Было время, вспоминала Рейчел, задолго до рождения Саймона, когда онаеще девочкаиграла в этом саду. И как сейчас посмеялись бы горничные, если бы представили такое: Драконихамаленькая девочка. Тем не менее она ею была, потом превратилась в молодую женщину приятной наружности, и никто не мог бы с этим поспорить. Сад наполняли шорохи парчи и шелка, здесь смеялись и пели веселые песни лорды и леди, а на их сжатых в кулак руках сидели соколы.
Теперь же Саймон думал, будто он все знаетГосподь создал парней глупыми, вот в чем дело. Девушки испортили бы его, и он стал бы неуправляемым, если бы Рейчел за ним не приглядывала. Она знала, как устроен мир, и пусть молодые считают иначе.
«Когда-то все было по-другому», подумала Рейчел и в этот момент от аромата сосен в окутанном тенями саду у нее вдруг сжалось сердце. Замок был таким красивым неугомонным местом: высокие рыцари в шлемах с плюмажами и блестящих доспехах, красивые девушки в великолепных платьях, музыка о, еще и турнирное поле с самоцветами шатров! Сейчас замок мирно спал и видел сны. А вместе с ним и вздымавшиеся к небу крепостные стены, королевство, которым управляла армия Рейчел: повара и горничные, сенешали и поварята
В саду действительно было немного холодно. Рейчел наклонилась вперед, поплотнее закутавшись в шаль, потом выпрямилась и увидела стоявшего перед ней Саймона, который спрятал руки за спиной. Как он мог так незаметно подобраться? И почему на его лице застыла идиотская улыбка? Рейчел почувствовала, как ее охватывает праведный гнев. Его голеничистые всего час назадпочернели от грязи и были расцарапаны, штаны порваны в нескольких местах.
Да спасет меня святая Риаппа! закричала Рейчел. Что ты наделал, глупый мальчишка?! Риаппа была женщиной-эйдониткой из Наббана, которая умерла с именем Единого Бога на устах после того, как ее многократно изнасиловали морские пираты. Она пользовалась огромной популярностью среди слуг.
Посмотри, что у меня есть, Рейчел! сказал Саймон, показывая помятый и перекошенный конус из соломы: птичье гнездо, из которого слышался слабый писк. Я нашел его под Башней Хьелдина! Должно быть, его сбросило ветром. Три птенца еще живы, и я собираюсь их вырастить!
Ты окончательно спятил? спросила Рейчел, высоко поднимая метлу, подобную мстительным молниям Господа, которые уничтожили пиратов, обидевших Риаппу. Ты не станешь растить их в этом замке так же точно, как я не поплыву в Пердруин! Эти грязные существа будут повсюду летать, путаться у людей в волосахи посмотри на свою одежду! Ты знаешь, сколько времени уйдет у Сарры, чтобы ее починить? Метла задрожала в воздухе.
Саймон опустил глаза. Конечно, он нашел гнездо не на земле: именно его он заметил в саду, где оно сползло с ветки Фестивального дуба. Он забрался наверх, чтобы его спасти, его охватило возбуждение, ему ужасно захотелось иметь собственных птенцов, и он не подумал о Сарре, тихой скромной девушке, которой придется чинить его одежду. Саймон помрачнел.
Но, Рейчел, я не забыл собрать камыш! Он осторожно положил гнездо на землю и вытащил из-под куртки жалкую связку камыша.
Выражение лица Рейчел слегка смягчилось, но оставалось хмурым.
Все дело в том, что ты совсем не думаешь, мальчик, совсеми ведешь себя как маленький ребенок. Если что-то ломается или делается с опозданием, кому-то приходится отвечать. Так устроен мир. Я знаю, что ты не хотел никому навредить, но почемуклянусь Господом! ты ведешь себя так глупо?
Саймон осторожно поднял взгляд. Хотя на его лице все еще застыли должные печаль и раскаяние, от строгого взгляда Рейчел не укрылось, что он решил, будто гроза прошла стороной. Она снова нахмурила брови.
Мне очень жаль, Рейчел, правда начал он, когда она ткнула его в плечо ручкой метлы.
Только не надо кормить меня бесконечными сожалениями, парень. Забери своих птиц и унеси их отсюда подальше. Здесь не будет никаких летающих существ!
О Рейчел, я буду держать их в клетке! Я могу сделать для них клетку!
Нет, нет и еще раз нет. Забирай их и отнеси своему бесполезному доктору, если хочешь, но не тащи сюда, чтобы тревожить честных людей, которым нужно работать.
