Прямо передо мной, крепко упираясь ногами в землю, стояла невысокаяона едва доставала мне до грудиохотница. На маленьком круглом личике помещались изумрудные, чуть раскосые глаза, надутые губки, задорный курносый нос. Каштановые волосы были аккуратно забраны под забавную островерхую шапочку цвета молодой листвы, и лишь несколько прядок спущены на лоб. Ей очень шло короткое зеленое платьице и коричневая жакетка с искусной вышивкой на отворотах. Тонкую талию лесной девушки охватывал изящный поясок, а стройные ножки облегали высокие замшевые сапоги. В заключение скажу лишь то, что за ее поясок было заткнуто множество коротких и узких, видимо, метательных ножей, у бедра висел легкий меч, а за спину был закинут колчан со стрелами, одна из которых уже натягивала тетиву, глядя мне прямо в грудь.
Дрась-те, ляпнул я многоумно.
Такой вот мой ход явно озадачил девицу. Изумрудные глаза потеряли свой хищный прищур, распахнулись широко, она отступила на шаг.
Сообразив, что выбрал верную тактику, я приветливо улыбнулся и поделился своими соображениями на тот счет, какое сегодня прекрасное утро.
Она отступила еще, склонила голову, поджала губы, и. наконец, ответила лаконично:
Хо!
Мне оставалось пожать плечами.
Определенно так. Не возражаете, я немного приведу себя в порядок? не дождавшись ответа, я преспокойно развернулся и сделал шаг к ручью.
Не смей поворачиваться ко мне спиной! Тыты за моим плечом девушка искала и не находила подходящего слова. Она просто задыхалась от возмущения. Я удивился. До сих пор я не замечал, чтобы кто-нибудь здесь особо беспокоился о манерах или заботился о приличиях.
И двигаясь уже демонстративно независимо, я склонился над ручьем, стараясь оценить полученные повреждения. В незамутненной воде отразилась встрепанная, исцарапанная личность. Я не ожидал настолько кошмарных последствий. Скинув кросовкиони еще держались, но, кажется, я скоро останусь и без обуви, кожа пересохла под солнцем и пошла мелкими трещинамия забрел неглубоко в ледяную воду. Через силу заставил себя присесть и, набирая полные пригоршни, принялся обмывать плечи, грудь и спину. Искоса я поглядывал на девушку. Она спрятала в колчан и стрелу, и лук, взгромоздилась на валун и, скрестив руки на груди, наблюдала за мной внимательно. У переносицы залегла складочкавидно, напряженно о чем-то думала. Я тоже откровенно, не таясь, рассматривал ее. Кажется, ее это злило. Я ухмыльнулся Мне до смерти надоели угрозы и бесцеремонное обращение. И я преспокойно промывал раныблаго, большая часть их относилась к разряду неглубоких порезов и уже схватилась корочкой, а те, что все еще кровоточили, не требовали сложной обработки или медицинской иглы.
Ну? повернулся я выжидающе, когда, наконец, закончил.
Сердитая складочка у переносицы уже разгладилась. Девушка сидела, свесив ноги с валунапятки сапог на плоской подошве легко постукивали о каменьи, откинувшись на руки, смотрела заинтересованно. Зеленая шапочка упала, и охотница не стала надевать ее снова. Солнце играло в короткой волне каштановых локонов. Определенно, она была красива. Определенно, она знала это.
Теперь я действительно верю.
Веришь? Во что? Для меня эта фраза смысла не имела.
Ты не испугался лесного брата: шел с ним одной тропой и пил с ним из одного источника. Ты не испугался следопыта клана и посмел повернуться ко мне спиной, когда жало моей стрелы смотрело тебе в грудь в тебе сердце волка.
Я сокрушенно покачал головой. Пришло непрошенное ощущение фентезийной сказки, игры, которая может быть в любую минуту прервана. Благо, воспоминания о злоключениях в обозе не дали мне покинуть эту грешную землю и унестись в облака на крыльях фантазий. Из всего вышесказанного я четко усвоил лишь одноэта девица действительно могла меня убить, и, возможно, не сделала этого лишь потому, что я повел себя странно. Это имело смысл, все остальноенет. Это стоило взять на заметку.
Если верить данным последнего медицинского освидетельствования, сердце у менявполне человеческое, здоровое, без пороков и следов ожирения. Кажется, мне снова удалось удивить ее, она спрыгнула со своего насеста, подошла ближе, склонила голову заинтересованно. Теперь она смотрела на меня снизу вверх, но в глазах ее не было и тени беспокойства, лишь любопытство. Лесной братэто волк? Откуда ты знаешь, что я делал ночью? Ты следила за мной? Я постарался занять ее вопросами.
