Что ж, в десяти милях впереди будет автомастерская, там вы сможете починить автомобиль, снизошел до ответа коп, наклоняясь к окну опять и протягивая карточку. Я собираюсь отпустить вас, ограничившись предупреждением, но в следующий
Пауза затянулась. Я проследила направление его взгляда ио, черт!
Малышка без сил привалилась к двери, дрожащие руки были сжаты в кулаки, глаза широко открыты, и в них не было ни капли сознания. И из носа текла уже осточертевшая кровавая струйка.
Коп выпрямился и отошел на несколько шагов. В глуховатом голосе не слышалось вопросительных интонаций.
Пожалуйста, выйдите из машины, мисс Прайс. И вашей спутнице тоже придется выйти.
Здесь что-то не так, чуть слышно прошептала Малышка, медленно и с усилием распрямляясь. Она автоматически вытерла губы, но это не помоглотолько некрасиво размазала красное. Что-то очень сильно не так
Часть 2
Что если бы меня не стало?
Растаяла, испарившись в напоенным влагой утреннем воздухе, пропала, как детский сон, как далекое смутное воспоминание?
Была бы твоя жизнь такой же, или она потеряла бы что-то почти незаметное, но в конечном счете такое важное?
Знаешь ли ты?
Знаешь?
Чертова камера. Стандартные размеры, шесть на восемь футов, мне в таких приходилось бывать еще при жизни в славноми теперь, к счастью, покойномгородке Аркадия-Бэй. Бетонный пол, стальные толстые прутья вместо стены спередиобычное дело в захолустном полицейском участке. Но дело не в камере. Малышка была правачто-то было неправильно в самой ситуации.
«Что бы я ни делала, он всегда арестовывает нас», выпалила она мне горячим шепотом на ухо, когда мы только вышли из машины. Надо было действовать уже тогда, черт, и правда ведь можно было Броситься в ноги, сбить на землю, отобрать оружиенас было двое, довольно сильных для своего возраста, могло получиться. С другой стороны, если Малышка не предложила такой вариант и даже не намекнула на него, это могло значить, что ничего хорошего из него никогда не выходило. Коп мог дотянуться до оружиячерт, он скорее всего дотянулся быи тогда все быстро превратилось бы из «непонятное дерьмо» в «смертельное дерьмо с пулей в кишках». Не лучший вариант.
Умирать в параллельной реальности, конечно, не так больно, как в жизни, но тоже неприятно.
После нашего выхода из машины, полицейский быстро и грубо, хоть и корректно, прохлопал и обыскал нас. Счастье, что на мне больше не было травы и таблетокне хватало еще усугубить нашу незавидную ситуацию «незаконным владением». А делать тест на «вождение под воздействием» коп не стал, видимо, мы выглядели достаточно адекватно, даже несмотря на кровотечение у Малышки.
А потом он снял очки, аккуратно положил их в футлярчик, который вытащил из кармана, спрятал футлярчик обратно и ровным голосом сказал:
Руки за голову, обе. Стать на колени. Вы арестованы.
Какого черта? Офицер, мы
Стать на колени! Руку за голову! в голосе зазвенел металл, патрульный быстро и привычно расстегнул кобуру. Взгляд у него был спокойный, равнодушный. Стрельнет, не задумываясьесли повезет, сначала в ногу. Но может и не повезти. Из ста пуль, выпускаемых из табельного оружия нью-йоркскими полицейскими, в цель попадают две, попадалась мне когда-то такая статистика. В Орегоне ситуация вряд ли сильно отличается в этом плане.
Я ничего не понимала, но взглянула на Малышкурасширенные, полные ужаса глаза, ни кровинки в лицеи подчинилась. Это только в кино копы трогательно спасают кошечек с деревьев, переводят через дороги благообразных старушек и, не задумываясь, жертвуют собой ради общего блага. В жизни все не так, и термин «полицейский беспредел» выдумали вовсе не в заснеженной России. Но понятнее ситуация от этого все равно не становилась.
Это выглядело, как заранее продуманный план, вот что. Остановить, обыскать, арестовать, доставить в участок а что потом? На маньяка он не походил, так что насилия, наверное, можно было не опасаться. С другой стороны, ожидание неизвестно чего было ненамного лучше.
