Да.
Мальчишка! Всего лишь мальчишка на пути неспящего! Ты слаб и напуган! Что ты можешь сделать?
Я делаю то, что должен,всё также ровно ответил Виатор.
Все делают то, что должны! Реки текут, ибо им положено течь. Почему я должен помогать тебе?
Никто никому ничего не должен,Тори не узнавал собственного голоса. Сейчас он звучал небывало взросло и мудро,но если чему-то суждено произойти, это происходит.
Какой умный мальчик,на секунду Тори почудилось, что в голосе сущности проскользнула улыбка. Но на фоне окаменевшего лица Карагуса, с губ которого срывались слова, это казалось невозможным,что ж, слушай, что я говорю. Тебе даны глаза для того, чтобы видеть. И мальчик видел всё, что должен был. В забытьи мальчик держал меч как мужчина, так и в скором времени настанет час снова взяться за меч. Волчица ждёт мальчика, и пламя обнимает её.
Волчицаэто знак? Где мне искать её? Кто она? Куда я должен идти?
Мальчик слишком много спрашивает. Но он видел достаточно. Твоя судьба сама найдёт тебя, когда ты будешь готов встретить её. Или не будешь готов, она настигнет тебя, так или иначе.
Но что мне делать сейчас?
Молчать!взвился голос сущности,мальчик не знает меры в знании. Мальчик юн и тороплив. Просто мальчик на пути неспящего. Не мужчина.
Я мужчина,твёрдо произнёс Виатор.
Мужчинами не рождаются. Мальчик упускает детали. Мальчик проходит мимо. Мальчик не увидел.
Чего не увидел?сорвался Тори.
Мальчик не видит,отрывисто произнесла сущность и умолкла насовсем. Лицо Карагуса скривилось. Старик задрожал и, отдёрнув руку от шара, склонился над столом, упершись в него руками и тяжело дыша.
Тейна Карагус,взволнованно произнёс Аббе, наконец очнувшийся от транса, вызванного увиденным,вы в порядке?
У всего своя цена,уже своим голосом промолвил старик,я выполнил свою роль. Теперь твой черёд, Виатор.
Тори почувствовал, как в его груди расползается тревога и смятение. Этот старик не вызывал ничего, кроме искренней симпатии и уважения. Его напускное простодушие вкупе с мудростью и невероятными способностями и знаниями, накопленными годами, заставляли смотреть на него как на кого-то великого. И после того, как он искренне и бескорыстно помог своему будущему убийце найти ключ к своему пути, убить его казалось просто невозможным.
Я не могу,прошептал Виатор.
Забудь это слово,слабо проговорил алхимик,тебе пора привыкнуть к смерти. И первый, кто должен умеретьэто мальчишка внутри тебя. Моя миссия здесь закончена. Теперь и ты выполняй свой долг,старик пытался держаться прямо и горделиво, но было видно, как добрая часть сил покинула его ветхое тело. Но никогда ранее он не выглядел таким статным и большим, как сейчас,если тебе станет легчеритуальная магия отнимает много сил. Общаться с ними без боли практически невозможно. Так что избавь старика от страданий, именем двенадцати.
Тори поднял глаза на присутствующих. Он будто искал в них ответа, разрешения проблемы. Будто надеялся увидеть в них спасение своей души. Аббе поднялся со стула, осторожно хлопнул Виатора по плечу и вышел из комнаты. Переведя взгляд на Спек, Тори увидел, что её глаза наполнены слезами. Были ли это слёзы страха, сочувствия или всего вместе Тори не знал. Он поднялся, подошёл к девушке, приобнял её за плечи и медленно вывел из комнаты. Затем вернулся обратно, прикрыв за собой дверь. Карагус поднялся на ноги, стараясь держаться максимально прямо. Он смотрел в глаза Виатору, но уже совершенно другим взглядом. Этот взгляд покинула старческая легкомысленность, многолетняя усталость, измождённость болезнью. Его покинули все мирские нотки приземлённых эмоций, свойственных каждому живущему в мире. Сейчас на Виатора смотрел человек без возраста, без родины, без имени и каких-либо привязанностей. Это был взгляд человека, стоящего на пороге смерти и принимающего её. Не как воин принимает меч, пронзивший его, в последний момент перед встречей с бесконечностью. Не как сомнабула, испускающая последний вздох в лихорадочных мучениях. Но как равный самой смерти, как безликая сущность, воплощение непобедимого сознания, глядящего в самую суть вещей. И в тот момент, когда кинжал Виатора коснулся шеи алхимика, Тори на мгновение показалось, что он видит отражение себя в этих глазах. И его взгляд выглядит точно так же.
