Лараджин знала, что она не похожа на отца, также как и то, что она не разделяла никаких его манер. Тогда как отец выполнял свои обязанности так спокойно, как обузданная лошадь, Лараджин раздражало само прикосновение к форме служанки. Они отличались как тьма и свет.
Лараджин оказалась в дверном проеме одной из небольших кухонь. Ее мать здесь работала. Шонри Веллран наклонилась над тяжелым деревянным столом, меся тесто. Позади нее огонь ярко пылал в печи, и теплый воздух пахнул дрожжами и сливками. Ее руки, белые от муки, скатывали тесто в длинные, тонкие линии, затем ловко сплетали их. Она выжимала сок с едко пахнущих фруктов на тесто, затем посыпала его коричневыми специями.
Лараджин уставилась на мать, пытаясь посмотреть на нее глазами отца. Шонри недавно исполнилось шестьдесят. Ее рыжие волосы выцвели и были цвета пепла, и ее руки были покрыты морщинами. Хотя она была служанкой всю жизнь, мать Лараджин имела чувство собственного достоинства и нежную красоту, которую не вполне стерли годы тяжелого труда. Она была одной из привилегированных слуг старшего господина и ее часто вызывали к большому столу, чтобы похвалить за изысканные кондитерские изделия, приготовленные с редкими специями из четырех концов Фаэруна.
Была ли Шонри призвана одним из гостей господина для оказания внимания разного рода? Была ли Лараджин тем незаконнорожденным ребенком от союза, подобного тому, который ее отец, как он думал, пытался предотвратить?
Как будто бы, ощутив пристальный взгляд Лараджин, Шонри подняла глаза. Она улыбнулась дочери и указала на ступу с зеленоватыми орехами.
Лараджин, если ты закончила с бельем, ты могла бы ошелушить это для меня?
Мама, я должна знать Вопрос умер на губах Лараджин. Но выражение ее лица передало его молча.
Мать покрыла плетеное тесто влажной тканью.
Что-то беспокоит тебя, сказала она, жестом подзывая Лараджин ближе. Скажи мне, что?
Лараджин оказалась не в состоянии сдвинуться с порога. Она крепко схватилась за дверную раму и сказала в порыве:
Отец говорит, что я не его дочь. Я ему верю. И хочу знать, кто мой настоящий отец.
Вспышка гнева пересекла лицо Шонри. А затем на нем появилось выражение решимости. Она похлопала по стулу рядом с ней. Садись. Пора тебе узнать правду.
Как спящая, идущая во сне, Лараджин медленно пересекла комнату. Она села рядом с матерью и ждала, пока та тщательно вытирала руки о тряпку. Затем Шонри села сама.
Тыдочь своему отцу, сказала она заботливым голосом, столько же, сколько ты моя дочь. Всегда помни это.
Лараджин кивнула. Она знала, что мать и отец любят ее. Она считала отношения между собой и матерью близкими, хотя и обращалась к тете Хабрит, когда хотела доверить кому-то свои тайны.
Шонри смотрела на печь, на самом деле не видя ее.
Двадцать три года назад, я потеряла ребенка, произнесла она медленно.
Лараджин растерялась. Это было не то, что она ожидала услышать.
Я не понимаю.
Ты поймешь, ответила Шонри. Она продолжила. Я сопровождала господина Тамалона Старшего в поездке на север к Долинам, в торговой экспедиции. Он попросил меня отправиться с ним, чтобы оценить качество диких лесных орехов и фруктов, которые он намеревался купить. Это была очень важная поездка, краеугольный камень в экономическом благосостоянии домашнего хозяйства, и встреча была назначена на целый год заранее. Это была большая честь для меня. Так что я согласилась сопровождать хозяина, хотя и была беременной и близка к родам.
Глаза Шонри стали печальными.
Твой отец не хотел, чтобы я ехала. Мы очень долго ждали ребенка
Она вздохнула.
Я потеряла свое дитя в той поездке. Когда начались роды, мы были глубоко в лесу, далеко от священнослужителя. Младенец умер.
Лараджин коснулась руки матери.
Как?
Торговая экспедиция не увенчалась успехом, произнесла Шонри. Более половины орехов было повреждено при сборе, и фрукты не созрели должным образом. Ми остались лишь на короткое времядостаточно долго для того, чтобы хозяин пришел к заключению, что урожаи никогда не будут настолько крупными, чтобы принести прибыль.
