Сталь вернулась в ножны, но, обежав весь двор, от подвала до чердака, солдаты приволокли лишь до смерти перепуганного хозяина.
Кто? Воин сграбастал его за воротник, мучительно, до сведенных судорогой скул, пытаясь сформулировать вопрос. кто попросился к тебе на постой сегодня?
Хозяин мелко закивал, побежал по двору, выдергивая из толпы одного, другого, и Марк подходил, вглядывался в лица, заранее знаяего нет здесь.
«Ушёл! Ушёл! Немыслимо». Тоска сжала и без того саднящее сердце. Он отвернулся, окинул взглядом начавшее алеть небо. Прямо на него, с ветки нависшего над двором вяза, во все глаза глядел маленький грязный оборвышсидел по-птичьи на одной ветке, держался руками за другую и таращился, распахнув огромные синие глаза.
Свободны! Воин махнул перчаткой. Заложив руки за спину, прошел несколько шагов под дерево.
Мальчишка в один прыжок спустился на пару ветвей вниз.
«Неужели он», думал Марк, разглядывая немигающий синий взгляд. «Не может быть. Этого просто не может быть». Но в глазах мальчишки не было ни страха, ни следа удара, нанесенного защитным кольцом Тринадцати. Воин вздохнул с облегчениемпросто дичок с большими способностями. Самоучка как Девочка.
Он вспомнил день, когда нашел её. Тогда она едва доставала ему до колена и была необыкновенно сильна. «Первое звено. Она до сих пор сильнее всех в круге», напомнил он себе, «несмотря на то, что её спутникоборотень». Он так тщательно скрывал это ото всех, что даже оглянулся, испугавшись своей невольной досады. Солдаты толпились за спиной равно как и постояльцы дворавсе смотрели на него и ребёнка. Это подтолкнуло Марка. Он сделал еще пару шагов, и мальчишка спрыгнул еще на пару ветвей вниз.
Нельзя оставлять тебя здесь, пробормотал Марк, протягивая руки, и ребенок протянул свои навстречу, позволил снять себя с дерева, поставить рядом.
Оборвыш стоял страннов полу-приседе, опустив одно плечо, уперев взгляд в землю. Марк и сам присел, чтобы видеть его глаза. Он был так мал ростом, что Воин не смог бы наверняка сказать, сколько же ему лет.
Как тебя зовут, малыш?
Это Крысёныш. Базарный воришка. Солдат обращался не по форме, и Воин не стал пенять ему на это. Он дикий. Не умеет разговаривать.
Мальчишка вскинул голову. В глазах его на минуту мелькнула серо-стальная ярость, и солдат отшатнулся.
Р-р-р-ато! прорычал он. Рато, повторил, глядя на Воина спокойными голубыми глазами.
Рато, кивнул Марк, принимая имя. В глубине лохмотьев что-то пискнуло, и из-за пазухи вынырнула и тут же спряталась остроносая морда здоровой черной крысы. Уходим! Он поднялся, потрепав мальчишку по сальной шевелюре.
Рато, сказал мальчик, вынимая толстого, лоснящегося ухоженной шкуркой зверька. Рато! повторил он, гладя подрагивающий нос, и захохотал, обнажая крупные белые зубы, протягивая крысу Марку.
Рато, улыбнулся Марк, и пощекотал зверька пальцем.
Рато, так Рато, пожал плечами человек, на всё время этого странного диалога замерший посреди аспидно-тёмного туннеля глубоко под городом. Он подался назад, уступая место своему проводнику, синий взгляд скользнул по стенам, шевельнулись ноздри крючковатого носа, и Сет побежал дальше.
Мне снова не повезло стоять в карауле с Аланом.
После утренней поверки на плацу капрал раздал поручения одним, а всех остальных выстроил в две шеренги, прошелся, подгоняя по росту друг к другу, и я попал в пару с еще не знакомым мне гвардейцем. Настроения узнавать его имя не былоя же не собирался задерживаться здесь надолго. И потому до правого крыла дворца мы бежали молча, а потом так же молча маршировали по пустым полутемным коридорам, сменяя ночную вахту у каждой двери в покои. До нашей двойки было еще далеко, когда мы подошли к двустворчатой двери в кабинет главнокомандующего, но капрал, отправив караул в хвост колонны, остановил следующую по очереди пару и прошел к нам.
Смотрел так долго и пристально, что на меня начал коситься не только напарникя лопатками ощутил весь хвост колонны, буравящий взглядами мою спину. Волосы под шлемом взмокли, зачесался лоб, но я не смел шевельнуться, тупо глядя перед собой.
