Верно, кивнула Ника. И это не я согласна вас туда направить, а так должно произойти. Понимаете, хронолинияэто когда одни обстоятельства становятся причинами возникновения других. А другие порождают третьи. Если какие-то исключить, то нельзя гарантировать, что в итоге получится именно то, чего мы ожидаем. Понимаете? Я здесь бессильна. Даже если бы и хотела
Вот именно, обстоятельства! оживился Сумкин. Мне только до сих пор неясно, с какой радости здесь я? Нет, я не жалуюсь: увидеть Лю Бана куда как клево, и я еще мешок сувениров наберу Но ведь кто-то меня сюда отправил? Ипрошу занести в протокол! явно против моего желания.
Наверное, рано или поздно мы это тоже узнаем, Котя закурил очередную сигарету. Федор Михайлович, ты табачок-то береги. Нету здесь «Мальборо».
Я курю «Кент», возразил Сумкин. Или «Кэмел». Но ты прав, ничего такого тут еще нет. Просто беда
Некоторое время все молчали, и Чижикову показалось, что Ника заснула. И он подумал: странно, если у нее тоже есть таинственный предмет, то отчего глаза Никиодинаковые, голубые? Правда, Алексей Борн говорил, что цвет глаз можно скрыть контактными линзами! Есть о чем подумать на досуге.
Слушай, Федор, придвинулся Котя к Сумкину поближе, я не очень понял, за кого нас этот Лю Бан принимает. Почему помогает?
Понимаешь, старик, Сумкин от души затянулся, в империи сейчас плохо, неспокойно, это раз. Знамения всякие. Помнишь, Лю Бан нам про дракона сегодняшнего рассказывал, который в озеро сиганул, рыгая огнем и дымом? Он ведь лично туда примчался, распорядился алтарь ставить, чтобы как следует помолиться дракону.
Так это же был наш самолет!
Ты только Лю Бану про самолет не говори ничего, ладно? Воздержись для ясности. Дракон это был, старик. Дракон! Вот ты как думаешь, часто драконы среди бела дня шастают? Правильно, очень редко. И для местных этознамение головокружительной важности, свидетельство, что устои известного мира со страшной силой сотрясаются, вон, уже и драконы разлетались. Так что люди с мозгами начали задумываться о будущем, и Лю Бан, кажется, из них. Теперь дальше
Тут Федор вдруг скривился и осторожно дотронулся до щеки.
Что случилось?
Да в зуб вступило, понимаешь. Че-е-е-ерт Сумкин замер. Надо же, отпустило. Вот гадство! Только же лечил, перед самым отлетом. Так о чем бишь я? А! Так вот. Мы пришли в компании крайне благовещего зверя мао, который сейчас нажрался и дрыхнет без задних ног. Это два. То есть мыили приятели зверя, а значит, существа необычайные и выдающиеся, или этот зверьсам наш приятель и спутник, и тогда мы ну очень крутые. Типа бессмертных небожителей, посетивших бренный мир в его минуты роковые. К ним все тянутся, с ними все хотят дружить. Еще бы! И потом, сколько я помню, у Лю Бана к этому времени уже возникли определенные трения с властями. Он каких-то преступников то ли упустил, этапируя к Великой стене, то ли отпустил. Это три. И вот, мой дорогой друг, в дом к Лю Бану заваливаются трое, с виду странные, при нихблаговещий зверь, которого они за ушком запросто чешут. Ты бы вот что подумал?
Ну-у-у, я даже не знаю, протянул Чижиков. Наверное, что мы посланцы Неба?
Вот и я не знаю. И очень хочется верить, что мы все-таки выглядим посланцами, а таковым надо помогать. Хотя не исключено, что сейчас дверь распахнется, и сюда ворвутся ароматные амбалы из местного околотка. Повяжут нас к такой-то матери, включая драгоценного кота.
И тут в дверь постучали.
Начинается, тихо простонал Сумкин, поспешно гася сигарету и кидаясь за амулетом-переводчиком. Ника! Ника! Хватай своего попугая скорей!
