Верно, согласился Фламель. Если людям все говорить, они ничего не узнают сами.
Он сказал, что вы выкрали из Лувра «Книгу Авраама».
Николя сделал десять шагов, а потом кивнул.
Наверное, это тоже правда, ответил он, хотя все было не совсем так, как он тебе мог обрисовать. Собственно говоря, в семнадцатом веке книга на какое-то время попала в руки кардинала Ришелье.
Джош потряс головой.
А это кто?
Ты что, никогда не читал «Трех мушкетеров»? с изумлением спросил Фламель.
Нет. Даже фильм не видел.
Фламель сокрушенно покачал головой.
У меня в магазине есть экземпляр начал он и замолчал.
Когда в четверг они покидали «Книжную лавку», она лежала в руинах.
Ришелье упоминается в книге Дюма. И в фильме тоже. Это реальный человек, его называли «красным кардиналом», потому что он носил красные одежды, объяснил алхимик. Ришелье служил главным министром короля Людовика Тринадцатого, но по сути самолично управлял страной. В тысяча шестьсот тридцать втором году Ди удалось поймать нас с Перенель в ловушку в старом городе. Его нелюди-агенты окружили нас. У нас под ногами были упыри, в воздухе летали вороны, а по улицам за нами гонялись баобхан-ситы.Николя содрогнулся от ужаса, вспомнив то время, и оглянулся, словно ожидая увидеть кого-то из этих чудовищ. Я начинал уже подумывать об уничтожении Кодекса, потому что не собирался отдавать его в руки Ди. А потом Перенель предложила выходспрятать книгу на самом видном месте. Все гениальное просто!
И что вы сделали? спросил Джош, заинтересовавшись.
Фламель сверкнул белыми зубами.
Попросил аудиенции у кардинала Ришелье и подарил ему книгу.
Вы подарили книгу ему? А он знал, что это такое?
Конечно знал. «Книга Авраама» всем известна, Джош. Точнее сказать, печально известна. Когда выйдешь в Интернет в следующий раз, проверь.
А кардинал знал, кто вы такой? спросил Джош.
В изложении Фламеля вся история представала столь ясной, что просто не верилось. Но тут Джош вспомнил, как убедительно говорил о том же самом Ди в Оджаи.
Фламель улыбнулся.
Кардинал Ришелье верил, будто я один из потомков Николя Фламеля. Итак, мы подарили ему «Книгу Авраама», а он отправил ее в свою библиотеку, Николя усмехнулся. Самое безопасное место во Франции.
Джош нахмурился.
Но когда он заглянул в нее, разве он не увидел, что буквы шевелятся?
Перенель наложила на него чары. Это особенное заклинание, удивительно простое, хотя мне оно никогда не удавалось. Когда кардинал посмотрел в книгу, он увидел то, что ожидал увидеть: страницы, исписанные витиеватым греческим и арамейским письмом.
Ди поймал вас тогда?
Почти. Мы уплыли на лодке по Сене. Сам Ди стоял на Новом мосту с дюжиной мушкетеров, и они стреляли нам вслед. И промазали. Вот говорят: мушкетеры, мушкетеры А стрелять-то они и не умели. Через несколько недель мы с Перенель вернулись в Париж, проникли в библиотеку и выкрали книгу. Так что, наверное, Ди прав, заключил он. Я вор.
Джош продолжал идти молча. Он не знал, чему верить. Очень хотелось поверить Фламелю. Пока мальчик работал с этим человеком в книжном магазине, он привык к нему и зауважал. Очень хотел ему доверять. И все же не мог простить ему того, что он подверг Софи опасности.
Фламель огляделся по сторонам, положил руку на плечо Джоша и повел его мимо скопившихся машин через улицу Дюнкерк.
Это на случай, если за нами следят, еле шевеля губами, произнес он, когда они ринулись через утренний поток машин.
Едва они перешли дорогу, Джош стряхнул руку Николя с плеча.
То, что рассказывал Ди, звучало убедительно, возобновил он разговор.
Не сомневаюсь, усмехнулся Фламель. Доктор Джон Ди много чего попробовал за свою долгую и насыщенную жизнь. Он был магом и математиком, алхимиком и шпионом. Но позволь сказать вот что: Ди всегда оставался негодяем и лжецом. Мастер лжи и недосказанностей, он практиковал и совершенствовал свое мастерство в самые опасные времена, в эпоху Елизаветы. И знает, что лучшая ложьэто ложь, завязанная на правде. Он помолчал, шаря глазами по толпе, проносящейся мимо. Что еще он сказал тебе?
