Вы молодец, Олег, Петя повернулся и одобрительно взглянул на него. Люди на Земле делали ставки, думали, вы струсите и откажетесь лететь в самый последний момент. А вы даже звука не произнесли. Это очень круто. Если захотите выпить, то у нас есть вино в пакете. Хорошее вино. По два литра на каждого пассажира, то есть целых двенадцать литров вам одному. Круто, а?
Олег вновь взглянул на манекены. Их пластиковые лица смотрели в одну сторону, при каждом толчке пружины в шеях синхронно дрожали. Их руки с голыми металлическими суставами хозбригада привязала веревками к поручням, из-за чего манекены походили на членов клуба добровольного связывания. Вид дополняли их тела цвета человеческой кожи, так что они выглядели как голые. Рабочие даже не позаботились одеть их в форму. В следующий рейс отправятся уже не пять манекенов и человек, а шесть самых настоящих людей.
Трудная часть пути осталась позади. Олег расслабился и даже позволил себе откинуть голову назад и упереться затылком в заднюю часть шлема.
Ускорение начало пропадать. Спустя девять минут после старта корабль стал забирать вбок и выходить на околоземную орбиту, притяжение уравновесилось центробежной силой. Олег почувствовал то, о чем так давно мечтал. В невесомости его органы расслабились, поднялись внутри живота вверх, а дыхание перехватило. Он стал хватать ртом воздух, и одновременно с этим закружилась голова. Он на секунду закрыл глаза, а когда открыл, не смог вспомнить, где находится Земля, не понял, где низ, где верх. Только одинокий иллюминатор показывал все еще светловатое небо и маленькую мерцающую звездочку вдали.
Челнок поднялся в космос, Олег почувствовал небывалую легкость. Ему вдруг захотелось полетать по отсеку, покувыркаться подобно акробату или повращаться как балетный танцор, словом, сделать все то, что невозможно на Земле. Он представил себе эту сцену: взрослый мужчина, немногим недотягивающий до размеров бегемота, с пузом наперевес летает в невесомости по отсеку, отталкивается ногами от стен, кувыркается, балуется, как маленький ребенок, которого оставили дома одного, и он прыгает на диване, подлетая аж до потолка.
Первая часть пути пройдена, сообщил Петя. Ремни пока не отстегивайте, отдых через пятнадцать минут, и будет длиться до вечера, а завтра мы отправимся в погоню за Луной.
«Наконец-то я в космосе!»
Олег, все еще сидя, повернул голову и снова посмотрел в иллюминатор. За окном показалась чернильная пустота бездонных просторов, такая черная, что даже звенела при взгляде на нее. Тьма загипнотизировала его, он смотрел на нее и не мог оторваться. Он ощущал, насколько ничтожен перед ней и она могла бы раздавить его в одно мгновение, будь у нее воля. Олег перевел взгляд в салон и не поверил, что находится здесь. Не поверил, что попасть сюда, на орбиту, почти что в другое измерение, можно таким простым дедушкиным способом. Ракета летит вверх, выпуская вниз струю газа, древний способ передвижения, зародившийся с изобретением пороха и лишь слегка улучшенный за несколько столетий, заменили твердое топливо жидким, и то не везде, некоторые ракеты все еще летают на твердом.
Он не поверил, что находится в космосе, месте, недоступном человеку от природы. Олег представил, как летит среди черной бездны на белом кораблике, похожем на однодневный бумажный оригами рядом с огромной планетой. Он вцепился в кресло и весь задрожал. Это не его место, здесь никому нельзя быть, собрался он сказать.
Но тут на приборной панели загорелась красная лампа, означающая разгерметизацию. Это была одна из немногих лампочек, предназначение которых он знал. Хорошо, что он выучил инструкцию для пассажиров наизусть.
Олег проглотил те слова, что так и не вырвались. Противная сирена прокатилась по всему кораблю: от рубки к техническим отсекам, и еще некоторое время слышались ее отголоски. Олег начал вспоминать инструкцию, мысленно перелистывал страницы учебника в поисках ответа, что предпринимать при потере воздуха.
Кажется, он читал что-то подобное неделю назад. Необходимо надеть скафандр или в редких случаях кислородную маску. «Положись на пилотов, сказал ему психолог на базе. К тебе приставят наиболее опытных космонавтов. Они все сделают за тебя». Олег у него тогда спросил: «А если они задохнутся и я останусь один?» «Не волнуйся, ответил психолог. Скорей всего, ты задохнешься первым». И ткнул его локтем, по-дружески.
