Да как ты
Ласнар распалился не на шутку, и чтобы предотвратить стычку, Фуар пригласил брата войти, жестом показав Эолу, что все нормально.
Только закрыв дверь, принц подумал, что, наверное, этот жест был ошибкой. Постель все еще находилась в беспорядке, да и его вид весьма красноречив. Вон, как Ласнар вытаращился, впрочем, это ничуть не помешало ему заметить:
Значит, тебя этот варвар слушается?
Он приставлен ко мне в помощь, да. Но приказы царя для него первоочередные.
Но этот не твой царь!
Теперь мой.
Ты присягнул этому тирану?
Он этого не требовал.
Вот как,Ласнар обвел комнату цепким взглядом.Значит, слухи не врут.
Слухи?
Да, до меня доходили сведения, что ты лег под этого варвара, но я не хотел верить, а теперь сам вижу
Вот уж не думал, что это касается кого-то еще, кроме нас с ним,сухо отозвался Фуар.
Вижу, у тебя совсем не осталось чести.
Не тебе судить. Думаешь, твои вероломные замыслы как-то сочетаются с честью?
Правителю часто приходится принимать тяжелые решения.
Вот ты сам Деймоса и оправдал.
Это другое!
Разве?
Не вынуждай меня называть вещи своими именами, Фуар. Был бы жив отец, он бы отрекся от тебя!
Думаешь, теперь это имеет хоть какое-то значение?
Ласнар открыл было рот, чтобы выругаться, но внезапно его лицо просветлело, и он спросил:
Ты ведь пошел на это из-за пророчества?
Что?
Ну, то самое, которое ты вызнал незадолго до того, как пало наше королевство. Как там? Отказаться от всего и всей душой полюбить ужас? Так там было?
Фуар застыл. Он ведь и сам только сейчас вспомнил точную формулировку. Нет, он вовсе не собирается становиться причиной гибели Деймоса! Ни за что!
Тем временем Ласнар по-своему истолковал замешательство брата и сказал:
Понимаю, это тяжело. Но мы готовы помочь тебе!
Как?искренне удивился Фуар, не ожидая столь резкой перемены.
Как угодно. Скажи, что тебе нужно? Я вижу, он позволяет тебе носить при себе оружие. Но, может быть, требуется что-нибудь особенное? Стилет там какой хитрый или, может быть, лучше яд?
Не говори ерунды!
Я просто хочу дать понять, что мы на твоей стороне.
Совсем недавно ты утверждал обратное,нахмурился принц.
Прости, я просто забыл о пророчестве, и твое поведение
Что мое поведение?
Уже неважно. Но ты можешь рассчитывать на любую нашу помощь в этом деле. Или, если опасаешься, что рука дрогнет, скажи мне, я все подготовлю.
Фуар задушил в себе праведный гнев, вовремя вспомнив призыв Деймоса быть осмотрительным, и сказал:
Пока не надо.
Как знаешь. Хочешь его ослабить?
Возможно.
И как, получается?
Принц лишь многозначительно промолчал, но брат явно не собирался его просто так оставлять и снова спросил:
Может, пора воспользоваться?
Думаешь, ты сможешь скрыть свою прямолинейность? Ты еще вознамерься совершить задуманное собственными руками!
Очень бы хотелось, но ты все-таки правзадумчиво протянул Ласнар.
Вот-вот. И вообще, Деймос не обрадуется, если застанет тебя здесь,тут Фуар несколько лукавил, но очень уж его утомил этот разговор.
Да-да,покивал брат.Не буду портить твою репутацию.
И, с коротким смешком, Ласнар удалился. Впрочем, Фуар недолго пробыл в одиночестве. Почти сразу же заглянул Эол, словно желая убедиться, все ли с ним в порядке, и спросил:
Кто этот напыщенный хлыщ?
Это мой старший брат, Ласнар,ответил принц, усмехнувшись определению молодого воина.