Джош не сразу решился ответить. Ему не хотелось рассказывать все подробности разговора с Ди, но потом он понял, что и так сказал много.
Что вы использовали заклинания в Кодексе только ради своей выгоды.
Николя кивнул.
Справедливо. Я использую заклинание бессмертия, чтобы продлить нашу с Перенель жизнь, это правда. Использую формулу философского камня, чтобы превращать обычный металл в золото, а угольв алмазы. На продаже книг особо не заработаешь. Но мы не алчные и обходимся малым.
Джош обогнал Фламеля и повернулся к нему лицом.
Дело не в деньгах! Вы столько могли бы сделать при помощи этой книги! Ди сказал, что благодаря ей можно превратить мир в рай, излечить все болезни, даже восстановить природу!
У него в голове не укладывалось, что кто-то не желает использовать такие возможности.
Фламель остановился и наклонил голову так, что их глаза оказались почти на одном уровне.
Да, в книге есть заклинания, которые сделали бы это и даже больше, серьезно проговорил он. Я видел заклинания, которые могут превратить мир в прах или заставить пустыни благоухать. Но, Джош, даже если бы я сотворил такое волшебствона что не способен, материал, собранный в Книге, мне не принадлежит и я не могу им распоряжаться.
Блеклые глаза Фламеля впились в глаза Джоша, и мальчик поверил, что алхимик говорит правду.
Мы с Перенель только хранители книги. Мы оберегаем ее, пока не сможем передать в руки законных владельцев. Вот они-то точно будут знать, как ею распорядиться.
Кто ее законные владельцы? Где они?
Николя Фламель опустил руки на плечи Джоша и заглянул в его голубые глаза.
Вообще-то я надеялся, сказал он очень тихо, что это можете быть вы с Софи. Собственно говоря, я поставил всемою жизнь, жизнь Перенель, существование всего человечествана маленькую надежду, что ими окажетесь вы.
Стоя там, на улице Дюнкерк, глядя в глаза алхимика и читая в них правду, Джош вдруг почувствовал, как люди вокруг словно испаряются и они двое остаются совсем одни на улице. Мальчик сглотнул.
И вы в это верите?
Всем сердцем, просто ответил Фламель. Все, что я делал, я делал, желая защитить тебя и Софи, подготовить к грядущему. Ты должен верить мне, Джош. Должен. Я знаю, ты злишься из-за того, что случилось с Софи, но я бы ни за что не допустил, чтобы ей причинили вред.
Она могла умереть или впасть в кому, пробормотал Джош.
Фламель покачал головой.
Если бы оказалась обычным человеком. Но я знал, что она необычная. И ты тоже.
Потому что у нас такие ауры? спросил Джош, стараясь узнать как можно больше.
Потому что выте самые близнецы из пророчества.
А что, если вы ошибаетесь? Вы думали о такой возможности?
Тогда темные старейшины вернутся.
И что, неужели это так плохо? вслух подумал Джош.
Николя хотел было ответить, но тут же крепко сжал губы, словно заталкивая назад в горло свои слова. И все же Джош успел заметить, как он на миг разозлился. Наконец Николя выдавил из себя улыбку и осторожно развернул Джоша лицом к улице.
Что ты видишь? спросил он.
Джош пожал плечами.
Ничего кроме кучки людей, спешащих на работу. И полицейских, которые ищут нас.
Николя схватил его за плечо и повел дальше по улице.
Не думай о них как о кучке людей, резко сказал он. Именно так видят человечество Ди и ему подобные. Они зовут их людишками. А я вижу личностей с их проблемами и заботами, семьями и любимыми, друзьями и коллегами. Я вижу людей.
Джош покачал головой.
Не понимаю
Ди и старейшины, которым он служит, смотрят на людей и видят только рабов. Он помолчал и тихо добавил:Или мясо.
Глава 13
Распластавшись на спине, Перенель Фламель смотрела в грязный каменный потолок, нависающий над головой, и размышляла, сколько других пленников Алькатраса делали то же самое. Сколько несчастных узников разглядывали трещины в камне, угадывали фигуры в черных пятнах, воображали картинки в бурой сырости? Почти все, наверное.
