Сэй кэптен, перебил его профессор Якорн, вы на что намекаете?
На то, что либо мы все садимся на один из островов, но не сейчас, а только через несколько часов, либо мы вас выкидываем с открытое море на верную смерть, зато буквально через пять минут. Выбирайте. Ждать несколько часов в комфорте корабля высадки на грунт или несколько дней ждать в тесноте и темноте мучительной смерти от удушья и жажды?
Я предпочитаю вернуться в каюту, отрезал профессор Якорн. Не забудьте только предупредить, когда начнется непосредственно посадка!
С этими словами он вышел. Лишившись поддержки, профессор Трент сник и ретировался, но, уходя, что-то сердито пробурчал себе под нос.
Когда за ним закрылись переборки, Гримо снова повернулся к экранам и тихо порадовался тому, что вовремя спровадил этих типов. Ибо в эту минуту «Баядерка» как раз перебиралась на дневную сторону, догоняя светило.
Зрелище, представшее его глазам, могло заворожить кого угодно.
Верхние экраны затопило темное небо. Нижниесверкающее в закатных лучах море, являвшееся отражением неба. И посередине между ними переливался всеми оттенками алого величественный закат.
Великие звезды! вырвалось у него. Какая красотаНет, ребята, вы только посмотрите! Это просто чудо! Какие краски! Какое величественное зрелище
Гурвиль осторожно покрутил головойкто тут есть, кроме них двоих? но нашел только Рыжика, который с каменным лицом замер на своем месте, соединившись с искином.
Тем временем «Баядерка» продолжала лететь, обгоняя солнце, наползая на планету. Закат разрастался, заполняя уже не только средние экраны, но и верхние. Зрелище было невероятнымказалось, что время пошло вспять.
С некоторым опозданием сработали светофильтрысияние родного для Оханы светила оказалось слишком ярким для человеческих глаз. У пилота были защитные очки, а у капитана нет, и он болезненно зажмурился.
Ты видел? капитанская рука легла пилоту на плечо. Нет, ты это видел?
Да, коротко обронил пилот. Закат
Красота. Новая, дикая, девственная планета, на которую практически не ступала нога разумного существа нетронутый цивилизацией мир И мы принесли цивилизацию сюда!
Кэп, ты романтик? для пилота подобные откровения было в диковинку. Он не понимал, что надо делать и как отвечать. Они с Гримо летали не первый год, прошли через многое, но кто же знал, что Ашер Гримо, который налетал несколько тысяч космо-часов, способен, как мальчишка, замирать при виде такого зрелища, как закат на новой планете!
Гримо ничего не ответил. Когда он открыл глаза, часто смаргивая из-за ожога сетчатки, закат уже остался позади. Начинался день. Последние несколько часов на борту корабля.
Когда смолкли двигатели, и вместо привычного монотонного ворчания в динамиках послышалось постепенно затихающее шуршание отключаемых один за другим генераторов, Гримо откинулся на спинку кресла и, дотянувшись, потрепал Гурвиля по плечу:
Отличная работа.
Как всегда, откликнулся тот.
Не скажи! Посадить корабль на такой крохотный островок
На самом деле островок был не крохотным. Наоборот, он был одним из самых больших на Восточном Архипелаге, но у него единственного возле самого берега нашлось свободное пространство с относительно ровной поверхностью, чтобы обеспечить «Баядерке» устойчивость. Если из-за неровностей почвы корабль завалится набок, это может означать конец экспедиции, причем в прямом смысле слова. Поэтому мало было найти ровный участок суши, надо было еще и вписаться в него тютелька в тютельку. Что пилот только что и проделал.
Мы сделали это вместе, кэп, скромно открестился тот. Ты тоже ничего
Я еще не забыл, с какой стороны хвататься за штурвал, если ты об этом.
Рядом всем телом, как от удара током, вздрогнул Рыжик.
Первичное сканирование местности завершено, отрапортовал он машинным безжизненным голосом, атмосферное давление и радиационный фон в пределах допустимой нормы. Газовый состав благоприятен для дыхания. Температура окружающего воздухадвадцать три градуса по Цельсию, имеется тенденция к незначительному повышению. Влажность близка к критической. Ветер западный, средний, порывистый. Подробный анализ предоставить?
Не стоит, отмахнулся Гримо. Три предыдущие высадки на Охану доказали, что человек тут может находиться без скафандра сколь угодно долго. Единственным неудобством будет высокая влажность воздуха и резкий запах йода, паров которого в атмосфере было едва ли не столько же, сколько всех инертных газов, вместе взятых.
