Конечно!
Эх, жалко, что в Америке, здесь бы я ей в два счета сняла Ирина задумалась, возведя глаза к потолку, отметив машинально, что побелка потемнела и скоро потребует ремонта. Значит, так. Пойди в церковь, возьми три свечки
Стол вздрогнул под руками. Покачнулся череп. Дернулся язычок свечи. Форточку неплотно заперла, обреченно подумала Ира. Сейчас распахнется, да как дунет
Она потрясла головой. В ушах гудело, и гул нарастал; Ира с беспокойством коснулась ушей кончиками пальцев.
Давление? Перемена погоды?
Что это? спросила она, хмурясь. Слышишь?
Нет, с внезапной робостью отозвалась клиентка. А что?
Гудит
Землетрясение? Вот еще
ИРА ИРА ИРА ИРА ИРА
Ведьма подпрыгнула на стуле и сильнее потерла уши:
И сейчас не слыши те?
Клиентка смотрела с недоумением. Тем временем низкий чужой голос повторял и повторял имя ведьмы, и тонкий звук «и» звучал в его исполнении басовитым ревом.
Стол трясся, и череп неудержимо ехал к его краю. Огонек свечи запрыгал и погас. Ирина вскочила, опрокинув стул; длинная боль прошла вдоль позвоночника, растеклась по рукам и ногам. Никогда в жизни она не знала таких судорог, никогда ее так не корчило.
ИРА! ИРА!
Нет! завопила она, в панике позабыв, что должна иметь власть над демонами. Изыди! Нет! Мамочки! Помогите!
Никто не помог. Ирина рухнула на пол, ухватилась за край скатерти, будто пытаясь за него удержаться. Мимо лица пробежали пыльные сапожки на сбитых каблуках, хлопнула дверь, и клиентки след простыл; Ира корчилась, стуча пятками по паркету, правая туфля слетела с ноги. Череп свалился с края стола, стукнул по лбу и упрыгал в темный угол.
Помо
И все закончилось внезапно. Стих гул. Прекратились судороги. Распахнулась дверь, заглянула Вика:
Чего она Что с тобой?!
Ирина села. Руки тряслись. Спину заливал пот, губы показались чужими, когда Ира с усилием растянула их к ушам:
Посмотри у меня улыбка не кривая?
Это что, улыбка?!
Это тест на инсульт, простонала Ира. А руки
С трудом поднявшись, она вытянула руки перед собой. Ладони подрагивали. Ведьма закрыла глаза и дотянулась пальцем до кончика носа.
Что с тобой? Вика помогла ей подняться, усадила на стул. Она тебя что, по голове стукнула?
Нет, Ира потерла лоб. Это череп
Что у тебя с черепом?
Не у меня! Это череп со стола упал
Она глубоко вздохнула. И еще раз. И еще.
Попустило, сказала наконец. Такой, знаешь, приступ Завари мне чая, хорошо?
Вика испытующе ее оглядела. Оттянула веко. Потрогала лоб. Вышла; Ирина открыла форточку, прошлась по комнате, с удовольствием замечая, что головокружение прошло, что в ушах не звенит, что руки трясутся все меньше. Подобрала слетевшую туфлю; потом открыла шкаф, замаскированный черной тканью, вытащила сумку, из сумки косметичку, раскрыла пудреницу
Сперва она увидела красную шишку у себя на лбу, бледное лицо, съехавшую косынку; потом, краем глаза, она увидела в углу комнаты, у самой двери, нечто такое, отчего волосы под косынкой встали дыбом.
А-а!
Пудреница со звоном грянулась об пол. Разлетелись осколки пудры, пополам треснуло зеркальце. Ирина в ужасе огляделась; того, что померещилось ей в отражении, в комнате не было и быть не могло. Это глюки, это морок, это
Сумка соскользнула с края стола. Выкатился зонтик, вывалился блокнот, запрыгала по паркету ручка. Ирины руки, сами по себе, вытянулись вперед и тут же судорожно прижались к груди; она попыталась закричать и поняла, что онемела, что язык провалился, что в горлебездонная воронка.
Ее руки, будто чужие, будто на тростях, будто по принуждению потянулись к ручке. Она, правша, схватила ручку левой рукой и поползла, как нищая, как калека, на коленях поползла через комнатук открывшемуся на чистой странице блокноту
«Ира ты попала»
Лезущими из орбит глазами она смотрела, как ее левая рука выводит неровную строчку из трех повторяющихся слов: «Ира ты попала Ира ты попала».
