Перед тем как подойти, Никон внимательно осмотрел округу в оптику. В руках он нёс пулемёт Чекана, Палень же шёл только с неразлучным дробовиком, держа его за ствол и используя его как трость.
Груздь открывай. дверь броневика открылась. Обработай ему ногу. Он показал на Паленя.
Этот чёрт не тронул парня. быстро сказал Скрип.
Знаю. Уже второй раз.
Это потому что я был без оружия. сказал я с крыши, не спеша слезать.
Что с ним? спросил Никон про загнутый ствол.
Вот наш главный объект и загнул. ответил Груздь, разводя руки и показывая тем самым, что это не его вина. Что делать будем?
Устроим ещё одну засаду. На этот раз на живца. Никон даже не посмотрел мою сторону. Скрип иди сюда, выгружать будем гостинцы.
Гостинцев оказалось много. В основном противопехотные мины, малого радиуса поражения с возможностью дистанционного подрыва. Самые неприятные сюрпризы для всех, кто передвигается на своих двух. Никон выдал перелатанному французу увесистый гранатомёт, револьверного типа. Усадил его крышу. Приказал мониторить округу и стрелять во всё, что движется в нашу сторону. Сам взял Скрипа и Груздя и пошёл минировать все возможные направления, в одном ему известном порядке. Меня не стали привязывать, запирать в кабине. Просто не обращали на меня внимания. У меня не было ни малейшего желания, уходить куда-то, в то время как по округе, как у себя дома, ходят огромные кабаны, медведи и этот наш волчок.
Я без спроса взял себе новую куртку. В замен порванной, старой. Рубашки новой не нашлось. Когда работа была сделана, они втроём заперлись в броневике, а меня оставили ходить по округе. Предварительно покормив теми же сухими пайками. Мою просьбу остаться внутри броневика отклонили. Предварительно мне показали, куда ходить совершенно не стоит, если мне дороги мои ноги и жизнь в целом. Стало темнеть. По периметру зажглись расставленные прожекторы. Я не стал никуда ходить, а устроился на крыше. Вдруг передумают оставаться, а так, без меня не уедут. Спрятал руки в карманы, надел капюшон. Вроде тепло. Хорошо, что нет дождя. Я лежал на крыше и через толщу брони, в месте, где была скрытая вытяжка, слышал, о чём они говорят.
Знать бы сразу, что их тут двое ошивается, уже бы всю округу заминировали, а там глядишь и дело с концом.
Этот бес сильнее первого. И больше. И свирепее. Вон он как, наших порвал, даже не надорвался. Сколько мы в него пуль всадили? А всё бегает и крутится, как волчок.
Пусть теперь по минному полю покрутиться. сказал Никон. Наш волчок. А мы посмотрим.
Надо пацана использовать уже. говорил француз. Зачем мы его ещё с собой взяли? Мы не турагентство.
Вот тебе на. Добром это не кончится. Француз мерзавец, лучше бы тебя тот пень догнал, тогда ещё при первой встрече. Мне надоело слушать их болтовню. Я положил ладонь по ухо. Привыкнув к подозрительным звукам с округи, свежему воздуху и яркому свету двусторонних прожекторов, я постепенно стал засыпать. Сказалось дневное напряжение. Вдруг голос Никона, громовым раскатом разнёсся по округе. По углам крыши, были установлены громкоговорители.
Слушай сюда волчок. Мы оставили тебе здесь цепь и кандалы. Ты выйдешь к нам, наденешь на себя кандалы и пристегнёшь их к цепи. Если ты не выполнишь требование за эту ночь, мы убьём Лучемира. Даю на раздумья одну ночь. С восходом солнца, я лично пристрелю парнишку.
Чего мы раньше так не поступили. Глядишь, наши бы не полегли. сказал Груздь.
Для отчётности тоже хорошо, когда есть потери личного состава. Это значит, что цель была выполнена ценой жизни героев, а потому вознаграждение выжившим будет соответствующее.
Это поэтому ты в том году, угробил свою команду на ближнем востоке? зло спросил француз.
Отставить шуточки. Тебя же, я вырвал тогда из лап смерти. Да и сегодня так было. Чего тебе ещё надо?
Ну что коньячку накатим. сказал Скрип.
