Ты убил моего отца! И брата!процедил Фуар, стараясь не шипеть от боли.Ты должен умереть!
О, как мы заговорили! Решил строить из себя благородного мстителя? Не выйдет. Ты вероломный убийца и ничем не лучше меня. Или думаешь разжалобить меня этими словами, и я прощу тебе покушение на убийство? Да я с тебя три шкуры спущу, поганец! Будешь умолять меня о смерти!
Говоря это, Деймос сильно тряхнул принца за волосы, грозя вырвать их с корнем. И прическа все-таки не выдержала. В результате Фуар рухнул на пол, а в руках царя остался клок волос вместе с лентой. Деймос вознамерился отбросить ее прочь, но окинул мимолетным взглядом и застыл. Потом стремительно сгреб парня за шиворот и, ткнув ленту буквально под нос, грозно спросил:
Откуда у тебя это? Где украл?
Я не вор!у Фуара еще были силы как-то возмущаться и говорить, хотя перед глазами все плыло.
Тогда где взял? Говори!железная ладонь грозила сомкнуться на горле парня.
Нашел в своей комнате,почти прохрипел принц. Страж уже давно перерос в ужас.
Вот как
Все еще не выпуская Фуара, царь пристально всмотрелся в злополучную ленту. Судя по тому, тени скольких эмоций пробегали по почти непроницаемому лицу, она, похоже, принадлежала кому-то, кто много значил для Деймоса. Но тогда почему она валялась вот так?
Царь так резко разжал свою железную хватку, что Фуар упал и пребольно приложился задом об пол, и тут же постарался сделаться как можно более незаметным. Но Деймос даже не посмотрел на него, осторожно пропуская ленту между пальцев.
Подумать только. Я и забыл, сколько лет прошло, с тех пор, какслова прозвучали очень тихо и так не похоже для Деймоса, что принц невольно оглянулся, чтобы убедиться, не вошел ли кто еще. Но нет. Они по-прежнему были вдвоем.
Хоть царь все еще был занят только лентой, глупо было бы предполагать, что он все забыл. Деймос резко вскинул голову и уставился на Фуара, процедив:
Ты не стоишь и волоска того, кому принадлежал этот предмет!
Я не знал
Молчать! Ты не имел права брать эту вещь!голос царя сделался ледяным и не предвещал ничего хорошего, но вдруг он почему-то потеплел:Но, как ни странно, благодаря тебе я увидел ее снова. И все-таки это нисколько не искупает твоего преступления.
С этими словами Деймос поймал принца за подбородок, заставляя встать и смотреть себе в глаза. Они горели, словно подсвечивались факелами изнутри. Ничего человеческого. Но Фуар не пытался вырваться. Не поможет. И так челюсть едва не трещала. А Деймос процедил:
Ты хоть знаешь, что сделает с тобой мой палач за покушение на царя? Думаю, догадываешься, раз пытался отравиться сам. И, тем не менее, от нежной заботы Краста смерть, любая, станет для тебя счастливым избавлением!
Фуар весь похолодел, живо представив всевозможные зверства, но глаз, пусть и расширенных, не отвел.
Прежде чем ты превратишься в визжащий комок боли, я хочу знать, почему?потребовал ответа царь.Я обращался с тобой достойно, как с воином. Так почему?
Объяснять про долг и прочее Фуар не желал до последнего, поэтому выпалил то, что и так крутилось в голове:
Ты пил мою кровь!
Что?
Ты. Пил. Мою. Кровь. И не один раз.
Ты помнишь?по-настоящему удивился царь.
Да! Неужели возможно забыть такое? Ты воспользовался мной самым грязным образом. Кто знает, что еще
Фуар сознательно провоцировал царя, надеялся, что тот в ярости попросту убьет его. Быстрая смерть. Кажется, это все, о чем он теперь мог мечтать.
Попытка не прошла даром. Деймос разве что не зарычал, но поступил совсем не так, как ожидал принц. Царь сгреб его в охапку и кинул на кровать, сам оказавшись сверху. Легко срывая с Фуара одежду, словно та была из бумаги, Деймос пророкотал:
Воспользовался самым грязным способом? Сейчас ты узнаешь, что это значит, маленький гаденыш!
До Фуара дошло, что его ждет, как только его дернули за пояс штанов. И парень тотчас отчаянно забился под царем. Но с таким же успехом он мог трепыхаться под гранитной плитой. Деймос даже не шелохнулся, неукоснительно продолжая начатое.
Холодея от ужаса, Фуар ощутил требовательные прикосновения к тем местам, которые и показывать-то стыдно, и взвыл, не выдержав:
Нет! Не надо!
Тут не тебе решать, щенок!рявкнул царь.
Рявкнул и замер. Если бы Фуар нашел в себе силы обернуться, то увидел бы очень странную картину, никак не вписывающуюся в образ садиста-насильника. Деймос судорожно сжал в руке ту самую ленту и застыл, прикрыв глаза. Словно это ему предстояло стать жертвой. Губы еле слышно произнесли:
Я все-таки стал как он! Эрн, прости меня!
Принц с трудом разобрал лишь последнюю фразу, но он сейчас находился в таком ужасе, что не придал этому значения. Уже где-то на грани обморока Фуар внезапно осознал, что тело царя больше не вдавливает его в кровать и вообще он, похоже, на ней один. Но тут принц услышал какой-то звук и снова вжался в кровать, словно старался раствориться в ней.
А Деймос подошел к стене, увешанной всевозможным оружием, и снял с нее плеть с костяной ручкой. Она, как и все оружие здесь, находилась в прекрасном состоянии. Разворачивая ее, царь обронил:
Зарвавшихся щенков нужно ставить на место!
Фуар не успел никак прореагировать на эту фразу. Плеть уже взметнулась с характерным свистом и опустилась на обнаженную спину парня, заставив его прикусить разбитую губу, чтобы не взвыть сразу же. Но глупо было предполагать, что с единственным ударом все и закончится.
За первым последовал второй, третий, четвертый На шестом Фуар уже не смог сдержать крика, еще через десяток мог уже только тихо скулить, сорвав голос.
Как и многим другим оружием, плетью Деймос владел мастерски, явно не ставя задачу забить провинившегося до смерти, а вот причинить больда. Кажется, плеть не оставила ни одного кусочка обнаженной кожи без своего жгучего поцелуя. Иногда они пересекались, и Фуар взвизгивал. Но не умолял, нет. Понимал, что бесполезно, и это только распалит ярость царя.
Под конец Фуар не выдержал и потерял сознание от боли. Пришел в себя только кода кто-то вылил на его спину ведро холодной воды. Он чуть не задохнулся от этого ощущения, но в себя пришел, и с ужасом подумал, что его ждет продолжение.
Но нет. Прошла минута, другая ничего не происходило. Только его поволокли куда-то. Кудаон не понял, перед глазами все плыло в кровавом мареве, голова гудела, тошнило. Уже в самом деле хотелось просто умереть.
Вскоре отупевшее от боли тело охватила апатия и безразличие к происходящему. Фуар то терял сознание, то приходил в себя, но каждый раз в одиночестве. Боль, ожидание смерти или пытоксводили с ума, пока всего этого не стало так много, что принц мог только лежать на животе и поскуливать. Малейшее движение обжигало дикой болью.
Глава 11.
Первые дни прошли в горячечном бреду, и реальность разбавлялась видениями и кошмарами. Потом разум немного прояснился и наполнился ужасом реальности.
Деймос сказал, что так просто он не отделается, но о Фуаре словно все забыли. Как ни странно, он по-прежнему находился в своей каморке, и ему даже приносили воду и нехитрую еду, но и только. Состояние принца, определенно, никого не интересовало или не удивляло.
Больше всего Фуар боялся, что его раны загноятся, но пока они только кровоточили от любого неосторожного движения. Странно, что Деймос еще не выкинул его, хотя бы из-за запаха. Принцу самому иногда казалось, что он лежит в озере крови, что она пропитала собой все.
Находясь в горячке, Фуар почти не слышал царя, а тот не удостаивал его своим вниманием. Конечно, это не могло не рождать подозрений. В то редкое время, когда разум принца прояснялся, он задумывался, что же будет дальше. Полагать, что Деймос забудет и простит, крайне глупо. Покушениеслишком серьезное преступление. Скорее, что-то замышляется. Явно жестокое. И это сводило с ума. Фуар все чаще возвращался к мысли о самоубийстве. Но пока он был еще слишком слаб для чего бы то ни было.
Сложно сказать, на какой день, но царь все-таки пришел. Причем в каком-то еще более диком виде, чем обычно. В одних штанах, босиком, только волосы забраны в хвост. Деймос решительно вошел в каморку и сдернул с Фуара ту тонкую ткань, что служила ему одеялом и теперь была вся бурая от крови. Принц невольно вскрикнул, так как кое-где ткань присохла к ранам.
Скулящий щенок!процедил царь, бесцеремонно разглядывая израненное и абсолютно голое тело. Пока раны не затянутся, даже мысль об одежде вызывала у парня боль. А сейчас он просто постарался промолчать, стиснув зубы, понимая, что полностью во власти этого жестокого человека.
Ты пахнешь кровью и страхом,в самое ухо принца проговорил Деймос.
Фуар вздрогнул. Почему-то этот бархатистый голос с каким-то предвкушающими нотками пугал его гораздо сильнее, чем ярость царя. Особенно, когда тот говорил, находясь так близко. Но в ответ на его дрожь на загривок легла тяжелая ладонь, и от этого стало ничуть не лучше. Правда, Деймоса это ничуть не волновало, он просто прижал Фуара к постели, не сильно, но тому сейчас и этого было достаточно, и проговорил:
Считай, тебе невероятно повезло. Я подарю тебе жизнь. В конце концов, я обещал ее сохранить. Но тебе придется кровью заплатить за свое вероломство. Кровью и покорностью.
Как-либо, хотя бы знаком, ответить Фуар не успел, язык Деймоса коснулся его самой кровоточащей раны. Принц снова заскулил, уж слишком необычными были ощущения. Ослепляющая боль, в которую, большой ложкой меда примешивалось наслаждение.
Фар не считал себя извращенцем, любящим боль, но сейчас он просто не в силах был определиться, что делать и как относиться. Поэтому принц то вяло трепыхался, пытаясь уйти от прикосновений, то, наоборот, подавался им навстречу. Через четверть часа такой пытки он просто потерял всякую волю и был согласен абсолютно на все. Вознамерься Деймос его трахнуть сейчас, он бы даже не возразил.
Но царя куда больше занимала кровь, чем сомнительные прелести молодого человека. Словно огромный кот он вылизывал кровоточащие раны без малейшей брезгливости, присущей обычным людям. Наоборот, это явно нравилось Деймосу, словно кровь была для него изысканным вином.
Когда царь насытился и отстранился от сломленного этой сладкой и жестокой пыткой Фуара, тот жалобно хныкнул, за что получил шлепок по заднице.
Самодовольно усмехнувшись, Деймос шепнул:
Вот таким ты и должен быть. Покорным и предупредительным. И тогда ты загладишь свою вину и не попадешь к моему заботливому палачу.
Фуар с трудом осознавал сказанное, поэтому царь схватил его за подбородок, поворачивая к себе, так что шея едва не хрустнула, и спросил:
Ты понял меня?
Да,с трудом ответил принц, выныривая из апатичной мути, заволокшей разум.
И? Ты будешь таким?
Царю пришлось дважды повторить, прежде чем Фуар выдавил:
Да.
То-то же. Я был слишком снисходителен к тебе. Такого больше не будет. Служение оказалось излишне сложным, что ж, возможно, рабство станет по силам.
С этими словами Деймос покинул каморку. Такой же холодный и непроницаемый. Вот только на подбородке и в уголке губ алела кровь. Его кровь.
Фуара замутило, но он только и мог, что уткнуться в тонкую подушку. Сил, еле-еле скопленных, снова не осталось. Еще бы! Им питались, как куском мяса! И в этот раз не было ни тумана в сознании, никаких приятных, сглаживающих ощущений.
Бессильно застонав, принц сжал кулаки. Он не смог оправдать себя, исполнить свою миссию. Он бесполезен, даже хуже того! Он стал предателем. А значит, для него все кончено. Ему нет места среди живых. Но он все еще слишком слаб, чтобы что-либо предпринять. И все же должен. Должен!
Как ни странно, но то, что Деймос кормился на нем, пошло Фуару на пользу. Раны и не думали гноиться, наоборот, заживление ускорилось. Конечно, бесследно такое не пройдет. На спине на всю жизнь останутся безобразные шрамы. Плеть не розга, и оставляет четкую подпись.
Молодой организм брал верх, и силы постепенно возвращались к принцу. Каждый след плети еще чувствовался, но постепенно Фуар смог садиться, а потом и вставать, хоть и по стеночке. И сразу же вернулись мысли о самоубийстве. Это единственный шанс сохранить остатки чести.
Привезенный из дома сверток все еще был при нем, а в нем достаточно снадобий, дабы распрощаться с этой, ставшей такой никчемной, жизнью. Но стоило отмерить дозу, как в каморке появился царь.
Принц ошарашено замер. Ведь Деймоса не было в покоях, поклясться можно. И вот он здесь, словно услышал его мысли. И каменное выражение лица не предвещало ничего хорошего.
Кружку вырвали из слабых пальцев. Царь принюхался к содержимому и, брезгливо выплеснув, сухо поинтересовался:
Что это значит?
Фуар смог лишь отвести взгляд. Да и что тут объяснять? Вроде и так все ясно.
Деймос мгновенно оказался рядом и, вздернув парня за подбородок, процедил:
Мне казалось, мы с тобой все выяснили, щенок! Или ты так легко позабыл свое обещание?
Нет.
Тогда что это значит?
По-моему и так все ясно,буркнул Фуар, и откуда смелость взялась? Наверное, он слишком приготовился к смерти, чтобы еще чего-либо бояться.Моя жизньэто единственное, что еще принадлежит мне.
Ой, ли? Как только ты выехал из своего города, твоя жизнь стала принадлежать мне целиком и полностью.
Нет!почти прохрипел Фуар.Я
Ты ничего с собой не сделаешь!четко проговорил царь.Я не для того оставил тебе жизнь.
А для чего?
Чтобы ты стал мужчиной и научился отвечать за свои слова и поступки! Хотел избрать самый легкий путь? Травятся только трусы! Или ты еще большая тряпка, чем я думал?
Нет. Оставь меня!
Вот еще. Если бы ты нужен был мне мертвым, я бы не стал так долго ждать! Мне не нужны обвинения твоих братцев, иначе придется стереть твой город с лица земли. Ты этого хочешь?голос царя упал до змеиного шипения, но при этом не утратил своей выразительности.
Нет-нет!от одной мысли об этом принц пришел в ужас. Но было еще кое-что, что так же ужасало Фуара:Но я все равно не стану таким, как ты!
Глупый визгливый щенок,фыркнул Деймос.Ты давным-давно встал на этот путь и так просто с него не свернуть!
Нет!
Можешь утешать себя сколько угодно. По молодости и глупости это бывает. Но сути это не изменит.
Я не такой!
Ой, ли? Возможно, хуже.
Невозможно!Фуар холодел от ужаса, глядя в эти не по-человечески мерцающие глаза, но не смотреть не мог.
Отрицание не поможет. Тебе присуща жестокость, а еще лицемерие. О, очень много лицемерия! Ты улыбался в лицо, а сам думал, как бы сгубить, искал моего расположения, а сам подготовил отравленный кинжал. Что это, как не лицемерие?
Это долг!выдохнул принц, впрочем, сам уже сомневаясь в собственных словах.
Это подлость.
Ты сам пил мою кровь! Разве это не подло?бросил принц свое главное обвинение.
Речь не обо мне,невозмутимо ответил Деймос.К тому же это не причинило тебе вреда, скорее наоборот.
Стоило царю упомянуть об этом, как Фуар густо покраснел и буркнул, не в силах отвернуть лица:
Ты зачаровал меня, заставил желать!
Ничуть. Тебя очаровала сама моя природа. Ты вообще не должен был помнить произошедшего. Но раз уж так, пусть. Я же говорил, ты ближе ко мне, чем кажется.
Нет!
Но можно сколько угодно это повторять, все без толку, когда часть тебя согласна со словами тирана. И честь боролась с раскаянием о собственных поступках, похоже, проигрывая под их грузом.
Видя отражение этой борьбы на лице парня, Деймос многозначительно усмехнулся, обронив:
Скажи спасибо своим прежним учителям. Уроки лицемерия не успели усвоиться, поэтому ты и раздираем сомнениями. Ты принц крови, впитавший законы чести с молоком матери. Но ты четвертый принц, тебя готовили для тайных дел, а это с первым не сочетается.
Ты знаешь,пораженно выдохнул Фуар.
Мне известно все, что происходит в моих землях,надменно заметил Деймос.
Давно?каким-то сломленным голосом поинтересовался принц.
С самого начала.
Это известие окончательно сломило Фуара. Деймос все знал, просто не счел нужным говорить, словно проверяя парня, а тот проверку как раз и не прошел.
Своими речами царь до основания разрушил мировосприятие Фуара. Все то, во что он верил, считал правильным. Он все-таки сломался. К горлу подступил предательский комок. Казалось, еще немного, и он просто разрыдается, как ребенок.
Деймос смотрел на парня с легким презрением, но не усмехался. Просто смотрел, словно раздумывал, что же с ним делать. Он даже больше его не держал. Принц безвольной куклой опустился на кровать.
Фуар понимал, что выглядит сейчас жалко, и был самому себе противен, но ничего не мог поделать, сколько ни напоминал себе, что он мужчина, что не подобает, тем более перед лицом врага.
Вижу, в кои-то веки задумался о важных вещах,обронил царь.Но ты, видать, совсем слабовольный. Поэтому немедленно отдай все то, что ты привез из дома.
Принц колебался, пока Деймос не рявкнул:
Немедленно! Или я прикажу выкинуть все твои вещи,Фуар вздрогнул и тотчас полез в сундук, сопровождаемый напутствием:И не вздумай меня обмануть! Я почую по запаху.
Вскоре злосчастный сверток перекочевал из рук Фуара в руки царя. Тот, в самом деле, принюхался, кивнул и развернул тряпицу, укрывающую многочисленные склянки и горшочки. Цепкий взгляд бегло изучил их, потом Деймос достал горшочек с мазью и еще один флакон, вернул их обратно Фуару, проговорив:
Это можешь оставить. Пригодиться.
Спасибо,принц искренне удивился. Очень немногие, даже будучи знахарями, могут вот так на взгляд отличить простые лекарства от ядов.
И чтоб без глупостей!рявкнул Деймос.Учти, я исключительно редко бываю столь щедр, как был с тобой. Ты понял меня?
Да,с трудом выдохнул Фуар.
Кивнув, царь вышел. Лишь боги знают, какие мотивы им двигали.
Принц невидящим взглядом уставился на колыхающийся гобелен, служивший дверью в его каморку. В этот раз Деймос превзошел самого себя: парой хлестких фраз уничтожил его мир до основания, опустошил душу. Никогда Фуар не ощущал такой гулкой пустоты внутри. Словно он все-таки совершил самоубийство, только не тела, а души.
Забравшись на кровать, принц сел, обняв себя за колени, и постарался обдумать все то, что произошло сегодня. Ничего не получалось. Слишком доходчиво объяснили ошибочность всех его прошлых убеждений. Даже царя ненавидеть не получалось, себя он сейчас ненавидел гораздо больше. Обзывал трусом, бесчестным подонком, а толку?
Его больше ничего не держало в этой жизни, и в то же время Фуар понимал, что просто не сможет повторить задуманное, и вовсе не потому, что царь забрал весь яд. По одному Деймосу понятной логике, оружие осталось при нем, но Это предательское «но» сковывало руки-ноги и холодом сжимало само сердце.
И снова противоречия раздирали то, что осталось от души. Фуар не видел смысла в жизни и не мог заставить себя уйти из нее. Можно подумать, что Деймос зачаровал его, но принц не склонен был оправдывать собственное малодушие.
Как ни странно, но единственной нитью, ведущий хоть к какому-то смыслу, был царь. Похоже, ненависть к нему перегорела, и из пепелища грозило вырасти нечто совсем иное. В конце концов, Фуар был еще очень молод, когда одно легко сменяется другим.
Деймос был жесток, кровожаден, и все-таки честен, пусть и по своему собственному кодексу чести. Уже давно Фуар ощущал какую-то странную тягу к нему.
Принц никогда раньше не жил одним днем, препоручая свою судьбу кому-то другому, но, возможно, настало время переменить взгляды, которые себя не оправдали.
На следующий день Фуар вернулся к своим прежним «обязанностям» почти в полном объеме, бледной тенью следуя за царем. Сначала слишком слабы, чтобы замечать, но потом все-таки заметил несколько иное отношение царя к нему.
Раньше Деймос почти не замечал его, но относился как к слуге, то теперь же скорее как к диковинному домашнему любимцу, любимому псу. Как верный признак изменений стали прикосновения. До этого царь никогда не касался Фуара, если этого не требовали обстоятельства, но теперь Деймос мог передать ему что-то, словно невзначай коснувшись руки, схватить за плечо, чтобы тот подошел ближе и далее в том же духе. Будто приучал к рукам дикого зверька.
Принц терялся, иногда вздрагивал, но со временем все меньше. Порой холодными ночами он раздумывал, можно ли считать его нынешнее положение повышением или понижением.
Все существо Фуара порой было готово взбунтоваться против всего этогомужская гордость и честь предков поднимали головы, но быстро сникали под напором аргументов, что не стыдно покориться сильному, хоть и тирану.
Подчиняться оказалось неожиданно легко. Деймос расчетливо и методично уничтожал его волю, прогибая в главном и потворствуя в мелочах. Принц не знал, что у него был огромный опыт в этой области.
Глава 12.
Зима в землях Деймоса пришла к излому, в качестве прощального подарка принеся с собой лютый холод и, редкий случай, снег, грозивший лечь сугробами.
Царь на холод не обращал никакого внимания, создавалось ощущение, что он мог голым в сугробе спать. Его подданные тоже не очень страдали. Единственная уступка зименекоторые воины, помимо плащей из волчьего меха, носили такие же безрукавки.
У Фуара была такая же, он с ней почти не расставался, но это мало помогало. Он родился в землях гораздо южнее и подобный холод переносил очень плохо. Принц уже не помнил, когда было такое, чтобы он не мерз. Стылые руки и ноги еле подчинялись, кажется, холод подбирался к самому сердцу.
Наконец, зима стала сдавать позиции, но решила все-таки забрать свою жертвуФуар все чаще заходился в приступах кашля. Пропал аппетит, да и в горле подозрительно скреблось. Принц пытался согреться при помощи жаровни, но тепло от нее было весьма скудным. Лекарств от простуды у него не было, а к целителю теперь так просто не зайдешь.
В одну из ночей Фуар зашелся особенно жестоким приступом кашля, а когда приступ чуть стих, и парень поднял взгляд, то увидел возле кровати царя. Замерев затравленным кроликом, принц гадал, что будет ему за то, что он разбудил Деймоса, так как смотрел он с явным неодобрением.
Вижу, ты придумал новый способ самоубийства,фыркнул царь.
Что?
Но вопрос принца уже обращался к пустоте. Деймос стремительно вышел. Но скоро вернулся и протянул парню кружку с чем-то дымящимся и велел:
Пей!
Такому приказу не воспротивишься, будь в кружке хоть жидкая смерть. Фуар осторожно пригубил. Не смерть. Горячее вино с пряностями и, вроде, еще с чем-то. Очень крепкое вино. Принц никогда такого не пил. Оно обжигало гортань и дальше все тело, согревая. Даже слезы брызнули.
Когда Фуар допил, царь велел:
А теперь вставай и за мной.
Ничего не понимая, принц выбрался из постели, едва не запутавшись в одеяле и не упав, и побрел за Деймосом. Как ни странно не из комнат, а к царскому ложу. Поняв это, принц сделал несколько шагов и замер, не зная, что от него хотят, а воображение уже рисовало самые разнообразные мрачные варианты.
Ложись,велел царь, сам снимая рубашку и потягиваясь.
Куда?
На кровать, олух. Не строй из себя дурака. Быстро.
Преисполненный самых мрачных подозрений, принц подчинился, впрочем, не рискуя раздеться. Он уже давно спал в рубашке и штанах, еще и в меховой безрукавке иногда. Правда, не сегодня.
Не сказать, что Фуар никогда не лежал на царском ложе, просто раньше как-то думалось совершенно не о том. Только сейчас принц заметил, что оно имеет не аскетичную жесткость, а очень мягкое.
Прилег Фуар на самый край, почти подготовившись к тому, что царь наверняка будет кормиться от него или что похуже В конце концов, он не раз слышал слухи о том, что Деймос утоляет свою страсть не только с наложницами.
Сам царь лег сразу же, как только парень оказался на кровати. Окинув взглядом Фуара, он досадливо покачал головой, потом, не церемонясь, обхватил принца за талию и резко придвинул ближе к себе, так что тот даже сдавленно пискнул.
Цыц,фыркнул Деймос.Не собираюсь я с тобой ничего делать, глупый щенок. Так ты хоть согреешься. От твоей дрожи даже кровать трясется. Спи.
С этими словами царь накинул на парня тяжелое одеяло, сшитое из медвежьей шкуры, поэтому невероятно теплое.
Никогда еще Фуару не приходилось делить ложе с мужчиной, пусть даже и просто для сна. Разве что со своим другом и оруженосцем. Но это было так давно, в той, другой жизни. И теперь все казалось невероятно странным. Хотя впервые за долгое время принц чувствовал, как его окутывает тепло.
Раньше, во время «кормлений», Деймос был всегда холодным на ощупь, почти как труп, но не сегодня. Царь оказался теплым, словно печка и, кажется, совсем не мерз, хотя одеяло почти не прикрывало его.
Вряд ли Фуар заснул бы в такой обстановке, но горячее лекарственное питье сделало свое дело, поэтому, едва согревшись, принц забылся сном.
Сам Деймос не спал, прислушиваясь к неожиданному соседу на кровати. Благо парень быстро заснул, не чувствуя исследующего взгляда. Царь до сих пор удивлялся сам себе за этот импульсный поступок, столь не свойственный его натуре. Но с того самого неудачного покушения щенка, в нем словно что-то переменилось.
Эта лента в его волосах всколыхнула почти забытые воспоминания, а вместе с ними принесла и что-то еще, такое незнакомое, смешивающее сладость и ужас.
Сначала хотелось просто сломать ерепенистого парня, и Деймос добился этого, но вовсе не тем способом, которым собирался. И вот теперь с этой сломленной куклой можно сделать что угодно, вылепить кого хочешь. А Деймос Деймос уже и не знал толком, что ему хочется. Прежние планы уже не казались такими привлекательными. Но что взамен?
Фуар спал и не знал, что решается его судьба, какие противоречивые мысли посещают наблюдающего за ним царя. Кажется, Деймос впервые смотрел на парня со столь пристальным интересом, подмечая, что даже во сне Фуар тревожно хмурится и кусает губы, становясь таким беззащитным.
Конечно, по сравнению с Деймосом почти любой будет казаться тощим цыпленком, но тем не менее. И все-таки Фуар еще так юн. Пусть в его царстве в этом возрасте уже и считаются взрослыми мужчинами и тертыми воинами, но не этот Утонченный принц, попавший в суровые условия. Конечно, за это время парень пообтесался, но все еще выделялся среди всех.
Сейчас, спящий, с разметавшимися волосами, он очень походил на Эрна. Чем-то неуловимым, но заставлявшим ощущать почти забытое душевное тепло. И Деймос еще не определился: ненавидеть Фуара за это или наоборот.
Царь мог легко воспользоваться своим положением, но не хотел. Мало ли у него было таких, исполнявших его волю? Нет, не в этот раз. Гораздо интереснее, если этот парнишка придет сам. Тогда, возможно, шевельнется что-то в душе. Настолько скрываемое и позабытое, что кажется диковинным. И все-таки, он очень похож на Эрна
Имя, всплывшее из глубин памяти, теперь никак не хотело уходить обратно в небытие. И это тоже казалось странным. Нет, ни в коей мере Деймос не хотел возвращаться в то время, но Всегда было «но». Для него им стал Эрн, помогший выжить.
Думая об этом, Деймос продолжал разглядывать спящего Фуара. Неожиданно захотелось увидеть его всего, но это значит разбудить. Да и парень, похоже, впервые за долгое время согрелся. Пожалуй, не стоило забывать о том, откуда Фуар родом. Еще чуть-чуть, и застудил бы себе все. Но теперь нет. Он не позволит.
Невольно вспомнился вкус крови парня. Такая сладкая! Истинное пиршество! И он помнит, каково это было. Раньше такого никогда и ни с кем не было.
Деймос уж думал, что за эти годы, века, его дар не способен принести сюрпризов, но вот поди ж ты! Странный юноша. Хотя, скорее уж молодой мужчина. За то время, что он здесь, принц растерял последний налет юношества.
Фуар просто спал, не подозревая, что его жизнь сделала очередной кульбит.
С наступлением утра никто и не подумал вышвыривать его из царской постели. Когда он проснулся, то оказался в комнате один. Конечно, Деймос поднимался рано, но как он умудрился уйти настолько незаметно? Или
Рука сама дернулась к шее. Нет, ничего. Не похоже, чтобы из него пили кровь. Да и привычной слабости нет, скорее наоборот, Фуар чувствовал себя взбодрившимся. Но стоило вспомнить, как ночью он тесно прижимался к царю, ища тепла, и парень густо покраснел. Подобные порывы не к лицу мужчине, тем более принцу, но
У кровати обнаружился кубок с еще дымящимся настоем, явно для Фуара, и тот послушно выпил его. Как и накануне, это оказалось горячим вином с травами. Много трав.
На этом сюрпризы не закончились. На спинку кровати оказалась небрежно брошена новая куртка на меху и с длинными рукавами. Вряд ли эта вещь могла когда-либо принадлежать царюбольно скромный размер. Видимо, и это принесено специально для принца.
Подобная неожиданная забота скорее настораживала, чем располагала. Царь никак не относился к мягким и заботливым людям. Но и отказываться было глупо.