Правой рукой она перехватила левую. Рывком оторвала от бумаги, затрясла, надеясь вытряхнуть ручку; тщетно. Сведенная судорогой, корявая, как птичья лапа, левая рука желала писать, и левая рука победила.
«Слушай меня дрянь подчиняйся или будет хуже».
Вошла Викаи отшатнулась в ужасе.
Скорую! сумела выдавить Ира. Ско
И закашлялась.
* * *
«Скорая» приехала на удивление быстровидимо, Вика по телефону красноречиво описала состояние больной. Машина остановилась перед подъездом с двумя вывесками: направо«Нотариус Попова А. Н.». Налево«Ведьма и целительница Ирина».
Врач, серьезный мужчина лет сорока, был исключительно неприветлив. Иринин диплом ведьмы, череп, бережно водруженный обратно на стол, и прочие атрибуты профессии раздражали его неимоверно. Выслушав сбивчивый рассказ Ирины, он сквозь зубы велел сестре измерить давление, не стал слушать лепета пациентки о том, что она гипотоник, и велел обратиться к специалисту:
К неврологу. Или психиатру. Это у вас, похоже, профессиональное!
Ирина, измученная и чуть живая, не слышала диалога врача и пожилой сестры в отъезжающей от подъезда машины:
Что ты так на нее окрысился?
У меня теща лечится у такой же ведьмы от рака желудка. Уже пять лет. Хорошо, что у нее нет рака, а если бы был?!
* * *
В последний раз она была в церкви полгода назадженился троюродный племянник, и его мамаша пригласила на венчание всех родственников, по списку. Свадьба была из тех, которым места мало; во всяком случае, в церкви толпились, как в автобусе.
Сегодня людей почти не было. В полумраке горели свечи.
Она вошла и остановилась на пороге; подумав, перекрестилась. Прислушалась к себе; ничего.
Осмелев, подошла ближе к алтарю. Перекрестилась снова. Купила десять восковых свечей, самых тонких, и расставила перед иконами, всякий раз истово крестясь и глубоко вдыхая запах ладана.
Ничего не происходило.
Если бы это был бес, размышляла она с опаской, или демон, он бы мне в храм не позволил бы даже войти. Меня начало бы снова корчить, мучить А я в храме, крещусь, ставлю свечи, и никаких припадков!
Мне надо к неврологу, а не к батюшке. Какие бесы? Какие демоны?! Это профессиональное, доктор прав, но в не в том смысле, что я ведьма, в том, что я сама себя случайно загипнотизировала. Завтра же запишусь на прием А как с Египтом? Лететь, нет? С одной стороны, отдых мне нужен
Она еще раз механически перекрестилась на икону.
Отдых нужен, но что, если меня прихватит в самолете?! Нет, надо сначала поставить диагноз, получить лечение
Она воткнула горящую свечку в металлический держатель. Перекрестилась три раза. Вздохнула с облегчением.
Вышла на свежий воздух, непрерывно крестясь и улыбаясь. Щедро раздала милостыню.
Старушки глядели на нее, как на святую.
* * *
Она жила одна, квартиру снимала, готовила редко. А сегодня аппетит и вовсе пропал; Ирина вытащила из холодильника замороженную стопку сырников, поглядела на нее, спрятала обратно. Достала пачку кефира, заварила чай и улеглась перед телевизором.
Сперва увлеклась сериалом. А потом потихоньку стала засыпать.
Слипались глаза. Надо было встать, умыться, переодеться, намазать лицо кремом, расстелить постель; она лежала, понимая, что не встанет сейчас. Наконец-то отпустила нервная дрожь, наконец-то хорошо, так спокойно Вот только что-то дребезжит в телевизоре
Не просыпаясь, она дотянулась до пульта. Нажала на красную кнопку; перестали бормотать дикторы новостей. Но дребезжание продолжалось; Ирина не сразу поняла, что дребезжат тарелки на кухне.
Она приподнялась на локте.
Бом, сказали антикварные часы с боем. Бом, бом, бом; неужели уже двенадцать?!
На кухне звонко разбился фарфор.
Первым делом она перекрестилась. И еще раз; встала, сунула ноги в тапочки Включила верхний свет в комнате, потом в прихожей, потом в кухне.
Потом, затаив дыхание, заглянула внутрь. Весь пол кухни был усыпан осколками. Плотно задернутые шторы матово поблескивали. На полке тикали часы и тоже показывали двенадцать.
Медленно ступая, прислушиваясь к тишине, Ирина прошла в ванную. Сперва включила свет; потом рывком открыла дверь. Никого; Ирина вошла и остановилась перед зеркалом.
И почти сразу увидела его.