Девушка едва успела: в дверь уже просунулся Лю Бан. Лицо его выражало крайнюю степень волнения.
Досточтимые господа! Благовещий зверь мао! Прибыли императорские гвардейцы, быстро говорил смотритель. Мне, ничтожному, неведомы те могучие силы, которыми вы обладаете и какие можете призвать себе на помощь, но, быть может, вы сочтете возможным спешно покинуть пределы города, не чиня никому лишнего вреда?
Мы и не собирались чинить кому-либо вред, заверил Лю Бана Сумкин, пальцем поправляя очки. Все наши помыслы направлены на благо народа.
Достойные, достойные слова, господин Сыпокэ! Ваш слуга и в мыслях не допускал иного, но гвардейцы
Мы понимаем, пришел ему на помощь великий китаевед. Гвардейцы, послушные долгу службы, могут впасть в заблуждение и
Верно, верно! закивал Лю Бан. Не угодно ли вам будет принять от меня эти скромные мечи, немного провизии, а также моего верного слугу Суня Девятого, каковой и выведет вас скрытно за пределы города? Вы найдете приют в заброшенном горном храме, а я, ничтожный, присоединюсь к вам завтра, как только смогу. Сейчас же мне нужно встретить десятника гвардейцев подобающим образом.
Лю Бан исчез, а место смотрителя в дверном проеме занял уже знакомый путникам мальчик-слуга. В руках он держал плетеную корзину и продолговатый тяжелый сверток.
В свертке обнаружились два прямых меча в изукрашенных бронзовыми чеканными бляшками ножнах. Сумкин даже языком прищелкнул, явно прикидывая, как бы упереть эдакую редкость с собойв качестве сувенира. Чижиков же принял меч со смешанными чувствами: с одной стороны, он полтора года своей жизни посвятил фехтованию на бамбуковых палках, и ему это даже нравилось; с другойчто такое меч, когда уже придуман автомат Калашникова?
Сюда, сказал мальчишка и, перехватив корзину поудобнее, первым шагнул в темноту.
Благовещий зверь! позвал Котя.
Шпунтик покорно затрусил следом.
Свидание с кошачьим раем, похоже, откладывалось.
Они вышли во мрак переулка, и Сумкин чуть слышно чертыхнулся, ступив ногою в невидимое дерьмо. Остро запахло. Вокруг стояла полная тишина, лишь сзади, от центра города, неслись неразборчивые выкрики команд.
Положите руку мне на плечо, попросил мальчик Чижикова.
Так, подобно слепым держась друг за друга, они и шлимедленно, практически бесшумно, петляли по улочкам, и вскоре оказались у городской стены, неподалеку от ворот. На привратных башнях горели факелытам несли службу стражники. Впрочем, вероятно, не столько несли, сколько спали: никого видно не было. Сунь Девятый сделал пару шагов в сторону и пропал.
«И как он только что-то видит в такой темноте!»в очередной раз поразился Чижиков, а мальчишка уже снова стоял рядом, безмолвно, жестами показывая: туда, туда проходите!
В стене оказалась низкая дверь, ведущая в узкий проход, и, протиснувшись в него, Чижиков, Сумкин, Ника и Шпунтик оказались в зарослях местного лопуха уже по ту сторону стены.
Над путниками нависло бездонное черное небо, полное громадных, ясно сияющих звезд.
Впереди лежала ночь.
И полная неизвестность.
ЭПИЗОД 9Старый храм
Поднебесная, уезд Пэйсянъ, III век до н. э.
До упомянутого Лю Баном заброшенного храма путники добрались без приключений. Дорога, которую по одному ему известным признакам выбирал их маленький проводник, действительно шла вверх, но как-то не очень убедительноплавно, неспешно. Чижиков никогда не назвал бы ее горной: горы в его сознании ассоциировались с крутым подъемом, отвесными скальными стенами, обрывами, огромными валунами, готовыми сорваться в пропасть. Возможно, они и прошли мимо пары таких пропастей, да только в темноте все равно ничего не увидели.