Давай сразу выводы.
Вывод однозначный. Данная планета пригодна для заселения ее людьми класса «гомо сапиенс» без значительной модификации.
Понял. Ставь систему на минимум и отключайся.
Слушаю.
Рыжик снова вздрогнул, несколько раз моргнул и посмотрел на капитана уже вполне осмысленным взглядом:
Какие будут приказания?
Пока никаких, Гримо полез проверять связь. Включил микрофон на полную мощность. Кхмкхм Говорит капитан малого исследовательского крейсера «Баядерка». Мы совершили мягкую посадку на планете Охана. Просьба всем пассажирам и членам экипажа собраться внизу для первой высадки.
Высадкаэто святое. Так повелось еще с давних времен, что при высадке на грунт обязаны присутствовать всеи экипаж, и пассажиры. Исключение делалось только для дежурного энергетика, который до последнего оставался в машинном отделении, ибо двигатели не отключатся сами по себе, а также, разумеется, пилота. Да и то, частенько такое бывало, что их специально ждали в шлюзе, чтобы каждый из находившихся на борту хоть на минуту вышел из корабля.
Когда Гримо сошел к шлюзу, там уже толпились все. Вперемешку, что характерно, хотя последние несколько дней отношения между экипажем и пассажирами были слегка натянутыми. Что поделать, без интернета люди звереют. Он пересчитал глазами всех. Поднялись даже механик и энергетик. Правда, ненадолго. Буквально на минуточку высунув носы из шлюза, они вернулся на корабль, чтобы окончательно подготовить двигатель к стоянке.
Взгляд зацепился за Варвича. Задержался на нем. Но стоило старшему помощнику шагнуть вперед, по-своему истолковав это внимание, как Гримо отвернулся и шагнул к двери. Нажал на кнопку.
За спинами людей бесшумно закрылись внутренние двери. С шипением пошел воздухпока отработанный, из шлюза, убирался, внутрь поступал новый, очищенный и отфильтрованный.
Чем это пахнет? поинтересовалась одна из лаборанток. Вроде бы цветами?
Морем, Соберон повел красивым носом. Морской солью.
Тут есть пляжи?
Сколько угодно! Вы разве не в курсе, куда мы летели?
На наивную лаборантку зашикали. Девушка стала оправдыватьсямол, я все знаю, просто от волнения забыла.
Гримо кашлянул, привлекая внимание. Коснулся сенсора, отпирающего наружные двери. Свет мигнул, потом слегка потускнел, но тут же снова стал ярчепоток живого, солнечного света полился из сперва крохотной, но постепенно увеличивающейся щели.
Солнце? воскликнул кто-то.
Гримо прищурился, первым, как и положено капитану, делая шаг вперед. Задержался на верхней ступеньке, сквозь очки визораприхватил на всякий случайосматриваясь вокруг. Планета Охана до сих пор не знала человека как такового, она даже не заметила нескольких экспедиций, так что можно было сказать, что экипаж «Баядерки» тоже мог считать себя первопроходцами.
Надо было что-то сказать, но в голову лезло только одно слово, вычитанное им во время полета из статей по истории открытия этой планеты. Что значит это слово, Гримо точно не знал. Знал капитан «Светлячка-13», раз сказал то же самое, делая первый шаг:
Алоха, Охана!
И сделал шаг.
За спиной толкались, перешептывались, шаркали ногами, что-то тихо восклицали, перебивая друг друга. Он смотрел.
Это была ровная площадка на склоне горы, поросшей густым лесом. Тропинок, как таковых, не было, их еще предстояло проделать. С высоты, особенно с той стороны, куда выходил трап, открывался вид на склон горы и пляж с золотисто-белым песком. Склон повышался к востоку, постепенно становясь все круче, пока не превращался в настоящий горный хребет, который был хорошо заметен на подлете. Море расстилалось повсюду, насколько хватало глаз. Лишь у самого горизонта туманная дымка свидетельствовала о том, что там тоже есть суша. «Надо будет запустить разведывательный зонд, мелькнуло у Гримо. Пусть проведет детальную разведку и аэрофотосъемку местности!»
