дверь аккуратно постучались менее чем три минуты спустя. Причём подносов за дверью обнаружилось сразу два, и обасервированные по всем правилам местного этикета.
Как я уговорил Луну поесть, живописать не стану. Скажу лишь, что когда я вернулся в её спальную, ничего съедобного там не осталось, а веки за опущенными на лицо медными прядями отчётливо припухли и покраснели. Плотный полдник со слезами.
Ну, прямо сейчас не плачети то вперёд. Еда успокаивает на что я и рассчитывал.
- Луна можно, я по-прежнему буду называть тебя так, раз ты не помнишь своего имени? Вот и хорошо. Луна, ты можешь рассказать мне, что с тобой случилось?
- Нет.
- То есть можешь, но не хочешь. Ладно. Луна, я не стану скрывать: мне от тебя кое-что нужно. Правда, если ты откажешься, я не буду
- Что именно тебе нужно?
- Твои воспоминания.
- Что?!
- Я дал клятву одному неприятному существу. И для того, чтобы сдержать данное слово, мне нужно проникнуть в твои воспоминания.
- Нет!
- Что ж. Я оплатил твоё пребывание в этой гостинице на год вперёд. За это время советую сориентироваться в обстановке и найти какой-нибудь постоянный заработок. Я бы посоветовал тебе заняться целительством: у тебя даже в сердце Сум-Барра-хнот получалось неплохо, я прочувствовал это на себе. Прощай, Луна.
- Погоди, Рин!
Я остановился в дверях вполоборота к кровати, на которой сидела аватара Омиш.
- Куда ты собрался?
- Обратно в империю Барранд.
- Зачем?
- Этого требует клятва.
- А чем ты поклялся?
- Своей Силой. И своей душой.
Луна выдохнула, словно её огрели кнутом. (Судя по состоянию её спины, с кнутом она была знакома куда ближе, чем это полезно для здоровья).
- А если я поделюсь с тобой воспоминаниями?
- Я не знаю. У меня нет гарантии, что в твоей памяти найдётся то, что нужно. Может быть, мне всё равно придётся возвращаться. К сожалению, снова сунуться во дворец-крепость я уже не рискну.
Луна помолчала. Но стоило мне шевельнуться, как она опустила голову и спросила:
- Как ты это делаешь?
- Просматриваю чужую память?
- Да.
- Специальным заклятьем. Мы будем контролировать процесс вместе, если захочешь.
- Что значитвместе? Я не маг и не разбираюсь в чарах
- Но память-то твоя. Хотя это займёт гораздо больше времени, чем если я просто сделаю полную копию всех значимых воспоминаний.
- Разве это возможно?
- Я уже делал подобное, и вполне успешно. Так ты согласна?
- Да. Если мы будем контролировать это вместе.
- Тогда ложись и закрой глаза.
Как и следовало ожидать, исследование памяти Луны затянулось надолго. По часам мирадни. По нашим внутренним часамгоды. Причём это были такие годы (вырванные из контекста целых столетий), что я быстро приобрёл стойкую ненависть к империи Барранд как целому. Начиная от забитых земледельцев в основании пирамиды власти и заканчивая непосредственно Шимо, организатором всего этого
Чёрт, даже и слово-то подходящее не вдруг подберёшь!
Хотя мою первую родину называли империей зла, но до империи Барранд ей было далеко. Космически нет, АДСКИ далеко. Правда, по-настоящему прочувствовать всю меру обыденного кошмара, которым была империя, могли лишь женщины. Лицо и тело Луны являлись наглядной летописью типичного отношения баррандцев к слабым. К тем, кто не может держать оружие. Только неуклонная поддержка со стороны Омиш и спасительное безумие помогли ей выдержать это самое отношение, не сломавшись. Потому что некоторые сцены
Нет. Нет!
Не хочу говорить об этом. И не буду.
Пока я поневоле пропитывался отравой ненависти, Луна словно освобождалась от тяжкого гнёта. Как будто память, ставшая её проклятием, понемногу разжимала стальную хватку когтей. Я, кстати, планировал именно такой результат, когда предложил управлять процессом переливания воспоминаний совместно. Схожий эффект наблюдается при правильно организованной помощи психолога, вот только при прямом ментальном контакте этот эффект усиливался во много тысяч раз. Уже к вечеру первого дня "терапии" Луна перестала прятать от меня своё лицо. На день второй она смогла, не смутившись, пообщаться со слугой. На третийвызвалась пообедать в общем зале. Сама вызвалась, без давления с моей стороны.