Капрал вздохнул, кивнул, разворачиваясь, на дверь и увел колонну раньше, чем мы успели встать на караул.
Дверь в покои была закрыта, ночная смена доложила, что главнокомандующий покинул кабинет за несколько часов до рассвета, но скучать я не собирался. Я весь вспотел под молчаливым, пристальным взглядом напарника. «Нет. Не стану говорить с ним. Тем более, что этоне по уставу», я стиснул зубы. «Боже! Теперь они точно поверят, что янаследник! Так и решат: принят в гвардию самим генералиссимусом, капитан с ним разговоры разговаривает, и капралывон как обхаживают. Да у них даже сомнения не возникнет».
Кажется, мои зубы скрипнули, потому что гвардеец вдруг вздрогнул и выпрямился, поднял чуть склоненный в мою сторону подбородок. Я тоже инстинктивно вскинулся и едва не замычал с досады«Во-я-ака. Прочь! Прочь отсюда, как можно скорей!». И тут я услышал, как кто-то бежит по коридору, и снова вытянулсятеперь уже по-настоящему.
Бежавший очень спешил, каблуки так и цокали по каменным плитам. Признаться, я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь бегал в дворцовых стенах, и потому всё с большим любопытством глядел на поворот, из-за которого вот-вот должен был появиться спешивший. Каково же было моё удивление, когда, во весь дух, прямо на нас из-за угла выскочила и едва успела затормозить Ведьма.
Неуложенные волосы кольцами разметались по плечам, ни тени макияжа на лице и простой, даже скромный наряд под длинным плащом. Глаза у меня полезли на лоб, а мой напарник просто вытаращился на неёона ведь была дьявольски красива.
Как будто собираясь с духом, она тряхнула головой, забрасывая за спину черные локоны. Твердым неспешным шагом подошла и один раз, громко и требовательно стукнула в дверь.
А его нет, я прикрыл глаза, радуясь, что не из моих уст раздается это робкое, мальчишеское, вовсе не уставное блекотание. Отбыл. За пару часов до рассвета.
Куда? Ведьма нежно сграбастала его за воротник. Прошептала почти в ухо, ку-уда-а?
Не могу знать, а если б и знал он сглотнул, пытаясь избавиться от сиплого шёпота, но не от ведьминской хватки. Так и гаркнул ей прямо в ухо, посторонним говорить не велено!
Поморщившись, она разжала пальцы. Оглянулась на меня, смерив таким взглядом, будто я был источником всех её бед, развернулась и пошла, стройной ножкой чеканя каждый шаг, прочь.
«Узнала или нет?», гадал я, борясь с желанием сорваться с места, кинуться вслед, прямо здесь попросить: «Отправь ты меня домой, Христа ради!..ведьма!».
Она шла по коридору прочь, надеясь перехватить Воина у входа, надеясь, что враг схвачен, страстно желая увидеть того, чьё прикосновение приносило такую боль. Новая сила вступила в борьбу за Ключ, отпирающий все двери. Сила, по сравнению с которой и сам онжалкий, беспомощный, растерянныйне казался уже столь важным.
Скорей бы вернулся Марк, прошептала она, стискивая кулаки. Скорей бы!
ВоинТринадцатый, замок в цепи, её любовникне знал. Не знал никто из Тринадцати, и лишь она одна знала доподлинно, с какой страшной угрозой столкнулся союз. Тварь. Древняя тварь вне зла и добра, вне человеческих абстракций, гонимая одним страхом смерти, и потому опасная, как дикий зверь, загнанный в ловушку. Мысль о ней пугала настолько, что Ведьма замерла посреди коридора, пялясь незряче в щербатый стык плит пола, сжимая и разжимая кулаки, повторяя: «Убить! Убить! Уничтожить!».
Кого убить, дорогая? Изот подкрался так тихо, что Ведьма вздрогнула. Кого уничтожить? Пальцы коснулись плеча.
Занимайся своими делами, холуй! Она ударила по руке, отбросив. Развернулась, упершись кулаками в бока. Как там облава на «Топор и удавку»? Нашли кого?
Бутылочного стекла взгляд потемнел, из желтовато-зелёного став почти карим.
Я всегда знал, что не нравлюсь вам, милочка Жаль, он смерил её откровенным взглядом, и она поспешила запахнуть плащ, cкрестив руки на груди, потому что я всегда считал вас весьма привлекательной особой. А теперь еще, оказывается, он отступил на шаг и снова оглядел, с ног до головы, будто какую диковинку в торговых рядах, и небесталанной Нашли!