В то время как мы были там, местный народ, узнав, что я только что потеряла ребенка, обратился к господину с просьбой о помощи. Одна из их женщин умерла во время родов, и ни одна другая не имела молока, чтобы покормить младенца. Они попросили господина, чтобы его служанка позаботилась о нем. Я взглянула в твои красивые карие глаза и немедленно согласилась.
Лараджин внимательно прислушивалась к каждому слову, сказанному матерью, но ей все же было тяжело поверить в них.
Я Я не твоя дочь, также? спросила она. Кто я, тогда?
Шонри слегка пожала плечами.
Сирота. Мать была незамужней, и никто не знал, кто отец.
Лараджин хотела знать больше.
Моя мать была женщиной с Долин? спросила она. Из какого города?
Я не знаю, ответила Шонри. Мы были глубоко в Запутанных Деревьях, далеко от любого города. Встреча происходила в месте, где росли дикие орехи и фрукты. Хозяин никогда не спрашивал имя женщины.
Хотя она твердо сидела на стуле, Лараджин чувствовала себя так, как будто бы плавала. Ее разум нащупал кое-чтонекоторую, пока еще не высказанную подробностьзатем ухватился за нее.
Ты никогда не говорила отцу, что потеряла собственного ребенка, не так ли? спросила она. Он только предполагал, когда сказал, что я не его дочь. Он не знал, насколько был прав.
Шонри поднялась со стула и взяла металлический поднос. Сняв ткань с хлеба, она аккуратно положила его на поднос, затем открыла печь и задвинула его внутрь.
Ты закончила складывать белье? спросила она деловым голосом.
Лараджин внезапно поняла, что мать не собиралась больше ничего ей говорить. Привычное расстояние между матерью и дочерью вернулось. Время для доверия закончилось.
Еще нет, ответила Лараджин.
Тогда возвращайся к работе, прежде чем господин Кейл об этом не узнал.
Лараджин спокойно стояла, слушая плескание воды к своим лодыжкам. Храм Сьюн был тих в это раннее утро. Его священники, как правило, служили Леди Любви с ночными пирушками, затем на следующий день отсыпались допоздна. Только по утрам, когда был особенно красивый восход солнца, они вставали, чтобы приветствовать его.
Снова падал снег, и дул холодный ветер, но вода большого фонтана, который заполнял двор храма, была теплой, как поток летним днем. Мощная клерикальная магия хранила мягкую температуру на уровне земли. Снежинки, которые падали в открытый центральный двор, с его красивыми естественными каменными образованиями и волшебно воодушевленными фонтанами, тихо таяли, прежде чем достигали земли. Дрейфующие шары плавали прямо над поверхностью главного бассейна, наполняя храм мягким светом.
Единственной обитательницей храма в это время была молодая девушка около одиннадцати лет, одетая в малиновую мантию храма. Она была ребенком с каштановыми волосами, чьи высокие скулы и длинные ресницы наводили на мысль, что в прекрасный день она превратится в великую красавицу. Как и Лараджин, она была неизвестного происхождения. Священники нашли девочку на своем пороге одного дня и приняли ее.
Лараджин поклонялась в храме достаточно долго, чтобы знать имя девочки-служанки: Джейна. Она мало знала о ней. Интересно, Джейну так же мучили вопросы, как и Лараджин? Или знание от рождения того, что она подкидыш позволило девушке смириться со своим неизвестным происхождением.
Лараджин смотрела, как Джейна опорожняла чашу бледно-желтых лепестков роз в воду. На мгновение их глаза встретились. Джейна улыбнулась, затем застенчиво отвернулась.
Лараджин пробралась через воду, которая доставала ей до лодыжек, к одному из бассейнов возле центра фонтана. Сформированный в течение десятилетий галькой, которая постепенно превратила валун в естественную чашу, поскольку вода кружила ее в водовороте, бассейн был одним из тех, которые использовали прихожане, чтобы задать вопрос богине. Его камень был испещрен золотыми прожилками и растущими пучками бархатного мха, которые цвели в несвоевременной теплоте.
Лараджин смотрела в чистую воду, которая заполняла бассейн, наблюдая за галькой, лениво кружащей вокруг него, и рябью, текущей по поверхности бассейна. Они исказили ее отображение, смягчая рыжие волосы, которые раскидывались из-под тюрбана и, размывая лицо, слишком длинное и угловатое, чтобы считаться хорошеньким. Обычный проситель попросил бы, чтобы бассейн показал лицо будущего возлюбленного. Но у Лараджин были другие вопросы на уме.