Хм. А на церемониях выглядел более представительным.
Это с ним бывает.
Он ничего с тобой не сделал?
Что он мог?
Мало ли. У него хоть и весь изукрашенный, но все же меч, да и кинжал. Еще потайной есть, я заметил.
Но он же все-таки мой брат, так что все нормально.
Не скажи. Братья бывают разные. А твой, ты меня, конечно, извини, довольно неприятный тип.
Раньше таким не был,вздохнул Фуар.
Прошлое в прошлом, а этот, в настоящем, требует весьма настороженного отношения,философски заметил Эол. Даже странно было слышать такое от воина, так что Фуар лишь кивнул в ответ, а потом спросил:
Ты не знаешь, куда отправился царь?
Знаю. На встречу со своими главнокомандующими.
Всеми?
Хм судя по всему да. Илус тоже будет.
А я думал, они остались за городской стеной.
Они постоянно меняются, чтобы знать расположение города. Обычная практика.
Значит, есть и что-то необычное?
Но, похоже, царю здесь не нравится,сообщил Эол почти шепотом.
С чего ты решил?
Да ты ведь и сам это чувствуешь. К том уже в городе наших гораздо больше, чем за его чертой. Оставили самый минимум для отвода глаз. Так что если какое происшествиеникому мало не покажется.
Понятно.
Все это напрочь отбило у Фуара желание прогуляться по дворцу. Он даже поужинал здесь вместе с Эолом. Тот только рад был составить компанию и вообще хоть чем-то помочь принцу.
Царь вернулся поздней ночью, хотя Фуар еще не ложился. Сидел в кресле, наблюдая за изменчивым пламенем свечи, и пытался привести в порядок весьма разрозненные и не очень веселые мысли.
Ты здесь,удовлетворенно заметил царь.
Ну да.
А почему не спишь?
Не хотелось.
Ты часом не заболел?Деймос враз оказался рядом, заглянул в глаза и даже пощупал лоб принца.Нет, все нормально. Тогда что-то произошло в мое отсутствие?
Да нет.
Ложь тебя не спасет,фыркнул царь и, недолго думая, одним движением поднял Фуара и отнес в кровать, походя избавляя от лишней одежды и обуви. Уложил, лег сам и потребовал:А теперь рассказывай.
Да это ерунда,принц даже чуть отодвинулся, чтобы не выдать себя.
Это уж мне решать, говори.
Просто Ласнар заходил.
И?Деймосу очень не нравилось вот так вот вытягивать признание по слову, но он даже не думал применять силу.
Сначала обвинял меня всячески, в том числе и в предательстве, а потом
Потом?
Я ничего не говорил, даже не думал, а он решил, что я все это делаю во имя пророчества.
Что «это»?
Ну, наши отношения, в том числе постель.
Пророчество, значит?
Да,Фуар заколебался, но носить все это в себе уже не было сил, и он рассказал царю самый краткий вариант пророчества, обозначив общий смысл
Вот как,протянул Деймос.Но ты сам считаешь, что дело не в нем?
Угу.
Могу я узнать, почему?
Фуар совсем стушевался, но, спрятав лицо на плече царя, признался:
Потому что я просто не смог бы поступить так из-за пророчества или еще чего. Просто ты мне стал очень дорог. Я я люблю тебя.
После этого, едва слышного признания, повисла звенящая тишина. Фуар успел уже пожалеть, что так разоткровенничался, ведь царь до сих пор ничего не сказал. Принц даже попытался отодвинуться подальше, но его тут же сгребли в охапку и прижали к широкой груди. Фуар замер, ожидая чего угодно, поэтому очень хорошо почувствовал поцелуй в макушку и короткое:
Спасибо.
И все. Но принц даже обрадовался. Его чувства были слишком растрепаны, а нервы оголены, чтобы вот так вот легко нырнуть в омут любовных утех. Куда больше для него сейчас значила возможность просто вот так вот полежать. В такие моменты мирного спокойствия Фуар был по-настоящему счастлив.