Офицер позвала я, добавив в голос просительности. Никакого эффекта, каменные физиономии больших ребят на горе Рашмор и то, наверное, отзывчивее. А снаружи, кажется, понемногу темнелов расположенное высоко под потолком зарешеченное окно влетали длинные закатные лучи, и от них вся комната приобретала какой-то красноватый, кровавый оттенок. Это мы здесь, получается, уже несколько часов сидим.
Коп запустил нас в камеру легко, сразу обеих, не отобрав поясные ремни и шнурки. Да что шнурки, он даже сумки нам оставил со всеми телефонами и фотоаппаратом Малышки. Что тоже было, если я верно помню, чудовищным нарушением правил. Вдруг мы дочери президента Соединенных Штатов, и сейчас из-за дальних холмов нам на помощь прискачет механизированная кавалерия? Но копа, по всей видимости, такие мелочи не волновалисидел себе у себя в офисе и занимался повседневными обязанностями. А может, он точно знал, кто мы такие. Ситуация становилась, как у Алисы, «все страньше и страньше» прямо на глазах.
Офицер, пожалуйста сказала я как могла жалобно. Что хорошо в таких вот маленьких участкахофис и камеры находятся близко. И хотя видеть его я не могла, звуки указывали на то, что коп был рядом. Поскрипывал стул, пощелкивали клавиши на клавиатуре, бормотала что-то неразборчивое полицейская рация. Он был в участке один, это немного сбивало с толкув тех, где я была раньше, кто-то постоянно входил, точнее, вваливался, иногда таща закованного в наручники подозреваемого, иногдакартонные подносы с пиццей или пончиками и кофе. Это придавало жизни даже такому затхлому месту, как полицейский участок, делало его настоящим, превращало в место, где обитают живые люди.
Сейчас это место выглядело по меньшей мере умирающим.
Да и вообще, разве правила безопасности, какой-нибудь чертов полицейский кодекс, не говорят, что в участке должно быть одновременно не менее двух человек? Ну, на случай, если я сойду с ума и нападу на кого-нибудь, бесшумно подкравшись сзади?
К черту дурацкие мысли. Ни на кого я нападать не собираюсь. Покане собираюсь. Вот так.
Малышка коротко взглянула на меня и покачала головой. Кровь на лице уже подсохла, но это не сделало ситуацию лучшетеперь она выглядела, как юная наркоманка, только что познакомившаяся с передозом кокса. Какая-нибудь Линдси Лохан, или кто там сейчас сидит на наркоте.
Скажите хотя бы, за что мы были задержаны! повысила я голос. Тут меня осенило. И вы даже не зачитали нам «Миранду»!
Что это означало, и какие последствия влекло, я тогда не понимала. Но оно и к лучшему, видимо, потому что коп наконец-то соизволил ответитьиз соседней комнаты донесся решительный финальный «клик!», который бывает при нажатии клавиши Enter. И заскрипел пластиком дешевый стул, на котором коп сидел все это время. Через секунду он появился в дверном проемегрузный, хмурый, весь какой-то поникший.
Не зачитал, потому что это не официальное задержание, сообщил он своим глуховатым голосом, останавливаясь футах в пяти от камеры. Вас ни в чем не обвиняют.
А ведь ему не нравится то, что здесь происходит, поняла я. Это не его инициативагоняться за нами на патрульной машине и обманом привезти сюда. Ему приказали Нет, чушь. Дело не официальное, он только что сказал, значит, никакого приказа. Его попросили, вот в чем дело. Кто-то, кому он не мог отказать. Но зачем? В чем смысл нашего пребывания здесь?
Если так, то что мы здесь делаем? Я решила давить на законную часть, если уж она так хорошо подействовала. Это нарушение наших гражданских прав, лишение свободы. Вам нужно сотрудничество? Немедленно выпустите нас, иначе никакого сотрудничества не будет!
Это последнее было, похоже, зря. Коп вздохнул и покачал головой.
Не могу, мисс. Все в свое время.
Эй! Постойте!
Но он уже исчез. Я в ярости саданула кулаками по решетке, отчего она загудела глухим колокольным звоном.
Хлоя не надо Малышка сидела на краю койки, склонив голову. Я панически изучила пол, но там вроде было чистопара бычков не в счет. Но никаких следов крови. Снова не выходит как следует отмотать.