Тот из пилотов, что сидел слева, Эрни, отстегнулся и полетел в сторону приборной панели, Петя последовал за ним. Олег только собрался расстегнуть ремни на груди, как Петя прервал его.
Посиди пока, сказал он, и Олег сделал как велено. Пока они нависали над управлением, он невольно каждые несколько секунд скашивался на индикатор на внутренней стороне забрала скафандра. Датчик показывал стандартное, не уменьшающееся давление воздуха.
В тот момент у него перед глазами стоял образ вскрытой консервной банки, которой является космический челнок, потерявший весь кислород.
Пилоты продолжали возиться с пультом, а Олег все сидел, пристегнутый к стартовому сиденью. Они переговаривались на своем, непонятном, языке с большим количеством сокращений и терминов, в разговоре даже промелькнуло слово «жопа», «приподнять жопу» каких-то там петель. Включали и выключали серебристые тумблеры и, казалось, не могут решить возникшую проблему. Он вновь скосился на индикатор и убедился, что давление воздуха снаружи нормальное. Астронавты стали говорить все меньше, а движений делали все больше. Молчание затянулось настолько, что Олегу показалось, будто они общаются телепатически. В возникшей тишине, прерываемой только стуком переключателей, он инстинктивно начал вслушиваться: а не выходит ли воздух из салона? На секунду даже послышалось призрачное шипение, с которым кислород улетает в открытый космос, но он убедил себя, что это воображение.
Коллеги обменялись еще парой фраз, и Эрни первый снял шлем. Наконец Олег смог увидеть его лицо: широкая челюсть, из-за которой голова выглядела как квадрат, короткие черные волосы, мокрые от пота, широкая шея и невероятно грустные глаза, почти скрытые под бровями. Он был похож на дровосека, при взгляде на него Олег автоматически дорисовывал топор в его руках. И еще он понял, что ему нравится этот человек, такому он без сомнений доверил бы свою жизнь. Эрни не был шутником, как Петя, он выглядел как-то совсем обычно, обыкновенный дядька из соседнего дома.
Эрни повертел головой и кивнул второму пилоту. Петя также снял шлем и сделал вид, будто задыхается, театрально закашлял и схватился за горло, после чего они оба рассмеялись. Такая шутка Олегу смешной не показалась.
Индикатор сломался, сказал Петя. Можешь снять шлем.
Олег только протестующе помотал головой, и коллеги снова рассмеялись.
Несколько часов спустя Олег стоял у иллюминатора и смотрел на медленно вращающийся голубой шар Землю. Казалось, будто «Сапсан» завис на месте над ее орбитой, но на самом деле это было не так: он очень медленно удалялся. Достаточно быстро, чтобы преодолеть гравитацию, и достаточно медленно, чтобы движение можно было заметить. Над Атлантическим океаном, чуть ближе к Южной Америке, зависло спиралевидное облако со спокойным, пустым участком в центре. Отсюда, свысока, оно казалось спокойным: такое медлительное, белое, красивое. Внизу же это должен быть мощный шторм с ветрами, способными срывать крыши домов, валить деревья и сбивать с ног людей.
«А ведь наш мир тоже бело-синий», подумал он. Эти два цвета целый день преследовали его и успели надоесть, однако даже они не испортили впечатления от красоты Земли из космоса. Освещенная солнцем, она казалась голубым светильником среди вселенской черноты. Сбоку расположились звезды, точнее, они должны были там быть, но их не было. Солнце отражалось от крыла и слепило глаза, громадная Земля в иллюминаторе висела одна посреди сплошной черноты. Звезд не было, и сколько бы Олег ни всматривался, смог увидеть одну-единственную, тусклую, где-то далеко в стороне, но и та пропала через минуту.
Этот оптический эффект уже давно известен, солнце вне атмосферы светит ярче, и на его фоне крохотные огоньки звезд становятся неразличимы. Этот вид показался Олегу очень неестественным. Будто он смотрит не на то, что создала природа или вселенная, а на искусственный занавес, закрывающий истинную суть вещей. С этими мыслями его встретил нежданный подарок.
