Тазиенна посмотрела на нее странным взглядом; как будто бы она знала что-то, чего не знала Лараджин.
Пекарня Хабрит должна быть достаточно безопасной, ответила она. Иди туда сейчас же. Я отвлеку эльфов и приведу их обратно к Штормовому Пределу, так они будут думать, что ты там.
Лараджин почувствовала прилив облегчения.
Это очень мило с вашей стороны, госпожа Тазиенна.
Не думай об этомя давно так весело не развлекалась, ответила Тазиенна. Она подмигнула. И ради богов, зови меня Тази, хорошо?
Лараджин выглянула в окно лавки Хабрит на суетливый перекресток. Телеги грохотали мимо, покупатели ссутулившись пробирались через снег, и дворяне в своих пышных нарядах проезжали в застекленных каретах, высоко над забрызганной слякотью улицей. Она видела, как Кремлар шагает под разноцветным снежным зонтиком, сопровождая слугу семейства Соаргилов, который был гружен коробками с образцами духов Кремлара. Но не было никаких других фигур, которых она бы узналаи Лараджин почувствовала особое облегчение, убедившись, что в поле зрения нет никаких эльфов в зеленых плащах.
Я ничего не понимаю, Хабрит, сказала Лараджин, позволяя занавесу упасть. Я не дочь моих родителей, и теперь эльфы пытаются похитить меня с целью шантажа. Дикие эльфы.
Хабрит, должно быть, услышала нотки отвращения в голосе Лараджин.
Эльфы имеют свое место в мире, так же, как люди и дворфы, нежно упрекнула она. Она отмахнулась от покупателя, который пришел купить хлеб, и повесила вывеску «Закрыто» на дверь лавки.
Лараджин не слушала.
Все же, что они делают в Селгаунте? Дикие эльфы слишком глуповатые и пугливые, чтобы совладать с городской жизнью. Вот почему они прячутся в лесу. Они не умеют пользоваться деньгами, говорит старший господин. Им не на что их тратить. Зачем им выкуп за меня?
Они заинтересованы не деньгами.
Уверенность в голосе Хабрит привлекла внимание Лараджин. Она пристально посмотрела на Хабрит. Булочнице было далеко за шестьдесятона была старше, чем мать Лараджинно хотя ее лицо покрывали морщины, волосы женщины все еще были богатого коричневого цвета. Она носила их в простой косе на спине. Ее одежда была модной, но простой. В городе, где даже крестьяне украшали свои тела достаточным количеством украшений, чтобы привлечь стаи жадных ворон, единственным украшением Хабрит был серебряный кулон в виде полумесяца, который она носила на кожаном ремешке на шее.
Философия Хабрит«простое является лучшим, и все ингредиенты в балансе»отразилась в ее лавке. Она была известна всему городу за свой хлеб. В то время как другие уличные пекари и семейные повара, в том числе мать Лараджин, вырезали и придавали своему хлебу определенные формы, продукты Хабрит были простыми, квадратными буханками, имеющими вид форм, в которых их выпекли. Но вкус здесь Хабрит превосходила всех других. Она делала хлеб с использованием ингредиентов, о которых даже мать Лараджин не слышала.
Шонри и Хабрит были соперницами еще до рождения Лараджин, и какое-то время длилась хлебобулочная война в хозяйстве Ускевренов. За прошедшие годы они наладили тесные связи, основанные на общей любви к своему ремеслу. Хабрит, которая, казалось, разделяла мысли Лараджин о глупости моды, стала для нее как родная тетушка.
Теперь Лараджин заинтересовалась, сколько Хабрит в самом деле знала о ней. Пекарь совсем не выглядела удивленной, когда Лараджин рассказала ей, что Шонри и Талит не ее родители.
Хабрит, казалось, услышала мысли Лараджин.
Я знаю, кто твоя мать, сказала она.
Вы знаете? спросила Лараджин испуганно.
Хабрит кивнула.
Я дожидалась подходящего момента, чтобы сказать тебе. Теперь, кажется, этот момент настал. Я только надеюсь, что ты готова выслушать.
Я готова, сказала Лараджин, соскакивая с прилавка, на котором сидела. Скажите мне!
Хабрит задумчиво коснулась кулона на своей шее.
Ты спрашивала о диких эльфах. Я кое-что знаю на эту тему. Я снабжала торговую экспедицию, о которой говорила твоя мать. Тамалон Ускеврен надеялся, что фрукты и орехи, которые росли в Запутанных Деревьях, смогут принести доход, и что это будет способствовать сохранению леса.