***
Некоторое время они шли молча. Ноги проваливались в снег, но это уже было настолько привычным, что ступи они на твёрдую землю, почудилось бы, что шаги даются слишком легко. Спек брела впереди, глядя себе под ноги, и в какой-то момент Аббе негромко произнёс, чтобы только Тори мог его слышать:
Я не просто так попросил её пойти с нами.
Попросил? Я думал, она сама,бесцветным голосом ответил Виатор.
Не совсем. Я не доверял старику. Хотел, чтобы кто-то ещё был рядом. Сам я не мог оставить тебя в этом ритуале. Но если бы с нами что-то произошло,советник кивнул на кинжал, висевший у девушки на поясе прямо поверх плаща.
Тоже мне, нашёл защитника,всё также безэмоционально усмехнулся Тори.
Хочется тебе этого или нет, но она единственная, кто у нас есть.
А как же твоя сестра?
Я многого не рассказал Рарэ. Я не могу омрачить её сознание всей этой смертью. Не сразу. И ни за что не позволил бы себе подвергать её опасности, лучше уж сам шагнул бы в объятия забирающей души.
А её,Тори кивнул в сторону Спек,стало быть, не жаль?в его словах послышалась мрачная ирония.
Мы не говорим о жалости, Тори. Тебе ли не знать. Если мы будем думать о справедливом возмездии и жалостливых чувствах, мы никогда не дойдём до конца. Нами правит долг и возможности. И уж поверь, в ней гораздо больше силы, чем тебе видится на первый взгляд. Я видел это в её глазах. Она воин.
Всё равно она уйдёт, как только мы выберемся отсюда. Зря я вообще всё ей рассказал
А ты не думай об этом. Цени тех, кто рядом с тобой сейчас. Кто готов держать кинжал за спиной, когда твой находится в ножнах. А где закончится дорога каждого из насне знает никто. Это зависит только от нас.
Оставшуюся дорогу они шли в тишине. Но на подходе к городу на душе путников внезапно полегчало, и у них завязалась лёгкая беседа. Спек даже начала улыбаться, что не могло не радовать Виатора. Омрачить чужую жизнь созерцанием смертитот ещё груз на душу. Да и вообще он всё чаще задумывался о том, что Спек не место в этой истории. Она мечтатель, и жизнь её не должна встревать в пыльную колею неизбежности и отчаяния. Но, как верно заметил Аббе, она была здесь, и Тори будто бы начал чуть больше доверять ей после всего произошедшего.
В какой-то момент девушка наклонилась, скатала в руках снежок и бросила его в Виатора, который пошатнулся от неожиданности. Ответ не заставил себя долго ждать, и вот все трое уже ввязались в настоящую битву, продолжавшуюся добрые десятки метров, пока Спек вдруг не замерла, подняв глаза к небу. Чистое белёсое полотно пронизывала угольно-чёрная извивающаяся полоса дыма.
Аббе бежал по дороге, едва ли не путаясь в собственном плаще. Тори и Спек едва поспевали за ним, и каждого из них уже заполнило чувство страха и дурного предчувствия. К великому сожалению, оно оправдалось, и как только обезумевший Аббе завернул за угол покосившегося домишки, Тори пришлось сделать молниеносный рывок вперёд, чтобы повалить друга на землю. «Два Топора» были охвачены огнём до самой крыши.
Нет!прокричал Аббе, срывая голос,отпусти!он попытался скинуть Виатора с себя, но высокий рост в этот раз сыграл в пользу Тори.
Прости,Тори стиснул зубы и сильнее прижал советника к обледеневшей земле, навалившись на него всем телом. К ним почти сразу бросилась хинэ Гера в обгоревшем платье.
Где она?!проревел Аббе, всё ещё борясь с Виатором, не дававшим ему подняться и рвануться в горящее здание на поиски сестры.
Они были в прачечной Захлёбываясь слезами пролепетала трактирщица,наверху
Аббе снова хрипло зарычал и ударил Виатора локтем, отчего тот машинально впечатал советника лицом в землю. На носу и губах Аббе проступила кровь. Он отрывисто дышал и сопротивлялся всем телом. Тори знал, как сильно он хочет вырваться, броситься под горящие балки, чтобы вызволить её Но таверна была охвачена пламенем до последней щепки и, судя по всему, довольно давно. Он слишком хорошо помнил отца, практически погребённого под балкой, запах гари, из-за которого невозможно сделать вдох
Внимание присутствующих привлёк пронзительный женский визг. В окне третьего этажа показался силуэт, стремительно рванувшийся вниз. Из своего положения Тори не мог различить деталей, но его взгляд уловил до боли знакомое зелёное платье. Китти, официантка, подавшая ему ту роковую кружку медовухи. Сейчас её точёная фигурка превратилась в тлеющую тряпичную куклу, а пышные каштановые волосы выгорели дотла. Девушка глухо ударилась об оголённую огнём землю. Она извивалась и стонала, пока столпившиеся вокруг неё люди пытались оказать хоть какую-то помощь. Но вот послышался последний пробирающий до костей крик, и стало невероятно тихо. Лишь слышно было, как трещит огонь, объявший таверну.
Воспользовавшись смятением Тори, Аббе сделал мощный рывок и сбросил друга с себя. Он быстро поднялся на ноги и бросился к дверям. Тори рванулся за ним и был готов снова встретить разверстое пламя перед собой, как вдруг увидел, что советник замер. Сначала он не понял, что происходит, но затем, вглядевшись в огонь, он тоже увидел то, что так поразило Аббе. Сквозь распахнутую дверь было видно, как со стороны лестницы на них движется хрупкий силуэт. Весь первый этаж был объят плотным непроходимым пламенем, но фигура ступала спокойно и уверенно. Когда она ступила за порог таверны, все замерли. Перед ними стояла Рарэ.
Светлые, почти белые волосы, были тронуты огнём лишь частично, утратив былую длину, но сохранившись всё такими же живыми. Платье сгорело почти целиком, но кожа была по-прежнему фарфорово-белой, будто и не тронутой пламенем. Её льдисто-голубые глаза светились небывало ярким светом. И в этот момент радостное чувство внутри Тори сменилось леденящим страхом от жжения, пробивающегося сквозь жилет на том месте, где висел амулет.
Она следующая.
Глава 7. На краю земли
Виатор лежал на жёсткой кровати и даже сквозь тёплую одежду чувствовал колючее одеяло под собой. Он катал между пальцами роковой талисман, светившийся особенно ярким, почти слепящим светом сейчас. Тори чувствовал его тепло, и это было немного пугающе. Он взглянул на камень прищуренными глазами, словно пытаясь разглядеть в его темном нутре ответ, но увидел лишь холодный голубоватый свет, просвечивающий сквозь пальцы.
Путники перебрались в маленькую таверну под горой. Вероятнее всего, «Два топора» закрыли вопрос конкуренции на этих промозглых землях, благодаря своей вместительности и уюту, и потому прочие подобные заведения в основном простаивали, разоряя своих хозяев. Ну хоть кому-то этот ужасный пожар пришёлся на руку,подумал Тори. На улице ещё слышались голоса и звуки суеты после катастрофы, но в самой таверне было небывало тихо. Простые посетители «Двух топоров» после пожара разбрелись по домам, а немногочисленные погорельцы, остановившиеся там на ночлег теперь перебрались сюда. Они не бегали, не суетились, не причитали о своей нелёгкой судьбе. Они просто заперлись в своих новых тесных и грязных пристанищах, будто бы их никогда и не было.
В новой таверне было совсем не уютно, будто бы в ней и вовсе не ждали гостей. Здесь пахло сыростью и совсем не пахло аппетитным обедом. Да и вообще никаким обедом. Здесь было всего два этажа, но второй был небывало тесен и вмещал в себя всего пару комнат и два хозяйственных помещения, запертых на облупленные замки. Зато в подвале было довольно много пространства, и там расположилось гораздо больше спальных мест. Каждая подвальная комната была снабжена старенькой, но рабочей масляной печкой, поэтому при желании можно было сохранить тепло даже в каменных стенах подвала.
Тори лежал на жёсткой кровати в своей маленькой комнатке и сквозь тишину, окутавшую это мрачное холодное место, пытался вслушаться в свои мысли. Он понимал, что ему предстоит, пожалуй, самое тяжёлое испытание. Так ему казалось перед каждой смертью, что он должен был принести в этот мир, но сейчас он был увереннее, чем когда-либо. Рарэ была совсем юной прекрасной девушкой. Её олений взгляд с лёгким испугом и почти детской наивностью вызывал почти у любого человека одно желаниепозаботиться о ней. Защитить её от огромного жестокого мира. И Тори, хоть и не до конца понимал, но с лёгкостью мог представить, что чувствует сейчас Аббе. Если для Тори Рарэ всё же оставалась просто нежной молодой девушкой, не заслуживающей смерти, то для Аббе она была всем. Желание защищать её произрастало совсем не из её тонкой фигурки и невинных глаз, оно шло из глубины его естества. Он держался за неё, как за последнюю ниточку, что связывала его с миром. Любил её неподдельной любовью, не сравнимой по силе ни с чем в этой вселенной. Тори никогда не задумывался о том, что, несмотря на его мало насыщенную жизнь, дома его ждали. Горячий пирог с рыбой, заботливо приготовленный матерью, по-доброму хмурый отец, ворчливо ворошащий в камине угли. Огни его родной деревни, знакомые лица. Далёкие песни, доносящиеся из таверны. Запах молока, имбирного пива, костров и речной воды. Всё это всегда было внутри него, заставляя отчётливо помнить дорогу домой. У Аббе же не было ничего из этого. Да, он жил при дворе, служа на должности, о которой каждый мало-мальски умный мальчишка может только мечтать. Ел и пил сполна, мог сутками поглощать знания из книг, наполняющих шкафы королевской библиотеки, которые возвышались до самого потолка. Он имел свой голос, своё право творить историю. Но он не любил это. Это были лишь средства выживания, возможность приложить руку к чему-то великому. Но всё, что ему было нужно в этом случаеэто разве что оставить на великом скромный отпечаток своей ладони, если это от него потребуется. Большего же он не искал. И с радостью променял бы высокие своды дворца с пурпурными портьерами из лучшего бархата на холодную покосившуюся лачугу. Лишь бы она была там. Лишь бы она держала его за руку, соединяя в себе их счастливое прошлое, их пасмурное настоящее и их непременно светлое будущее. Со стороны было что-то неестественное в такой привязанности Аббе к своей сестре. И, всплыви это всё в пределах королевского двора, по округе наверняка поползли бы нелицеприятные слухи. Прошлый Тори, услышав их, непременно бы недовольно поёжился и, поморщившись, пожал плечами. Но сейчас он вдруг осознал, что слишком хорошо понимает, как ценно иметь что-то важное для себя в этом мире. Как хрупка и коротка человеческая жизнь, чтобы отрекаться от того, во что ты действительно веришь. Поэтому он чувствовал беспокойство своего друга и принимал его. И это тревожило его больше всего.
Сейчас Тори стоял на распутье: лишить верного друга, так преданно служившего ему верой и правдой, единственной радости и смысла его жизни, но продолжить свой путь или отступить сейчас. Забыть свой дом, свою семью, своё прошлое, найти себе пристанище в такой же, как и Флюмен, небольшой деревеньке на западе, и научиться жить в этом мире, которому он уже нанёс столько ран. Убедить короля, что пророчество лгало, что всё оказалось лишь красивой сказкой. Замять все убийства, списав их на естественное увядание сомнамбул. Но ведь тогда все смерти, вся кровь на его руках окажется напрасной? Неужели все эти невинные люди могли умереть зря? Понимает ли это Аббе, или он одержим единственно важной для него сейчас мыслью защитить то, что так долго стремился обрести?
***
А я уж испугался, что ты не придёшь,немного взволнованно сказал Тори, отхлебнув травяной чай из большой кружки. Он сидел на ступеньках подвала, подмяв под себя плащ. Он и сам не до конца понимал, почему назначил встречу именно здесь. Может, ему хотелось максимально скрыть этот разговор от чужих глаз, а это место казалось таким безлюдным. Словно на стыке двух миров, где не ходят ни живые, ни мёртвые. Лишь твой голос эхом отражается от промёрзших стен.
И я бы с радостью не пришёл,нервно сглотнул Аббе,но мне что-то трудно припомнить, когда я успел заиметь такую дурную репутацию в твоих глазах.
Видишь?Тори легко похлопал себя по карману, сквозь который всё также просачивался ледяной свет.
Аббе молча присел рядом с Тори и, спустя несколько десятков томительных секунд, уронил голову на колени, обхватив её руками.
Я всегда знал, как поступить правильно. Всегда знал, что нужно делать. Всегда
Думаю, ты и сейчас знаешь,сухо проговорил Виатор.
Не знаю. Не хочу знать,советник поднял глаза,я не могу, Тори!