Окуляры лежали на снегу, целые, только дужка слегка погнулась.
Подбежал заполошный Гринь, мотнул головой:
Бабку нужно! Бабка Руткая кровь останавливает! Она тут, рядом! Да только, боюсь, не пойдет
Пойдет, пойдет! Агмет ощерил кривые зубы. Сам не пойдетна аркане бабка притащим!
Ярина махнула рукой, соглашаясь. Между тем один из сивоусых склонился над бородачом:
А ведь жив, панна Ярина! Или прирезать?
Девушка подошла ближе. Страшила лежал на земле. В открытых темных глазах горела ненависть.
Ишь, ровно волчина! добавил второй черкас. Да только резать ни к чему, панночка. Не на войне, чай! Вот копный суд соберется, там и определим лиходея!
Хорошо, вздохнула Ярина. Этоготоже в хату. И найдите сани
Вокруг была ночь. Под копытами звенел наст, сквозь редкие тучи неярко светила осторожная луна. Кони шли шагомехать предстояло долго, а силы были еще нужны.
Нагоним! Ярина кивнула вперед, где за широким оврагом темнели сгрудившиеся у дороги хаты. Некуда им деваться, разбойникам! Шлях один, снег глубокий, не свернут.
Так, панна! Гринь вздохнул, поудобнее пристраиваясь в седле. Ездить верхом он был не горазд. Только бы до Минковки не доехали, там дорога сворачивает.
Девушка пожала плечами. Враги уходили на юг, но до кордону еще скакать и скакать, а путь вел через села, где каждого подозрительного обязательно остановят. А не остановятпогоню пустят.
Раненых отправили в Валки. У Хведира оказалось проколото плечо, страхолюду пуля пробила бок. Бабка Руткая остановила кровь, заметив: «Что чорт, что бурсаквыдюжат!» Осмелевшие мужики в дюжину глоток вызывались помочь, но Ярина решила взять с собой только Гриня. Во-первых, не побоитсяза братом едет. А во-вторых, спокойнее, дабы посполитые сдуру вновь за камни не взялись.
Ну-ка расскажи еще раз! велела панна сотникова.
Ну Гринь вздохнул. Появились, стало быть, они и спрашивают: чего, мол, тут происходит? Потом ко мне: жив братик? Я и смекнулнечисто дело. Главного, в доспехе который, Рио зовут; того, что пана бурсака подранил, Хвостик; а ведьму эту клятую (парень не выдержал, сплюнул) и вовсеСало!
Девушка невольно усмехнулась. Хороши имена! Немцы? Вряд ли!
А молодойон вроде как лекарь, Крамольником кличут. Мы как в хату пришли, он вместе с этой ведьмой братика смотреть стал. Мол, не захворал ли. А как цацку золотую увидели, обрадовались, и к этому старшомуРио. Тот тоже обрадовался
Село приближалось. Возле крайней хаты мелькнула темная фигура. Девушка нахмурилась и невольно коснулась сумы, где ждали своего часа пистоли.
Я так понял, панна Ярина, ждали они кого-то. Вроде как проводника.
Ярина кивнулачто-то подобное говорил и пан Рио
Стой! А ну, стой!
Из-за ближайшего плетня выбежали четверо, загородили путь.
Кто такие?
Пугаться или пистоли доставать было ни к чему. Это оказались своиместные черкасы-подсоседки, поднятые среди ночи по тревоге.
Объяснились быстро. Ярина не ошиблась: сторожа видела беглецов. Не только видела, но и задержать пыталась. Да не смогла: верховых коней у местных посполитых не оказалось, и всадники ушли дальше на югк Минковке.
С шага перешли на рысь. Минковка была рядом, за горбом. А там уж беглецам деваться некуда. В селетоже сторожа, но уже не из подсоседков, а из настоящих черкасов. Эти не пропустят.
Как думаешь, Гринь, зачем им твой брат?
Парень насупился, отвернулся:
Так Оно и говорить нехорошо, панна сотникова. Батька егоисчезник, чортяка. А этиоттуда же, видать. Родичи!
Ярина еле сдержала усмешку. Как это бедняга Хведир назвал? Фольклор? Вот уж точно, фольклор! Но пергамент с золотой печатью заставлял задуматься. И вправдуприходит в Гонтов Яр чуж-чужанин, явно издалека, женку заводит, сын рождается. Потом этот чужак куда-то исчезает, а затем Затем за сыном приезжаюттоже издалека! Приезжают, на амулет смотрят, что батька оставил Интересно, в каких это краях на подорожные золотые печати вешают?
Слышь, Гринь, а батька братика твоего куда девался?