Что случилось со мной в Запутанных Деревьях? спросила Лараджин. За исключением того факта, что женщина из Долин родила меня там?
Твоя мать была не женщиной из Долин, сообщила Хабрит. Она была диким эльфом.
Мгновение, Лараджин сидела в ошеломленном молчании. Она отказывалась в это верить. Ее мать не могла быть одной из тех татуированных, диких существ. Она покачала головой.
Моя мать не может быть эльфийкой, произнесла она. Я человек.
Получеловек, сказала Хабрит.
Но мои уши не глаза Лараджин расширились, когда она вспомнила свое отображение в бассейне в храме Сьюн. Она видела свое собственное лицоно с острыми эльфийскими ушами.
Так вот что богиня пыталась сообщить мне, произнесла Лараджин шепотом. Она пристально посмотрела на свои тонкие пальцы, как будто бы видя их впервые, затем провела ими по узкому лицу и острому подбородку.
Хабрит посмотрела в глаза Лараджин.
Богиня? спросила она.
Это было поощрение, в котором Лараджин нуждалась. Она рассказала Хабрит о том, что случилось в храме Сьюн: о волшебном исцелении своих ран и отображении, которое она видела в бассейне. Она рассказала Хабрит о крысиных укусах, в канализации, и своей встрече с трессимом. Также она рассказала Хабрит о странной внешности Хулорна и волшебном появлении Поцелуев Сьюн, чьим ароматом, казалось, очень заинтересованы дикие эльфы. Когда она закончила, Хабрит дрожала от волнения.
Ты знаешь эльфийское название этого растения? спросила Хабрит.
Лараджин молча покачала головой.
Хабрит сказала два слова на текучем языке, затем перевела.
Его название на общем языкеСердце Ханали. Оно также посвящено эльфийской богине красоты: Ханали Селанил. Золотые крапинки на листьяхее символ. Говорят, что аромат исходит от священников Ханали, когда они работают с магией.
Я не священник, запротестовала Лараджин, и я поклоняюсь в храме Сьюн.
Сьюн и Ханаликонкуренты за смертную любовь и привязанность, но их объединяет одно: священный водоем Эверголд. Хотя богини ссорятся из-за этого люди или эльфы более красивые и часто пытаются украсть друг у друга верующихно если это полуэльфыони дружественно договариваются друг с другом. Смертный может поклоняться им обоими быть благословенным обоими.
Голова Лараджин закружилась.
Вы говорите что я благословенна? Эльфийской богиней?
Хабрит кивнула.
И человеческой богиней тоже. Это возвращает нас к еще одному вопросу: твой человеческий отец.
Кто был им?
Кто является им, ты подразумевала, исправила Хабрит. Никто иной, как твой хозяин: Тамалон Ускеврен Старший.
Лараджин пошатнулась, оказавшись напротив прилавка.
Мой хозяин? прошептала она. Слова Хабрит имели смысл. Не удивительно, что Тамалон Старший так разгневался, подумав, что между Талом и Лараджин роман. Тал был ее братомили сводным братом, во всяком случае, как младший сын Тамалона. Госпожа Тазиенна была сводной сестрой Лараджин. Неудивительно, что они похожи друг на друга!
Теперь Лараджин поняла, почему ее до сих пор не прогнали с места служанки, несмотря на неблагоприятные донесения господина Кейла. Почему хозяин послал вслед за ней людей, чтобы вернуть ее обратно после того, как она последовала за Диурго.
Несмотря на это, Лараджин было трудно поверить, что старший господин был ее отцом. Тамалон Ускеврен был серьезным, уважаемым человеком благородного происхождения с безупречной репутацией, который любил и уважал свою жену. Что заставило его переспать с варваркой эльфийкой?
Твоя мать была красавицей, сказала Хабрит. Столь же красивой, какой тебе предстоит стать, как только ты найдешь свой путь. Она, также, была уважаема своим народом, несмотря на то, что приняла в себя человеческое семя.
По этой причине эльфы отказались от меня? спросила Лараджин. Потому что я наполовину человек?
Хабрит покачала головой.
От тебя не отказались, произнесла она. Тамалон забрал тебя. Теперь дикие эльфы хотят, чтобы ты вернулась.
Вернулась? проворчала Лараджин. Вернулась куда? И зачем?