А сколькие из них слышали голоса? Вероятно, многим пленникам мерещилось, будто они слышат звуки во мракешепот, приглушенные голоса, но если они не обладали даром, как Перенель, все это происходило только в их воображении.
А вот Перенель слышала голоса призраков Алькатраса.
Напрягая слух, она могла различить сотни голосов, а может, даже тысячи. Мужчины, женщины и дети шумели и кричали, бормотали и плакали, звали потерянных дорогих людей, вновь и вновь повторяли собственное имя, заявляли о своей невиновности, проклинали тюремщиков. Перенель нахмурилась: не они были нужны ей.
Позволив голосам нахлынуть на нее, она выискивала среди них один-единственный, который звучал громче остальных. Сильный и уверенный, он прорывался сквозь лепет, и Перенель начала сосредоточиваться на нем, вслушиваясь в слова и пытаясь определить язык.
Это мой остров.
Мужчина говорил на испанском с устаревшим акцентом. Впившись в потолок взглядом, Перенель отгородилась от остальных голосов.
Кто ты?
В холодной сырой тюрьме ее слова вырвались изо рта вместе с паром, и тысячи призраков затихли.
Последовала долгая пауза, словно призрак удивился, что с ним заговорили. Наконец он гордо ответил:
Я был первым европейцем, заплывшим в эту бухту. Я первый нашел этот остров.
Прямо у нее над головой стал проявляться силуэт, в трещинах и паутинах возникли грубые черты лица, а черная влага и зеленый мох придали образу законченность.
Я назвал это место la Isla de los Alcatraces.
То есть остров Пеликанов, прошептала Перенель.
Лицо на потолке на миг обрело форму. Это оказался красивый мужчина с продолговатым худым лицом и темными глазами. В глазах появились капельки воды, и он моргнул.
Кто ты? спросила Перенель.
Меня зовут Хуан Мануэль де Айяла. Я открыл Алькатрас.
Снаружи темницы щелкнули клыки, и в коридоре пахнуло змеей и гнилым мясом. Перенель молчала, пока запах и шаги не исчезли, а потом снова посмотрела на потолок. Очертания лица стали отчетливее, трещины на камне превратились в глубокие морщины на лице. Это было лицо моряка, с морщинами вокруг глаз от постоянно прищуренного взгляда, устремленного навстречу новым горизонтам.
Почему ты здесь? вслух спросила она. Ты умер тут?
Нет. Узкие губы изогнулись в улыбке. Я вернулся, потому что полюбил это место с того самого момента, как увидел его. Это было в год Господа нашего тысяча семьсот семьдесят пятый, и я плыл на хорошем корабле «Сан-Карлос». Я помню, что это был август, пятое число.
Перенель кивнула. Ей и раньше встречались призраки вроде Айялы. Мужчины и женщины, которых так привлекало какое-то место, что они отправлялись туда вновь и вновь во снах, а когда они умирали, их дух возвращался, чтобы стать призраком-хранителем.
Уже много поколений я слежу за этим островом. И всегда буду следить.
Перенель пристально посмотрела на него.
Тебе, наверное, грустно было видеть, как прекрасный остров превратился в место боли и страданий, осторожно сказала она.
Губы дрогнули, и из глаза упала капелька, брызнув на щеку Перенель.
Смутные дни, печальные дни но, к счастью, они позади.
Губы призрака шевелились, и слова шепотом звучали в голове Перенель.
В тюрьму Алькатрас не заключали людей с тысяча девятьсот шестьдесят третьего года, и с тысяча девятьсот семьдесят первого здесь спокойно.
Но теперь на твоем любимом острове новый пленник, ровным голосом произнесла Перенель. И его стережет охранник, каких не видывал этот остров.
Лицо на потолке изменилось, и влажные глаза сощурились.
Кто этот пленник? Ты?
Меня держат здесь против моей воли, сказала Перенель. Япоследний пленник Алькатраса, и меня сторожит не человек, а сфинкс.
Нет!
Сам убедись!
Штукатурка затрещала, и на лицо Перенель посыпалась сырая пыль. Когда она снова открыла глаза, лицо на потолке исчезло, оставив лишь едва заметный след. Перенель невольно улыбнулась.
Отчего тебе так весело, человек? раздался не голос, а шипение на языке, который возник задолго до человечества.
Быстро усевшись, Перенель сосредоточилась на чудовище, стоящем в коридоре всего в двух метрах от нее.