Нашли? Она растерялась. Едва сдержала себя, чтоб не оглянуться назад по коридору, туда, где остался стоять на карауле отпирающий все двери Ключ.
Да, нашли. Почему вас это так удивляет? По вашему же указанию и нашли, дорогая. Он-таки взял её под руку, и теперь она не сопротивлялась, повёл вбок и вниз, к подвалам. Признаться, я никогда не верил в ваши так называемые силы, но результат меня впечатлил. Так уж и быть, вы можете не любить меня, но умоляю, дорогая, забудьте о королевских подачках, станьте агентом моей тайной канцелярии, и я щедро вознагражу вас.
Она отшатнулась, но он только крепче сжал её локоть.
Тише, тише, милочка. Я ведь не настаиваю.
Тогда куда вы меня тянете? она ногтями царапнула впившиеся в локоть пальцы, и он, наконец, отпустил. Поднял, защищаясь, руки.
Полно вам, дорогая! Как вы сегодня злы! Он погрозил ей пальцем, и Ведьма с трудом подавила желание сломать его. Я только и хочу, чтобы вы поговорили со свидетелем. С некоторых пор я очень, очень верю в ваши исключительные способности.
Он развернулся и начал спускаться вниз по лестнице в подвалы.
«Или скорее тайные казематы своей тайной канцелярии», подумала Ведьма, оглянулась назад и поспешила за ним. Изот ухмыльнулся, услышав цоканье каблучков за спиной.
Любопытство кошку сгубило, промурлыкал он под нос, и Ведьма зашипела в ответ.
Идти пришлось далекотесаный камень сменился диким, а своды опустились так, что едва не скребли макушку. И Ведьма корила себя за уступку, ведь Марк мог вернуться в любую минуту, но выбор уже был сделан, и она ускоряла шаг, наступая Изоту на пятки, заставляя и того поторапливаться.
Он остановился как раз, когда она начала терять терпение.
Сюда, пригласил он, распахивая дверь, и Ведьма вошла в крошечную камору, в углу которой за массивным столом сидел капитан городской милиции, а у стены на лавке, опершись о стену, полулежал серый, ничем не примечательный человек в мышиного цвета трико. Лицо его осунулось, четче обозначились старческие морщины, а круги под глазами выдавали бессонно-проведенную ночь. И может быть даже не одну. Рукой он придерживал должно быть раненое плечо. Как раз в этом месте по серой блузе расплылось темное пятно запекшейся крови.
При звуке открывшейся двери капитан отложил стило, а человек приоткрыл глаза.
Как? спросил Изот, входя. Ведьма отступила, присела на скамейку у противоположной стены.
Всё так же. Капитан потёр переносицу, и стало видно, что измучен он ничуть не меньше, и так же мало спал. Из таверны тоже никаких вестей. Глухо.
Так. Изот подпирал спиной дверь, и не думая проходить, садиться. Так. Ваше слово, милочка. Всего три вопроса, и можете быть пока свободны. Правду ли говорит этот человек, где тот, кого мы ищем, и, главноекто он такой?
Ведьма поджала губы. Какое бы полицейское расследование ни затеял Изот, что бы он ни нашел в таверне, за какой бы ложной целью ни погналсяеё это не занимало. Но она не могла просто встать и уйти хотя бы потому, что этот урод стоял в проходе. Она потерла руки и протянула их вперед.
Человек на лавке скосил взгляд, но даже не шевельнулся. Ей пришлось самой приподняться. Она взяла одну его руку, отняла от раны вторую. Он слегка поморщился.
Голова сейчас пройдет, сказала она мягко, и редкие белесые ресницы вздрогнули, взгляд стал чуть более сосредоточенным. Дайте ему воды.
Изот ухмыльнулся её раздраженному тону, но кивнул капитану, и тот налил из кувшина полную кружку. Ведьма разжала ладони, пока человек пил. Осмотрела рану.
Почистите и обработайте, еще чуть-чуть и начнется гниение, малый потеряет руку.
Дело вперед, отрезал Изот.
Ведьма пожала плечами. Сев на лавку, вновь протянула раскрытые ладони, и человек вложил в них свои.
Что ты видел? спросила она, закрывая глаза.
Человек глубоко вздохнул.
Добрая госпожа, я третий день толкую господину капитану. Меня все трущобы знают. Как только вошел этот тип
Вскрикнув, Ведьма вскочила вдруг, выпустив из рук потные пальцы. Глаза её широко распахнулись.