Он первым сошел по трапу. Первым ступил на короткую удивительно яркую траву. Она была не чисто зеленой, а какой-то оливковой. И почти каждый листочек или травинка были по краю обведены контрастной каймой всех оттенковот золотисто-белого, как песок до темно-бурого. Но не только этим она отличалась от обычной травы. Собственно, травинок как таковых не было. Были стебельки высотой в пару дюймов и пучок тонких упругих волосинок, расходящихся веером. Среди них по земле стелились чешуйчатые стебельки, на которых тут и там вертикально торчали чешуйчатые же отростки с утолщением на концах стеблей. Что-то это растение напоминало Гримо. Ничего, «головоломы» разберутся. Их специально и привезли сюда, чтобы изучать всю эту флору-фауну.
Выпрямившись, он обвел взглядом поляну. Люди уже расходились группами и по одиночке, озираясь по сторонам. Кто-то просто окидывал взглядом местность, кто-то присел на корточки, изучая траву. Кто-то пока неуверенно топтался у самого трапа, а кто-то уже вовсю щелкал камерами, спеша запечатлеть как можно больше из увиденного. Какая-то из лаборанток присела на корточки и ковыряла землю, собирая образцы. Как туристы, честное слово! Можно подумать, они сюда на пять минут залетели.
Ну, что, парни, обратился к своим людям Гримо. Начинаем разбивать лагерь.
Вода бывает разной. Внизу она холодна, тяжела, бедна кислородом и планктоном. Там, где самый мрак, куда не рискуют погружаться самые отчаянные пловцы даже ради того, чтобы привлечь внимание девушки, там, говорят, бездна. Туда уходят мертвые. Оттуда приходит зло.
Злом можно считать и то, что находится наверху, но это смотря, с какой стороны посмотреть. Что в бездне, что наверху, в надмирье, невозможно долго находиться. Нет, в надмирье попасть можно и даже нужнотуда раз в сезон поднимаются те самки, кто готов стать матерями. Раз в сезон они ненадолго покидают привычный мир, чтобы дать жизнь потомству. Это тяжело. Это трудно. Не все матери справляются с этой почетной обязанностью. Бывало, что они расставались с жизнью, но эти жертвы были не напрасны. Дети все равно появлялись на свет в положенный срок. Вода, благословенная вода принимала новорожденных в свои объятия, качала на мягкой груди, заменявшей материнскую, а потом появлялись отцы. Каждый брал себе на воспитание столько малышей, сколько хотел, от одного до пяти. Редко, очень редко, с отцами приходили приемные материкак правило, только те, кому не надо было готовиться к очередному сезону. Ведь каждая мать рискует жизнью ради детей.
Бло Блу повезлоу него были и отец, и мать. И были у него брат и сестра, которых отец и мать воспитывали вместе с ним. Но не так давно их унесло глубинным течением. Духи бездны взбунтовалисьим давно не посылали живых жертви решили сами забрать себе свое. Из глубины поднялось облако мертвой воды. Оно окутало часть Златоглазого рифа, где жило племя Бло Блу. Шаман успел предсказать его появление, но не успел предупредить всех. Он сказал старшим. Те ничего не велели передавать младшим.
В результате облако мертвой воды, поднявшись из бездны, накрыло собой часть рифа. Погибли кораллы на площади примерно в две тысячи ласт*, задохнулись в ее ядовитых испарениях несколько многоногов, завяла целая плантация гар-гаров и, потеряв ориентацию потому, что случайно, гонясь за рыбой, налетел на ее верхний край, в риф врезался гигантский молок, сломав своей тушей два дома, чьи жители мнили себя в безопасности. Молок в ярости перекусил пополам одного подростка, и ударом мощного хвоста отбросил одного взрослого как раз в гущу мертвой воды. Этим взрослым была мать Бло Блу, а погибшим подросткомего брат. Отец успел закрыть дочь собой и отделался только повреждениями карпакса. Что до Бло Блу, то его не было дома. Что-то заставило его покинуть хижину буквально за несколько бульков** до того, как из недр бездны, спуск куда начинался сразу за нижней границей рифа, поднялось облако мертвой воды.
(*Ластмера площади. Пять ластов равны примерно 1 квадратному метру. Прим. авт.
