Фарон потряс головой и выбросил этот образ из головы.
Несмотря на множество огромных паутин, развешанных между валунами и скалистыми вершинами холмов, до сих пор Фарон видел лишь обычных пауков, самые маленькиевеличиной с ноготь, самые крупныеразмером с голову. Наиболее крупными из всех были поющие пауки с узкими туловищами и длинными лапами, хотя он понимал, что где-то должны быть и просто гигантские твари. Пауки сновали по, под и между всяким камешком и ямкой на земной поверхности. Земля просто кишела ими. Фарон решил, что создатели самых больших паутин, должно быть, таятся в туннелях под землей, где, как он надеялся, они и останутся, по крайней мере в ближайшее время. В качестве раздражителя ему вполне хватало и маленьких.
Хоть Фарон и знал, что ни одно мельчайшее существо не сможет проникнуть сквозь магическую защиту его заклинаний, кольцо Магика и волшебного пивафви, он не мог не вздрагивать от постоянного ощущения, будто по его коже кто-то ползет.
Данифай и Квентл, напротив, казалось, получали удовольствие, позволяя паукам свободно бегать по их коже и волосам. Джеггред, разумеется, обращал на пауков так мало внимания, как почти на все остальное, хотя даже полудемон старался по возможности не раздавить какую-нибудь из тварей при ходьбе.
Когда они пробирались через очередное поле, утыканное окаменевшими паучьими лапами, Фарон заметил какое-то движение недалеко от вершины самой высокой из башен. Он остановился и пригляделся, но движение больше не повторилось.
Из любопытства и отчасти от скуки Фарон активировал свое кольцо и взлетел. Он быстро поднялся в воздух к самому верху колонны. На лету он бросил взгляд вниз и увидел, что его спутники смотрят на него. Он знал теперь, какими все они должны казаться Ллосмаленькими и ничтожными.
Достигнув вершины каменной колонны, он остановился и завис в воздухе, держа в голове наготове слова заклинания.
Порывы ветра трепали его волосы и плащ. В небе над ним плыла вереница сияющих полупрозрачных душ, до самых нижних он мог бы дотянуться рукой. Души не отреагировали на его появление, и он тоже не стал обращать на них внимания. В воздухе крутились водовороты силы, рассыпая зеленые и синие искры. Повсюду плыли облака едкого дыма.
Квентл внизу кричала что-то, но он не мог расслышать ее из-за ветра. Тем не менее ему не составляло труда предположить, что она, видимо, говорит.
Он проигнорировал ее и сосредоточился на объекте своего любопытства.
На ровной вершине холма виднелись беспорядочные скальные выходы, словно паучью лапу, прежде чем она окаменела, разрубили на куски. С камней свисала густая паутина, укутывая их поверхность серебристым покрывалом.
Здесь, паря в небе Ллос вместе с мертвецами Паучьей Королевы, Фарон почувствовал себя неожиданно комфортно, словно погрузился в теплую ванну. Под ним простиралось Дно Дьявольской Паутины, огромное и чужое; над ним было чужое бескрайнее небо, но ему не было до этого дела. Ему подумалось, что, должно быть, почти уютно погрузиться в паутину, закутаться в ее тепло. Он поплыл вперед, отчаянно желая отдохнуть.
Фарон увидел, как там, среди нитей, бьется добычамного добычи. Он не мог определить очертаний, поскольку все они были скрыты под слоями паутины. Та жертва, что была ближе к нему, наверное возбужденная его присутствием, извивалась, дергалась, и нити паутины слегка раздвинулись, явив миру открытый глаз.
Послание Алиисзы было для Каанира Вока подобно удару молнии. Слова ее все еще продолжали звучать у него в мозгу.
«Ллос призывает к себе своих мертвых. Она жива».
И больше ничего. Каанир ждал, что Алиисза вернется к нему, но ее не было, и с тех пор она больше не выходила с ним на связь. Ее поведение удивило его.
На миг он убедил себя, что демоница солгала насчет возвращения Ллос, но знал, что это самообман. Каанир не услышал фальши в ее ментальном голосе, а он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, когда она говорит неправду. Алю могла ошибиться, поэтому он должен проверить ее сообщение, но в глубине души он знал, что это правда. Вскоре ему и его людям придется иметь дело не только с воинами и магами Мензоберранзана, но и со жрицами Ллос. Множеством жриц.