Саймон поплелся прочь с гнездом в руках. Он совершил ошибкуРейчел уже почти сдалась, но она была ужасно упрямой старушкой. Малейшая ошибка, и тебя ждет быстрое и неминуемое поражение.
Саймон! крикнула Рейчел ему вслед.
Он обернулся.
Я могу их оставить?
Конечно нет. Не будь олухом.
Она посмотрела на него. Неловкая пауза затянулась; Саймон переминался с ноги на ногу и ждал.
Ты отправляешься работать к доктору, мальчик, наконец сказала она. Может быть, он сможет дать тебе хотя бы немного здравого смысла. Я сдаюсь. Она бросила на него суровый взгляд. И делай то, что тебе говорят, а также не забудь его поблагодаритьи удачи, Саймон, если она еще не окончательно тебя покинула. Ты понял?
Да, конечно! радостно ответил он.
Но ты не избавишься от меня так легко. К обеду возвращайся.
Да, госпожа! Саймон повернулся, чтобы побежать к Моргенесу, но в последний момент остановился.
Рейчел? Спасибо тебе.
Рейчел презрительно фыркнула и решительно направилась к лестнице, ведущей в столовую. «Интересно, как она умудрилась собрать столько сосновых иголок на свою шаль», подумал Саймон.
С низких, оловянного цвета туч начал падать легкий снежок. Саймон знал, что погода окончательно изменилась, и в Праздник свечей будет холодно. Чтобы не нести птенцов через двор, где гулял ветер, он решил забежать в часовню и пройти через западную часть Внутреннего двора. Утренние молитвы уже закончились, и церковь наверняка опустела. Едва ли отец Дреосан будет рад появлению Саймона в своем логове, но он почти наверняка сидит за столом и поглощает свой обычный, весьма обильный поздний завтрак, поругивая качество масла или густоту пудинга из меда и хлеба.
Саймон преодолел две дюжины ступеней, которые вели к боковому входу в часовню. Снегопад усиливался, и серый камень стен стал влажным от таявших снежинок. Дверь открылась почти бесшумноСаймон никак такого не ожидал.
Чтобы не оставлять предательских мокрых следов на вымощенном плитками полу часовни, он прошел через бархатные портьеры задних покоев и взобрался по другой лестнице на хоры.
Летом на заваленных старым хламом хорах было душно, но сейчас царило приятное тепло. На полу валялся самый разный мусор: ореховая скорлупа, огрызки яблок, куски черепицы, на которых остались посланиямонахи совершали мелкие грехи, нарушая обет молчаниявсе здесь больше напоминало клетку для обезьян или фестивальных медведей, чем место, куда приходили люди Господа, чтобы петь ему хвалу. Саймон улыбнулся, осторожно пробираясь между разбросанными повсюду вещамистопками одежды и хрупкими деревянными табуретками, совсем маленькими. Ему нравилось, что мужчины с бритыми головами и суровыми лицами могут быть такими же несдержанными, как крестьянские мальчишки.
И тут Саймон услышал голоса, и это его обеспокоило. Он остановился, отступил к задней стене хоров, прикрытой пыльными портьерами, и затаил дыхание, чувствуя, как сердце отчаянно колотится в груди. Он сообразил, что, если отец Дреосан или церковный сторож Барнабас находятся внизу, ему не удастся незаметно спуститься и выйти в заднюю дверь. Значит, придется вернуться обратно тем же путем и пересечь дворопытный шпион во вражеском лагере.
Саймон присел на корточки, тихий, словно вата, и попытался определить, где находятся люди, которые о чем-то разговаривали. Ему показалось, что он слышит два голоса; птенцы у него в руках начали пищать, он осторожно пристроил гнездо на сгибе локтя и стащил с головы шапкуСаймон знал, что, если отец Дреосан застанет его в часовне в шапке, неприятностей не миновать! и осторожно накрыл гнездо полями. Птенцы тут же смолкли, для них наступила ночь. Дрожавшими руками Саймон осторожно раздвинул портьеры и выглянул наружу. Голоса доносились из прохода к алтарю. Их тон не изменилсяего не заметили.
Внутри горело всего несколько факелов. Огромный потолок часовни почти полностью оставался в тени, и казалось, будто сияющие окна купола парят в ночном небе, дыры во тьме, сквозь которые виднелись небеса. Продолжая сжимать в руках гнездо с птенцами, Саймон стал бесшумно перемещаться к перилам хоров. Расположившись в тени, в углу, ближайшем к лестнице, уходившей вниз, к первому этажу часовни, он просунул лицо между резными стойками перил балюстрады, одна щека прижималась к сцене, изображавшей мученичество святого Таната, другаяк рождению святой Пелиппы с Острова.