Отвечать чумаку явно не хотелось. Он вздохнул, скривился:
Мы с ним Подрались мы. Очнулсянет его. Да только потом он вроде как приходилцацку золотую братику оставил.
Девушка согласно кивнуласходится. Не иначе, прятался чужак. Забрался подале, да только и здесь нашли. Вот и ушел, а сына оставил. Думал, наверное, что младень в безопасности будет. А не вышло!
Родитель этот Батька который. По-нашему говорил? Православный?
Да где там православный! вновь скривился Гринь. Чортяка и был, хоть бы раз на образ перекрестился! А говорил по-нашему, да как-то странно. Вроде пана Рио.
И это сходится! Опять не обошлось без невидимого толмача. Кто же это такие?
В том пергаменте сказано, что пана Рио какой-то владыка послал, вслух заметила девушка. Владыкаили князь. Значит, чортяка этот ему либо родич, либо ворог смертный. Так, что ли, Гринь?
Чумак не ответил и поспешил сотворить крест. Ярина улыбнулась. Видимо, парень вспомнил, кто всем чертям князь и владыка.
Фольклор!
При въезде в Минковку их вновь остановили. Да не просто окрикомстволами в упор. Ярина даже испугаться не успела. Набежали, наставили рушницы и только после извинилисьузнали. Старшой, пожилой черкас с глубоким шрамом на всю щеку, только руками развел, прося прощения у «панночки Загаржецкой». Обдурили старого! И как обдурили!
Беглецы были в Минковке за полчаса до этого. Въехали с криком и воплями, старшого кликнули и принялись плакаться, что-де купцы они заморские, лихими людьми грабленные. А люди эти лихие все как есть забралии возы, и золото, и бумаги, какие были, а теперь за ними, бедолашными, вдогон идут. Товарища их уже убили, ребятенок расхворался, плачет. А люди лихие не успокаиваются, за ними наметом скачут
Пока старшой суетился, черкасов поднимая да стражу у околиц выставляя, пока рушницы заряжали и рогатку посреди улицы громоздили, беглецы и сгинули. Не по большому шляху, что на полдень ведеттам своя сторожа, без разрешения не пропустит, а по дороге, что в лес сворачивает.
Теперь старшой с досады усы седые рвал, перед панной сотниковой извиняясь. И действительно: кто ж его знал? У беглецов и зброи огненной не было, одни шабли, и не шабли даже, а так, баловство заморское. И дите при них, и баба. Ну как не поверить?
Впрочем, было еще не поздно. Уехали беглецы совсем недавно, а дорога плохая, узкая, снегом покрытая. К тому же ведет не в город, не в село даже, а к Дикому Пану.
Ярина отправила Гриня на околицуследы поглядеть; сама же подозвала стариков-черкасов. Те выглядели изрядно смущенными. Не беглецов боялисьтут дело простое. Двое мужиков да бабаневелико войско, к тому же без рушниц. А вот Дикий Пан
О Диком Пане Ярина слыхала и сама. Слыхалаи даже как-то знакомство свела, когда тот в Валки ненароком заглянул. Да только вдругорядь видеться не хотелось.
Черкасы вздыхали, отводили глаза. Агмети тот хмурился, головой мотал. Ярине тоже было не по себе, но отступать не хотелось. Вернуться домой, прийти к дядьке Лукьяну, руками развести? А потом объяснять Хведиру, что она, сотникова дочка, какого-то Дикого Пана испугалась? Ну уж нет!
Старшой, все еще переживая свой промах, предложил привести свежих коней. Это кстатилошади успели выдохнуться. И у них, и у беглецов. Значит, и нагонять сподручнее будет.
Ярина подождала, пока вернется запыхавшийся Гринь, велела зарядить рушницы и выступать. С ней не спорили, только сивоусы дружно, не сговариваясь, перекрестились, да кто-то (уж не Агмет ли?) вполголоса помянул какого-то «шайтан-багатура».
* * *
Теперь вокруг темнел лес. Дорога стала уже, но все-таки ехали по двое в рядплечом к плечу, толкаясь горячими конскими боками. Вперед Ярину на сей раз не пустили. Не пустили и назад, пришлось ехать посередине, рядом с хмурым и мрачным Агметом. Гриня сивоусые отправили впереди не без умысла. Мало ли чего этот чумак, чортов пасынок, удумать может? Вот его первая пуля и найдет!
Ярина не стала спорить. Здесь, в лесу, среди заледенелых деревьев, все воспринималось по-другому. И вправду, странные дела деются! Ну, приехали чужаки за ребенком, ну, сцепились по дурной лихости с черкасами. Но почему они бегут к Дикому Пану? Ведь этой дорогой больше никуда не попасть! Знают?
Страх, до того прятавшийся в самой глубине души, распрямился, вылез наружу. Может, не так уж и не правы мугыри из Гонтова Яра? Повадился нечистый к вдове, выродил чертенкаа после и подмога приехала с толмачом-невидимкой. Добро бы печать на пергаменте была серебряная! Так нет, золотая! А вдруг и того страшнееуговорилися пан Рио с Гринем Чумаком, Гринь и повел глупую панночку прямиком в засаду?
Выстрел ударил внезапнорезкий, оглушительный. Ярина зажмурила глаза, зачем-то дернула узду.
Ах, шайтан!
В руках Агмета уже плясала янычарка. Сивоусые тоже были при рушницах, но стрелять не имело смысла. Всадникисо всех сторон, спереди, сзади, из-за деревьев
Стоять! Стоять! Герш-ту?
Незнакомый гортанный голос заставил вздрогнуть. Ярина очнулась, выхватила из сумки пистолюи опустила руку. Слишком их много! Дюжина? Две? Крепкие хлопцы в серых жупанах, обвешанные зброей. При поясе шабли, в руках рушницыпрямо в лицо смотрят.
Оружие опустить!
Агмет оглянулся, оскалился по-волчьи и нехотя закинул янычарку за спину. Сивоусые последовали его примеру. Гринь замер, черная шапка сползла на лоб.
Кто такие будете?
Гортанный голос прозвучал совсем рядом. Ярина перевела дух. Если не стреляютспрашивают! значит, не разбойники.
ЯЯрина Загаржецка. Со мной мои люди.
Голос прозвучал неожиданно громко, и Ярина смутилась. Словно не отвечает, а кричит от страха.
То панна сотникова? Так-так, что за встреча!
Теперь в голосе слышалась откровенная насмешка. Послышался топот. Всадник на вороном коне подскакал совсем близко к Ярине, чуть склонился в седле.
То не объяснит ли мне панна мостивая, отчего черкасы валковские обычай нарушают и ездят конно да оружно по владениям зацного пана Мацапуры-Коложанского, моего господина?
Ярина попыталась разглядеть говорившего, но лесная тьма прятала лицо. Почему-то показалось, что этот человек старнесмотря на звучный голос и лихую посадку опытного наездника.
ЯЯрина Загаржецка, дочь сотника Валковского, девушка сцепила зубы, перевела дух. Со мноймои черкасы, мой слуга и посполитый из Гонтова Яра. Мы здесь по державной надобности! А ты кто будешь? По какому праву твои люди преградили нам путь?
Послышался смехвеселый, искренний.
Панна сотникова сердится? Ой, вэй, не сердись, панна Ярина, от того морщинки бывают! ЯЮдка, надворный сотник зацного пана Мацапуры-Коложанского, со мною мои сердюки, и эта землямоего господина.
С каких это пор? возмутилась девушка. Или я не знаю, где начинаются владения твоего пана?
Или не знаешь, панна сотникова! охотно подтвердил гортанный голос. Но не станем ссориться, зацная панна! Стережем мы дорогу от лихих людей, а не от черкас валковских. Если могу помочьскажи!
Ярина облегченно вздохнула. И в самом деле, чего бояться? Мацапура-Коложанский хоть и Дикий Пан, но все же не станет ссориться с Валковской сотней.
Мы гонимся за разбойниками, пан Юдка. Их трое, однаженщина, они украли ребенка.
Вэй! Юдка явно удивился. Так то они от вас убегали! Так-так, интересно! То поехали со мной, поглядишь!
Агмет сердито заворчал, но девушка не стала слушать. Сердюков Мацапуры она не боялась. К тому же беглецы здесь, а это главное.
Туда! Юдка ткнул рукой вперед. Там поляна!
Ярина кивнула, ударила каблуком горячий конский бок. Юдка пристроился рядом.
Дозором мы ехали, панна сотникова. Глядимскачут. Стрелять не сталисвалили дерево на дорогу и прижали голубчиков.
Девушка кивнула, отметив про себя некую несуразность. Чтобы свалить дерево, немалое время нужно! Или в этом лесу деревья подпиленные?
На поляне стало светлее. Девушка повернулась, вновь пытаясь рассмотреть своего спутника. Серый сердюкский жупан, шапка с синим верхом, на поясешабля, за плечамирушница. Но что-то в этом человеке было не так.
Чему удивляешься, панна? Юдка вновь весело рассмеялся. Жида с шаблюкой не видела?
Ярина лишь моргнула. Ну точножид! Горбатый нос, темные глаза навыкатеи рыжие с проседью пейсики, свисающие из-под шапки. Ну и, конечно, бородаширокая, пушистая. Ясное дело, Юдка!