Волкэто волк. Лесной братэто лесной брат. Неужели не знаешь разницы? И никто за тобой не следил, вы столкнулись, ты удивил его, он рассказал клану. Теперь она озадачила меня. На минуту я потерял инициативу. Человек, который не боится леса, может быть крайне опасен. Все люди боятся леса.
Ну и бред. Я заметил, что на плече из пореза все еще идет кровь и никак не желает останавливаться, попробовал пальцами защемить края царапины. Лестакое же место, как и любое другое. Ничем не отличается. Главноезнать, как вести себя правильно, а бояться в лесу абсолютно нечего.
Здесь я лукавил, ночной сплав стоил мне килограммов нервов, я порядком перетрусил, но никто не смог бы заставить меня признаться в этом. Заметив мои попытки остановить сочащуюся из раны водицу, девица засуетилась.
Погоди, она повела плечами, и рядом упал маленький зеленый рюкзачок, размерами не больше тех, что носят сейчас особо модные штучки. Склонившись, она ослабила тесьму на горловине и извлекла длинную бледно-зеленую ленту, скрученную наподобие бинта. Давай перевяжу уж.
Ну, уж перевяжи. Я улыбнулся, она замерла, но затем робко улыбнулась в ответ. Я сел на песок, иначе ей было бы неудобно. Она оценила этот жест и улыбнулась мне вновь. Кажется, наши отношения пошли на лад. Я попытался сориентироваться. Ведь вчера еще у меня была цель. Скажи-ка, далеко ли отсюда до тракта, и в какую сторону надо идти?
Ее руки замерли на миг, но тут же вновь принялись за работу.
Что тебе тракт? Тракт петляет. Отсюда до Торжка ближе или тебе к границе надо, я снова почувствовал легкую заминку. Усмехнулся, вспомнив про белгрских шпионов.
Мне надо на тракт. Я решил придерживаться принятой тактики, раз уж правда удивляет ее, пусть удивляется дальше. На здоровье. Помогла бы лишь. Я чувствовал, что мои резервы на исходе. День-два, это все, что было у меня в запасе, действуй я в одиночку. Жутко хотелось есть. Там вчера стычка была, утром. Может, знаешь? Я оставил там вещь.
Она расхохоталась. Я аж вздрогнул, так неожиданен был этот искренний, веселый смех. Особенно после всего случившегося.
Тогда забудь. Ничто не залеживается на тракте долго. Кто-нибудь уже давно присвоил твою вещь. От меня не ускользнула поставленная пауза. Эта девчонка тонко чувствовала ложь.
Хорошо. Воздуха я набрал полную грудь, потому что собирался выложить все. На самом деле, я оставил там друга, даже нет, не друга маленького человечка, за которого несу ответственность. Я встретил в лесу девочку, и мы шли вместе, потом попали под облаву, там было много людей, вооруженных и озлобленных. Девочка скрылась, меня приняли за грабителя, заковали в цепи. Целый день я шел вместе с обозом, а потом бежал мне помогли бежать те самые разбойники. А сейчас я должен вернуться и найти ее, чтоб отвести домой. Только не спрашивай, что маленькая девочка делала в лесу одна, когда до поселений так далеко, и почему бандиты помогли мне. Этого я объяснить все равно не смогу.
Я выдохся. Девушка смотрела на меня пристально и тихо. Она молчала, и я не смел сказать и слова.
Какой ты чудной Ты не боишься леса, но вздрагиваешь, когда рядом смеются. Твоя ложь похожа на правду, а правда кажется ложью. Тебе нужна помощь, но ты ни за что не станешь просить о ней Она вдруг кивнула головой резко, будто завершив некий внутренний диалог. Хорошо. Я отведу тебя туда, поищем твою спутницу вместе кем бы она ни была, и как бы вы здесь ни оказались. Она лукаво улыбнулась мне. Я почувствовал огромное облегчение, но не смог выразить свою благодарность словами.
Она же выудила из рюкзачка косоворотку с короткими, до половины плеча, рукавами.
Надевай, тонкая ткань холодила руки, я надел, и обновка пришлась впору. Брат так и сказал: у порогов Рьянки найдете чужака, полугол и бесстрашен, движется вниз по течению. Девушка ответила на мой невысказанный вопрос. Нырнула в лямки рюкзачка, прыжком вскочила с колен на ноги. Река протащила тебя до места и даже чуть дальше, чтобы попасть на тракт, нам надо вернуться назад. Идем!