Наконец вышли на ровное местона вершину самого высокого в здешних местах холма, по неясной причине щедро названного горою, и мальчишка уверенно двинулся вниз. Спустившись шагов на пятьдесят, Сунь Девятый присел и вскоре застучал камнем о камень, пока не брызнули ослепительные искры, после чего зажег небольшой факел. Факел давал немного света, но его вполне хватало, чтобы не свернуть себе шею, запнувшись о корень или камень и загремев после этого вниз по склону. Котя оценил стратегию мальчишки: теперь, когда от города путников отделяло значительное расстояние и к тому же они пребывали с другой стороны холма, свет было решительно невозможно заметить.
Прошу за мной, коротко велел Сунь и, взвалив корзину на плечо, двинулся дальше.
Шли молча: никто не разговаривал. В основном потому, что не решалисьиз-за неясной, но явной опасности, кото рую хотел отвести от них смотритель. Шуметь следовало поменьше. Сумкин, впрочем, пару раз порывался что-то сказать, но ограничивался глубоким, еле слышным вздохом.
Углубились в очередную рощудовольно густую, и движение невольно замедлилось. Шумно захлопала крыльями невидимая птица, раздраженно заорала и взмыла в небо. Ника прижалась к Чижикову.
Из обступившей путников темноты то и дело неслись шорохи, треск, шуршание: роща жила полноценной ночной жизнью. Более шустрый и опытный Сунь постоянно уходил вперед и там поджидал, когда его догонят медлительные спутники, которым тусклый свет факела служил путеводным маяком.
Когда идти надоело всем, и даже Чижикову, Сунь Девятый осветил полуразвалившуюся глинобитную стену.
Пришли, коротко сообщил не отличавшийся многословием мальчик. Здесь.
«Здесь» оказалось не просто заброшенным храмом, но развалинами бывшего храма, небольшого, скореекумирни: всего одно строение и стена вокруг дворика перед ним. Нынче от стены остались лишь куски, кое-где еще торчавшие стертыми зубами-пеньками, а от строения уцелел лишь остов, да и тот весь в дырах; крыша же давно обвалилась.
Шикарное место, тихо пробормотал Сумкин, бросая на траву меч, на конец которого прицепил узел с вещами.
Сунь Девятый поставил корзину к стене и быстро натаскал в центр двора палок, веток и сучьев, сложил горкой, но вот бедакак раз погас его верный факел. Мальчик не пал духом и стал трудолюбиво высекать искру. Что-то у него не ладилось.
А сотворим-ка чудо! подмигнул Сумкин Чижикову, присел у будущего костра и щелкнул зажигалкойраз, второй, третий, и вот уже по куску сухой коры побежал первый робкий огонь. Сунь бросил свое занятие и стоял, глядя на Федора во все глаза, а потом, когда пламя основательно занялось, низко поклонился Сумкину три раза.
Котя подспудно ожидал, что мальчик перекрестится. Но нет, не перекрестился.
Что, здесь и заночуем? спросил Чижиков у мальчика.
Тот, не отрывая взгляда от великого китаеведа, лишь молча кивнул. Сумкин кулем плюхнулся у костра и протянул руки к огню. Было довольно прохладно.
Надо бы еще веток запасти, подошел к нему Котя. Ночь впереди длинная.
Да? блеснув очками, Сумкин посмотрел на него снизу вверх. Ну, давай, сейчас ты запасаешь, а потомя.
Чижиков лишь покачал головой и отправился в темноту на поиски топлива. Сумкин, человек жизнерадостный и по большей части энергичный, славился резкими перепадами настроения. В нем словно внезапно выключался скрытый моторчик, требовавший подзарядки, и тогда Федор становился мрачен, желчен и сварлив. Котя, хорошо знакомый с этой особенностью приятеля, даже и не пытался вдохновить его на дальнейшие подвиги: посидит, насосется энергии из окружающего мира и станет как новенький.