Да что ж такое-то?
Но в одном из «вариантов» он сказал, что все это ненадолго. Нужно будет еще немного подождать.
И что?
Не знаю она слабо улыбнулась. В этом месте ты попыталась на него надавить, и он ушел, очень раздраженный своей болтливостью. Поэтому пусть лучше будет пока так, как будетего мучает совесть за то, что держит взаперти двух беззащитных девчонок. Можем поплакать даже, для большего эффекта. А тем временем подумать, чего это мы тут дожидаемся.
А она очень умная, моя Малышка. И довольно циничная при этом.
Или кого.
Или кого, согласилась она и шмыгнула носом. Извини, подруга. Опять я втравила тебя в какое-то дерьмо.
Леди и джентльмены, представляю вам Макс Колфилд. Всегда думает о других, даже на краю чертового Апокалипсиса. Ладно, пускай не совсем о других, а обо мне, но это последнее уточнение ничего в данной ситуации не меняет, а даже радуетесли вы понимаете, что я имею в виду.
Думаю, все как раз наоборот, хмыкнула я. Ты меня ненадолго из него вытащила. Жаль, конечно, что все так быстро закончилось, но ничего не поделаешь, кармазлая сука. Здравствуй, дом.
Малышка слабо улыбнулась и снова, кажется, впала в прострацию. Но мне этого делать никак нельзя, на мне серьезная задачадумать.
Шевели нейрончиками, дура синеволосая. Тебе это вполне под силу, ведь ты в глубокой завязке, «холодная индейка» длиной в полгода, и мозг пока еще верно тебе служит. Используй его, пусть вырабатывает слабый переменный ток, а попутноспособы выкрутиться из всей этой ситуации. Потому что чует мое сердцераз уж голова отказываетсячто времени этого осталось совсем чуть-чуть.
Ситуация как в компьютерном квестевыбраться из заточения своими силами мы не можем, единственная возможностьобщение с полицейским, он все-таки не совсем злодей, так что имеет смысл. Пускай втянется в разговор, пускай видит в нас несчастных маленьких девочек, пускай хоть чуточку размякнетможет, и появится шанс. А пока
Здравая идея, кстати.
Поплачь пока, шепотом посоветовала я Малышке. Дай ему возможность помучиться.
Она не подвела и через несколько секунд начала всхлипывать так натурально, что у меня екнуло сердце. Подумалосьа вдруг это взаправду? Макс на самом деле отличная актриса, ей бы в независимом кино сниматься, у какого-нибудь Майкла Гринспена, а не фотки на конкурсы отправлять.
Господи, как мне страшно пронзительным театральным шепотом, от которого по углам пошло эхо, призналась Малышка. Слезы у нее текли самые настоящие. Хлоя, что нам делать? За что нам это?
Здесь у меня по сценарию должны не выдержать нервы.
Офицер! я вложила в этот крик всю свою нерастраченную ярость, все отчаяние, как у загнанной в угол волчицы. Меня зовут Хлоя Прайс, мне девятнадцать, и я всю свою жизнь прожила в городке Аркадия-Бэй на севере штата. Вы его наверняка знаете, это именно то место, что было разрушено торнадо не далее, как вчера! Мы с подругой, Максин Колфилд, едва сумели бежать и теперь пробираемся к родственникам в Сан-Франциско!
Могут же у меня быть там родственники? Теоретически, могут. А значит, я почти что и не вру.
Пожалуйста нам очень страшно добавила я с дрожью в голосе, которую к этому моменту даже не было нужды имитировать. Скажите нам, что происходит, пожалуйста
Если уж и срывающийся, испуганный голосок одной девушки, прерываемый рыданиями другой, не подействует на этого дядьку, то я совсем не знаю мужчин!
Подействовало. Опять скрипнуло креслонедобро, обреченно, развалится небось скоро, коппарень крупныйи в дверном проеме опять появился полицейский. Лицо у него было совсем мрачное.
Черт, ребята, он выглядел измученным. Вы должны знать, что это не моя идея, но тут уж ничего не поделаешь. Нужный человек уже в пути, и все это скоро закончится.
Что за человек? Это он попросил задержать нас? Макс внимательно смотрела на него, в глазах появился хищный блеск.