Он уже предупредил Нимора о возвращении Ллос, однако дроу даже не поблагодарил его за информацию. «Неблагодарный осел», подумал Каанир.
Если верить шпионам Каанира, Нимор сбежал из боя с Архимагом Мензоберранзана, предоставив личдроу Дирру разбираться с магом Бэнр одному. О подробностях ничего не сообщалось, но похоже, что маг Бэнр в конце концов победил. Предположительно, Базаар сровняли с землей, а многих жителей Мензоберранзана уничтожили или обратили в камень.
«По крайней мере хоть какая-то польза от личдроу», подумал Вок.
Каанир оценивал свое положение. Во-первых, личдроу уничтожен, а Дом Аграч-Дирр окружен и находится в осаде. Во-вторых, Нимор Имфраэзл сбежал. В-третьих, что самое главное, Паучья Королева жива и ее жрицы снова могут творить заклинания.
Из всего этого следовал только один вывод, и этот вывод словно окутал его саваном.
Он проиграл битву за Мензоберранзан.
Понимание этого навалилось на демона-камбьюна тяжким грузом. Он должен был снова и снова мысленно повторять эти слова, прежде чем смог принять их.
Усевшись на роскошный диван в магической палатке, служившей ему штабом, он поднес к губам кубок с бренди и выпил. Он едва почувствовал вкус напитка, хотя обычно смаковал его сладость. Вок вздохнул, поставил кубок на стоящий рядом стол и снова откинулся на диванные подушки.
Он был так соблазнительно близок к победе. Так близок!
Его Карательный Легион хорошо дрался в туннелях вдоль юго-восточной границы Мензоберранзана и у Донигартена, среди рощ грибов-навозников. Он потерял сотню своих танарукков, но убил в полтора раза больше Дроу плюс к тому же несколько десятков их боевых пауков и несколько драйдеров. В какой-то миг казалось даже, что его танарукки прорвут оборонительные рубежи дроу, пробьются к угнездившимся на Ку'илларз'орл великолепным дворцам и возьмут в осаду сам Дом Бэнр.
Но потом он получил послание Алиисзы.
Ему не выиграть эту битву, он понимал это. Все, что ему оставалось, постараться сберечь свою шкуру, а для этого нужно действовать быстро. Он не сомневался, что дроу и их жрицы уже теперь планируют контратаку.
К счастью, у Каанира Вока был план. Он использует Хоргара и дергаров, чтобы прикрыть отступление Карательного Легиона. Эти гнусные, бестолковые, переваливающиеся, точно утки, коротышки во время боев за город только и делали, что прятались за осадной стеной и кидали свои бомбы с огнем, зажигающим камни, в Брешскую крепость. Если воинству дергаров удалось занять и удержать хоть один обороняемый туннель, Каанир был бы сильно удивлен.
«По крайней мере теперь они пригодятся, решил камбьюн. Они умрут для того, чтобы я жил».
Он взял кубок и произнес глумливый тост:
Благодарю тебя, Хоргар, маленький ты подонок. Да найдешь ты смерть столь же гнусную, сколь гнусен ты был при жизни.
Вок осушил кубок и улыбнулся. Лишь затем мысли его вновь обратились к Алиисзе.
Означает ли ее молчание, что она покинула его?
Он иронически фыркнул и пожал плечами. Его не заботило, если алю оставила егоих связь была лишь делом удобства, но ему будет недоставать ее телесных прелестей. Однако его интересовали ее мотивы. Могла ли она влюбиться в этого мага-дроу, про которого рассказывала? Он отмел эту возможность и пришел к более вероятному объяснению: ее увлечение Мастером Магика переросло в страсть. Она часто очаровывалась всякими слабыми существами, точно так же как человеческие женщины очаровываются домашними животными.
В конечном итоге она вернется, решил он. Она уже покидала его и раньше, порой даже на десятилетия кряду. Но всегда возвращалась к нему. Ей была свойственна спонтанность, емуупорядоченность. Тем не менее ее тянуло к нему, так что она будет отсутствовать недолго. Просто время от времени ей хочется новую игрушку. Что ж, Воку не жалко.
Он улыбнулся и пожелал Мастеру Магика здоровья. Алиисза способна довести до изнеможения.
Разумеется, маг должен что-то собой представлять, поскольку получается, что он и этот его сброд ухитрились разбудить Ллос. Каанир считал их путешествие дурацкой затеей, пока оно не дало реальных результатов.