В Запутанные Деревья, ответила Хабрит. «Зачем»это вопрос, на который я пытаюсь найти ответ.
Лараджин посмотрела на Хабрит свежим взглядом. Материнская забота женщины была большей, чем она показывала. Она знала вещи, которые обычный пекарь знать не должен.
Хабрит кивнула, и постучала по полумесяце, висящем на ее шее.
У меня есть друзья. Я задаю вопросы и слышу то, что мне нужно. Ответа не следует ждать долго.
Лараджин поняла, что она должна была понять, что Хабрит намекала на то, что полумесяц что-то символизирует. Но она не знала, что.
Рука Хабрит опустилась с ее шеи. Она поискала за прилавком, вытащив сменную одежду, которую сунула Лараджин.
Сними свою форму, проговорила она, и одень это. Это должно укрепить веру в их догадках. Жди здесь, и никому не открывай дверь. Я поговорю с этими парнями, которые тебя беспокоят, затем вернусь обратно.
Лараджин держала одежду в руках.
Но
Хабрит прижала палец к губам Лараджин. Затем она улыбнулась.
Мы поговорим больше, когда я вернусь, сказала она. Не забудь запереть дверь за мной.
Переодевшись в одежду, которую дала ей Хабрит, и, подождав несколько минут, чтобы убедиться, что булочница не сможет увидеть, как она оставляет лавку, Лараджин проделала свой путь через канализацию в Охотничий Сад. На этот раз она не видела никаких уродливых крыс. Единственной вещью, которая замедляла ее, было сверх-активное воображение. Каждый всплеск позади нее звучал как шаги эльфа в зеленом плаще. Она не раз оборачивалась, сжимая в руке нож с пекарни Хабрит, чтобы противостоять тому, что оказывалось только тенью.
Внутри сада, она поспешила к месту, где в последний раз видела трессима. Он мяукнул в ответ на ее призыв, но так слабо, что Лараджин едва услышала его.
Крылатый кот лежал под деревом, едва подняв глаза, когда Лараджин погладила его мех. Он выглядел еще больше потрепанным, чем был два дня назад, его шерсть была мокрой и спутанной, а перья на крыльях оборванными. Из большой опухоли на поврежденном крыле сочился гной.
О, котик, произнесла Лараджин со слезами в глазах. Я должна была вернуться раньше. Мне так жаль.
Она притронулась рукой к опухоли на крыле трессима. Она была горячей под пальцами, несмотря на то, что существо дрожало. Трессим тихо зарычал, но не возражал.
Лараджин хотела поднять раненное существо и отнести его в храм, но боялась, что если поднимет трессима, он умрет.
Она сделала единственное, что могла: помолилась. Сначала Сьюн, потом Ханали. Она умоляла богинь услышать ее и спасти трессима, не дать умереть этому красивому существу.
Лараджин поймала ароматное дуновение: Поцелуи Сьюн. Или, как она уже знала, Сердце Ханали. Цветов нигде не было видно. Охотничий Сад был окутан снегом. Все же запах чувствовался сильнее, как будто бы внезапно расцвели десятки этих маленьких цветов.
Трессим начал мурлыкать. Лараджин бросила на него тревожный взгляд, вспомнив рассказы, услышанные от старых женщин, что кошки мурлыкают перед смертью. Она с удивлением обнаружила, что шерсть трессима выглядит менее спутанной, и опухоль на его крыле немного уменьшилась.
Самым удивительным было то, что из ее руки, расположенной над опухолью исходил красный свет. Он лился из ее пальцев в трессима, пульсируя в ритме собственного сердца Лараджин.
Она проглотила свое удивление. Если это магияесли она действительно направляла силу богиньона не хотела потерять ее. Она сосредоточилась на раненном трессиме, направив каждую унцию своей воли в желание, чтобы крыло стало целым и здоровым.
Она услышала приближающиеся голоса. Один из них она узналаХулорн. Все инстинкты говорили ей бежать, но она продолжала сосредоточиваться на трессиме, делая все возможное, чтобы игнорировать приближающуюся опасность. Единственным признаком ее возрастающей паники была легкая дрожь в руках.
Наконец она услышала то, что нарушило ее сосредоточенность.
это проклятое кольцо, сказал Хулорн. Кажется, оно носит проклятие. Оно восстанавливает плоть, но обезображивает ее к своему темному замыслу.