Коп кивнул. Мгновенного преображения Малышки из безутешной жертвы в детектива на допросе он не заметил.
Этот парень лучше ему не перечить. Я, по крайней мере, не могусебе выйдет дороже. Но ничего плохого с вами не случится, гарантирую. Он хотел просто поговорить.
Если это такой человек, которому не решается перечить полиция, как вы можете гарантировать, что с нами все будет окей? Малышка сегодня была в ударе. Или просто умело отматывала время, сворачивая на удачные ветки разговора и отсекая неправильныене знаю.
Коп вздохнул и, кажется, сдулся еще больше. Теперь это был просто грузный, печальный человек, зачем-то нацепивший синюю полицейскую форму.
Послушайте, ребята Хлоя Максин Я сам не совсем в восторге от всего этого дерьма, честное слово, только опасности для вас никакой нет. Не такой это человекон не занимается мокрыми делами. Он немного подумал. По крайней мене, насколько мне известно.
Офицер Тумстоун, сказала Малышка, и коп дернулсянагрудного значка с именем у него не было, но у Макс были свои способы добычи информации. В данный момент вы участвуете в противоправной деятельностипохищении и незаконном удержании двух человек. Вы арестовали нас, не предъявив никакого обвинения, не зачитали нам наши права и не предоставили права на телефонный звонок. Более того, вы планируете передать нас в руки третьего лица по предварительному с ним сговору. Это серьезные нарушения, офицер.
Этот парень, Тумстоун, серьезно занервничал. Раньше он был просто хмур и печален, но теперь глаза у него забегали, а на лбу вздулась жилка, что означало, по всей вероятности, напряженную умственную работу.
И вы не обыскали нас после ареста и не конфисковали личные вещи, добавила я в приступе вдохновения. А тем временем наши телефоны вели непрерывную аудиозапись всех происходящих здесь разговоров и транслировали их в Интернет. И если с нами что-то случится по вашей вине, Полицейское управление Орегона узнает об этом первым, а широкая публикасразу после этого, причем интервал будет неразличимо мал. Ваш серьезный человек, возможно, и сможет отвести от себя вину, офицер Тумстоун, а вот вывряд ли, у вас очень узнаваемый голос! Так что
Но, с другой, стороны, пока еще ничего страшного не произошло, сказала Малышка своим мягким голосом. Эй, а у нас неплохо получается играть в «хорошего копа и плохого копа», причемне могу поверитьуспешно обрабатывать самого настоящего полицейского! Мы живы, здоровы и не держим на вас зла. Все еще может обойтись мирно, если только вы выпустите наспрямо сейчас. Потом вы сможете сказать, что мы украли ключи или оглушили вас, или еще что-нибудь. Вы же хороший человек, хороший полицейскийя это вижу. Вам не по душе вся эта ситуация. Не идите против себя.
За окном сгущались сумерки, доносился шум автомобилейнаверное, мы были недалеко от шоссе.
Потому что если все-таки пойдете, меня понесло, но каждое слово я произносила от всего своего черного, недоброго сердца, то, богом клянусь, я найду способ, и подключу все свое воображение, и обрушу на вас небо, если понадобится, но сделаю так, чтобы вся ваша оставшаяся жизнь была одним большим страданием!
На полицейского было жалко смотреть. Он, конечно, не ожидал такого. Простая просьба от какого-то опасного персонажапроследить и взять под стражу двух беззащитных глупышекоборачивалась чем-то совершенно непредвиденным. Может, они и врали насчет записейа может, и нет. Дела о злоупотреблении служебным положением были сейчас на слуху, отделы внутренних расследований трудились, не переставаязаконопослушная публика жаждала зрелищ. Панковская девица была тысячу раз права. Черт, и как же поступить?
Черт возьми, ребята, вы без ножа меня режете, медленно сказал он, подходя чуть ближе. Вы же понятия не имеете, с чем связываетесьи под какое дерьмо подставляете меня.
Никто не просил вас становиться грязным копом, немедленно среагировала я. Это прием такойпусть он примет мысль, что виноват, что коррумпирован, это подтолкнет его в нужную нам сторону еще быстрее.
Полицейский тряхнул головой, словно отбрасывая плохие мысли.