Только вот счастью не суждено было продлиться долго. Разговоры не помогли, и братья вовсе не собирались оставлять своих кровожадных планов. Кажется, они уяснили лишь одно: действовать нужно наверняка, второго шанса не будет.
Возможно, Ласнар и Онар предоставили бы действовать Фуару, вот только за столько времени ничего не произошло, а Деймос объявил, что через пять дней отправляется назад, и следует подготовить условленную дань.
Роковая попытка была предпринята на очередном обеде. А ведь Деймос что-то почувствовал, и велел всем своим людям ничего не есть и не пить.
Ласнар, как и многие обеды до этого, сидел возле царя, норовя лично подлить ему вина и развлечь беседой. Вот только взгляд то и дело скашивался куда-то за царскую спину. Конечно, Деймос насторожился. Он как раз решил отправить к себе Фуара, на всякий случай, когда заговорщики решили действовать.
С галереи свистнули стрелы, но ни одна не достигла целиДеймос совершил просто невозможное: в одиночку поднял длинный, огромный дубовый стол и просто использовал его как щит для себя и своих людей.
Вот только лучники были вовсе не единственными, стража тоже участвовала. И еще Онар. Царь все еще держал стол, когда брат Фуара вскочил с места, выхватив длинный кинжал, и успев занести его для удара.
Если бы Фуар подумал, то вспомнил бы исключительную живучесть Деймоса, и его ловкость, вот только разум запоздал за чувствами. Не успевая вытащить меч, принц просто встал на пути брата живым щитом.
Краем сознания Фуар надеялся, что брат одумается, у него не поднимется рука на брата. Поднялась. Онар даже не притормозил, и его кинжал насквозь прошил грудь принца, пронзив сердце.
Деймос успел лишь увидеть неизбежное и взревел, словно раненый бык, отбрасывая прочь стол, так что тот имел половину стражников. Сделав выпад, царь схватил Онара и голыми руками свернул ему шею.
Отбросив труп прочь, Деймос кинулся к Фуару. Тот хрипел, на губах выступила кровь. Жизнь уже готовилась покинуть это тело. Упав на колени, царь приподнял голову парня, стараясь понять, что можно сделать и едва не воя от бессилия.
Больно,прохрипел Фуар, и кровь сильнее потекла по его подбородку.
Потерпи, мой мальчик.
Недолго уже,с каждым словом хрип усиливался.Прости. Я тебя
Договорить Фуару уже было не суждено. По телу прошла последняя судорога, унесшая последние искорки жизни из тела.
Деймос взревел пугающим животным рыком, в котором смешались боль и ярость. Словно вместе с жизнью любовника ушло и то, что делало царя человеком. Он встал, прижимая к себе тело Фуара, и тяжелым взглядом обвел зал.
Вокруг своего царя уже успели собраться воины во главе с Геллой. Их оказалось гораздо больше, чем предполагалось, и все вооружены до зубов, готовы стоять до последнего или немедленно ринуться в бойв зависимости от того, что прикажет царь.
А царь все молчал, словно разом забыл все слова. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы его взгляд не наткнулся на Ласнара, который пытался незаметно покинуть зал.
Стоять!рявкнул Деймос, и кто-то, кажется, Эол, тотчас оказался рядом с Ласнаром, выбив из его рук меч.
И минуты не прошло, как поверженный правитель оказался коленопреклонен перед Деймосом.
С ненавистью посмотрев на Ласнара, царь процедил:
В своем вероломстве ты не пощадил даже брата! И надеялся уйти от ответа?
Нет! Это не я! Онар
Ложь! И из-за этого я считаю наш договор нарушенным!
Говоря это, Деймос подошел к опустевшему трону и усадил на него тело Фуара. Бросив на любовника последний взгляд, царь обронил:
Что ж, достойная гробница достойного человека. Воины мои!