Стой! Я поднялся, стряхнул песок со штанин. Мне не совсем тракт нужен. Здесь в лесу есть хижина.
С подземными пещерами?
Точно, я даже растерялся чуть. Еще свежо было воспоминание о том, какую реакцию вызывало одно слово «лабиринт» у шайки грабителей, и вот теперь не пробуждает абсолютно никаких эмоций у маленькой лесной девчонки.
Ну, идем, она кивнула, приглашая за собой, обогнула валун, цапнув свою зеленую шапочку, шагнула под своды леса. Я заторопился следом.
Слушай, а как же подземные чертоги, чарующие голоса, лабиринт, в конце концов? Я только и знал, что отводил низко нависающие ветви. Девушка, напротив, шла легко, подныривала под сосновые лапы, огибала густые заросли, я едва успевал за ней.
А что лабиринт? Нам это не интересно, что под землей делается. А люди лишь человек безрассуден настолько, чтоб спускаться в созданные гномами пещеры. Она скрылась из виду за кустом багульника, я прибавил шаг, чтоб увидеть ее снова. Ясное дело, мало кто выбирался оттуда. Да и кто там пропадал-то? Бродяги и воры.
Гномы? Почему-то этого я не ожидал вовсе, замер на полушаге.
Ну, она и не подумала остановиться. Обернулась с лукавой улыбкой, подмигнула озорно, если верить легенде. Она двигалась быстро и ловко, я едва поспевал за ней, иногда я только и слышал что ее голос да хруст надламывающихся под ногами веток. Пришлось поскорее догонять. Никто не видел гномов уже давно Наверное, со времен Исхода. Я думаю, они остались там, в горах старого мира. Они никогда не жили с людьми и не боялись их. Скорее наоборот. Их знания чужды человеческим, древнее человеческих, созданы другойне человеческойжизнью. Думаю, их магия была бы чужда и нам.
Нам? Я запнулся, она вынырнула из-под ветвей за миг до, поддержала под локоть.
Осторожно! Не бойся. Да, к гномам мы ближе, чем к людям, но лишь по крови, не по духу. На самом-то деле, все мы когда-то давно были братьями. Она внимательно смотрела в глаза. Пристальный ярко-зеленый взгляд. Разве ты ничего не знаешь?
Видимо нет. Я смотрел на нее сверху вниз, на маленькую, тоненькую зеленоглазую охотницу. Она странно, до наваждения, помрачающего рассудок, напомнила вдруг девочку. Круглое, почти детское личико, едва обозначенные, скорее подчеркнутые нарядом, формы. Взгляд, по-детски не ведающий ни страха, ни сомнения. Такому взгляду принадлежит мир. Как в бреду, я коснулся пальцами тугоскрученного, каштанового локона. Детски мягкие волосы были горячо нагреты солнцем. Я зажмурилсянастолько реальной казалась иллюзия узнавания.
Ты чего? Она не испугалась ничуть. Неисчерпаемое спокойствие и искреннее сочувствие. Тебе плохо?
Показалось. Открыв глаза, я понял, что действительно показалось. Так что ты говорила о вас? Кто вы?
Мы ктраны, мой ответ удовлетворил её вполне. Она вновь убежала чуть вперед, жители леса, а братья живут рядом. Люди строят дома, в которых селятся и домовые, гномы обитают в горах, им помогают тролли. Только если тролли иногда и встречаются по слухам, то гномов не видели уже лет с тыщу. Она остановилась резко, и я налетел на нее, едва не толкнув в спину, Может быть, они ушли глубоко в недра? Тонкие пальцы заправили за ухо каштановую прядь. Вот твоя поляна.
Мы и вправду пришли. Я шагнул дальше, сразу узнал поломанные толпой кусты, взрытую землю, камни, кучно брошенные туда, где потом меня избивала чернь. Кинувшись к хибаре, я в три шага достиг ее, распахнул дверь, зная уже наверняка, что там никого нет. Мне понадобилось еще пара минут на пороге, чтоб осознать это вполне. Голос сел.
Её нет здесь.
Я вижу. По-моему, ты тоже увидел это сразу. Она тронула меня за плечо, заставив оторваться от созерцания полутемной, освещенной косыми лучами прошивающего щелястую стену хижины солнца. Вы ушли, и больше здесь никого не было.
Ее напугала толпа Она прячется в лесу, боится вернуться. Нужно найти ее. Я в смятении колупал пальцами дверной косяк, неснятая кора отслаивалась длинными лентами, мелкая труха забивалась под ногти.
Оставь. Ты испугался больше, я вижу это. А она убежала, но у нее была цель.