Обернулась; его не было. Снова посмотрела в зеркало; он шагнул из глубины:
Я предупреждал, что будет хуже?
Там, в зеркале, в зазеркалье, этот незнакомый и страшный человек взял за голову отражение Ириныи она почувствовала, как чужие руки впиваются ей в волосы. Он сильно, грубо толкнул ее, ударил лбом о зеркало; посыпались осколки, полилась кровь, но зеркало, рассыпавшись, перестало отражать ванную, и исчез зазеркальный демон.
Капая кровью, она бросилась прочь из ванной. Кинулась к входной дверино замок заклинило; она сорвала телефонную трубкуно трубка молчала. Она схватила мобильниктот вырвался из рук, будто живой, упал на пол и развалился. Улетел под диван аккумулятор.
Замигал торшербудто ветром раскачивало далекие провода. Включился и выключился телевизор. Ирина бросилась к окну, распахнулавосьмой этаж
За спиной, в комнате, антикварные часы начали бить невпопад.
* * *
К семи утра порез на ее лбу давно затянулся.
Она сидела, скрючившись, перед журнальным столом, и перед ней, и на полу, и по всей комнате валялись листы бумаги: страницы блокнота, чеки из магазина, рекламные проспекты, салфетки, весь бумажный мусор, который только был в квартире, пошел теперь в дело. Ирина сидела и писала, не останавливаясь, левой рукой: «Делай, как я скажу». «Слушай меня не пытайся сопротивляться». «Ты шарлатанка обманщица дрянь».
В ручке закончилась паста. Ирина писала без пасты, выдавливала на глянцевой рекламной открытке, поперек девушки на серфере, поперек парня на скейтборде: «Только попробуй вякнуть кому-то». «Только попробуй кому-то сказать».
А он сидел в кресле напротив, и уже не нужно было зеркала, чтобы его видеть. Худощавый, желчный, в сером костюме с галстуком, безжалостный, как тесак.
За окнами светало. Часы пробили семь; когда Ирина окончательно уверилась, что умерла и попала в ад, он впервые за много часов заговорил:
Доступно, сволочь? Все поняла?
Ирина часто задышала:
Поняла Пожалуйста, отпустите меня я все поняла
Она с новым ужасом поняла, что не может даже разрыдаться.
Я больше не буду! вырвалось у нее, откуда-то из детских еще, из давних страшных воспоминаний.
Чего ты не будешь? спросил палач в сером костюме.
Ничего! она попыталась перекреститься, но не смогла. Я буду асфальт класть. Я буду шпалы носить. Я буду всегда пост соблюдать Я
В отчаянии она готова была пообещать, что уйдет в монастырь, но демон в сером уронил, будто сплюнул:
Заткнись.
И она замолчала, будто ей в самом деле заткнули рот.
Ты будешь делать, что я скажу, с первого раза и моментально, сказал сидящий в кресле. Да или нет?
Да, простонала Ира.
Ручка вывалилась наконец-то из ее левой руки. Рука повисла, будто перебитая обухом.
Приведи себя в порядок, брезгливо сказал демон в сером. Лицо напудри и заклей пластырем. Оденься. На все тебе полчаса, и попробуй опоздать хоть на секунду.
* * *
В семь сорок пять она была готова. Тональный крем, макияж, аккуратный пластырь на месте пореза; полностью одетая и причесанная, она стояла посреди комнаты, в ужасе глядя на пустое кресло.
Медленно ползла минутная стрелка. За окном продолжалось утро: торопились дети в школу, разъезжались ночевавшие у подъезда машины. Пенсионеры выходили гулять с собачками, мамашис маленькими детьми; часы пробили восемь. Кресло пустовало, в комнате было тихо и спокойно.
Она ждала.
Потом, не выдержав, вытащила из сумки новую пудреницу, купленную вчера вместо разбитой. Поднесла зеркальце к глазам; оглядела отражение комнаты. Но отраженная комната тоже была пуста. Исписанные бумажки, разлетевшиеся по углам, придавали ей дикий вид.
Ирина подняла с пола свой мобильник. Нащупала под диваном отлетевший аккумулятор; каждую секунду она замирала, прислушивалась и оглядывалась, но ничего не происходило. Под окнами курлыкала сигнализация, и привычный звук гнал злые тени надежнее, чем петушиный крик.
Сжимая в руках разобранный телефон, Ирина вышла в прихожую. Тут тоже было зеркало, и никто, кроме Ирины, не отражался в нем.
Обмирая, она взялась за ручку двери. И дверь открылась!