Да, царь!отозвался ровный гул голосов.
Нас ждет славная битва! Убейте всех! Сожгите дворец и сотрите город с лица земли!
Как натасканному псу не нужно дважды повторять «Фас!», так и воинам Деймоса не пришлось повторять приказы. Нет, битвы почти не получилось. Началась резня. И сам царь кровожадным демоном метался в самой гуще.
Не в силах справиться с горем, Деймос попытался утопить его в крови. Он не делал различий, кто перед ним: воин, старик, женщина или ребенок, он нес смерть всем.
Кажется, в этой кровавой бане погибла Гелла и был тяжело ранен Илус, но царю было все равно, он продолжал уничтожать все живое.
Все закончилось лишь больше суток спустя. Цветущий город превратился в сонм пожарищ и пепелищ. Улицы завалены горами трупов, по дорогам продолжали течь реки крови. Вонь гари и крови крепко пропитала воздух. Из горожан не выжил никто. И садящееся солнце расцвечивало и без того жуткую картину багровыми тонами.
Деймос, наконец, опустил меч и огляделся на дело рук своих. Сам он при этом выглядел так, будто выкупался в крови.
Под тяжелым, полубезумным взглядом царя вымотанные воины невольно отпрянули. Но Деймос этого и не заметил. Душа жаждала мести, но мстить уже было некому, а боль не уходила.
Перед глазами встал то ли призрак, то ли видение Фуара. И лицо его светлого мальчика было искажено от ужаса и отвращения. Он отвернулся.
И впервые, кажется, Деймос осознал весь ужас содеянного. Из груди вырвался крик, полный боли и отчаянья. Царь поднял над головой свой меч и сломал его, словно щепку, с отвращением отбросив куски, потом Деймос снял корону и кинул наземь, как надоевшую безделушку или нечто мерзкое.
Глаза всех присутствующих неотрывно следили за тем, как корона катиться по окровавленным булыжникам мостовой, и когда кто-то решил поднять взгляд, то царя уже не было. Он словно растворился в сумерках.
Часть III
Глава 1.
Какая неуютная ночь Даже луна не пожелала смотреть на этот грешный мир и спряталась за тучами. На улицах царили серые сумерки, кое-где рассеиваемые тусклым светом фонарей. Конечно, тому, что шел сейчас по улице, и чьими полами пальто играл сквозняк, так как ветром назвать это было затруднительно, не так уж и нуждался в свете, но оптимизма это не прибавляло.
Он не любил этот квартал: пристанище самых сомнительных заведений и личностей, поэтому стремился как можно быстрее миновать его. Не из стразха, а ощущения какой-то грязи. Человеческие ужасы, низменные желания, разбитые надежды, казалось, пропитали здесь каждый дюйм. Мужчина дошел почти до конца, когда что-то заставило его остановиться, да так резко, будто у его ног развернулась бездонная пропасть.
Здесь, среди всего этого смрада, витал отголосок духа. Духа столь древнего, равного ему. И при этом потонувшего в боли, горечи и извращенной похоти. Мужчина обернулся, ища источник, и наткнулся на тусклую вывеску очередного увеселительного заведения. Разница была лишь в том, что оно оказалось знакомым. Хотя это скорее лишь усиливало отвращение, чем утешало. Но интерес оказался выше.
Придав лицу беспристрастное, ничего не значащее выражение, мужчина вошел, тряхнув медными волосами, позволяя им рассыпаться по отороченному черным мехом воротником.
Дверь задела колокольчик, издавший какой-то обреченный звон, и тотчас на свет божий, если таковым можно назвать то, что излучали притушенные красные светильники, вышел хозяин заведения. Смазливый, вертлявый. Окинул вошедшего цепким взглядом, и тотчас склонился в подобострастном поклоне:
Господин Фаул! Я и помыслить не мог, что столь важная и могущественная персона соизволит посетить мое скромное заведение! Для вас все, что угодно! Лишь намекните на ваше желание!