**Булькмера времени. Время измеряется частотой пузырьков воздуха, которые через равные промежутки выделяет срезанный стебель водоросли гар-гар. Равен примерно одной минуте. Прим. авт)
Мертвую воду нельзя увидеть. Ее нельзя почувствовать заранее. Ты понимаешь, что оказался в мертвой воде только когда начинаешь задыхаться. Один глотоки все, горло сжимается, жабры слипаются, а при попытке перейти на пузырное дыхание*** легко можно захлебнуться. Она тяжелее обычной воды и в пузырь падает, словно балласт. Ты не можешь дышать, не можешь плыть. Не можешь ничего. Наверное. Что чувствуют те, кто попал в облаконе знает никто. Хорошо только одномертвая вода слишком тяжела, чтобы смешаться с обычной водой, и рано или поздно оседает на дно, чтобы потом сползти-скатиться вниз. Либо в какую-нибудь щель рифа, либо обратно в бездну. Пожалуй, единственное, что может как-то выдать мертвую воду, когда она совсем близкоэто ее запах. Мертвая вода воняет. Тяжелый дух тухлятины, которая побывала в надмирьевот запах мертвой воды. Ноувы! чувствуешь ее буквально за пару бульков до того, как она тебя настигает.
(***Пузырное дыханиеспособ дыхания, когда вместо воды через жабры через особый пузырь внутри перекачивается надмирный газ. Матери, охраняющие кладку в надмирье, пользуются пузырным дыханием. Но долго так жить нельзяпри этом сохнут жабры.)
Бло Блу не почувствовал тогда запаха мертвой воды. Он был с матерью и братом у окна, смотрел в сторону бездны и ждал. Дверь была открыта, чтобы успеть в случае чего выскочить и рвануться вверх, задерживая дыхание. Где проходила граница облака, он не знал. Вон поникли ряды гар-гаразначит, там оно есть. А вон резвится косяк рыбызначит, там его нет. Но где оно заканчивается?
Бло Блу решил выбраться наружу и посмотреть
С разгону влетевший в облако молок подсказал, где. Но было поздно. Его отшвырнуло потоком воды. Он видел, как молок всей тушей врезался в их дом, в ярости хватая все, что попадется. Бло Блу видел, как жуткие челюсти сомкнулись вокруг туловища брата. Спасая сына сына, мать кинулась к нему, и молок ударил ее хвостом, отбрасывая как раз в сторону поникших водорослей. Развернулся, обрушив на спрятавшихся в хижине отца и сестру каменную крышу и уплыл, правда, сначала задев ластами и хвостом стену соседнего дома.
Шаман тогда здорово напугал уцелевших жителей селенияеще три семьи мертвая вода накрыла так быстро, что они даже не успели добраться до дверей. Он сказал, что духи бездны голодны. Что их давно не кормили живыми жертвами, сбрасывая вниз только своих покойников или даже вовсе мусор и объедки. Что, если мы не хотим повторения, надо отправить вниз кого-нибудь живого.
Выбор пал на отца Бло Блувсе равно тот с повреждениями карпакса не мог нормально плавать. Отцу привязали к ногам камень, и все племя под пение и танцы проводило его в бездну.
Когда он скрылся в провале бездны, и даже тень его перестала виднеться внизу, шаман потащил осиротевших детей вверх. В надмирье. Дети упирались, но он заставил их ненадолго выглянуть за пределы мира. Туда, где нет воды. Где царит газ, откуда приходят тепло и свет, но где невозможно долго жить. Он заставил детей сделать пару глотков этого газа, переходя на пузырное дыхание. Брат и сестра закашлялись, и вода полилась у них из глаз. Было больно, неприятно, страшно, но, когда все трое снова нырнули в воду, сироты почувствовали облегчение. Вода, вытекшая из глаз, странным образом смыла с души всю боль и горечь разлуки.
«Запомните это, дети мои! сказал тогда шаман. И, если вам опять станет плохо, идите в надмирье. Там вы получите помощь!»
С тех пор сменилось несколько течений. Холодное северное на теплое южное и обратно. Бло Блу вырос в два раза, его карпакс, в подростковом возрасте мягкий, кожистый, затвердел. На его верхней половине, там, где над загривком нависал передний щиток, появились наростыпризнак зрелости. Задние ноги обзавелись ластами, размер которых был сравним с ластами По Пука, которого прозвали Большеног. По Пук был сыном и воспитанником нынешнего вождя. Настанет пора, и он вызовет на бой любого, кто захочет оспорить его право командовать в племени. Пожалуй, Бло Блу мог бы его вызвать, но он еще слишком молод. Да, появились наросты. Да, выросли ласты. Да, на карпаксе с каждым днем все ярче проступали узоры. Но По Пука прозывали Большеногом еще когда были живы родители Бло Блу. У него уже была подруга, и в ближайший сезон она должна была отправиться вместе с другими матерями в надмирье, чтобы дать жизнь потомству сына вождя.