Другой голос, также мужской, был незнаком. Теперь Лараджин слышала хруст снега под их ногами.
Кажется, его магия связана с той палочкой, произнес второй мужчина с хрипом. Я не могу рассеять волшебство одного, не затрагивая другого. Тебе придется сделать выбор: оба, или ни одного.
Трессим пошевелился под рукой Лараджин. Опухоль почти исчезла.
О, боги! Кто это?
Лараджин подняла глаза. Не больше, чем в шаге или двух стоял Хулорн, его полузмеиное лицо исказили тревога и ярость. Позади него был высокий, темнокожий мужчина, который опирался на узловатый посох. Одетый в дымно-серую мантию, которая делала его немного похожим на тень в заснеженном лесу, он смотрел на Лараджин с выражением, равным удивлению.
Кто она? спросил он хриплым голосом.
Какое это имеет значение? сказал Хулорн. Она видела нас вместе. Она видела это. Он показал свою руку с птичьими когтями.
Темнокожий мужчина кивнул. Он слегка взмахнул своим посохом. Должен ли я? прошептал он.
От страха Лараджин охватила сильная дрожь. Она не знала, кем является темнокожий мужчина, но она поняла взгляд его глаз. Хулорн только что приговорил ее к смерти, и темнокожий мужчина должен стать ее палачом.
Лараджин застыла, слишком напуганная, чтобы двигаться, поскольку маг направил на нее узловатый конец своего посоха. В тот же момент, она почувствовала, что трессим пошевелился под ее рукой. Наконец исцеленный, он поднялся на лапы и широко расправил свои блестящие крылья, махая ими и проверяя их силу.
Хулорн положил руку на посох. На мгновение, Лараджин подумала, что он отсрочил исполнение приговора.
Подожди, произнес Хулорн. Трессим стоит двести солнц. Я не хочу его ранить.
С громким воем трессим поднялся в воздух, спасаясь в верхушках деревьев. Лараджин стояла, подняв руки и моля о своей жизни.
Пожалуйста. Я не намеревалась нарушать право владения. Я нашла раненого трессима и только хотела
Конец посоха темнокожего мужчины потрескивал от магической силы. Черные искры сыпались с его кончика. Лараджин начала поворачиваться, хотя знала, что ей не удастся убежать. Краем глаза она увидела стрелу потрескивавшей черной силы, прыгнувшую с посоха
В тот же миг какая-то фигура бросилась из-за дерева. Все еще поворачиваясь, Лараджин только мельком увидела его: зеленый плащ, узкое татуированное лицо. Затем стрела с посоха ударила выскочившую фигуру прямо в грудь. Дикий эльф закричал в агонии, тело внезапно стало неподвижным. Искры прыгнули с кончиков его пальцев, а одежда и волосы взорвались в клочья. Его обугленные останки упали на землю, дымя на снегу.
Лараджин уставилась в ужасе на почерневший труп. Теперь в тишине, повисшей после взрыва, раздался звук.
Она услышала настойчивый шепот на языке, которого не понимала. Затем снова, на общем языке:
Беги! Беги!
Ее не нужно было убеждать. Ноги как-то нашли опору на скользком снегу. Она увидела еще одну фигуру в плаще, спрыгнувшую вниз с ветви дерева на Хулорна, который обнажал меч, а третья скрытая фигура бросилась на темнокожего мага сзади из-за кустов. Когда Лараджин бежала через лес, ее сердце колотилось, она услышала еще пару раз треск от взрывов позади нее.
В безумной спешке, Лараджин взобралась на край фонтана и легко вырвала решетку. Едва она проползла, как услышала приглушенный звук шагов, приближающихся к находящемуся сверху фонтану. Рыдая, она поняла, что ее преследовали по следам на снегу. Они не смогли бы найти ее след в канализации. В темных туннелях было слишком много поворотовда и следы в канализационной воде не оставались.
Она прыгнула вниз в туннель, и, поднимая брызги, убежала в темноту.
Лараджин проскользнула через один из входов для слуг Штормового Предела, все еще задыхаясь от бега через город и вонючей канализационной воды. Она не видела никаких признаков преследованияни стражи Хулорна, ни темного волшебника, ни даже диких эльфов. Она была почти уверена, что Хулорн не сможет узнать ее, если увидит снова, поскольку дворяне, как правило, видят только форму и не замечают слугу под ней. Но это вовсе не значило, что она в безопасности.