Кто я? спросила девушка. Она окунула палец в воду, затем прикоснулась им к сердцу, оставив влажные пятна на золотой ткани жилета своей формы.
Лараджин почувствовала щекотание на затылке, подобно дыханию любовника, и почуяла безошибочный аромат поцелуев Сьюн. Через мгновение, крошечные красные лепестки цветка скользнули вниз со струйками воды, которая падала в бассейн, потом в другой. Несмотря на то, что вода еще лилась в бассейн, ее поверхность стала спокойной.
Лараджин посмотрела на отображение, которое она только наполовину узнала. Лицо было ее, но тюрбана не было. Ее волосы были заправлены за уши. Ее уши были
Золотое утро, Лараджин.
Лараджин встрепенулась, и ее рука упала в бассейн. Рябь покрыла поверхность воды, искажая отображение. Она обернулась и увидела того человека в Селгаунте, которого менее всего ожидала увидеть. Диурго Карн, молодой дворянин ее возраста, был священником Сьюн. Он носил священное одеяние: облегающие малиновые штаны и распахнутую рубашку, чтобы показывать свои мускулистые руки и грудь. Черты его лица были такими же красивыми, как Лараджин помнила, с белокурыми волосами, отброшенными назад с высокого лба и зелеными глазами. Не так давно, Лараджин думала, что влюблена в него и мечтала, что богиня улыбнется этому «невозможному» союзу между служанкой и дворянином.
Золотое утро, Диурго, произнесла она сдавленным голосом. Когда когда же вы вернулись?
Десять дней назад.
Десять дней назад, и он даже не подумал узнать как жизнь Лараджин или хотя бы сообщить ей о своем возвращении.
Лараджин намеревалась больше ничего не говорить ему, но любопытство горело внутри нее.
Озеро Сембер в действительности столь же красивое, как о нем говорят? Вы видели его хрустальные башни?
Диурго пренебрежительно махнул рукой.
Я был вынужден повернуть обратно, прежде чем смог достичь озера. Эльфы убили бы меня, если бы я попытался продолжить путь.
Вы знали это до того как отправились.
Знать и видетьдве разные вещи.
Да, сказала Лараджин, увидев его еще более ясно, чем раньше. Несколько месяцев назад, в расцвете весны, она была поймана в его компании: при попытке добраться до знаменитого озера Сембер, водоема священного как для Сьюн, так и для эльфийской богини Ханали, соперницы Сьюн за поклонников красоты. Лараджин убежала из Штормового Предела, чтобы следовать за Диурго, но успела преодолеть небольшое расстояние, прежде чем люди, посланные господином Тамалоном Старшим, заставили ее вернуться в Штормовой Предел. Она умоляла Диурго убедить их позволить ей сопровождать его, но он отказался говорить от ее имени, резко напомнив, что она только служанка, и препятствие для его поисков. Теперь оказалось, что он отказался от своего «священного паломничества», как только путь стал слишком опасным для него.
Лараджин пристально посмотрела на Диурго, не потрудившись скрыть обиду, которую чувствовала.
Чего вы хотите? спросила она.
Я видел слабую розоватую ауру вокруг вас только что, когда вы вглядывались в бассейн, произнес Диурго. Я уверен, что это был знак богини. И подумал, что смогу помочь вам направить его в
Знак, Лараджин дала ему легкую пощечину. Как и мои рыжие волосы? Ваша ложь сработала на мне однажды, Диурго, но я не поверю в нее снова. Вы можете найти другую наивную молодую женщину, чтобы проводить с ней ваши «священные пирушки».
Молодой священник выглядел достопочтенно, по крайней мере достаточно, для того, чтобы угадывалась некоторая стесненность. Несмотря на это, он упорствовал.
Я не лгу, Лараджин. Я ясно видел ауру.
Так же ясно, как я вижу вас, Диурго. Лараджин сложила руки на груди. И мне больше не нравится то, что я вижу.
Надменное раздражение вспыхнуло на лице молодого священника. Он помахал на нее пальцем.
Вы не должны так разговаривать с сыном благородного дома, девушка, не говоря ни слова, он сердито пошел прочь.