Ты, в самом деле, держишь заведение с Детьми Ночи, Слир?
Всем надо на что-то жить,почти застенчивая улыбка. Наверное, так же улыбалась бы змея, случайно цапнувшая кого-то.Зато любой каприз за ваши деньги. Что вы желаете? Девушку умоляющую вас о боли, юношу? Или
Перестань,раздраженно отмахнулся Фуар.Меня это не интересует. С каких пор ты используешь в своем грязном бизнесе обладателей древней крови?
О, что вы
Отвечай!голос мужчины, словно холодная сталь, резанул душный воздух. Сила взвилась над ним подобно плащу.
Один, только один! Если Черный Принц желает его я не знаюглаза Слира забегали.
Имя!потребовал Фаул, хотя уже знал его, снова уловив запах той крови, но ему нужно было подтверждение.
Деймос.
Осталась внешняя холодность, но внутри что-то оборвалось, он потребовал:
Я хочу его видеть!
Это не бес платно.
Этого хватит на все,Фаул кинул на стол пухлую пачку купюр.Веди и расскажи, что он здесь делает вообще. Обманешь
О, нет, Черный Принцзалебезил хозяин заведения, поспешно пряча деньги. Пройдемте. Вот в эту дверь. Он в конце коридора. В особых апартаментах,и, столкнувшись с недобрым взглядом, тут же продолжил:Он сам пришел! Клянусь! Может, он умом тронулся или еще что Годы давят Но он сам! Клиентура у него одна из самых извращенных, но только люди! За одну ночь с ним много платят, очень много. Он позволяет им все. Не секс, не столько секс Он сильная жертва. Идеальная для публики подобного сорта. Он не наслаждается тем, что с ним делают. Ни одного мига наслаждения. Но позволяетголос Слира стал сиплым, он споткнулся под тяжелым взглядом спутника и все же продолжил:Он не берет себе денег, нисколько. У него точно что-то с головой.
С этими словами хозяин открыл окошко массивной железной двери, жестом предлагая заглянуть. Фаул придвинулся ближе, подобравшись, словно хищник, изготовившийся к прыжку.
Из окошка, словно жаром из печи, хлынуло человеческой ненавистью, похотью и еще какой-то бесконечной обреченностью. Так и тянуло отпрянуть, но Фаул просто заставил себя посмотреть.
За тысячелетия своей жизни он повидал всякого. Вряд ли его можно было чем-то удивить. Но есть вещи, к которым просто нельзя привыкнуть, так как они находятся где-то за гранью понимания.
Первым в глаза бросился человек в костюме настолько заляпанном кровью, что некогда белая рубашка казалась алой. Глаза подернуты безумием, в руке нож. Человек снова и снова вонзает его в обнаженное тело, прикованное цепями к стене. Совершенное даже сейчас, когда на слегка золотистой коже не осталось живого места. Всюду ножом вырезаны какие-то узоры, переходящие в хаотичную вязь ран. Еще чуть-чуть, и это будет просто мясо.
Изредка прикованный издавал какие-то невнятные звуки, хотя должен был бы орать благим матом. Даже вечная плоть не выдержит такого! Голова измученного мужчины склонена, и тугие черные кудри полностью скрывают лицо. Совершенство и нетронутость волос лишь еще больше подчеркивало весь ужас.
И этоФаул невольно перевел дух, прежде чем продолжить.Это происходит каждую ночь?
Да. Но это не худшее. Бывают более сумасбродные клиенты,ответил Слир, пряча глаза.Иногда к утру он похож на груду костей и мяса. Только сердце бьется. Но к вечеру он неизменно восстанавливается.
Ему же весь день нужно кровью питаться, чтобы восстановиться!