Он вздохнул, поднялся, пристегнул расписанный рунами меч и прокричал наружу:
Рогнак! Зайди ко мне.
Мгновения спустя его клыкастый, огромный как башня, покрытый красной чешуей заместитель раздвинул занавеси и вошел в палатку. Нагрудник Рогнака все еще был перемазан кровью. На толстой шее у него болталась тонкая цепочка с крючками, а на нихцелая коллекция из больших пальцев дроу. Кааиир насчитал шесть.
Повелитель? спросил Рогнак.
Каанир жестом велел Рогнаку приблизиться.
Ллос вернулась, сказал он по-орочьи. Скоро заклинания ее жриц укрепят оборону города.
Черные глаза Рогнака округлились. Несмотря на звериный облик, он был достаточно умен. Он понял скрытый смысл слов.
Повелитель, начал он, что нам тогда
Каанир вскинул руку и тихо зашипел, заставляя его умолкнуть.
Мы переносим штаб обратно в Хеллгейтскую Башню, сказал он. Камбьюн все еще не мог заставить себя назвать отступление отступлением. Сообщи офицерам. Пусть для дроу это выглядит тактическим маневром с целью объединить наши силы перед контратакой.
Рогнак кивнул.
А дергары? спросил он, однако по его тону было ясно, что он уже угадал ответ.
Каанир подтвердил его догадку, ответив:
Убей всю сотню или около того, что приданы нашему войску, но позаботься о том, чтобы ни слова об этом не дошло до Хоргара и его главных сил. Пусть себе продолжают атаковать Брешскую крепость.
Хоргара с дворфами перебьют, когда жрицы Арак-Тинилита присоединят свои заклинания к тем силам, что защищают Академию, заметил Рогнак.
Каанир кивнул, улыбнулся и добавил:
Но эта последняя битва задержит дроу достаточно надолго, чтобы Легион смог далеко уйти от Мензоберранзана. Иди. Времени мало.
Рогнак хлопнул по нагруднику своих доспехов, крутнулся на пятках и выскочил из палатки.
На миг Кааниру захотелось, чтобы Алиисза была рядом. Он мог бы воспользоваться ее утешениями.
Фарон понял вдруг, что угодило в паутину.
Это была одна из душ, душа дроу.
Вероятно, остальные извивающиеся фигуры тоже были пойманными душами дроу. Должно быть, они летели слишком низко или же создатель паутины способен был хватать их прямо с неба. И возможно, это же самое существо с той же легкостью могло схватить на лету и самого Фарона.
Фарону не понравилась картинка, возникшая у него в мозгу при этой мысли.
Он тряхнул головой и внимательно оглядел камни, пытаясь высмотреть паука или паукообразное существо, которое сплело эту паутину, но не увидел ничего, кроме обреченных душ.
И все же что-то привлекло его внимание
Пойманная душа неподалеку от него, видимо чувствуя его присутствие, забилась в сетях. Показалось лицо мужчины-дроу. Разевая рот в беззвучном вопле, душа не сводила с Фарона перепуганных глаз. Мужчина снова задергался и заставил задрожать всю паутину на вершине холма.
Словно подстегнутые этим шевелением, другие спеленатые души тоже забились отчаяннее. Тщетно. Паутина держала их крепко.
Внимание Фарона привлек очередной крик снизу, но он проигнорировал его.
С восторгом и ужасом Фарон призвал силу своего кольца из Магика, позволявшую ему увидеть скрытую магию и иные невидимые вещи. Как он и ожидал, паутина засияла в его глазах приглушенным красным светом. Эта вполне осязаемая паутина обладала магическими способностями, дававшими ей возможность ловить и удерживать нематериальные души. Фарон размышлял над тем, какая магия может стоять за таким заклинанием, когда обострившимся зрением заметил вдруг невидимое до этого существо, скорчившееся в центре паутины, рядом с одной из пойманных душ. Не считая восьми черных глаз посреди лица и клыков, торчащих наружу из-под губ, оно было отдаленно похоже на дроу, чье тело скрестили с паучьим и растянули на дыбе так, что оно стало вдвое длиннее обычного. Обнаженное, оно припало к нитям паутины, разглядывая Фарона, цепкие пальцы его были длиной с пол Фароновой руки. Из кожи торчали пучки коротких щетинистых волос. Время от времени по его телу пробегала дрожь, словно от боли. Изо рта текла отвратительная жидкость. В ногах зияли отверстия паутинных желез.
«Я вижу тебя», подумал Фарон, вызвав из памяти заклинание.
Должно быть, он разглядывал существо на мгновение дольше, чем следовало. Оно поняло, что его увидели. Тварь разинула рот и устремилась по паутине к нему. При этом в голове Фарона зазвучал голос, разумный, убедительный голос, подкрепленный магией:
«Здесь отдых, здесь тепло. Подойди поближе».
Фарон чувствовал, как гипнотическое внушение обволакивает его мозг и извращает волю, но он не поддался зову и отлетел назад, одновременно произнеся заклинание.
Существо, шипя, прыгнуло вперед. Очутившись на краю паутины, оно сделало сальто в воздухе и развернулось ногами к Фарону. Из паутинных желез выстрелили нити паутины и ударили Фарона в грудь. Он едва ощутил прикосновение к своему телу, но нити, казалось, потянулись дальше, проникая в глубь него.
У мага перехватило дыхание. Ему казалось, что он разделился на две части, словно свернувшееся рофье молоко. Паутина вытягивала его душу из тела. Существо вновь зашипело и принялось тянуть.
Снова крики внизу. Гневный голос Квентл.
Фарон вновь сконцентрировалсяедва-едваи шепотом окончил заклинание. Магия придала его голосу силу, и этим голосом он произнес единственное решающее слово.
Магия заклинания разорвала в клочья нити паутины, прилипшие к Фарону, и ударила существо, словно молотом. Сила удара отбросила его обратно в паутину, где оно и осталось лежать неподвижно.
Пойманные души пытались вырваться на свободу из полуразрушенной паутины. Мужчина-дроу, что был ближе всех к Фарону, сумел, извиваясь, выпутаться из клейких нитей. Душа даже не взглянула на Фарона. Вместо этого она просто взмыла в небо, чтобы присоединиться к прочим душам на их пути к Ллос.
Не стоит благодарности, сказал ему вслед Фарон голосом, уже куда более похожим на его собственный.
Квентл внизу продолжала вопить.
Фарон потряс головой, прочищая мозги, и удостоверился в том, что избежал необратимых повреждений. Довольный этим, он извлек из плаща кожаную перчатку и произнес очередное заклинание.
Перед ним возникла огромная ладонь магической силы. По его мысленному приказанию она дотянулась до оглушенного паукообразного существа и крепко сжала его, особенно позаботившись удостовериться, что прядильные отверстия оказались зажатыми. Фарон сотворил еще одно заклинание, на время рассеяв присущую твари невидимость.
Фарон спускался, так сказать, с трофеем в руке. Остальные пойманные души он не удостоил даже взглядом.
Что, во имя Девяти Кругов, ты там делал?! воскликнула Квентл, едва башмаки Фарона коснулись камня.
Верховная жрица едва взглянула на существо, зажатое между огромными пальцами его магической руки.
Занимался исследованиями, госпожа, пояснил Фарон.
Прежде чем Квентл успела ответить, Данифай откинула капюшон и заявила:
Я не слышала, чтобы ты спрашивал дозволения на свои исследования, мужчина. А также на то, чтобы убить одно из созданий Ллос.
Фарон сверкнул на Данифай глазами и, наверное, шагнул бы к ней, если бы не угрожающее ворчание Джеггреда.
У меня нет привычки спрашивать вашего дозволения, госпожа пленница. А это создание на меня напало.
Вам придется изменить свои привычки, Мастер Миззрим! огрызнулась Данифай. Ее сузившиеся глаза были холодны. Вы всего лишь средство для жриц Ллос, и ничего более. Ваше непослушание граничит с дерзостью и богохульством.
Она права, сказала Квентл, к изумлению Фарона. В следующий раз, когда ты отвлечешь нас от выполнения нашей миссии без моего приказа, ты будешь наказан. Ллос ждет свою Йор'таэ. Мы не должны тратить время на твои ничтожные исследования.
Словно подчеркнув ее слова, змеи вытянулись в два раза длиннее обычного и щелкнули язычками по коже Фарона.
Мастер Магика проглотил злость, усмирил свою гордыню и решил перехватить инициативу.
Разумеется, госпожа, с поклоном заговорил он. Простите мне мою самонадеянность. Данифай же он бросил:А я не знал, что вы теперь говорите вместо госпожи.
Челюсти Квентл сжались. Она зло покосилась на Фарона, потом на Данифай.