Есть никому не хотелось.
Добавив в костер надлежащих веток и даже завалив в него приличных размеров бревно, чтобы горело долго и неторопливо, а потом медленно тлело, отдавая тепло, утомленные путники улеглись вокруг, стараясь поплотнее закутаться в свои новые одеяния.
Благовещее животное разумно пристроилось под боком у хозяина.
Мальчик вызвался караулить.
Постепенно Чижиков задремал.
Первый сон Константина Чижикова
Котя стоял на высоком утесе и вокругнасколько хвата ло глазпростиралась долина, прекрасная, цветущая, полная жизни. К горизонту убегали холмы, покрытые лесами, шумели листвой зеленые рощи, змеилась, блестя на солнце, голубая лента реки.
Котя всмотрелсяи увидел на берегу, у кромки леса, олениху и трех смешных длинноногих оленят. Олениха чутко водила ушами, следя за деревьями и кустами, но Коте было ясно: делает она это, следуя вековечному инстинкту, а вовсе не потому, что ей или ее детям угрожает опасность, поскольку никакой опасности в здешнем мире не было и в помине. Оленята, как и положено детям, вовсю резвились среди высокой сочной травы и смешно вскидывали голенастые ноги, неумел еще с ними ловко управляться.
Котя посмотрел дальшеи увидел парочку птиц, размером с сойку, с толстыми клювами и смешными хвостами. Высоко, в излучине толстой ветви сосны, притулилось гнездо, похожее на разворошенный ком сухих прутьев, и птицы сновали по воздуху взад и вперед безо всякой устали, с жучками, паучками и червячками в клюве, а из гнезда им навстречу высовывались жадно разинутые рты птенцов.
По склону дальнего холма шел крестьянинжилистый мужчина с вязанкой хвороста на спине. Шел неторопливо, уверенно, и, проследив его путь, Котя увидел в месте, где у речной отмели сушились на солнце сети, простой дом, крытый соломой. Прямо во дворе женщина готовила в котле над очагом какое-то варево, подносила ко рту черпак, пробовала.
На нос Коте вдруг села бабочкаослепительно красивая в ярких лучах солнца, села на мгновение и тут же взмыла вверх, разрезая воздух пестрыми крыльями.
Легкий ласковый ветерок обвевал Котю, и весь мир перед ним дышал покоем и негой. Котя стоял, смотрел и всем сердцем чувствовал простое счастье, гармонию и умиротворение, царившее вокруг. Мир был прекрасен, шелковистая трава нежно гладила босые Котины ноги, хотелось петь от невиданной радости, хотелось легко оттолкнуться ногами от теплой земли, раскинуть руки и взлететь в пронзительно чистое неботуда, где высоко-высоко плыли кудрявые облака.
Но вдруг вокруг что-то неуловимо изменилось, и почти взлетевший было Котя упал в траву Земля болезненно содрогнулась, потом еще и ещесильнее и сильнее. Ветер перестал быть ласковым, олениха испуганно закрутила головой, оленята прижались к ее ногам. Птицы носились вокруг гнезда, встревоженно крича. Крестьянин отбросил прочь вязанку и, поглядывая с ужасом на темнеющее небо, стремглав помчался к дому, а там уже металась женщина, не зная, за что хвататься первым. Котел опрокинулся прямо в очаг, и к небу, на глазах наливающемуся чернотой, устремился тонкий ручеек пара.
Котя оглядывался в смятении, но гул, что родился под землей, уже вышел наружу. Гул ширился, крепчал, обращался чудовищным грохотом. Небо, еще мгновение назад такое лазурное и сияющее, вдруг в одночасье исполнилось зловещего мрака, поглотившего солнце без остатка.
Котя не понимал, что происходит, его разум метался в поисках ответа, а в мирной прекрасной долине меж тем разверзлась земля, плюясь во все стороны дымящимися камнями, и наружу, пожирая все на своем пути, поползла тягучая раскаленная магма. Вспенившаяся речка стала мутным бурным потоком, который, встретившись с магмой, обратился грязным паром.