Что-то очень громко ударилось о борт. По звуку о размерах Олег судить не мог, ведь в космосе даже песчинка, летящая с огромной скоростью, может продырявить обшивку челнока. Но сам звук был очень громкий. Все трое дружно повернули головы, а Олег оттолкнулся и полетел на этот звук. На нем все еще был надет скафандр, поэтому он решил первым узнать, что же произошло, но это ему не доверили.
Подожди здесь, вновь сказал Петя и сам поплыл в соседний отсек. Когда его ноги скрылись за переборкой, Олег вновь выглянул в иллюминатор и попытался осмотреть корпус челнока с внешней стороны. Он сам не знал, что хотел там увидеть. Может, корявую дыру в корпусе с загнутыми вовнутрь краями или маленькое аккуратное отверстие во внешнем слое обшивки. Но он не заметил ничего: видимая часть корпуса была чиста, на его поверхности можно было рассмотреть смутное отражение Земли.
Неожиданно у Олега появилась мысль, что источником звука мог быть взрыв внутри челнока, а не снаружи. Может быть, лопнула одна из труб вентиляции, водоснабжения, охлаждения или, не дай бог, труба с кислородом или керосином. Вариантов здесь было множество: катастрофа могла прийти откуда угодно. Петя вернулся спустя десять минут; в руках он держал блокнот и что-то в него записывал. Олег хотел спросить, нашел ли он источник шума, но этот вопрос сорвал у него с языка Эрни:
Ну что там?
Петя ответил ему непонимающим взглядом.
Нашел что-нибудь? повторил Эрни.
Что? переспросил Петя.
Эрни почесал голову и сам отправился на разведку.
Тем временем Олег решил расспросить пилота по поводу шума.
Ты проверил, что за хлопок там произошел? спросил он. Молчание. Петя уставился в блокнот и, казалось, пропустил вопрос мимо ушей. Петя?
М?
Ты нашел, что за взрыв там был? Снова полное игнорирование. Ты меня слышишь?
Да.
Ты проверил источник шума? спросил Олег, и тот кивнул после паузы. И что ты увидел?
Петр снова кивнул, продолжая записывать что-то в блокнот. Он был похож на человека, который раздумывает над чем-то очень важным, но кто-то назойливый не дает ему сосредоточиться. Олег решил не приставать. Беседа закончилась тем, что Петя продолжил что-то записывать в блокноте, но потом, словно забыв, что хотел написать, улетел в соседний отсек с задумчивым видом.
Наверное, заметил необычные показания приборов и не может понять, что они означают, подумал Олег. Он проверил показания приборов на панели, убедился, что они отвечают норме, по крайней мере те, с которыми он знаком, кроме датчика разгерметизации, конечно, по какой-то неизвестной причине тот продолжал гореть. Эрни еще не было, Олег подлетел обратно к иллюминатору, чтобы вновь взглянуть на Землю. Она все так же встретила его своей бело-голубой красотой, но было в открывшемся виде нечто новое. Ему показалось, будто окружающая космическая чернота стала чуть-чуть светлее, стала не черной, а скорее темно-серой. Звезд по-прежнему не было видно, поэтому странный цвет окружающего пространства создал эффект нереальности, словно Олег находится не в космическом челноке, а в кинотеатре на Земле.
Вскоре вернулся Эрни. В отличие от Пети он отсутствовал намного дольше, и первоначально это показалось Олегу хорошим знаком. Однако его задумчивый вид поставил его в тупик. Эрни вернулся такой же угрюмый, как и Петя: на своей волне, не обращая на него внимания. В руках он держал бутылку с водой, и по всему было видно, что возвращается он не с разведывательного поиска, а с перекуса.
Что там был за шум? спросил Олег у него. Что ты нашел?
Эрни некоторое время не отвечал, потом скосился на него, будто не сразу понял, что Олег обращается к нему. Попросил повторить вопрос, но тут же улетел в соседний отсек и не стал его слушать.
В недоумении Олег сам отправился на разведку. В соседних отсеках никаких поломок он не нашел, да и не могло быть: сломайся тут что-нибудь, и приборная панель забьет тревогу. А если что-то ударилось снаружи об обшивку, то оно никак не попадет во внутреннее пространство корабля. Многослойной броне «Сапсана» мелкие камешки не помеха, а более крупные валуны, наоборот, не проделают отверстие в челноке, а разорвут его на куски. Олег решил осмотреть корпус снаружи целиком, насколько хватит обзора из иллюминаторов.