Нет. Он питается очень умеренно. Каким бы сильным ни был голод,Слир весь сжался, чувствуя исходящие от спутника волны гнева. Такого ошеломляющего, что он просто вдавливал в стены.
Проклятье! Я забираю его. Немедленно!
Но
Только попробуй! Достаточно одного моего слова перед Советом о том, чем ты здесь занимаешься
Больше Фаул не удостоил Слира даже взглядом. Он просто снес железную дверь. Смазанное движениеи человек оказался впечатанным в стену, нож жалобно звякнул об пол, а цепи опустели, оборванные.
Фаул осторожно положил узника на пол, чтобы закутать в свое пальто. Убрал черные кудри с лица, на удивление нетронутого, но в старых шрамах.
О, Деймос! Что же ты сделал с собой!
Глаза того, к кому обращались, дрогнули, приоткрываясь, искусанные губы в запекшейся крови зашевелились, и вырвался хриплый сорванный голос:
Не на
Только молчи!призвал Фаул, аккуратно сгребая его, поднимая на руки и унося прочь. Прочь отсюда! Из этого насквозь прогнившего места!
Так он и ушел в ночь, по тускло освещенной улице, оставляя за собой кровавые следы на белоснежном снегу.
* * *
До оазиса, сулившего отдых и долгожданную прохладу, оставалось рукой подать. Верблюды шли неспеша, чинно покачиваясь, словно ничуть не тяготились своим грузом. Но именно они задавали темп небольшому каравану. Всадникам на тонконогих лошадях приходилось подстраиваться.
Внезапно караван стал замедляться, пока не остановился совсем. Один из всадников, самый рослый, в алом бурнусе, поспешил к паланкину, за занавесями которого едва угадывалась женская фигура, закрытая плотным покрывалом.
Что-то случилось, госпожа?голос всадника оказался глубоким и приятным.
Не знаю, Димьен. Дай прислушаться. Точно! Я чувствую нашу кровь! Посмотри там!из-за занавеси паланкина вытянулась не тронутая загаром изящная рука, указывая направление.
Кивнув, всадник направился туда медленной рысью, старательно вглядываясь в песок. И все равно едва не проехал мимо, приняв за кусок дерева то, что было человеческой рукой.
Спешившись, Димьен ухватился за конечность, резким рывком вытащив тело из песка. Но первое же прикосновение убедило, что в теле теплиться жизнь. Древняя и бессмертная.
Всадник почти с ужасом уставился на свою находку. Какие-то невразумительные лохмотья почти не скрывали некогда могучего тела, сейчас более всего походившего на обгорелую головешку. Из-за въевшейся в лицо и волосы грязи сложно даже цвет определить, не то, что черты разобрать. Да Димьен и не собирался гадать. Скинув плащ, он завернул в него свою находку и, положив поперек седла, направился обратно к каравану. Все равно здесь ничего сделать нельзя.
Кроме едва слышного сердцебиения находка не подавала никаких признаков жизни. А караван уже добрался до конечной цели путешествиядому-крепости, почти дворцу в живописном оазисе.
Едва караван зашел во двор, как его окружили слуги, и не только. Навстречу вышли двое молодых людей в одинаковых туниках и сандалиях. Юноша и девушка, столь схожие лицом, что сразу понятноблизнецы. Они направились прямиком к паланкину, занавеси которого дрогнули, откидываясь, чтобы явить миру молодую женщину, почти девушку, укрытую покрывалом от палящего солнца, так что видны оставались только невероятно яркие и мудрые глаза.
Руфус! Раши!молодая женщина обняла каждого из близнецов.Как вы тут одни?
Все хорошо. Никаких происшествий,отчитался юноша.
А что это такое привез Димьен?поинтересовалась девушка.
Сейчас посмотрим «что» это или все-таки «кто»,отозвалась женщина и направилась к всаднику.
Димьен спешился, откинул капюшон, так что по плечам разметались светлые, почти белые волосы, и, поудобнее перехватив, снял с коня свою странную ношу.
Он жив?поинтересовалась молодая женщина.
Едва-едва,признался Димьен, без малейшего напряжения держа в руках этот увесистый сверток.Куда его, Менестрес?
Отнеси в купальню. И проследи, чтобы в маленький бассейн воды не наливали. Я скоро подойду.
Да, моя госпожа.
Димьен удалился, а любопытная Раши не унималась:
Что это?
Подумай,улыбнулась Менестрес, тоже направляясь к дому.Или ты ничего не почувствовала?
Нет, почему,нахмурилась девушка.Это что-то древнее, старше нас с братом, но едва живое.
Очень хорошо.
Едва оказавшись под крышей дома, молодая женщина тотчас сняла покрывало, защищавшее нежную кожу от палящего солнца, песка и ветра пустыни. Пшенично-золотые волосы, получив долгожданную свободу, упали на плечи и спину диковинным покрывалом. А тонкое, почти фарфоровое личико не имело ни одного изъяна, и его можно было бы назвать детским, если бы не волевой подбородок и не менее волевой взгляд. Большие, подведенные сурьмой глаза могли осадить любого одним взмахом ресниц.
Изящные руки на манер жителей пустыни украшали многочисленные браслеты и кольцо, а шелковое одеяние почти полностью открывало спину и плечи.
В купальню Менестрес своих молодых подопечных не пустила и даже закрыла за собой дверь.
Мрамор, которым здесь было облицовано все, дарил приятную прохладу, а воздух наполнял тонкий аромат благовоний.
Димьен уже успел избавиться от бурнуса, оставшись в тунике, а свою ношу разложил на лавке, и сейчас как раз старался рассмотреть.
Жутковатое зрелище, не так ли?спросила Менестрес, подходя к своему верному телохранителю.
Это точно. Я никогда еще не видел ничего подобного!
Именно так выглядит вампир в крайней степени истощения многочисленными солнечными ожогами.
Да он почти обуглился!
Вроде того. Но он слишком стар, чтобы солнце могло убить его. Что-то около тысячи лет, может больше.
Ты знаешь его?
Нет. Но я забочусь обо всех Детях Ночи, а этот явно нуждается в помощи.
Но как такому вообще можно помочь?
Долго отпаивать нашей кровью, или я могу сделать это чуть иначе.
Это опасно?
Нет. Не волнуйся. Но мне нужен будет ассистент.
Я готов!
Я и не сомневалась,мягко улыбнулась Менестрес, той самой улыбкой, которой можно тронуть даже сердце каменной статуи.Пока смотри.
Сила взвилась вокруг молодой женщины, разом напоминая, что это не простая смертная, а королева вампиров, Владычица Ночи. Деймос с благоговением наблюдал, как за ее спиной раскидываются огромные черные крылья, а в руках появилось самое грозное оружиеКоса Смерти.
Впрочем, ничего страшного не произошло. Менестрес выдернула из крыла перо и бросила его в бассейн. Как только оно коснулось дна, она коснулась пера самым кончиком косы.
Тотчас перо обратилось в алую лужицу, которая забурлила и принялась разрастаться, словно под ней находился некий диковинный ключ.
Велев Димьену предупредить слуг, чтобы никто не смел заглядывать в купальню до особого распоряжения, Менестрес без труда подхватила на руки то, что больше походило на высохшую мумию, чем на человека, и погрузила в бассейн, который к этому времени успел заполниться диковинной кровью больше, чем наполовину.
Стоило мужчине оказаться в стол странной ванне, как он тотчас обмяк. Но утонуть не могМенестрес придерживала его голову над поверхностью. Зачерпнув кровь свободной ладонью, молодая женщина принялась лить алую жидкость прямо на лицо мужчины, приговаривая:
Пей. Пей, дитя мое.