Злая сама на себя, Лараджин пробралась обратно к краю основного бассейна. Проигнорировав предложенное Джейной полотенце, она натянула на ноги туфли, взяла свой плащ и вышла через главную дверь храма.
Она прошла почти два квартала, прежде чем заметила, что ее руки и ноги больше не болят. Остановившись, она развязала повязку на запястье, и к своему изумлению увидела, что укус там полностью зажил.
Когда Лараджин шла в направлении парфюмерной лавки Кремлара, она плотно завернулась в плащ. Солнце только-только поднималось над восточной стеной Селгаунта, и снег медленно падал со свинцового серого неба. Лараджин выбросила из головы мысли о Диурго. В отличие от него, она завершила бы свой поиск. Сегодня, несмотря на то, что ужасные твари поджидают ее в канализации, она проникнет в Охотничий Сад и спасет раненого трессима.
Она была почти в лавке, когда кто-то свистнул к ней из аллеи. Мгновенно насторожившись, Лараджин еле удержала себя на месте, чтобы не убежать. Когда девушка увидела особу, которая поманила ее из тени, она споткнулась, и остановилась.
Это было так, как будто бы Лараджин смотрела в зеркало. Женщине было около двадцати лет, она носила тюрбан, жилет, и платье служанки семьи Ускеврен. Она была такой же высокой и стройной, как и Лараджин, и с такими же чертами лица. Она даже стояла в такой же неуклюжей позе, подражая удивленной Лараджин. Затем девушка подмигнула и стащила тюрбан, открыв короткие, темные волосы.
Это я: Тази, сказал двойник. Довольно хорошая маскировка, ты не считаешь?
Госпожа Тазиенна, Лараджин сглотнула. Почему вы одеты в форму служанки?
Зови меня Тази, сказала девушка: замечание, что автоматически стало между ними. Она захихикала. Я только хотела немного развлечься. Помнишь день, когда я поймала тебя в своей комнате, одетую в кожаные доспехи и позирующую перед зеркалом? Ты настолько напоминала мне меняза исключением того, как неуклюже держала мой меччто это подало мне идею. Я хотела посмотреть, смогу ли стать похожей на тебя.
Лараджин покраснела, смущенная напоминанием о своем проступке. Она всегда восхищалась госпожой Тазиенной за ее смелость и когда Лараджин намеревалась отправится вслед за Диурго, она представляла себя искательницей приключений подобно молодой госпоже. После крайне неудачного окончания своего единственного приключения, Лараджин еще больше осознала огромную пропасть, которая разделяла их обоих. Тазиенна, она была уверена, даже не моргнула бы на уродливых крыс в канализации. Крысы напомнили ей о раненом трессиме.
Я должна идти, сказала она, бросив взгляд вдоль по улице в направлении парфюмерной лавки Кремлара.
Веселое выражение лица Тазиенны мгновенно посерьезнело.
Не этим путем, сказала она. Там три эльфа прямо по улице, так что я не думаю, что ты захочешь с ними встретиться, поскольку они хотели бы познакомиться с тобой.
Глаза Лараджин расширились.
Один из них дикий эльф?
Брови Тазиенны поднялись от удивления.
Ты встречала их раньше? спросила она. Они напоминают довольно непокладистых людей. Им почти удалось схватить меня, а я довольно скользкий угорь. Чего они хотят от тебя?
Я не знаю, ответила Лараджин с дрожью. Возможно они члены конкурирующего дома, который хочет похитить слугу Ускевренов.
Тазиенна медленно покачала головой, ее зеленые глаза блестели.
Я так не думаю, сказала она. Я немного понимаю язык эльфовдостаточно, чтобы понять, о чем они говорили. Один из них спросил «Это ее?» и другой ответил«Она одна. Я почувствовал ее запах». Это они о тебе, Лараджин.
Лараджин испуганно оглянулась.
Где они сейчас?
Я сделала вид что убегаю, но потом последовала за ними. Они в засаде возле парфюмерной лавки твоего друга.
Лараджин не знала, что ее удивило больше: тот факт, что молодая хозяйка знала о Кремларе, или что дикие эльфы знали ее передвижения.
Ты также не должна возвращаться в Штормовой Предел, посоветовала Тазиенна. Есть ли здесь еще какое-то место, где бы ты могла спрятаться?
Лараджин задумалась на мгновение, затем кивнула.
Я могу пойти к Хабрит, ответила она. Или вы думаете, что они будут ждать меня и там?