Холмы двигались как живые, и целые рощи исчезали в зияющих в земле рваных ранах. Казалось, с земли грубо и неумело сдирают кожу, и она истекает алой кровью. Казалось, что внутри земли с треском и грохотом ломаются крепкие некогда кости, а их обломки прорывают кожу и тянутся к небу, грозя пронзить и его. Казалось, у планеты разорвались легкие, и теперь кончился воздух, лопнули и взорвались сердце, печень и почки.
Котя ощутил на лице пепел, и слезы проложили на его щеках первые робкие дорожки. Конец мира надвигался неотвратимо, и Котя ясно знал, что бежать некуда, нигде нет спасения, и если он и проживет чуть дольше, чем другие люди или же звери в долине, то лишь на миг, необходимый разбушевавшимся стихиям, чтобы достичь утеса, где он стоит, пока еще не мертвый.
Котя поднял глаза вверх и черная пелена, застилавшая небо, расступилась перед его взглядом: он увидел бездонные глубины космоса и Луну, безжизненный спутник Земли. И вдруг на глазах изумленного Коти Луна, холодно и величаво плывшая по своей вековечной орбите, плавно изменила траекторию.
Котя понял: в мироздании что-то нарушилось, глобальная драма Земли вызвала к жизни силы, которые изменили движение Луны, и теперь Луна неумолимо приближается. Пройдет времянезначительное по меркам необъятного космосаи она упадет на Землю, и тогда.
С неба сыпались обгоревшие птицы, пеплом разлетались бабочки, горизонт пылал. Котя беззвучно плакал и тут, среди грохота апокалипсиса, он услышал голосбесплотный и тихий, будто кто-то, пролетая мимо, шепнул ему прямо в ушную раковину: «Не допусти этого Не допусти Не допусти!..»
Чижиков разом проснулся, приподнялся на локтях, провел рукой по щеке и ощутил влагу. Слезы? Сердце билось как бешеное, дыхание хрипло вырывалось из груди. Он закоченел во сне.
Кругом все спалии Сумкин, свернувшись калачиком и смешно подложив кулак под щеку, и Ника, что лежала носом вниз, уткнувшись лбом в скрещенные руки, спал даже мальчик Сунь Девятый, сидя у потухшего костра и обняв длинную жердину.
Стояла чуткая предрассветная тишинанебо едва-едва посветлело. И что-то в этой тишине было не так.
Котя осторожно огляделся и буквально в пяти шагах от себя увидел неясный силуэт. Силуэт был почти прозрачный, сотканный из дрожащего, текучего воздуха: сквозь него смутно белел ближайший обломок стены. Чижиков замер, вгляделсяну конечно, точь-в-точь вышедший из кухонного угла в квартире на Моховой прозрачный человек, которого с помощью красной пирамидки прогнала Ника, девочка из будущего!
Котя почувствовал, как от страха у него на голове шевелятся волосы: ну все, теперь точно конец! Он хотел было позвать на помощь, но горло перехватило. Прозрачный силуэт стоял недвижно, и не отрывавший от него взгляда, словно кролик от удава, Чижиков вдруг понялдаже не понял, а неким седьмым чувством ощутил: пришелец смотрит на него. Со слов Алексея Борна Котя знал, что таких существ отчего-то тянет к предметамнапример, к его дракону; но сейчас дракончика с Чижиковым не было, фигурка исчезла невесть куда, пропала из кармана джинсов, растворилась в водовороте времени. Значит, что? Чего он хочет, если не предмета?
Мысли заметались. Предмет есть у Никипопугай, так почему прозрачный смотрит на меня, а не на нее? И почему просто смотрит? Почему ничего не делает? Например, не бросается, не откручивает голову? Как он вообще тут очутился, в этом чертовом третьем веке до нашей эры? Или такие вот прозрачные были на Земле уже во времена Цинь Ши-хуана? Или даже раньше?!
