Маш ступил вперёд, за сеткуи пропал, очутившись в магическом видении второй половины стола. Здесь его образ не отразился. Юноша пребывал в лимбе.
Внезапно красный шарик изменил курс и, отбиваемый невидимой ракеткой, вернулся к сети. Дотянуться до него у Бэйна шансов не было. Он пошёл на риск и потерпел поражение; Маш бил по мячу, который видел в своём мире. Вопрос о его природе на Протоне теперь тоже нашёл ответ: это была иллюзия, подчинявшаяся ударам Маша.
Двадцать-двадцать один. Бэйн отставал, и теперь сверху падал жёлтый шарик. Маш снова появился на своей половине стола, обогнул его, чтобы встать у нужного края, и нанёс удар левой рукой. Внезапность фокуса провалилась, и Маш даже задумываться о нём не стал. Бэйн ещё мог вернуть подачу, но инициативу уже потерял. Очко рано или поздно достанется Машу.
Тот ударил по мячикуи мяч, послушно подпрыгнув на стороне Бэйна, безумно запрыгал прочь, напоминая собой водный блинчик. Маш тоже пошёл на риск, расчитывая на точку отправления за пределами человеческих возможностей. И выиграл.
Выиграл всё.
Зная, что сражался честно и проиграл, несмотря ни на что, Бэйн с облегчением вздохнул. Он предоставил Гражданину Голубому ключ к решению общей проблемы, пока был на его стороне; теперь же вынужденно перейдёт на другую, согласно условиям договора, и больше делиться подобными сведениями не вправе. Враждебные граждане и адепты тоже не хотели, чтобы миры самоуничтожились. Возможно, они пойдут на временное перемирие со Стайлом и Голубым. Поэтому опасаться конца периода порядочности пока было не обязательно.
Или, по крайней мере, Бэйн на это надеялся.
Конец