И ты, с твоими Господом проклятыми жалобами! бранился один голос. Я от них невероятно устал. Саймон не видел лица говорившего, тот стоял спиной к хорам и был в плаще с высоким воротником. Однако его собеседника, сидевшего напротив на церковной скамье, разглядел хорошо и сразу узнал.
Когда люди слышат вещи, которые им не нравятся, они называют их «жалобами», брат, сказал тот, кто сидел на скамейке, устало взмахнув левой рукой с тонкими пальцами. Я предупреждаю тебя о священнике из любви к королевству. Наступило короткое молчание. И в память о привязанности, которую мы когда-то разделяли.
Ты можешь говорить что угодно, все, что пожелаешь! рявкнул первый мужчина, и его гнев был полон боли. Однако трон принадлежит мне по закону и желанию нашего отца. И ни твои мысли, ни слова, ничего не изменят!
Джошуа ОднорукийСаймон часто слышал, что так называют младшего сына королянеловко поднялся со скамьи. Его жемчужно-серую тунику и лосины украшали едва различимые красно-белые узоры; каштановые волосы были коротко подстрижены, открывая высокий лоб. Вместо правой руки из рукава выглядывал цилиндр из черной кожи.
Я не хочу сидеть на троне из костей дракона, не сомневайся, Элиас. Джошуа произнес эти слова совсем тихо, но они полетели в убежище Саймона, точно стрелы. Я лишь предупреждаю тебя относительно священника Прайрата, человека с нездоровыми интересами. Не позволяй ему здесь появляться. Он опасный человекповерь мне, ведь я знаю его давно, еще со времен семинарии Усириса в Наббане. Монахи избегали его, как переносчика чумы. Однако ты продолжаешь прислушиваться к нему, словно он достоин доверия не меньше, чем герцог Изгримнур или старый сэр Флуирен. Глупец! Он разрушит наш дом. Джошуа постарался успокоиться. Я хочу лишь дать тебе совет, идущий от самого сердца. У меня нет никаких претензий на трон.
Тогда покинь замок! прорычал Элиас и повернулся спиной к брату, скрестив на груди руки. Уйди и дай мне подготовиться к правлению, как и следует мужчине, избавь от жалоб и интриг.
У старшего принца был такой же высокий лоб и ястребиный нос, но он обладал куда более мощным сложением, чем Джошуа, и выглядел как человек, способный голыми руками свернуть врагу шею. Его волосы, сапоги для верховой езды и туника были черными. На зеленом плаще и лосинах осталась грязь после долгого путешествия.
Мы оба сыновья нашего отца, о будущий король Улыбка Джошуа получилась насмешливой. Корона принадлежит тебе по праву. А наши разногласия не должны тревожить. Твое будущее королевское величество находится в полной безопасностидаю тебе слово. Но, его голос стал набирать силу, я не стану, услышь меня, не стану покидать дом моего отца по любому приказу. Даже если он исходит от тебя, Элиас.
Его брат повернулся и посмотрел в глаза Джошуа, и Саймону показалось, будто скрестились клинки.
Наши разногласия? прорычал Элиас, и в его голосе прозвучала боль и обида. Что ты можешь иметь против меня? Твоя рука? Он отошел от Джошуа на несколько шагов, и его голос стал глухим от наполнившей его горечи. Потеря руки. Из-за тебя я стал вдовцом, а моя дочь лишилась матери. Так что не говори мне о разногласиях!
Казалось, Джошуа затаил дыханиеон ответил после небольшой паузы.
Твоя боль твоя боль мне известна, брат, наконец заговорил он. Разве ты не знаешь, что я отдал бы не только правую руку, но и жизнь!..
Элиас резко развернулся, протянул руку к своей шее и вытащил что-то блестящее из-под туники. Но это был не нож, а нечто мягкое и податливое, похожее на образец мерцающей ткани. Элиас на миг поднес его к удивленному лицу брата, швырнул на пол, развернулся на каблуках и быстро зашагал прочь по проходу между скамьями. Джошуа долго стоял неподвижно, потом наклонился, двигаясь, точно человек во сне, и поднял яркий серебристый женский шарф. Он смотрел на мягкую ткань, и его лицо исказила гримаса ярости и страдания. Саймон сделал несколько быстрых вдохов и выдохов, а Джошуа спрятал шарф на груди, под рубашкой, и последовал за братом к выходу из часовни.