Причём, когда я предложил ей прикрыть лицо маской, мягко, но категорично отказалась.
- Ты действительно думаешь, что мне нужна защита от чужих взглядов?
- Нет, Луна. Но тебе, возможно, будет легче
- Не будет. Вот получать эти отметины было нелегко. А носить их ты же сам знаешь, что у меня внутри гораздо больше боли, чем снаружи. А я знаю, что рядом с тобой никто не причинит мне новой боли. Никто.
- Я не всегда буду рядом.
- Вот поэтому мне и не нужна маска. Хотя за предложениеспасибо. Мы идём?
И мы пошли.
Что тут скажешь? Везёт мне на сильных женщин. Правду сказать, Омиш не сделала бы своей старшей аватарой пустышку. Что поразило меня больше всего, так это то, что Луна даже в безумии постоянно помнила, что может избавиться от своей ноши, отдав связь с богиней другой женщине. И даже в безумии этого не делала. Она несла свой крест более полутысячи лет. Говоря точнее, пятьсот сорок четыре года. Несла, не сдаваясь. Потому что "если не я, то кто же?" Потому что обрекать кого-то другого на бессмертие в аду ценой собственной жизнинеправильно.
Омиш тоже была богиней войны. Только другой войны.
Не имперской по своему духу.
К исходу назначенного срока я прибыл туда, откуда отправился в империю. Магические клятвы не позволяют хитрить, отделываясь формальным следованием их букве и хоть в малом игнорируя их дух. Будь иначе, я бы нашёл способ обойти условия; например, поймал какую-нибудь мелкую сошку из Ордена Золотой Спирали, вложил свой доклад ему в голову при помощи ментальных техник и отправил пойманного Мифрилу как этакое живое письмо.
К сожалению, мне пришлось явиться на доклад лично.
Большую часть причинённого крепости урона уже ликвидировали. Когда маги не чураются участия в строительстве, стены возводят либо чинят с волшебнойбуквальнобыстротой. На подлёте меня обстреляли из тех тяжёлых боевых артефактов, которые орденцы так и не решились пустить в ход по целям внутри своей крепости. Блокировать атаки самонаводящихся сгустков разрушительной Силы я бы не смог, поэтому мне пришлось вместо Биплана использовать Хомо Ракетус и, уклоняясь от атак, влететь в "мёртвую" зону.
При жёсткой посадке я в очередной раз покорёжил плиты, которыми был заново выложен двор. Зеркало Ночи, прикрывавшее меня, от удара утратило примерно третью часть вложенной мной энергии, растратившейся на возникновение нехилого оплавленного кратера. Выбравшись из него на уцелевший участок двора, я сократил радиус Зеркала Ночи до трёх шагов и замер в ожидании. О мою защиту разбилось ещё с десяток разных боевых заклятий, но я восстанавливал повреждённые плетения быстрее, чем их успевали корёжить. А потом, по всей видимости, кто-то отдал приказ, и меня оставили в покое.
Мифрил появился спустя полчаса. Просто возник в небе над крепостью, левитируя без использования классической магии; его защита на этот раз по наполненности Силой примерно равнялась моей защите. Надо полагать, этим нехитрым способом сын Клугсатра выказывал мне своё пренебрежение.
- Итак, ты явился, Рин Бродяга. Ты выполнил то, что клялся исполнить?
- Да.
В тот же миг меня с головы до пят пронзила раскалённая игла боли. Мифрил делал со мной что-то простое и вместе с тем очень тонкое. Предельным усилием воли удерживаясь от того, чтобы не начать извиваться, как насаженный на крючок рыболова мотыль, я всё же смог понять, что именно со мной происходит а поняв, удивился.
Сын риллу выжигал из моего тела и нижнего сознания следы безвольника.
- Так-то лучше,почти пропел он, когда агония от его магии пошла на убыль. Какой всё же у него чистый и музыкальный голосМне вовсе не нужен безвольный автомат. Если впредь ты умудришься нарваться на сходную дрянь, я накажу тебя. Ты понял?
- Да. Я понял.
- Вот таким ты нравишься мне, Рин Бродяга. У меня есть для тебя ещё одно задание. Молчи! Заговоришь, когда дозволю или задам вопрос, не раньше. А теперь поклянись своей душой и Силой, что доставишь мне артефакт, известный под названием Арфы Грёз или добудешь доказательство того, что она уничтожена. Я немного облегчу тебе задачу: последний, кто владел этим артефактомвысший маг Пустоты, прозванный Неклюдом. Но сейчас Арфы Грёз у него может и не быть, Неклюдлишь начало цепочки. А теперь клянись.