Ему повезло, и он с первого раза нашел источник шума: прямо за стеклом на уровне нижнего отсека он увидел что-то непонятное. Круглый черный шар, прикрепленный к внешней обшивке корпуса. Он резко контрастировал с белой поверхностью и появился он явно после взлета. Да и вид у него был неестественно инородный. Не могли инженеры прикрепить к боку такой непропорционально выпирающий предмет. На черной матовой поверхности ничего не отражалось. Шар походил на неизвестный человеческий спутник.
Олег снял перчатку, протянул к нему руку и тут же в голове у него что-то щелкнуло. Ему показалось, будто кто-то открыл у него в черепе крышку, вставил в отверстие шланг и налил рядом с мозгом теплой воды. И стало сразу так приятно, все волнения унеслись прочь. Все тело неожиданно согрелось, ощущение невесомости создало впечатление, что он лежит в ванной и единственное, что ему сейчас надо делать, это расслабляться.
Олег посмотрел на свою протянутую руку и подумал о том, какая грубая на ней кожа. Всю жизнь, сколько он себя помнит у него руки были твердые, как наждачная бумага, и кремы никакие не помогали. Еще когда он служил в Германии в радиовойсках, им выдавали в месяц по два тюбика, один с защитным кремом, другой увлажняющий. Он всегда их путал, потому что эффект у них был одинаковый: несколько минут приятного запаха и один час бархатистой кожи, после чего руки снова грубели. Чтобы постоянно поддерживать их в хорошей форме, пришлось бы регулярно, раз в час, смазывать их кремом. Так никаких тюбиков не наберешься.
«Что это? Приступ?»
Вот у Пети мягкие руки. Может быть, потому, что он блондин, а у блондинов какие-то особенные отношения с солнцем.
Олег медленно поплыл в сторону Пети, спросить, нет ли у него крема. Сейчас, когда у него много времени, он решил, что самое подходящее занятие для него это придать своим рукам надлежащее состояние. Он передвигался с помощью ног, упираясь в стены, поклажу и перегородки, руки он держал сведенными и без перерыва массировал кожу на ладонях.
Петю он нашел на верхней палубе рядом с пассажирами. Тот бил кулаком по головам манекенов с видом крайнего удовольствия. Лицо его стало красным от усилий, а дыхание сбилось.
Ты что делаешь? спросил Олег.
Балуюсь.
А мне можно?
Да.
Олег подплыл к ближайшему манекену и занес руку, чтобы ударить, но тот был так похож на человека, что у него сердце защемило. Он разжал кулак и опустил руку. Ему вдруг стало жалко манекенов, которых бьет Петя.
Зачем ты это делаешь?
У них в головах фиксаторы перегрузок. Хочу разыграть инженеров внизу, пусть думают, что же там происходило с манекенами, отчего возникли такие перегрузки.
Я тебя хотел спросить о чем-то, припомнил Олег.
О чем?
Я не помню, забыл. Может быть, ты знаешь, о чем я хотел спросить?
О том, как делают кленовый сироп? предположил Петя.
Не знаю, может, и про это. А как его делают?
Я тоже не знаю. Наверняка из клена.
Ну да, логично.
«Точно приступ!» прорвался издалека тихий голос.
А Эрни знает, из чего делают кленовый сироп? спросил Олег.
Не уверен. Он не из тех, кто знает все на свете.
А из каких?
Из тех, кто все умеет.
Если он умеет все на свете, значит, он умеет делать кленовый сироп, заключил Олег. Поэтому знать все на свете и уметь все на свете почти одно и то же.
Да, иди у него и спроси. Если узнаешь, обязательно сообщи мне, этот вопрос надо решить немедленно.
Олег отправился искать Эрни, а Петя остался бить манекенов. Никогда в жизни Олег не чувствовал себя так уютно, он словно отсек от себя все лишнее и стал чистым духовно и физически. Пузо по-прежнему было при нем, но даже оно, казалось, дополняет его, и он бы был совсем другим, неполноценным, если бы лишился его. В этот момент Олег оказался так близко к нирване, что продлись момент чуть больше, и он смог бы считать себя очередным Буддой.
«Борись!»