Это казалось бредом. Это казалось бредом даже на фоне последних моих злоключенийо жизни, которая осталась далеко, за гранью подземных лабиринтов, я даже не вспоминал. Я смотрел, как девушка обходит поляну кругом, трогает скомканные побуревшие уже листья, свезенный множеством ног дерн, вертит головой, отслеживая видимые лишь ей передвижения.
Идем! она прошла за избушку, остановилась точно там, где я видел девочку в последний раз.
Куда? я перевел взгляд: за яркими, почти белыми, заполненными мелкой, тихо кружащейся пылью полосами света ход в подземелье едва угадывался. Захотелось вдруг шагнуть внутрь, под узкие каменные своды, захлопнуть за собой небрежно сколоченный ряд перекошенных, разбухших от влаги досок. Я шагнул вбок и захлопнул наружную, выбеленную солнцем дверь.
Ты ведь хочешь узнать, что здесь произошло после того, как тебя увели к обозу? Девушка угадала мою заминку, не только в голосе, но и во взгляде ее сквозил вопрос.
Да. Конечно.
Вот и отлично.
Постой. Она замерла, изогнув бровь, рука придерживала отведенную ветвь.
Как тебя звать-то? почувствовав головокружение и слабость в ногах, я медленно осел по стенке на землю. Ладони ощутили бодрящую свежесть влажной, не просохшей от росы травы. «Джинсы промокнут», пришла мысль, я отдернул руки, но не смог встать. Зачем? Смысл ускользал. Большой ли, маленькийрассеянное внимание не помогало сконцентрировать волю. Я хотел вернуться домой и не мог, не имел права. Но и уйти с поляны эта мысль вызывала почти рвотные приступы. Я закрыл глаза, пытаясь собраться с силами.
Да ты голоден! она бросилась ко мне, присела, спешно срывая рюкзак с плеч. Прости, я не подумала. В голосе ее слышалась неподдельная тревога и озабоченность.
Зовут. Как тебя зовут? я разлепил веки, улыбнулся ей, насколько можно светло и ясно, поднял руку, но не решился погладить, успокоить.
Рокти. Она держала тёмные жилистые листья, свернутые наподобие долмы. Острый запах зелени спорил по силе с ароматом сочного, я готов был поклясться в этом, мяса, которое было завернуто в них. Держи. Ешь.
Я вцепился в разваливающийся сверток обеими руками и надкусил смачно. Мясо и впрямь оказалось сочным, свежим. Конечно, я не был так уж голоден. Просто меня придавило. Навалилось все разом, подкосив. Теперь я чувствовал жгучий стыд за свою слабость, проявленную перед этой охотницей.
А я Никита. Очень приятно и все такое. Я пытался говорить с набитым ртом, порывался встать и идти в заросли: все одновременно, лишь бы не выдать себя, не показать, как же не хочу я покидать поляну, уходить от избушки. Ты живешь поблизости? Ах да, я забыл. Ты живешь с кланом. Ктраны, так вы называете себя? Да?
Девушка, опустив ладони на плечи, остановила меня:
Перестань. Она сидела на пятках, голые колени придавливали узкие влажные стебли, зеленые глаза с изумрудной искоркой потемнели. Я не пущу тебя в подземелье.
Я не просто заткнулся. Я едва не подавился. Сразу почувствовав себя в ловушке, прекратил жевать, подобрался, прищурился. Если это был способ привести меня в чувство, он сработал на все сто.
Я и не собирался С чего ты взяла. Я должен найти девочку. Я встал рывком. Идем. Покажешь мне, что тут стряслось, и вообще.
Она сидела еще секунду, глядя снизу вверх и, кажется, усмехаясь про себя. Я предпочел не заметить этого, шагнул за избушку, вспомнив, поторопился доесть мясо. В руку ткнулся округлый бок фляги.
Запей. И не лезь вперед, следы затопчешь. Я сбавил шаг, пропуская охотницу. Проходя мимо, она пребольно стукнула меня по ноге висящей у пояса железякой. Может быть и не специально. Смотри, вот тут девочка остановилась, подпрыгнула, взобралась на две ветки по стволу вот этого дерева. Ловко взобралась, хотя подошва у нее и плоская, но твердая, кору не свезла, но придавила. Она сидела, держась здесь за вот ту ветку, и смотрела на поляну. Ноги съезжали, у нее неудобная обувь.
Сандалии. Голова шла кругом. Все никак не удавалось свинтить с фляги крышку, пальцы скользили, я опустил, наконец, взгляд. Горлышко было плотно заткнуто пробкой.