Это он, выдохнула она. Он!
Она метнулась к Изоту, застучала кулаками по его груди. И человек приподнялся от стены, а капитан замер в изумлении, пока Ведьма кричала, плача: «Поймайте его! Убейте!». Изот ловил её руки, но она уже осела на пол, обессиленно всхлипывая:
Он опасен Я предупреждалаон смертельно опасен
Солнце успело подняться над городом, грумпочистить их лошадей, Роктивыпить кружку молока со сдобной булочкой, а Ведьма так и не вышла из дворца, хоть и обещала обернуться скоро.
Мальчик, которому она помогла справиться с норовистой кобылкой, и который так любезно предложил ей долю своего завтрака, давно убежал по своим делам. Она осталась один на один с починяющим сбрую стариком да парой раскатисто храпящих парней. В окошко было видно, как сменился караул у парадного входа, длинная цепочка солдат проследовала за капралом дальшев казармы. И просторная дворцовая площадь снова будто вымерла.
Рокти покосилась на старика. Хоть он и подносил уздечку так близко к лицу, что, казалось, вот-вот выколет себе иголкой глаз, она не сомневаласьзаметит, если ей вдруг вздумается отлучиться на минуту или две.
Благовидный предлог представился неожиданно. Парнишка-грум влетел, так хлопнув дверью, что старик вздрогнул и уколол себе палец.
А, пёсий сын! Ты что ж шумишь, голова реповая?
Наряд вернулся, дядя Гнат. Коней велят принимать быстро.
Ну и буди парней, отвечал старик, озабоченно посасывая палец, только тихо! Весь дворец спит ишшо. А он, ишь, разорался.
Может, я помогу? Сколько мне тут сидеть без толку, сказала Рокти и встала поскорей у двери, опасаясь, как бы не одернул её сварливый старик.
Но тот, перекусывая нить, замычал одобрительно:
И то хлеб, неча казенные харчи за здорово живешь трескать. Добавил, любуясь наново нашитыми каменьями на уздечке, хозяйки-то твоей нету всё. Поди, и обедом тебя кормить придётся!
Тю на вас, дядя Гнат! обернулся парнишка. Да нешто вам казенных харчей жалко?
А тебе не жалко! Как не свои, так и не жалко! Кушайте, гости дорогие, на здоровье
Старик разошелся не на шутку, и Рокти, покраснев, выскользнула за дверь.
Тю на него, подмигнул выбежавший следом парнишка, и, прыснув, они вдвоем припустили к конюшням.
Спрятанные в многочисленных дворцовых постройках, конюшни разместились ровно на пол пути между главными воротами, кухней и казармами, и Рокти запыхалась, добежав до места. Наряд успел уже расседлать разведенных по стойлам лошадей, и внутри было пусто и гулко. Рокти занялась лошадью в крайнем стойле, и когда через несколько минут подтянулись и другие грумы, ей ничего не стоило улизнуть.
Сперва она пробежала до угла, чтобы никто не успел окликнуть, но, выйдя во дворик перед кухнями, куда из облагаемых налогами деревень и поместий прибывали фургоны с провиантом, перешла на ровный, уверенный шаг человека имеющего право на прогулки внутри дворцовых стен. Дворик был переполнен ароматами специй, стыки меж плитзабиты плотной пыльцой из смеси желтого шафрана и черного перца. Проходя мимо спуска в подвалы, Рокти расчихалась так, что ушло напряжение с плеч, и теперь ни у кого не осталось бы сомненийона своя здесь.
Остановившись на минуту почесать страшно свербящий нос, Рокти размышляла. «Возвращаться к центральному входурисковать привлечь внимание старика-грума. Да и мимо охраны не пройдешь. Идти к казармамтак там полно гвардейцев». Кухни располагались по другой стороне двора и она, не колеблясь, направилась туда. «Все повара слывут добрыми малыми».
Но, войдя в пышущую паром и жаром дверь, она поняла, что зря беспокоилась. Кухня только что расправилась с завтраком и была уже занята обедом. И Рокти пробежала её на одном дыхании, чтобы не чуять всех этих заманчивых ароматов, а главноене попасться под ноги снующим поварятам или под ножповарам. Как ни велико было искушение прихватить что-нибудь с разделочных столов, она не задержалась и на миг по пути к выходу и скоро была уже во внутренних покоях.
Там ей не составило особого труда сориентироваться в пространстве и взять нужное направление к центральному входу, через который во дворец вошла Ведьма.