Чижиков, не находя в себе смелости пошевелиться, изо всех сил вглядывался в страшного пришельца, пытаясь в предрассветных сумерках разобрать черты его лица, рассмотреть хоть что-то определенноеи на какое-то мгновение Коте показалось, словно он поймал взгляд прозрачного, заглянул ему в глазницы. По позвоночнику пополз неприятный холодок, в животе сделалось пусто и противно занылотакой вековечной тоской внезапно пахнуло на Чижикова! На глаза его непроизвольно навернулись слезы, еще более жгучие, чем во сне. Сердце пронзила больочень похожее чувство Котя испытал совсем недавно, когда в сонном видении наблюдал гибель старого мира. Стоял и смотрел, не в силах ничего поделать и предпринять, и обреченно ждал, когда к его ногам подберется огнедышащая лава.
Сходство ощущений поразило Чижикова, и вслед за этим пришла догадка, почти понимание.
Это ты сказал «не допусти»? трудным шепотом выдавил Котя, внезапно вновь ощутив затекшие руки, на которые опирался все это время. Это ты?
Ичерт возьми! он ясно увидел, как склонилась в кивке прозрачная голова.
А что тебе.
Но договорить Котя не успел: прозрачный резко обернулся, посмотрел назадв темноту, откуда внезапно прилетела короткая стрела и вонзилась в землю рядом с правой рукой Чижикова.
Замерший мир пришел в движение, словно его сняли с паузы: Котя бросился на землю и откатился влево, прозрачный высоко подпрыгнул и исчез, басовито и яростно рявкнул Шпунтик, у костра тонко закричал Сунь Девятый, и вслед за этим с воплями «блин! блин!! блин!!!» рядом с ним запрыгал Сумкин, спросонья лягнувший голой пяткой еще горячую головешку. Проснулась Ника и моргала спросонья голубыми глазами.
Тут и там шуршали стрелы, но ни одна из них не достигала цели. Чижиков притаился за камнем, прикрываемый с фланга распластавшимся по земле благовещим зверем. Он высунулся посмотреть, что происходит, и увидел, как прозрачный с непостижимой скоростью мечется по воздуху, отбивая стрелы в стороныодну за другой. Котя не мог уследить за поразительной скоростью его движений, зато заметил валяющийся неподалеку в траве меч, дотянулся до него и потянул из ножен.
На обломке стены неожиданно возник человек, одетый в черное с головы до ног, и в руке его блеснул обнаженный клинок. Прозрачный тут же оказался перед ним и неуловимым движением толкнул в грудь. Человек в черном отлетел в кусты. Через секунду раздался приглушенный вопль, в котором ясно слышалось изумление.
И все кончилось.
Стрелы больше не падали. В кустах коротко прошуршалокто-то, явно не одинокий в своих стремлениях, не разбирая дороги, несся прочь.
Прозрачный медленно опустился на землю.
Рассвело.
Вдруг Ника выхватила из-за пазухи свою пирамидку и нажала на нее.
Не-е-ет! крикнул Чижиков. Нет! Не надо! Он нас спас!
Но было уже поздно: неведомая сила унесла прозрачного прочь, вот он был и вот его нет, как никогда и не бывало.
На мгновение опустилась звенящая тишина. Все застыли: Чижиков с мечом в руке, Сумкин, высунувшись из-за куста, Шпунтик, отклячив зад в предпрыжковом состоянии, Ника, сжимающая пирамидку, мальчик Сунь с жердиной и вытаращенными глазами.
Неподалеку робко, неуверенно цыкнула птица.
Ну зачем ты повернулся к Нике Чижиков.
Да, но непонимающе захлопала она глазами.
Что это, черт возьми, было? выпрямился Сумкин. Кто стрелял?!
Прозрачного Федор не заметил.
Гр-р-р-р-рм-м-мр-р-р, завершил боевую песню Шпунтик, сел и хищно облизнулся.
Лишь мальчик Сунь Девятый, бросившись на колени перед развалинами храма, непрерывно кланялся и возносил нехитрые свои молитвыв совершенном молчании.
ЭПИЗОД 10Лихие люди
Поднебесная, по дороге в Сянъян, III век до н. э.
Лю Бан пришел спустя час с небольшим. Одет смотритель был в простое, неофициальное платье, за спиной болтался дорожный мешок, из-за пояса торчал меч.
Могущественные маги, начал было он, поклонившись Чижикову, Сумкину и Нике, а также отдельно Шпунтику, но Федор остановил его.
Смотритель Лю, сказал он. Прошу вас не называть нас так, ибо мы ни в коей мере магами не являемся.
У них было время обсудить происходящее и хоть немного договориться. Для этого пришлось прибегнуть к определенным ухищрениям. Когда первый шок от внезапного нападения прошел, и стало ясно, что людей в черном поблизости нет и никто в них больше стрелять не собирается, Котя вернулся к костру, над которым хлопотал бледный от переживаний мальчик Сунь, и позвал девушку: «Ни тьфу Кэсы!». И когда она приблизилась, тихо попросил: «Выключи попугая!» Ника сунула руку за пазуху, отошла в сторонку, повозилась там немного, обернулась и кивнула. Чижиков глянул на Сумкина, тот понял без слов и взялся за свой амулет.
Избавившись таким образом от внимания и понимания Суня Девятого, путники присели поодаль от костра и провели короткое совещание. Сумкин прихватил для научного анализа пару стрел и произвел их вдумчивый осмотр, для чего даже снял очки. Посетовав на то, что никогда не уделял должного времени работам по древнекитайскому оружию, повертев стрелы в руках так и сяк, он в результате сообщил, что ничего особенного сказать не может. С куда большей уверенностью видный китаевед отнес стрелы к арбалетным, потому как для лука они были коротки. В итоге было решено отнести случай с нападением в разряд загадок, но загадок нехороших, поскольку совершенно очевидно, что где-то неподалеку бродят люди, твердо настроенные убить Чижикова, Сумкина, Нику и даже кота Шпунтика! По неустановленным пока причинам: может, у них душа поет, если до обеда они подстрелят пару-тройку северных варваров. А может, и нет.
Чижиков обвел взглядом небольшую компанию северных варваров и предложил с этого момента и впредь до особых обстоятельств не подвергать сомнению тот факт, что они на самом деле находятся в древнем Китае. И более к этому вопросу не возвращаться. Возражений не последовало, только Сумкин безнадежно махнул рукой и закурил, а Шпунтик, пресытившись разговорами, удалился в ближайшие заросли. Ника внесла добавление: до тех самых особых обстоятельств не приставать к ней со всякими расспросами, не имеющими непосредственного отношения к текущему моменту. «Но позвольте! возмутился Сумкин. Мы, милая девушка, оказались тут не без вашей протекции, и вы нам хотите буквально сказать, что это не имеет отношение к текущему, как вы метко выразились, моменту? Лично мне было бы крайне желательно поиметь некоторую ясность по поводу этого прискорбного происшествия, а вы, я подозреваю, единственный на сегодня источник информации!» Некоторое время Чижиков препирался с приятелем и в конце концов подавил бунтпри молчаливом попустительстве Ники. И хотя Коте и самому было до крайности интересно прямо здесь и сейчас поставить если не все точки над «i», то, по крайней мере, существенно продвинуться в срывании покровов с чужих тайн, он понимал, что в тех обстоятельствах, в которых они оказались, размениваться на пустые споры нельзя никак. Нужно действовать слаженно, командноесли, конечно, они хотят пройти пресловутую «миссию» до конца. А без этого возвращение к нормальной жизни невозможно. Сумкин все понимал, но из природной вредности ерепенился.
Покончив с разногласиями, они подвели итоги и проверили наличные запасы. В корзине Суня Девятого имелось некоторое количество еды, главным образомзавернутые в листья рисовые колобки и вяленое мясо. Пару сосудов с местной брагой питанием решили не считать. Из снаряжения были: два меча среднего качества и остроты, десяток арбалетных стрел, пара не работавших мобильных телефонов, две зажигалки, которые Сумкин неведомым образом протащил в самолет, полторы пачки сигарет, а также родная одежда, запакованная в дорожные свертки, и вместе с неюдве пары наручных часов, авиабилеты и паспорта с визами. Крайне не густо. Чижиков подозревал, что Ника предъявила далеко не все штучки, имелось у нее что-то еще, кроме попугая, пирамидки и пресловутого темпорального корректора, но не обыскивать же ее в самом деле?
Стали обсуждать дальнейшие действия. Ясно было, что самим им дороги в столицу, то есть в Сянъян, не найти, а потому следует уповать или на Лю Бана, или на Суня Девятого, если смотритель вдруг не появится. Сумкин в очередной раз заметил, что план налета на императорскую сокровищницу кажется ему не то чтобы абсурдным, но решительно невыполнимым. «Вы, я так вижу, не очень себе представляете, что такое столица, а уж тем болеедворцы и сокровищница. Во-первых, все это охраняется так, что и мышь не проскочит. Ну, насчет мыши, возможно, я погорячился, мышь проскочит, но три половозрелых существаникогда. Нас зарежут, заколют, напичкают стрелами еще на подходах, и мы будем лежать и печально смотреть, как кровь радостно покидает наши мужественные организмы, а потом наши бренные тела выкинут на свалку и там ими отменно попируют древнекитайские собаки. Я хочу сказать, что это совершенно безнадежное предприятие, и Сумкин обильно посыпал окрестную траву сигаретным пеплом. Если бы спросили меня, если бы хоть кто-то и о чем-то спросил меня, то я бы посоветовал не напрягаться и не тратить силы на бессмысленное путешествие в Сянъян. Куда проще покончить с собой прямо здесь, на этой милой лужайке, если уж так необходимо умереть. Впрочем, прошу занести в протокол, что лично я вовсе не собираюсь умирать ни этим и ни другим утром в течение ближайших пятидесяти лет. А равно ни днем и ни вечером».
Ника посмотрела на Чижикова умоляюще. Котя в ответ пожал плечами. В речах Сумкина был смысл. Чижиков рассуждал примерно так же: в сокровищницу им никак не попасть, это самоубийство. И оттого прямо и открыто спросил Нику, нет ли у нее на такой вот безнадежный случай туза в рукаве или, скажем, кролика в шляпе, которые помогут им и с жизнью не расстаться, и миссию выполнить.
О чем-то ведь в твоем будущем думали, когда все это затевали? резонно спросил Котя.
И Ника призналась, что да, думали. Да, были рассмотрены основные вероятностные хронолинии, и всякий раз получалось, что миссия должна увенчаться успехом. Только она, Ника, не знает, почему это произойдет:
Я же говорила! Обстоятельства сложатся так, сказала девушка, что у нас все получится. И мы не должны нарушать естественного хода событий.
Прекрасно! не удержался от саркастического замечания Сумкин. Да здравствуют обстоятельства и их естественный ход!
Чижиков только молча покачал головой. Однако выбора не было: или идти в столицус целью проникновения в императорскую сокровищницу и изъятия из нее невесть чего, или никуда не идти и навсегда остаться тут, в третьем веке до нашей эры.
Сумкин раскипятился не на шутку: авантюра чистой воды, добровольное самоубийство! но Котя был тверд. Предрассветный сон все еще стоял перед его глазами: картина апокалипсиса была столь явной и реалистичной, что Котю до сих пор пробирала дрожь при одном лишь воспоминании об увиденном. Чижиков странным, необъяснимым образом чувствовал, что сон этот напрямую связан с их так называемой миссией в древнем Китае. Наверное, Ника права: нужно шаг за шагом пройти весь путь, чтобы добиться желанного результата. Для себя Котя уже решил, что если вдруг Сумкин заартачится и наотрез откажется идти в столицу, он отправится туда вдвоем с Никой, ибо это жизненно необходимо.