Задержав дыхание, Ирина скользнула наружу. Захлопнула дверь; опрометью, как сумасшедшая, кинулась вон из дома.
Соседи оборачивались на нее, когда она, задыхаясь и ни с кем не здороваясь, неслась через двор, не разбирая газонов и луж. Едва добежав до дороги, она удачно тормознула машину; плюхнулась на потертое сидение, хлопнула дверцей:
Поехали!
Куда? удивился водитель, чернявый мужчина лет тридцати.
Поехали, потом скажу!
Машина влилась в поток транспорта. Ирина несколько минут сидела, закусив губу, прислушиваясь; потом трясущимися руками собрала телефон: вложила аккумулятор, защелкнула крышку.
Вика?
Сонное «привет», прозвучавшее на том конце связи, показалось Ирине сладким, как ангельское пение.
Викуся! Зайди в Интернет скорее посмотри мне нужна консультация психиатра! Срочно!
Водитель вытаращил глаза. Посмотрел на Иринуи сразу опять на дорогу; чуть не врезался в проезжавшую мимо крутую тачку.
Лучше знакомого доктора, бормотала Ирина, а если знакомого нет, то любого Нет, не булимия! Не депрессия! Дай мне номер, я сама все объясню!
Вика, человек собранный и четкий, через тридцать секунд продиктовала телефонный номер. Ирина набрала его, промахиваясь мимо клавиш; ответил мужской голос, низкий, уверенный и спокойной.
Мне срочно нужна помощь, торопливо начала Ирина. У меня бред, видения. Я сама себя калечу, и
В широком водительском зеркале отражался пассажир на заднем сидении. Мрачный, желчный, в сером костюме; Ирина замерла с открытым ртом, прижимая к уху телефон.
Тот, кто сидел сзади, смотрел в зеркалоей в глаза.
Ты его видишь? спросила Ирина водителя.
Тот дико покосился на нее и чуть не врезался в самосвал.
Алло? настаивала трубка. Вы меня слышите? Алло?
Останови! выкрикнула Ирина.
Водитель метнулся к обочине, будто только того и ждал; Ирина вывалилась из машины. Дверца хлопнула один развторого хлопка не было, но тот, в сером костюме, уже стоял рядом, молчаливый и строгий.
Ирина глянула на негои тут же, не размахиваясь, сильно ударила себя правой рукой по лицу: неожиданно для себя. И очень больно.
* * *
В десять утра Ирина вошла в подъезд с двумя вывесками: «Нотариус Попова» и «Ведьма и целительница Ирина».
Вика открыла ей дверь и попятилась:
Что с тобой?
Ирина в последний час не смотрелась в зеркало, но догадывалась, что на лицесиняк.
Ты дозвонилась психиатру?!
Уже не надо, глухо отозвалась Ирина. Все прошло. Я здорова.
Здорова?!
Вика заставила ее развернуться к свету:
Кто это тебя?!
Споткнулась, сказал визитер в сером костюме. Он вошел вслед за Ириной, но Вика его не увидела.
Споткнулась я, блин, процедила Ирина. И сама себя кулаком об столб случайно.
Вика вытаращила глаза. Поднесла палец к пластырю на лбу Ирины:
А это?
Третий глаз, насмешливо сказал демон за ее спиной. Вика не обернулась.
Третий глаз, выдавила Ирина. Викуль, отстань, пожалуйста.
Вика ответила внимательным взглядом:
Кому звонить?
Ирина поглядела ей за плечо; демон ухмылялся.
Никому, сказала еле слышно. Все хорошо.
Она машинально вытащила из сумки пачку сигарет; в ту же секунду картонка сделалась горячей, как уголь, и Ирина, вскрикнув от боли, выронила пачку.
Курить бросаешь, сообщил демон.
Курить бросаю, сквозь слезы повторила Ирина.
Отодвинула ногой пачку. Посмотрела на бледную Вику:
На сегодня отменяй всех. И будь свободна. Сегодня не работаем.
Хорошо, Вика нахмурилась. Оглядываясь на Ирину, прошла к столу, закрыла ноутбук
Ноут пусть оставит, сказал демон.
Ноут оставь.
Ладно, Вика помолчала. Ир, там фотографию я в комнате нашла. Кто-то из вчерашних выронил.
Еще бы, подумала Ирина. Вчера клиентки тут летали, как на крыльях: туда-сюда, только двери хлопали.
Я выбрасывать пока не стала, продолжала Вика, разглядывая Иринин лоб. Вот.
Фотография лежала под ноутбуком: девушка и мужчина улыбаются в камеру, на коленях у девушкисобака.