Прошло довольно много времени, прежде чем Саймон осмелился выбраться из своего укрытия и стал спускаться к главному выходу из часовни. Ему казалось, что он присутствовал при странном кукольном представлении, пьесе об Усирисе, сыгранной для него одного. Внезапно мир утратил свою стабильность, стал менее надежнымесли принцы Эркинланда, наследники всего Светлого Арда, могут кричать и ругаться, как пьяные солдаты.
Когда он заглянул в главный зал часовни, его напугало внезапное движение: какой-то человек в кожаной куртке быстро шел по проходуневысокий, юноша возраста Саймона или даже младше. Незнакомец бросил осторожный взгляд назадСаймон увидел блеснувшие глазаи скрылся за углом. Саймон его не узнал. Неужели он шпионил за принцами? Саймон покачал головой, чувствуя полное недоумение, точно ослепленный солнцем бык. Потом снял шляпу с гнезда, для птенцов наступил день, и они зачирикали, а Саймон снова покачал головой. Утро выдалось тревожным.
Глава 4Клетка сверчка
Моргенес метался по мастерской, поглощенный поисками пропавшей книги, отмахнулся от просьбы Саймона найти клетку для птенцов и вернулся к охоте, переворачивая стопки манускриптов и томов, точно слепой великан в городе с хрупкими башнями.
Отыскать дом для птенцов оказалось более сложным делом, чем рассчитывал Саймон: в комнате имелось множество клеток, но ни одна не подходила. У некоторых прутья были расставлены так широко, что они больше подходили для свиней или медведей; другие Моргенес набил странными предметами, ни один из которых даже отдаленно не походил на животное. Наконец под грудой блестящей одежды ему удалось найти правильную клетку, высотой до колена, в форме колокола, сделанную из речного камыша, пустую, лишь на дне лежал слой песка; сбоку Саймон обнаружил маленькую дверцу, завязанную куском веревки. Он распутал узел и открыл клетку.
Прекрати! Остановись немедленно!
Что?! Саймон отпрыгнул назад.
Доктор бросился к клетке и закрыл дверцу ногой.
Извини, что напугал тебя, мальчик, задыхаясь, проговорил Моргенес. Мне бы следовало подумать, прежде чем посылать тебя разбираться в этом хаосе. Боюсь, она совсем не подходит для твоих целей.
Но почему? Саймон наклонился вперед, прищурился, но так и не сумел разглядеть внутри ничего особенного.
Постой в стороне и ничего не трогай, я тебе покажу. Как глупо с моей стороны, что я забыл. Моргенес принялся озираться, пока не увидел давно забытую корзину с сушеными фруктами. Он сдул пыль с инжира и подошел к клетке.
А теперь смотри внимательно. Моргенес открыл дверцу и бросил туда фрукт, который упал на песок на дне клетки.
И что? в недоумении спросил Саймон.
Подожди, прошептал доктор.
Когда он произнес это слово, в клетке стало что-то происходить. Сначала воздух внутри начал мерцать, Саймон увидел, что песок пошевелился, и вокруг инжира возник песчаный водоворот. Внезапнотак быстро, что Саймон отпрыгнул назад и вскрикнулв песке появился большой зубастый рот и мгновенно сожрал фрукт, так проглатывает комара карп, вынырнувший на поверхность пруда. По песку пошла рябь, потом в клетке все замерло и снова выглядело вполне невинно.
Кто сидит под песком? выдохнул Саймон.
Моргенес рассмеялся.
В этом все дело! Он выглядел невероятно довольным. Здесь сидит зверушка! Тут нет песка: просто маскарад, если можно так выразиться. На дне клетки обитает умное животное. Прелестно, ты согласен?
Ну наверное, без особой уверенности ответил Саймон. Откуда оно взялось?
Из Наскаду, из одной страны пустыни. Теперь ты понимаешь, почему я не хотел, чтобы ты открыл клеткуне думаю, что твои пернатые сиротки хорошо провели бы там время.
Моргенес снова закрыл дверцу клетки, завязал ее кожаным ремнем и поставил на высокую полку. Для этого ему пришлось забраться на стол, потом он пошел по нему, аккуратно перешагивая через разбросанные вещи, пока не нашел то, что искал, после чего спрыгнул на пол. В контейнере, сделанном из деревянных дощечек, не было подозрительного песка.