Помочь? Чем же вы можете мне помочь?
Отыскать Проклятых непросто. И твой путь не всегда будет ложиться под ноги. Есть один древний обряд Карагус долго живёт. Он знает, как задавать вопросы. Карагус хочет спросить у судьбы, как мальчику найти то, что он ищет.
Тори на мгновение задумался. Помощь в поисках ему действительно не помешала бы. Единственным, кто вёл его на его пути, был Аббе, но сейчас на него полагаться было опаснее, чем обычно. Виатору давно стало понятно, что изначально он отправлялся в этот поход в поисках сестры, и сейчас он достиг своей цели. Насколько ценны были его слова? Последует ли он за ним дальше, подвергая её жизнь опасности? Советник не был клятвопреступником, и его место подле нового короля было вполне оправдано. Но Тори достаточно узнал Аббе, чтобы понять, насколько для него ценна эта девчонка. И сколько он готов отдать просто за то, чтобы больше никогда не расставаться с ней. Старый алхимик же внушал исключительное доверие. В его усталых мудрых глазах не читалось и тени лукавства, слишком многое он понимал. И от этого Тори брала ещё большая тоска. Человек готов искренне оказать помощь во благо всех живущих, чтобы в итоге пасть от руки того, кого он так гостеприимно принял. Правильно ли это? Тори не знал ответа.
Из размышлений его вырвал голос проснувшейся Спек, донёсшийся с первого этажа.
***
И ты ему веришь?возмущённо проговорил Аббе, нервозно ударяя устойчивым дном кружки о поверхность стола. На севере вечереет почти в середине дня, поэтому Тори не покидало ощущение, что он не спит уже добрые полночи. К вечеру в таверне скопилось довольно много народу, и со всех сторон доносился гам, немного нескладная музыка и запах горячей еды вперемешку с дурманящей медовухой. Но героям удалось отвоевать столик в самом углу, поэтому вокруг них царило некоторое уединение. Спек выглядела на удивление бодрой и уже увильнула в сторону соседнего стола с наполненной кружкой в руках. Светлые косички сестры Аббе мелькали то тут, то там, но её совсем невозможно было выцепить взглядом из плотной толпы людей. По вечерам девочки госпожи Геры были загружены работой, только и успевая обслуживать толпившихся у стойки и за столиками посетителей. Аббе был заметно напряжён и всё время старался не терять сестру из виду, словно боясь, что снова потеряет её навсегда в этой толпе пьяных работяг. И, тем не менее, ему удавалось сосредоточиться на разговоре.
Тори, ты действительно готов поверить, что старик, обречённый на смерть, захочет искренне тебе в этом помочь? Да ещё и колдун! Бесхитростный наивный дедушка вряд ли бы дожил до его лет. В этом мире ничего просто так не происходит.
Даже если и так Что он сделает? Убьёт меня?поморщился Виатор, отхлебнув медовухи из своей кружки. Пить он был, мягко говоря, не приучен. Не было особого случая научиться, да и не хотелось никогда. Он достаточно часто видел сны, от которых не находил себе места целыми днями, и дополнительное расширение сознания просто не требовалось.
А ты, как я погляжу, полюбил умирать?с некоторым осуждением сказал Аббе,это ведь не шутки, Тори. Мы выполняем серьёзную миссию. И любая помеха может стать фатальной. Мне не дано знать, чем это чревато, но и неосторожности мы себе позволять не должны.
Я, конечно, ценю твоё мнение, но хаэрэ здесь всё-таки я,с какой-то натянутой уверенностью ответил Тори,и я принял решение.
Ах, вот как ты заговорил,напрягся Аббе,осторожнее, тейна Виатор. Гордыняне лучший спутник героя.
Я не герой. А это не гордыня. Это факт, неизбежность, понимаешь?наклонился он к собеседнику,не ты ли учил меня, что я должен следовать предначертанному пути?
Учил,неожиданно расплылся в уже немного хмельной улыбке Аббе,и, честно говоря, безмерно горжусь тобой. Какое решение ты бы не принял, я буду на твоей стороне. Тори, я верю в тебя. Действительно верю.
Я рад это слышать,улыбнулся Виатор и почувствовал, как лицо друга немного расплылось перед глазами. Кончики пальцев и язык приятно онемели, и во всём теле чувствовалась невероятная лёгкость. Путь не был завершён, но в такие моменты гармонии Тори чувствовал себя по-настоящему спокойным и счастливым. Он не знал этого чувства дома, потому что дни были похожи друг на друга, словно деревья в обгоревшей роще. Серые, понурые, стремящиеся ввысь и залитые утренним солнцем но такие однообразные. Чувства притупляются на фоне сплошной пелены бытия. В Сомниуме же Виатор познал больше, чем за всю свою жизнь. Он обрёл друга, повидал мир, людей, участвовал в настоящих сражениях, исходил десятки дорог, и был кем-то. Не просто Тори. Он был неспящим. Про него говорили «тот самый». Его ждали, его боялись, на него надеялись. И пусть большинство людей, окружающих его в данный момент, не знало, кто он такой, он чувствовал некоторое единение с ними всеми. Ну а на фоне больших приключений гораздо приятнее ощущать, что можешь наконец-то отдохнуть. Друг, сидевший рядом, смотрел на него с преданностью и заботой. Мимо то и дело сновала девушка, так много значившая для Аббе, и от этого Виатору становилось тепло ничуть не меньше, чем самому советнику. Просто потому, что близкий тебе человек наконец обрёл желаемое. Пусть они были знакомы недавно, но такую нежность и искренность во взгляде Аббе он увидеть просто не ожидал. Аббе смотрел на свою сестру, и из его глаз лился свет тысяч миров, сливающихся воедино. Так мать смотрит на дитя. Так одинокий путник смотрит на далёкую звезду. Так усталый капитан, прищуриваясь, различает вдалеке тусклый свет маяка. Так боги смотрят на наш мир, лелея его в своих заботливых ладонях.
А это вам,донёсся до Виатора голос грудастой официантки, выглядевшей гораздо старше Рарэ. Она говорила высоким задорным голосом, изредка разбавляя речь распутными смешками,от таинственной незнакомки.
С этими словами девушка подмигнула Тори и удалилась, а перед Виатором предстала ещё одна наполненная до краёв кружка.
А ты популярен, как я погляжу,заговорщески толкнул его в плечо Аббе.
Ох не уверен, что осилю ещё одну,поежился и без того захмелевший Виатор.
Да брось ты! Нам всем нужно хорошенько отдохнуть!
Тори нашёл долю правды в этих словах и уже было собирался приложиться к укрытому пеной деревянному краю, как вдруг словно из ниоткуда возникла Спек.
Тейна Тори!абсолютно пьяным и заливающимся голосом произнесла она и приобняла Виатора за плечо, едва не усевшись ему на колено.
Кажется, кому-то точно хватит,ошалело улыбнулся Тори, стараясь не повалиться со стула от подобной неожиданности.
Чушь!воскликнула девушка и нагло выхватила из рук Виатора кружку. Он не стал возражать, лишь негромко рассмеялся. Спек поднесла кружку к губам и только собралась сделать глоток, как вдруг прямо перед ней промелькнула невероятно быстрая чёрная тень, выбив медовуху у неё из рук. Аббе машинально вскочил со скамьи, схватившись за рукоять меча, но человек в чёрном капюшоне также молниеносно рванулся в толпу и исчез в дверях. Тори подхватил закашлявшуюся Спек и усадил её на стул вместо себя.
Что это было?ещё немного пошатываясь, но уже более серьёзным и взволнованным тоном спросил он.
Я не знаю,сдавленно ответил Аббе,смотри.
Он указал на опрокинутую на пол кружку. Медовуха растекалась по дощатому полу, заполняя маленькие трещинки в обветшалом истоптанном дереве. Одно лишь было в ней странно: доски, которых коснулся напиток, чернели и ссыхались на глазах.
Думаешь, это была она?растерянно спросил Виатор.
А что, в мире так много людей, которые хотят тебя отравить?
***
Тори поднялся в комнату и повалился на кровать, не разжигая свечи. Сознание описывало невыразимые пируэты, и тело с трудом слушалось. Да, определённо, этот мир открывает новые горизонты. После инцидента с отравленной кружкой Тори, конечно, выпил ещё две, что несколько притупило неприятное воспоминание, но беспокойство всё равно осталось где-то в подкорке. Ари где-то рядом. И она по-прежнему жаждет его смерти. Забавно, но Тори поймал себя на мысли, что он сам жаждет её не так, как прежде. Конечно, он скучал по дому. Но теперь его окружали доселе неведомые события и явления, наполняющие жизнь чем-то особенным. Хотелось ли ему бежать от них прочь? Едва ли. И на фоне подобных размышлений безумная травница казалась вполне серьёзной угрозой. Она выжидала. Ждала момента, когда он вновь окажется с ней на равных, обретя смертность. Но чем больше он приближался к грани смертности, тем меньше он её желал. Сейчас он был невероятно пьян и весел, и ему как никогда хотелось жить. Жить здесь и сейчас. Аббе плавно перекочевал на ночлег в комнату сестры, и сейчас Виатор был совершенно один в тёмной комнате. Впрочем, видимость была довольно хорошей, так как лунный свет отражался от снежного покрова, объявшего эту несчастную землю. Невероятно красивое зрелище, надо сказать.
Тяжёлая дверь скрипнула и приоткрылась. Тори не стал открывать глаз, так как любое их движение вызывало головокружение и приступ тошноты. Поэтому он молча лежал и прислушивался к осторожным шагам в темноте. Шаги были неровными, тихими и сбивчивыми. И вот, как только они приблизились к нему, Виатор почувствовал сильный удар сверху. Он машинально вздрогнул и открыл глаза. Ещё немного, и он бы принял это за очередное покушение, если бы до его ушей не донёсся до боли знакомый сдавленный стон.
Ооох Тейна Тори Какое проклятье занесло вас в мою постель?заплетающимся языком пролепетала Спек.
Не хочу тебя расстраивать, но она не совсем твоя,сдавливая смешок выдавил Тори.
Оооооохдевушка упала лицом в подушку, отчего до Виатора доносился приглушённый и неразборчивый звук. Тори отодвинулся к стене, дав девушке занять часть постели. Кажется, она здорово перебрала, и теперь довольно абстрактно воспринимала реальность. Виатор попытался сконцентрировать взгляд, чтобы различить в лунном свете её черты. Одежда немного смялась, а зелёный шейный платок съехал набок. Золотистые небрежные кудри разметались по подушке, спутавшись между собой. Спек дышала ровно, лишь изредка тихо поскуливая, видимо, от дурного самочувствия. Вдруг она неуклюже повернулась набок, уткнувшись лицом Виатору в грудь.
Тейна Тори,всё так же тихо и неразборчиво проговорила она себе под нос.
Тори заметно напрягся. Так близко к нему не подбиралось ни одно существо противоположного пола. Он чувствовал её горячее хмельное дыхание даже через плотную рубаху, и это вызывало невиданный шквал эмоций в его душе. Вдруг он заметил, что на девушке до сих пор надеты перчатки. Спек была довольно странной, но это придавало ей некоторого очарования. Её коричневые перчатки и зелёный платок врезались Виатору в память с их первой встречи. А если что-то делает тебя узнаваемым, то это определённо хорошо. Он осторожно протянул руку и потянул за кончик тонкой замши. Девушка моментально вздрогнула и отдёрнула руку.
Нееетпробормотала она и, сложив руки будто в молитве, ещё ближе прижалась к Виатору. Он в очередной раз почувствовал головокружение, поэтому просто отпустил момент, уронив голову на подушку. Перед глазами моментально замелькали цветные пятна, мир накренился в обе стороны сразу и вскоре растворился в кромешной темноте усталого сновидения.
Поднялась сильная снежная метель, и густой мех на капюшоне перекрыл какую-либо видимость. Дорога вела вверх, в горы. Сам уже не понимая, ради чего, я буквально боролся за каждый шаг, утопая в глубоких сугробах.
Неожиданно я почувствовал резкий толчок в бок и смог сквозь бурю разглядеть огромного волка. Я старался просто отбиться от него и уйти, но он вгрызался в мою руку, и боль была действительно отчетливой, настоящей. Из-за капюшона и снега мне почти ничего не было видно, я лишь слышал, как кто-то кричал, что я должен сам с этим справиться. Всё вокруг застилала белая пелена, и мир, казалось, исчез. Остался лишь этот голос и нестерпимая боль, пробирающая до костей.
Я вытащил из-за спины меч, нащупал перед собой пасть, обхватил ее одной рукой, а другой начал наносить удары сзади по волчьей шее. Она оказалась гораздо тоньше и слабее, чем я ожидал. Я бил, будто одержимый, и содрогался от каждого прикосновения. Остановиться было невообразимо трудно, меня обуяла первородная страсть. Страсть, соизмеримая с одной лишь смертью. Но в какой-то момент до меня донёсся голос: «Хватит. Она мертва.»
Буря поутихла, я скинул капюшон и оглядел обмякшее тело в своих руках.
Белая волчица.
Виатор подскочил на постели и, судорожно дыша, огляделся. Комната была залита утренним солнцем, и лёгкий морозный воздух пробивался сквозь окно, заставляя тело неконтролируемо подрагивать. Он был один в пустой комнате, и сердце до сих пор бешено колотилось.
***
Двенадцать улыбаются тебе!помахал товарищу Аббе, уже уплетающий завтрак за привычным угловым столом. Рядом с ним сидела Спек, а вот Рарэ нигде не было видно.
Где твоя сестра?выдавил из себя слабую улыбку Тори.
Отдыхает,заботливо улыбнулся советник,пусть, вчера был тяжёлый день. Да и не стоит ей с нами идти к старику.
С нами?Виатор покосился на ковырявшую вилкой яичницу Спек.
Ну да, Спек тоже изъявила желание навестить его. Пока он ещё жив,нахмурился Аббе,думаю, в этом нет ничего предосудительного.
Нет,Виатор присел на стул и опустил глаза на уже ожидавший его завтрак,но двенадцать знают, чем это закончится.
***
Старик, как обычно, сидел за своим столом посреди лаборатории на втором этаже и сосредоточенно пересчитывал какие-то камни в небольшом кожаном мешочке.
Девять, одиннадцать Десять, одиннадцать Тринадцать, минус один О!вздрогнул он, подняв глаза на гостей,да здесь целая делегация!
Именем короля,лучезарно усмехнулся Аббе.
Что ж, проходите-проходите, будьте как дома!заулыбался Карагус.
Аббе представился старику, стараясь не слишком подкармливать его гостеприимное естество. Он по-прежнему не доверял алхимику, а потому старался держать дистанцию и сразу перейти к делу.
Ладно-ладно, присаживайтесь. Мы уже можем начать.
Аббе и Виатор присели за стол, в то время как Спек пожелала остаться в стороне. Ей было до смерти любопытно происходящее, но она осталась лишь наблюдателем, глазея параллельно на уставленные древними книгами и магическими артефактами полки.
На столе, устланном на этот раз лиловой потёртой материей, стояла массивная посуда, наполненная водой. Или чем-то очень похожим на воду. Пожалуй, разница была лишь в том, что жидкость была на удивление тёмной, она отдавала смешением синего, чёрного и фиолетового, и, несмотря на её непрозрачность, сквозь неё будто бы прослеживалось мерцание звёзд? Ровно в центре, наполовину погружённый, располагался немного задымлённый изнутри стеклянный шар. На столе же, вдоль краёв посуды, было выложено двенадцать гладких камней с до боли знакомыми символами, рассыпаны какие-то порошки, то ли случайно, то ли по чьему-то наставлению образующие причудливые узоры. По краям стола стояло четыре свечи в искусно выкованных зооморфных подсвечниках. Несмотря на их закопчённость и старину, Тори отметил про себя, что стоит такая работа совсем не дёшево. Интересно, как старику удалось разжиться такими?
Карагус попросил Спек задёрнуть шторы, а затем привычно суетливо склонился над столом и, едва не подпалив рукава своей мантии, по очереди зажёг свечи. Затем он закатал рукав и коснулся ладонью шара. Вода в посудине едва-заметно всколыхнулась, но тут же стала такой же идеально гладкой, как и была. Старик прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и скользнул средним пальцем руки в воду. В этот момент Тори заметил, что на фаланге его был то ли нарисован, то ли выжжен треугольник, остриём указывающий ровно вниз. Старик по-прежнему не открывал глаз, но удивительно точно и отчётливо перемещал палец, чуть погрузив его в водную гладь и едва-слышно произнося слова на незнакомом языке. Тонкая линия тянулась за ним, подходя к каждому из двенадцати камней, выложенных снаружи. С каждым новым камнем пламя свечей начинало подрагивать сильнее, и Аббе с Виатором всё более завороженно наблюдали за происходящим. Наконец, старик провёл неосязаемую черту от последнего камня до шара и снова воодрузил на него ладонь, с которой стекла капля жидкости. На секунду Тори показалось, что она стала густой и красной, но она так быстро растворилась в воде, что он не успел ничего толком понять. В этот момент пламя свечей затрепетало так, будто в комнату ворвался сильный сквозняк, и внутри шара начала скапливаться отчётливая светящаяся дымка. Рука Карагуса заметно напряглась, и по его телу прошла ощутимая крупная дрожь. Его глаза засветились сильнее, а губы начали шевелиться в немом потоке неразличимых слов.
Мальчик,прошептал старик,куда пойдёт мальчик?
После этих слов он сильно вздрогнул, едва не оторвав руку от шара, но вскоре возымел над собой контроль и, нахмурив лоб, продолжил концентрироваться на шаре. Внезапно он резко распрямился и заговорил глубоким чужеродным голосом:
Неспящий!
Тори вздрогнул. Этот голос казался ему одновременно чужим и до боли знакомым. Он понимал, что голос обращается к нему, но боялся ответить ему. Тори не знал правил ритуальной магии, да что уж там, он не был осведомлён даже в простом этикете. Поэтому разговор с неведомой сущностью не казался ему хорошей затеей. Но он всё-таки совладал с собой и, решив, что главное сейчасэто отбросить страх, ответил как можно более твёрдо: