«Да, примерно так»,и дыхание королевы коснулось её лба.
Энити осмелилась дотронуться до точёного бронзового плеча Таори.
«Я не знаю, какое название дать этому танцу. Ничего не приходит в голову, в мысляходна сумятица и сумбур...»
Глаза королевы ласкали её вечерним теплом.
«Он родился как отклик на мою Песню. Это лучше, чем тысячи хвалебных слов».
Её золотистая рука поймала пальцы Энити и легонько сжала их. Королева вся была мерцающая и золотая, как статуэтка, покрытая звёздной пылью.
«Назовём его танцем искренности»,сказала она.
Прекрасно выспавшись, Энити не чувствовала потребности в ночном отдыхе, и королева осталась бодрствовать вместе с ней. Над их головами раскинулся космосзавораживающий, бездонный, полный чудес. А потом над горизонтом показалась жутковато огромная планета, в очертаниях материков которой Энити с трепетом узнала Землю... Планета занимала почти полнеба, похожая на гигантский глобус. Европа, Средиземное море, Каспий, извилистые вены реквсё проступало отчётливо, как на спутниковых снимках. Ватные завитки облаков прикрывали Сибирь.
«Это ваш мир,сказала Таори, стоя плечом к плечу с потрясённой Энити.Мы можем наблюдать его каждую ночь».
«Как же я оттуда...палец Энити, дрожа, указал на планету, а потом на землю под ногами,попала сюда?»
«Наши миры соединены Колодцем. Он открывается пять-шесть раз в год».
«А вы бывали у нас?»
«Мы изучали вас. Честно сказать, не хотелось бы мне жить в вашем мире».
«И мне...У Энити вырвался зябкий вздох.Меня там никто не ждёт. Никого не осталось».
Королева двинула бровью, посмотрев на неё пристально и серьёзно.
«Так ли уж никого?»
«Ну... Есть один человек... Вернее, был.Энити поёжилась, обнимая себя за плечи.Но он слишком намучился с моим недугом. Если бы мы остались вместе, чёрный зверь поглотил бы и его. Он заслуживает того, чтобы жить счастливо. А недуг... Он затягивает тех, кто рядом, как чёрная воронка, ведущая в пустоту».
Она смолкла, закрыв глаза. «Чёрный зверь» поднял голову и выл свою песню: «Тебе не победить меня. Я сожру тебя и искорёжу жизни тех, кто попытается тебе помочь. Они тоже станут моими жертвами. Они будут вращаться вокруг тебя, как вокруг чёрной дыры, медленно втягиваемые ею. Из её недр нет возврата. А ты хохочи и плачь, глядя, как их любовь и сострадание к тебе завлекают их в капкан, в котором их жизни будут стёрты в порошок!»
Ласковое объятие вывело её из мертвящего созерцания этих космических картин гибели галактик и планет, оторвало от межзвёздной драмы, разыгрывавшейся на внутренней стороне её сомкнутых век. Королева обхватила её, озябшую от ночной свежести, за плечи и шепнула на ухо:
Ты победишь его, я верю. Я знаю.
Энити вздрогнула. Таори сказала это вслух, а она поняла! А в следующий миг странница догадалась, как это произошло: просто королева одновременно со словами отправила ей телепатический «перевод».
Королева, как и обещала, приставила к Энити наставниц, которые приступили к обучению. Дело пошло удивительно легко: смысл произносимых слов странница узнавала из сопровождавшего их телепатического перевода, а правила грамматики запоминались сами собой. Это происходило так же быстро, как её исцеление от бронхита. Казалось, будто здешний воздух был пропитан знаниями, Энити вдыхала их каждую секунду.
Иногда учительниц сменяла сама королева. Гуляя по саду, они беседовали вслух, и даже если Энити чего-то не понимала, она просто наслаждалась моментами этого общения. Она утопала сердцем в голосе Таори, а глаза королевы смотрели на неё день ото дня всё ласковее. Когда Её Величество покидала дворец по государственным делам, Энити считала минуты до её возвращения.
Ей очень хотелось познать суть Игры Созиданиядвижущей силы этого мира. Благодаря ей люди здесь получали всё необходимое для жизни, а если и занимались трудом, то лишь для собственного удовольствия. Если кто-то выращивал хлеб, то только потому что ему нравилось это занятие. Королева, например, любила сажать деревья и радовать окружающих прекрасным урожаем фруктов. Питались здесь, к слову, в основном фруктами, овощами и злаками, а животных разводили только ради молока. Мяса и рыбы в пищу не употребляли.
Королева познакомила Энити с Игрой. Для погружения в неё не нужно было сидеть в офисе с восьми до шести; Игре предавались в любом удобном местехоть у себя в саду, хоть в кресле-качалке, хоть на циновке, расстеленной на веранде дома. Приняв удобное положение, следовало закрыть глаза и призвать Энергию Созидания.
Энити очутилась в пространстве, наполненном золотистым светом. Вокруг неё плавали радужно переливающиеся сгустки. Пространство изобиловало летучими островками земли, на которых люди воздвигали дворцымерцающие шедевры. Строительным материалом им служили эти радужные сгустки.
Построить дворец было не так-то просто. Пойманный сгусток света превращался в кусок стены или пола, во фрагмент ступеньки, в оконную раму; это было похоже на собирание головоломки-пазла. Но не всякий сгусток ложился как надо. Иногда приходилось отбрасывать его и пробовать другой, третий, четвёртый... А пятый иногда коварно ускользал и мчался к дворцу другого игрока, где его уже ждали с распростёртыми объятиями.
Эти дворцыбудущие жилища для наших душ,объяснила королева.Мы поселимся в них, когда расстанемся с телесной оболочкой. Их стены сотканы из Великой Песни Бытия, оттого-то они и звучат музыкой, стоит только дотронуться. Каждый дворецэто симфония. Причём неисчерпаемая: так как дворец состоит из неисчислимого множества частичек, то и варианты звучания не поддаются подсчёту.
Строительство тянулось годами. Радость Созидания была «побочным результатом» этого процессатой великой эмоцией, из которой и получалась энергияисточник благ. В каждом доме стояла чаша, наполненная золотым светомотблеском сияния Чертога Строителей. Нужна, к примеру, человеку новая рубашкаон погружает руки в чашу и достаёт её. А если требуется новое жилище, то нужно набраться терпения, поработать строителем дворца, подкопить «капитал» в виде энергии, а потом просто опрокинуть чашу над местом, где должен стоять дом. Ивуаля! Можно праздновать новоселье.
Ручной труд уже не был источником средств к существованиюим занимались только для удовольствия. Никто никому не платил, в деньгах здесь не было надобности. Музыка и танец главенствовали среди искусств. В танец можно было заключить и знания; несколько минут изящных движений под музыку могли заменить целый учебник.
Игре строитель мог уделять хоть пять минут, хоть три часа в день. Всё зависело от того, с какой отдачей играешь. Можно за пять минут «заработать» на дом, а можно и за неделю не наскрести энергии на пару сандалий.
У Игры есть только одно обязательное условие. Не следует начинать воздвигать Дворец Души, если не собираешься его заканчивать.С этими словами королева приземлилась на свободный островок, глядя на Энити вопросительно и ласково.
Энити, дивясь собственной невесомой лёгкости, тоже опустилась на этот пятачок плавающей в пространстве земли. Она понимала, о чём спрашивали тёплые глаза Таори: если странница не собиралась здесь оставаться, ей не было и смысла вступать в Игру. И обратно: вступление в Игру означало, что этот мир станет её миром.
Но она пока не знала ответа. Отголоски песни «чёрного зверя» лизали ей сердце холодным языком.
Но жить на всём готовом ей было как-то совестно, и она решила попробовать себя в каком-нибудь занятии. Сначала её заинтересовало садоводство, и она принялась с энтузиазмом постигать азы, но скоро энтузиазм иссяк, натолкнувшись на безнадёжную неспособность к этому делу.
Боюсь, у меня руки не из того места растут,признала Энити с грустью.
Дело не в месте их произрастания,улыбнулась Таори.Всё идёт вот отсюда.И королева приложила руку к груди.Ищи себе занятие по душе, а за душой последуют и руки.
Энити попробовала себя в ювелирном искусстве, потом в животноводстве, потом попыталась найти себя в приготовлении кушаний. Готовить ей нравилось, получалось недурно. Также привлекало её виноделие. К слову, пьяниц здесь не встречалось, веселящий напиток употребляли умеренно. Таково было удивительное свойство подданных королевы Таори: ничем не злоупотреблять.
Злоупотребление происходит из отсутствия душевного равновесия,сказала Её Величество.Если дух человека уравновешен и спокоен, ему нет надобности впадать в какую-либо крайность.
Обучалась Энити и музыке. Впрочем, этим искусством здесь владел всякий, а танцевать начинали раньше, чем ходить. Танцевальная и музыкальная грамота здесь, можно сказать, приравнивались к письменности и языку. Не уметь танцеватьвсё равно что быть косноязычным, а не играть на каком-либо (хотя бы одном) инструментето же, что писать с ошибками. Энити решила во что бы то ни стало овладеть арфой: конечно же, на неё повлиял тот вечер, когда была спета Песня Предчувствия Зарождения Любви. Её наставницей в этом деле стала сама королева.
Во время этих уроков расстояние между их губами сократилось настолько, что не могла пройти и струна этого прекрасного инструмента. Лепестки вечно цветущих лиан осыпали их душистым снегопадом, плыли лодочками по поверхности зеленоватого бассейна, возле которого Энити с королевой музицировали. Снаружи, за колоннами, цвели похожие на вишню высокие кусты, и ветерок нёс по полу позёмкой белоснежную пургу их лепестков.
Каков был возраст Таори? Жили здесь долго, в брак вступали в зрелую, осознанную пору жизни, накопив опыта и знаний. Когда во всеуслышание объявили, что Её Величество ищет свою суженую, сердце Энити рухнуло в пучину терзающей вьюги. Что в таком случае значили эти ласковые взгляды, этот поцелуй, это многообещающее тепло в голосе?
Во дворец стали съезжаться прекрасные дамы со всех концов земли. Они гуляли в саду, угощаясь самыми лучшими плодами, отовсюду звучала музыка и смех, а между деревьев с утра до ночи скользили танцующие силуэты. Королева, величавая хозяйка, мудрая и сдержанная, прохаживалась среди гостей, всем улыбаясь, со всеми вступая в учтивые беседы. Иногда её взгляд падал на Энити, и в нём проступало что-то особенноене просто учтивость и любезность. Но взгляд этот ранил странницу хуже кинжала. Случилось то, чего она так боялась: «чёрный зверь» поднялся в ней во весь рост и теперь искажал и отравлял всё. Этот великолепный, пышный приём казался ей фарсом и издевательством над ней.
Но она молчала, держа свою больсвою болезньвнутри себя. Какой-то голос шептал ей, что на самом деле всё не так, что она смотрит на мир глазами «чёрного зверя», и королева вовсе не хочет помучить её, у неё на глазах выбрав себе невесту, а её оставив ни с чем. Но «зверь», став двухголовым, рычал и хохотал ей в оба уха и не оставлял малейшего шанса выбраться из тёмной норы к свету.
Укрывшись в своей комнате, Энити затыкала уши, чтобы не слышать музыки. Некогда прекрасные звуки превратились в режущую слух какофонию, от которой сердце выпрыгивало из груди, а рёбра трещали, точно разрезаемые огромным секатором. Цветущие лианы стали шипящими змеями, и Энити заползла под кровать. Тело покрывал ледяной пот, а дыханию было так тесно в груди, что кулак вскидывался и бил в днище кровати, словно в крышку гроба.
По этому стуку Таори и нашла её.
Энити, что это за прятки?засмеялась она, заглядывая под кровать.Что за радость сидеть в четырёх стенах? Выйди, повеселись вместе со всеми!
Но та слышала совсем другое. Она видела, как губы королевы насмешливо кривились, а с них слетало:
Вылезай, а то пропустишь самое интересноето, как я выберу себе невесту. Ты должна будешь нас поздравить и пожелать нам счастливой супружеской жизни: такова плата за моё гостеприимство.
Нет, нет, нет, нет,запищала странница, и слёзы градом катились по щекам, а на искусанных губах выступали пятна крови.
Таори никогда не видела её в таком состоянии: это был первый приступ Энити здесь. Другие остались там, в Том Мире. Но королева поняла, что происходило.
Нежным ручейком Вечерняя Песня Предчувствия Зарождения Любви заструилась в уши Энити, пробивая многослойный кокон слизи, которой их опутал «чёрный зверь». Странница не могла не узнать Песню... Ноги ей щекотали деревья, по чьим верхушкам они танцевали в тот вечер. Песня не могла лгать и издеваться, танец искренности не обманывал. Дрожащая, обливающаяся слезами, икающая и тяжело пыхтящая, будто после долгого бега, Энити выползла из-под кровати в заботливые, ласкающие руки Таори. Она срывала со своих ушей искажающую слизь «чёрного зверя», и та пятнала светлые праздничные одежды королевы.