Прости э-э-э пан Юдка! И вправду, не видела!
Видатьне видела, а вот слыхивать доводилось. Давно поговоривали, что у Дикого Пана новый надворный сотник объявился. Да не черкас, не москаль беглый и даже не турчинжид. Кто да откуда, не знали, но шел слушок, что будущий сотник издалека, то ли из заднепровских гайдамаков, то ли из опришков карпатских. Будто разбойничал он по битым шляхам, а как те земли к Войску Запорожскому отошли, подале подалсяот греха. А еще шептали (еле слышно, одними губами): колдун. И не простой колдун.
Ярина все это, конечно, слыхала, да не шибко верила. С чего это жиду не за дукат, а за шаблюку браться? А выходит, вот оно как! Коли и врут, то не подряд, а с разбором.
Юдка улыбнулся, и вдруг девушка поняла: перед ней не пареньвзрослый мужик, старше ее на много-много лет. Лицо казалось молодым, голос тоже, но глаза И улыбка Сколько же ему?
Вот видишь! Панна зацная не встречала жида с шаблюкой, а жид с шаблюкой не видел молоденькую панночку с пистолями в сумке!
Ярина не выдержалаулыбнулась. Кажется, этот Юдкане такой уж и страшный. Дивно, конечно, но чего только на свете не бывает!
Опять же сам сказал: надворный, мол, сотник стоит ли зря лаяться?!
Отец на войне, пояснила она. Пан Еноха, писарь сотенный, послал меня в Гонтов Яр, а тамлюди лихие.
Вот я и смотрю, чего это они байстрюка малого на ночь глядя везут, кивнул сотник. Да вон они!
Беглецы сгрудились на краю поляны: пан Рио в своем странном доспехе, Крамольник в зеленом плаще и ведьма по прозвищу Сало. И ребенок был здесьна руках у черноволосой.
Кони стояли чуть в стороне, а вокруг расположился десяток серожупанных сердюков с рушницами наготове. Ярина невольно усмехнуласьдобегались, голубчики!
Мы уж их отпустить хотели, заметил Юдка, ловко спрыгивая с коня. Пусть бы себе назад ехали! Но раз ты, панна, говоришь, что они, заризяки, дите украли
Внезапно Ярина поняла: сотник врет. Нет, не собирались отпускать! Что-то они задумали, да не успели
Ну как ехалось, пан Рио? Ярина бросила поводья одному из сердюков, шагнула вперед.
Тот не ответилотвернулся. Тоненько запищал ребенок, чернявая ведьма склонилась над ним, что-то зашептала.
Пан Юдка! Девушка повернулась к удивительному сотнику. Эти разбойники украли ребенкабрата Гриня Чумака из Гонтова Яра, да человека моего подранили, да приказов не слушались. А посему требую их мне передать и в Минковку отвести под стражей.
Юдка задумался. Бросил быстрый взгляд на пленников.
А вы что скажете, панове?
Ребенок этотнаш, негромко ответил пан Рио, не поднимая головы. Раз мы на землях вашего господина, то пусть он и рассудит!
Вот как? Сотник задумчиво погладил окладистую бороду. А и вправду, панна Ярина! Раз они во владениях пана Мацапуры, то пусть он и суд творит.
Губы дернулись в короткой усмешкеи девушка все поняла. Договорились! Все подстроено! Уж не потому ли надворный сотник на ночь глядя в глухой лес выехал?
Здесь не владения твоего пана, вздохнула Ярина. Согласно универсалам гетьмана Зиновия да гетьмана Ивана Ляха лес этот за сотней записан.
Юдка вновь улыбнулся, широко, весело:
Ну То пусть наши паны решают! Ячеловек подневольный, чего прикажут, того и делаю. Так что, извиняй, панна зацная, отвезу я этих приблуд к пану моему Мацапуре-Коложанскому, а он в сотню отпишет, что и как. Пусть они с паном писарем сами решают.
Ярина беспомощно оглянулась. Ее люди далеко, да и что тут поделать? Даже будь с ней сотня, не доставать же шабли из ножен из-за подобного спора! Юдка прав: так всегда и делалосьприказ выполняли, а потом начиналась тяжба, когда на год, когда и на десять лет. И батька ее, и дед старались не ссориться с такими, как пан Мацапура.
И тут вспомнилосьребенок! Не зверь же этот Юдка!
А с младенем как быть, пан надворный сотник? Брат его со мной. Гоже ли дите отбирать да неведомо куда увозить?
Крепкая рука Юдки вновь коснулась бороды. Сотник задумалсявернее, сделал вид, что задумался. Темные глаза хитро блеснули: