Она осмотрелась в поисках факелаили хотя бы очага, где могла найтись вязанка хвороста. Но не нашла ничего, чем могла бы осветить себе путь.
Она развернулась и уже готова была выйти наружу, на свет, чтобы исследовать этот странный мир, который она была вынуждена посещать в своих не похожих на сны снах, как вдруг услышала шум крыльев. Темнота отступила перед светом, хлынувшим через лаз в нору.
И вдруг огромная сова приземлилась на насест, и ветер от ее крыльев взметнул в воздух клубы пыли. В ее мощном клюве билось что-то, что могло бы быть крысой, если бы не весило не меньше пятидесяти фунтов.
Сова положила свою жертву на край насеста, запустила в нее когти, сложила крылья и склонила голову, разглядывая Эрни.
Можем ли мы поговорить? спросила Эрин.
Подожди минуту, сказала сова. Она колебалась. Ты боишься меня.
Эта мысль поразила ее и опечалила.
Ты воин, но ты сражалась со сном, чтобы не встретиться со мной. Я не причиню тебе вреда.
Тысущество из Другого Мира, сказала Эрин. Я испугалась бы, даже если бы ты жила в моем собственном мире.
Тебе не надо меня бояться, сказала сова, если только ты не в союзе с Вороном.
Внутренним зрением Эрин увидела Воронаогромную тень, закрывшую солнце. Это именно она пыталась перехватить контроль над Руной Творения у Светлого Совета. Это именно она разбила Единый Истинный Мир на миллионы частей, дав жизнь мирам-теням, которые теперь собиралась захватить или разрушить.
Я не в союзе с Вороном, сказала Эрин. Но я не доверяю тебе. Может быть, я так беспокоюсь, потому что мне кажется, будто я схожу с ума. Ведь раньше мне никогда не снилось ничего похожего, но теперь ты посещаешь каждый мой сон.
Сова смотрела на нее не мигая:
Разве в твоем мире люди не посылают друг другу сны?
Нет, ответила Эрни.
Сова ничего не сказала, но Эрин почувствовала, что ее окутала печальи внезапно ее озарило знание. В другом мире такие сны-послания ценились как самая сокровенная беседа. Они имели большую силу, чем просто слова, и открывали не только мысли, но и сердце; и когда зарождалась любовь между мужчиной и женщиной, их часто можно было видеть в ночи, погруженными в общее сновидение, и не важно, сколько миль разделяло их в реальности.
Я вижу, сказала Эрин. Ты не желала испугать меня, наоборот, ты хотела меня успокоить. Но то, что ты мне показываешь, не приносит покоя.
Я знаю, сказала сова.
Я охотилась за твоим Асгаротом, сказала Эрин. Но я не знаю, где он прячется.
Я тоже долго охотилась за Асгаротом, прошептала сова, и Эрин почувствовала, как тяжела была эта охота. В ее сознании возникла фигура человека, одинокого человека, несущего меч за спиной, бредущего по бесконечным пустыням. Сова охотилась за Асгаротом бесчисленное количество веков во многих мирах. Много раз она находила это существо и много раз срывала маску с лица Асгарота.
Когда ты приснилась мне в первый раз, сказала Эрин, ты держала мой меч и вызывала меня.
Да, мягко сказала сова. Я ищу Асгарота, и мне нужен союзник среди твоего народа. Будь осторожна, шептала сова, Асгарот близко.
Она сложила крылья на груди и растаяла, как утренний туман.
В логове сгустилась тьма. Черные крылья закрыли солнце, и запах бури заполнил маленькую нору. Тварь, которая спускалась по ступеням, припадала к земле, длинные суставы пальцев скребли пол. Тень от нее была человеческая, но клыки и когти говорили о том, что это не человек. Тьма плыла у его ног.
Темный Победитель явился перед ней, полный холода и угрозы.
* * *
Глаза Эрин открылись как раз в тот момент, когда дверь спальни начала со скрипом отворяться. Ее сердце отчаянно колотилось. Только одна свеча горела в подсвечнике.
В комнату вошел Селинор, он выглядел серьезным и мрачным. Она была уверена, что локус Асгарота где-то близко, и потому она крепко стиснула лежавший под подушкой кинжал и с бьющимся сердцем приготовилась воткнуть его Селинору в горло, едва он опустится на кровать.
Но сразу вслед за Селинором вошел его отец, Король Андерс.
В одном из них локус, Эрин точно знала это, но не знала, в ком именно.
А, сказал Король Андерс приятным голосом. Я рад, что ты проснулась.
Только что прибыл курьер из Гередона, сказал Селинор. Огромная орда опустошителей вышла из Подземного Мира и движется через Мистаррию. Габорн призывает на помощь все королевства севера. Он просит, чтобы каждый, кто может прийти, взял копье или лук и явился под стены Карриса завтра на закате.
Истощенное лицо Короля Андерса казалось бледным.
Мы должны ответить на его призыв до первых лучей солнца, сказал Андерс. За такое короткое время я смогу привести лишь малую часть своих войск, но я послал гонца, и он скажет Габорну, что новый Король Земли идет защищать его. Мы сделаем все, что сможем.
Глава двадцать втораяВетер с Востока
Мир полон роющих землю созданийогромные каменные черви, диаметр которых больше, чем дом; ледниковые гусеницы с острыми зубами и разделенными на сегменты телами; крабы-слепцы и сумчатые пауки; и даже крошечные долгоносики, которых зовут кервелями и которые могут прогрызть броню. Но опустошителихищники, а не копатели. Они живут в туннелях, прорытых другими животными, и, похоже, копают только тогда, когда хотят извлечь свою жертву из какой-нибудь щели.
Габорн мчался сквозь Подземный Мир по туннелю, где из ям с илом на белые стены летели брызги мертвенно-бледного кальцита. За стенами был слышен рев пара, рвущегося вверх по потайным трубам, будто опустошители, которые обживали эти места, старались выкачать отсюда целые реки кипящей воды. Рокочущий шум бил в уши.
Свет его опаловой пряжки мерк. Он не знал, надолго ли его хватит. Казалось, он бежит уже несколько дней, а то и недель. Почувствовав опасность впереди, он остановился и внимательно посмотрел на тропу.
Дорога пересекала грубо высеченную пещерудыру, прорытую каким-то крупным каменным червем. Часть свода обрушилась, рассыпавшись по полу грязью, гравием и булыжниками. Это было отличное место для засады. Главный туннель был отполирован телами бесчисленных опустошителей, проходивших здесь. Но боковой туннель выглядел диким, нежилым. Красная табачная трава выросла по колено человеку.
И действительно, черви-нарывники выползли из бокового туннеля и теперь тысячами расползлись по полу, пожирая экскременты, оставленные ордой опустошителей. Эти черви, похожие на слизней или личинки, длиной в палец, были серыми и насквозь пронизанными малиновыми венами. Их мясо содержало яд, от которого кожа покрывалась нарывами, но большие крабы-слепцы, устойчивые к яду, роились тут же, пожирая червей.
Габорн не видел признаков недавнего присутствия опустошителей на поперечной дороге, и на поверхности куч грязи не было заметно подозрительного шевеления щупальцев. И все же он чувствовал затаившуюся и поджидающую его смерть.
Там был опустошитель, и может быть, не один. Он успел уловить отвратительный запах, похожий на запах заплесневелого мяса. Он знал, что опустошители переговариваются запахами.
Габорн еще пристальнее вгляделся в лежащий перед ним путь и почувствовал внезапный всплеск энергии. Его способствующие в Гередоне передали ему очередные дары. Он не был уверен, получил он больше мускульной силы или жизнестойкости, но все равно результат был очень желанным для человека, который должен был бежать так долго.
Габорн крепче перехватил свое оружие, продев ладони в кожаные ремни копья опустошителя, и приготовился шагнуть вперед.
«Жди!»предупредила Земля. Габорн не видел причин ждать, но в этот миг он ощутил волну силы, омывшей его, и напряжение в мышцах немного ослабло. Он получил дар грации.
Он поднял ногу, качнулся впереди снова Земля прошептала: «Жди!». И вдруг он понял, о чем она предупреждает. Опасность уменьшалась, но все еще была слишком велика. Дух Земли запрещал ему идти вперед, пока он не получит достаточно даров.
И тогда Габорн остановился и разжег небольшой костер. Он приготовил густую кашу из муки, воды, соли и меда, а затем поджарил на огне немного хлеба.
Пока он ел, его сила росла. Мускульная сила, жизнестойкость, грация, умвсе было дано ему. С каждым даром Габорн чувствовал себя более крепким, более уверенным в себе.
Еще целый час он продолжал напрягать свои чувства, улавливая слабые запахи, витающие над полом пещеры.
Наконец, когда он не только съел, но и переварил свою пищу, он снова встал на ноги. Он поднял большой обломок скалы и подтащил его к месту пересечения туннелей, а затем бросил так, чтобы тот полетел низко над полом, и камень заскользил, как по поверхности пруда, разрывая червей на липкие кусочки и расшвыривая кормившихся крабов.
Эффект не заставил себя ждать. Гигантский опустошитель выскочил из земли прямо перед Габорном. Земля словно взорвалась. Пыль и щебень полетели во все стороны.
Растерявшийся монстр вцепился в камень, выискивая долгожданную добычу. Второй опустошитель спрыгнул с потолка бокового туннеля слева. Третийэто был магвышел из правой пещеры, держа в руке светящийся мертвенным светом кристаллический жезл.
Из жезла зеленой стрелой вылетела энергия и ударила в краба-слепца. Габорн почувствовал зловоние смерти и так ясно, словно голос звучал в его голове, он услышал слова: «Разлагайся, ты, порождение человека».
Едва предводитель понял, что Габорн не попал в их ловушку, он бросился вперед с такой скоростью и мощью, что несколько секунд Габорн изумленно смотрел на него.
Он отскочил немного назад в надежде, что в узком месте им придется атаковать по одному.
Огромный предводитель сделал выпад, разочарованно шипя.
Габорн прыгнул прямо в раскрытую пасть, поджав колени, поэтому его ноги лишь слегка зацепили острые, как коса, зубы в самой глубине глотки монстра. Он ранил грубый язык, и рот чудовища наполнился липкой слизью, на которой Габорн скользил, как на мокрых камнях.
Габорн вонзил копье сквозь мягкое небо чудовища прямо в его мозг. Монстр в ответ яростно затряс головой, стараясь избавиться от врага.
Габорн крепко вцепился в копье, борясь за жизнь, потому что зубы опустошителя были острыми, как кинжалы, и могли разрезать его на полосы, как пергамент.
Под весом Габорна копье зашаталось. Горячая кровь хлынула потокомусилия чудовища привели к тому, что его собственный мозг взбивался в пену, как яйцо.
И вскоре монстр зашатался и рухнул, плотно сжав челюсти в предсмертной судороге. Габорн выдернул копье.
Самый крупный и быстрый из трех опустошителей был мертв, но чувство Земли кричало: «Уворачивайся!»
Внезапно рот мертвого опустошителя приоткрылся, и смертоносные когти его товарища чуть не зацепили Габорна.
Габорн буквально вышвырнул себя из похожей на пещеру пасти.
Маг-опустошитель стоял совсем близко, но его лапы были заняты: он старался раскрыть пошире рот своего мертвого начальника. Габорн ударил прежде, чем враг понял, что произошло, вонзив свое копье в мягкий треугольник.
Опустошитель выпустил из когтей челюсти мертвого предводителя и отшатнулся, наткнувшись на своего третьего товарища. Он вытянул лапы вверх и попытался выдернуть копье, но принес себе больше вреда, чем пользы, ибо едва он вытащил копье, как из раны вперемешку хлынули кровь и мозг. Опустошитель покачнулся и упал.
Битва с третьим опустошителем продолжалась несколько минут, в течение которых Габорн отскакивал и уворачивался от нападения. Но, в сущности, бой закончился, едва начавшись. Все три опустошителя были мертвы.
Габорн же получил лишь несколько поверхностных порезов.
Но пока он шел, пошатываясь, через поле сражения, где валялись мертвые черви-нарывники, он был поражен увиденным: черви лежали всюду кучами, размолотые в фарш. И даже краб-слепец, питавшийся ими, был мертв. Куски гнилого мяса выскользнули из его рта.
Порезы на теле Габорна тоже начали гнить. Маг-опустошитель обладал огромной силой. Габорну казалось, что он чувствует, как даже содержимое его желудка стремительно превращается в гниль.
И все же он остановился: заклинание было очень знакомым. Габорн чувствовал присутствие Силы Земли. Наконец, он решил, что это было заклинание исцеления, вроде того, которое Биннесман произносил над ранеными. Только оно было прочитано наоборот.
Габорн закашлялся, на него накатил приступ удушья; казалось, его легкие гниют прямо у него в груди; и он бросился прочь из этого отравленного места. Его руки начали покрываться пятнами плесени.
Он пробежал несколько сотен ярдов и, повинуясь внезапному порыву, сбросил с плеч и раскрыл свой мешок. Вся его еда покрылась плесенью. Тащить с собой эту дрянь не имело смысла, и он швырнул мешок на землю.
Еще долгие часы он бежал, пока, наконец, его раны не затянулись.
«С кем я сражаюсь?»думал он. Или с чем?
Там, в Гередоне, несколько недель назад, он думал, что его самый страшный роковой врагРадж Ахтен. Но Биннесман сказал, что Радж Ахтенэто фантом, маска, под которой прячется куда более сильный и страшный враг.
Тогда он решил, что Биннесман имеет в виду Огонь и хочет сказать ему, что против него выступила одна из величайших Сил. Но потом Йом рассказала, что на нее напал чародей Воздухаи тогда Габорн решил, что в бой с ним вступили уже две из величайших Сил.
Но что-то в том, свидетелем чему Габорн только что стал, заставило его засомневаться. Заклинания опустошителей показали, что они используют искаженную Силу Земли. В Каррисе они заставляли раны гноиться и насылали на людей слепоту. Они бросали черный туман, разрывавший людскую плоть.
Они выжимали из людей воду. Воду?
Значит, это не просто Огонь и Воздух ополчились на него. Даже силы исцеления и защиты были извращены, перевернуты. Казалось, даже Земля, которой он служил, стала его врагом.
Земля, Воздух, Огонь, Вода.
Когда-то раньше, давным-давно, во времена, описываемые в легендах, тварь, которую называли Вороном, пыталась подчинить себе эти Силы.
Что же такое сказал Биннесман тогда, в саду, когда Дух Земли впервые явился Габорну? Другие Силы будут расти. Но Земля ослабеет.
Габорн недоумевал. Земля отступилась от него, лишила способности предупреждать его Избранных об опасности. Но почему она отказалась от негоиз-за его, Габорна, минутной слабости или из-за ее собственной?
Габорн бежал и бежал, пока Чувство Земли не предупредило его, что смерть приближается к его людям в Гередоне.
На мир опускалась ночь.
По человеческим меркам прошло полтора дня с тех пор, как он вошел в Уста Мира. Но такому счету времени пришел конец. По человеческим меркам прошло меньше двух недель с тех пор, как Радж Ахтен напал на Гередон. И десять дней с тех пор, как Габорн стал Королем Земли.
Но с его дарами метаболизма время текло совсем по-другому. Казалось, что дни растягиваются в недели, неделив месяцы.
Он бежал по туннелю, в котором крошечные кристаллические пауки, такие прозрачные, что казались вырезанными из кварца, висели на толстых шелковых нитях паутины. Он видел таких пауков раньше, в Гередоне, но тогда они так быстро сновали по своей паутине, что казались мельчайшими каплями воды, взлетающими ввысь.
Теперь они выглядели застывшими, неподвижными.
Казалось, весь мир застыл и вечностьне более чем мгновение.
Он добрался до того места, где по полу туннеля бежал поток глубиной в несколько футов. Двигаясь по воде, он увеличил ширину шагов. Каждый раз, когда подошвы его ног касались дна, они начинали вязнуть в чем-то вроде мягкого ила. Но он продолжал мчаться вперед.
Он не знал, сколько даров метаболизма у него еще осталось. По меньшей мере, сорок. Он слышал, что на движение в воде уходит много даров. Но, может быть, у него была в запасе сотня.
Время он мог измерять только по шагам да ударам собственного сердца.
Человек не может бесконечно принимать дары метаболизма. Общее мнение таково, что нельзя брать больше дюжины, потому что после этой цифры опасность для жизни возрастает. Руны, с помощью которых способствующие передают разные свойства, несовершенны. Руна метаболизма ускоряет все жизненные процессы, проясняет сознание, но бывает, что не все органы начинают работать с одинаковым ускорением.
И потому часто случается, что принявший много даров метаболизма и пользующийся ими долгое время человек заболевает, слабеет и умирает через несколько недель. Опасность можно уменьшить, если к каждому дару метаболизма добавлять два дара жизнестойкости. Но редко бывает так, чтобы лорд мог задействовать так много печатей силы, и потому человек, принявший избыток даров метаболизма в час нужды, был подобен звезде, ярко вспыхнувшей перед тем, как погаснуть.