Кажется, мужчина вообще не понимал, кто он и где находится, но противиться такому голосу не мог. И хоть глаза еще оставались закрыты, рот распахнулся и принялся жадно пить.
Все желание, все инстинкты сейчас не имели значения, уступив место главному: пить, пить как можно больше!
Глотка после десятого с мужчиной начали происходить удивительные метаморфозы: под кожей набухли и задвигались крепкие мышцы, а сама кожа облезала клочьями, обнажая другую: чистую и свежую, без солнечных ожогов.
Ничего себе!выдохнул Димьен.
Да, впечатляет.
Он совершенно не похож на себя прежнего.
Так бывает, когда вампир доводит себя до крайнего истощения. Но он силен. Даже когда в его теле осталась только жажда, он не потворствовал ей. Даже тут пришлось поуговаривать.
Как такое могло произойти?
Кто знает? Сначала ему нужно восстановиться, все остальное потом.
В этот самый момент мужчина, все еще продолжавший пить, распахнул глаза. Ясные, холодные, без намека на безумие, лишь ужас вспыхнул в них, стоило увидеть кровавый бассейн. Едва не подавившись, мужчина постарался вылезти, вот только изящные, но удивительно сильные руки Менестрес не дали ему сделать это, а ласковый голос проговорил:
Ш-ш. Все хорошо. Пей. Тебе нужно восстановиться.
Это кровь!
Конечно. Для другой пищи ты не предназначен. Пей же.
Нет! Нет! Я и так запятнал себя кровью. Я
Ш-ш,снова проговорила Менестрес, сжав виски мужчины, и он тотчас стал успокаиваться.
Владычица Ночи редко прибегала к подобным методам, но сегодня как раз был тот самый редкий случай. Успокаивая измученного вампира, она незаметно скользнула к нему в разум.
Не сказать, что увиденное так уж поразило ее. За свою долгую жизнь вампирша видела, а то и совершала, куда худшие вещи. Но это позволило лучше понять того, кто, оказывается, носил имя «Деймос». Довольно подходящее
Этот вампир ненавидел сам себя за свои бывшие деяния, но Менестрес почувствовала к нему лишь жалость, не гнев. Жизнь сильно искорежила этого вампира, особенно в детстве и после обращенияедва ли не самые важные годы.
Как ни удивительно, но сломался он относительно недавно, а, значит, все еще можно восстановить при должном умении и старании.
Менестрес видела это так же ясно, как пейзаж за окном, и с каждым мигом она все больше хотела помочь этому измученному вампиру. Не только из чувства долга, но и из сострадания.
Первейшая кровь преобразила Деймоса до неузнаваемости. Когда Димьен, по приказу Менестрес, вытащил его из бассейна, переместив в другой, с обычной водой, то вампир больше не походил на сушеную мумию, а выглядел очень даже крепким воином.
Вода смыла кровь и обнажила многочисленные шрамы на теле мужчины, все еще отказывающегося окончательно приходить в себя. Удивленно оглядев его, Димьен переглянулся со своей спутницей.
Ты же знаешь, что шрамы, которые получены в человеческом облике, остаются с нами навечно.
Но их так много!
Деймос всегда шел по пути воина. Так за него распорядилась судьба. Очень странный ему уготовили удел и долго ломали. И хоть он пережил всех своих мучителей, в конце все-таки сломался. Но самое ужасное даже не это.
А что же?
Он прожил немало человеком и больше тысячелетия вампиром, но, кажется, Деймос даже не догадывается, кем он стал.
Разве такое возможно?
Как ни удивительно, но да. Видимо, Дети Ночи избегали появляться в его царстве.
Царстве?
Именно. Он был рабом, царским псом, а потом сам стал царем по прихоти судьбы. Жестоким тираном, сердце которого, в конце концов, не выдержало и разбилось, сломав его. Деймос покинул свое царство. Более того, он не считает себя вампиром, а думает, что проклят богами.