Многие поколения людей пытались запечатлеть образ этого существа на стенах пещер и на глиняной посуде, высечь его в камне, воспроизвести его облик на пергаменте. И никто даже близко не смог передать весь ужас, который исходит от настоящего сфинкса.
У него тело огромного мускулистого льва в шрамах и порезах, как напоминание о старых ранах. Два орлиных крыла из грязных и порванных перьев виднеются за могучими плечами, сложенные вдоль спины. А на плечахмаленькая, почти изящная голова прекрасной молодой женщины.
Сфинкс подошел вплотную к тюремной решетке, и из его пасти выскочил раздвоенный черный язычок.
У тебя нет причин улыбаться, человек. Я узнал, что твой муж и воительница в Париже и они окружены со всех сторон. Их скоро схватят, и на этот раз доктор Ди постарается, чтобы они никуда не убежали. Насколько мне известно, старейшины дали доктору разрешение покончить с легендарным алхимиком.
У Перенель екнуло сердце. Многие века темные старейшины стремились поймать Николя и Перенель живыми. И если сфинкс говорит правду, если теперь они готовы убить Николя, то все изменилось.
Николя сумеет убежать, уверенно произнесла она.
Только не на этот раз. Сфинкс размахивал львиным хвостом, поднимая клубы пыли. Париж принадлежит итальянцу Макиавелли, и скоро к нему присоединится английский волшебник. Алхимик не сможет убежать от обоих.
А дети? спросила Перенель, настороженно прищурившись.
Если с Николя и детьми что-то случится
Сфинкс зашевелил крыльями, и в воздухе пахнуло чем-то мерзким.
Ди верит, будто дети обладают силой, что они и есть те самые близнецы из пророчества. Он также верит, что их можно переманить на нашу сторону и они не станут ходить по пятам за каким-то старым книготорговцем. Сфинкс издал долгий прерывистый вздох. Но если они откажутся перейти к намтоже пострадают.
А что будет со мной?
Сфинкс открыл свой прелестный ротик и продемонстрировал ряд хищных острых зубов. Длинный черный язык сверкнул в воздухе.
А тебя, моя волшебница, прошипел он, старейшины отдали мне в качестве подарка за тысячелетнюю службу. Когда твоего мужа схватят и убьют, мне разрешат съесть твои воспоминания. Вот это будет пир! Я стану смаковать каждый кусочек. А когда закончу с тобой, ты забудешь все, даже собственное имя.
Сфинкс рассмеялся, и его шипящий глумливый смех эхом разлетелся вдоль голых каменных стен.
А потом где-то захлопнулась дверь клетки.
Внезапный звук застал сфинкса врасплох, и он замолчал. Повернув маленькую головку, он выпустил язык и попробовал воздух.
Захлопнулась еще одна дверь.
А потом еще одна.
И еще.
Сфинкс отскочил назад и принялся скрести когтями пол.
Кто здесь?
Его визгливый голос эхом раскатился в пустом сыром коридоре.
И вдруг двери всех темниц на верхней галерее загремели и по очереди захлопнулись. От грохота по инерции завибрировала вся тюрьма, и с потолка посыпалась пыль.
Оскалив зубы, сфинкс прыгал из стороны в сторону, пытаясь определить источник шума.
С ледяной улыбкой Перенель поместила ноги обратно на скамью, улеглась и подложила под голову переплетенные руки. Остров Алькатрас принадлежит Хуану Мануэлю де Айяла, и, похоже, он решил заявить о своих правах. Перенель слышала, как лязгают двери, стучит дерево и грохочут стены. Она поняла, что Айяла превратился в полтергейста.
В шумного призрака.
Она также поняла, что задумал Айяла. Сфинкс питался магической энергией Перенель. Полтергейсту требовалось ненадолго отвлечь чудовище от клетки, чтобы силы Перенель начали восстанавливаться. Подняв левую руку, женщина сосредоточилась. Между пальцев сверкнула крошечная искорка и погасла.
Скоро.
Очень скоро.
Волшебница сжала ладонь в кулак. Когда силы вернутся к ней, она обрушит на сфинкса весь Алькатрас.
Глава 14
Потрясающе изящная Эйфелева башня возвышалась над головой Джоша более чем на триста метров. Как-то в школе ему дали задание составить список десяти чудес света. Железная башня стояла под номером два в его списке, и он всегда обещал себе, что когда-нибудь съездит посмотреть на нее.