Уже знакомая хватка сомкнулась на моём разуме, сдавливая (пока не очень сильно, скорее, предупреждающе) оба яруса сознания.
- А как же данные по обстановке в империи?
- Смешной ты. Неужели можно всерьёз предполагать, будто ты сумел узнать то, чего не знаю даже я? Но довольно. Ещё одно слово не по делу, и я накажу тебя. Клянись!
Удушливое облако ненависти поднялось со дна моей души, которой меня снова принуждали рисковать. А сверху, от Мифрила, повеяло ничуть не скрываемым весельем.
"Схетта!"
- Я жду,напомнил риллуев сын, рывком увеличивая давление.
Никакой выбор наилучшего из вариантов будущего не мог помочь в подобной ситуации. Потому что у меня оставалось лишь два варианта: или сдохнуть на месте, или всё-таки поклясться. Причём первый вариант в качестве выхода рассматривать явно не стоило.
И я поклялся.
Хотя уже подозревал да какое там "подозревал"уверен был!.. что эта самая Арфа Грёз нужна Мифрилу примерно так же, как сведения, собранные мной о ситуации в империи Барранд.
То есть никак.
Часть четвёртая, или Иди туда, не знаю куда
21
На первый взгляд всё просто зашибись. Крайний срок надо мной более не довлеет, так что Арфу можно искать хоть сто лет. Да хоть и всю тысячу! Причём мне даже известно, откуда надо начинать поиски. Точнее, с кого.
На первый взгляд, ага.
В реальности же новый поводок, на который меня посадил Мифрил, имел длину, довольно сильно ограниченную. Уже спустя сутки деятельности, не направленной на поиски артефакта напрямую, внутри меня начинало разрастаться особое напряжение; цепь, натягиваясь, начинала позвякивать, предупреждая о неприятностях. Спустя ещё пару суток "безделья" напряжение перерастало в тянущую, ни на что не похожую боль.
Проверять, что станет с моей душой и с моей Силой на пятые сутки, я по понятным причинам не осмеливался.
В таких условиях строить планы по поискам Схетты на Дороге Сна было бы чистейшим безумием. К тому же я до сих пор не разработал нормальный, полноценный и надёжный способ контролировать свою своенравную память и понятия не имел, как мне в таких условиях защитить свой разум от влияния Дороги.
Так что покинуть Пестроту для меня было бы вдвойне безумным шагом.
С поисками Арфы, впрочем, тоже обнаружились проблемы. Высшего посвящённого Пустоты неспроста прозвали Неклюдом: ничего, кроме (очень) смутных слухов о его текущем местонахождении, я выловить не сумел. Самая свежая новость, касающаяся его, гласила, что около полутора тысяч лет назад Неклюд удалился в ту самую Пустоту для углублённой медитации не то над сутью всего, не то над чем-то не менее мозголомным. Что же до Арфы Грёз, то большинство моих вольных и не совсем вольных информаторов вообще никогда о ней не слышало. А если кто слышал, то полагал мифом.
Только один старикашка, дохленький маг-целитель, ухитрившийся при минимальных способностях протянуть аж три века, припомнил, что учитель его учителя некогда действительно мельком упоминал о том, что Арфа Грёз давным-давно, больше двух тысяч лет тому назад, принадлежала Неклюду.
Что там с ней стало дальше, знал, вероятно, только сам исчезнувший маг.
Гадство!
- И что ты собираешься делать теперь?
Пока я метался от магов к книжникам и от архивов к библиотекам, выкраивая время и для "быстрых" медитаций, и для тренировок (в основном по управлению восприятием двумерного времени и попыток создания заклятий на этой основе), Луна тоже не теряла времени зря. Как и Омиш, ласка которой понемногу преображала старшую аватару богини.
Похоже было, что Луна всерьёз взялась подтвердить своей жизнью принцип "лучшая из всех проповедейПоступок". Слуги и даже сама чета владельцев гостиницы, проживание в которой я оплатил, не могли нарадоваться на постоялицу, в любое время дня и ночи готовую помогать другим. Цех целителей заимел на неё зуб за то, что она даром оказывала те самые услуги, за которые они брали немалые деньги но держали этот самый зуб при себе. Никто из них не хотел бы вызвать мой гнев. А я достаточно регулярно навещал Луну в гостинице и явно выказывал увечной своё покровительство.