«Тычёрная дыра,выл «зверь».Погибнут все, кто вокруг тебя вращается».
Да, клубок шипящих змей снова стал цветущими лианами, а музыка стала музыкой, а не визжащим, скрежещущим адом, и слизь видела только она сама. Приступ миновал, но мысль осталась... Осталось понимание: ей не выздороветь.
Слизь была не просто видением. Эта отвратительная, заразная субстанция, похожая на мокроту туберкулёзника, грозила расползтись повсюду. Правы были дамы-советницы, ей не следовало здесь оставаться, подвергая опасности мир и, прежде всего, его прекрасную королеву.
Ласковые руки Таори увлекали её наружу, приглашая присоединиться к празднику. Пошатываясь, Энити вышла в общий зал и присела на подушку у стены, под пышной лианой с ярко-жёлтыми цветами. По велению королевы ей поднесли фруктовый напиток со льдом, а Таори нежно сжала ей пальцы и шепнула:
Останься, пожалуйста... Без тебя мне чего-то не хватает.
Начинался обряд выбора невесты. Прекрасные дамыцелый великолепный цветник красавицвстали в круг, тихонько переговариваясь. Они расступились, пропуская в центр королеву, которая несла на ладони хрустальный шар. Внутри шара заиграли блики света, он поднялся над рукой Таори и завис в воздухе. Королева поставила на него корзинку с белыми цветами: видимо, та, кому она вручит этот подарок, и станет её суженой.
Таори переводила ясный взор тёплых глаз с одного лица на другое, а сердце Энити опять заходилось в бешеном стуке. Глянув на свои пальцы, она снова увидела проклятую слизь. Нет, нельзя допустить этого!.. Бежать... Прочь отсюда!
Спотыкаясь, падая на колени и снова поднимаясь, она бежала по саду. Деревья недоуменно шелестели ей вслед, а кусты цеплялись за платье, будто пытаясь остановить этот бешеный бег. Падая, Энити оставляла на траве слизистые отпечатки ладоней. Чёрт, чёрт, она всё вокруг заразила! Стон рвался с искусанных, с уже подсохшими ранками, губ. Нельзя умываться, иначе и в воду попадёт эта гадость.
Силы были исчерпаны, и она, упав, подняться больше не смогла. Кажется, только спина осталась чистой, спереди всё платье покрылось слизью. Прислонившись к дереву, она ловила ртом целительный воздух, но он не помогал.
Энити!
Перед ней стояла Таорис хрустальным шаром и корзинкой цветов на нём. В её взгляде сквозь нежность проступала тревога.
Куда же ты бежишь от своего жребия?чистым, звучным голосом молвила она, и его эхо отдалось под кронами деревьев.Ведь этот дар предназначен тебе. Я прошу тебя стать моей супругой.
С пальцев Энити уже натекла огромная лужа слизи. Её мерзкий, сопливо-студенистый край подбирался к мерцающему подолу платья королевы, и у Энити вырвалось:
Нет!
Она предостерегающе выбросила вперёд руку, чтобы Таори не приближаласьведь тогда она наступит в эту пакость. Но королева истолковала её возглас иначе.
Осколки упавшего хрустального шара брызнули во все стороны, а сверху легли разметавшиеся в беспорядке цветы из опустевшей корзинки. Казалось, весь загар сбежал с лица Таори, ставшего белее этих лепестков. Ни слова не говоря, она повернулась и величавым, лебединым шагом поплыла прочь, к дворцу.
Энити осталась одна в пустоте. Не было никакой лужи слизи, её собственное платье осталось незапятнанным. В траве блестели лишь осколки разбитого шара и лежали увядшие цветы.
Она не знала, сколько прошло минут, часов или дней. Её окутал глухой кокон безвременья. Праздник, по-видимому, рассосался, гости разошлись. Над верхушками деревьев догорала вечерняя заря. Во дворце было тихо, как после похорон: никто не играл на инструментах, не смеялся, не танцевал. Сердце Энити сжалось от леденящего дыхания горечи... А в следующий миг она с потускневшими, тёмными глазами сжала губы. Всё повторялось. Там, в Том Мире, она сделала то же самое.
До глубокой ночи она сидела один на один с затихшим, словно в трауре, дворцом. «Так надо, пойми,мысленно объясняла она этой тишине.Ячёрная дыра, которая губит всё, что вокруг неё вращается. Потому я и обрубаю связи... Чтобы если и идти ко дну, так самой, не таща никого за собой».