Накатим. За ребят.
Ещё накатим? сказал Груздь.
Ладно, за успешное проведение операции «волчок». - торжественно объявил Никон.
По большому счёту можем возвращаться Никон. сказал Груздь. Объект захвачен мёртвым. Чего ещё? Никто же знал, что их тут помимо девки, двое окажется.
Эта тварь, пятерых наших убила. Я это так не оставлю. Привезём двоих в холодильнике, особо отличимся. На нас звёзды с неба посыплются. Понимаете, к чему я клоню? Своих, я не бросаю.
А если ещё и девку поймаем. добавил Скрип.
Не, с девкой, связываться не обязательно. Вспомни, что в доме её было. напомнил Груздь. Себе дороже.
В общем, по обстоятельствам. подвел черту беседе Никон. Так, я и Груздь отбой. Палень, Скрип смотрите во все глаза у меня. Если волчок придёт ночью, мы поможем ему расстаться с жизнью. Гранатомёты и пулеметы держать на готове. Если не придёт, утром видно будет.
Пацан, точно не убежит? спросил Палень не участвовавший в минировании, из-за ранения.
Не должен. тихим голос ответил Никон. Если что услышим.
Соваться за пределы нашего не заминированного круга, я бы и без их предупреждений не стал. Жизнь дороже. Однако насчёт своей, утренней погибели от их рук. Меня не покидало стойкое ощущение, что это не блеф. Если так, то как только у меня появится завтра возможность, я попробую напасть на одного из них. Всяко лучше, чем умереть без боя. Хладнокровие, с которым я об этом думал, подпитывалось домыслами и просто, логическими выводами. Зачем я им действительно нужен, если не как наживка. Спишут лишнего свидетеля, как допустимые потери со стороны гражданского населения. Практика опять же распространённая. Тем более после того, как я засвидетельствовал всю операцию по отлову особо опасного разумного зверя. Но им ведь мало зверя, они ещё и Яру хотят поймать, живой. Как же быть, как же всё устроить?
Мои ночные раздумья плюс холодная крыша, отбили всякое желание спать. Я долго лежал, вглядывался во тьму, за пределами света прожекторов, планировал нападение на одного из них. Пусть и заведомо провальное, но продать жизнь подорожедело святое. Когда я уставал, то смотрел на звёзды, благо тучи ушли совсем с темнотой, а сильно урезанная луна, не сильно перекрывала их своих светом. В далеке я приметил приближающуюся точку. Вскоре очертания её стали яснее, и я узнал в ней волчка. Лёгким бегом он приближался, ближе и ближе. Наконец, он встал на той самой границе, широко заминированного кольца и завыл на луну.
Меня прошиб озноб, а в кабине явно зашевелились, да так активно, что крыша заходила подо мной ходуном. Дверь открылась, и из неё высунулась рука с пистолетом, показывая, чтобы я слез с крыши и отошёл. Об этом я не подумал. Пришлось подчиниться. Волчок что-то поднял с земли и швырнул в нашу сторону. Грязный булыжник разбил в дребезги прожектор и уронил стойку на землю. Теперь он остался стоять в свете луны, почти не различимый на фоне поля и леса за ним. Нет лучшего камуфляжа, и никогда не придумают люди, чем тот, который уже носят существующие на земле животные или такие как они.
Все четверо бойцов вышли из кабины. Никон и Палень были вооружены гранатометами, а двое других пулемётами с особо длинными лентами, до самой земли. Они даже не держали направленными в его сторону оружие. Оно было у кого на плече, у кого опущено в землю. Волчок не шевелился. Только его огромная волосатая грудь вздымалась вверх и вниз. Всё их оружие, казалось, на фоне этой машины смерти, детскими луками из резинок от штанов и деревянными мечами, против настоящего волка. Но это только казалось. Одного то они уже смогли одолеть.
Вот мы и увиделись! нахально пробасил Никон. Сейчас мы и узнаем, кто ты. Крутой оборотень, вольверф, волколак! Каким тебя видит моё руководство. Или простой смердящий пёс. Одного такого, я уже упаковал в мешок и заморозил на котлеты.
Со стороны волчка донеслось утробное низкое рычание. У меня заныл живот. Даже над простым волком, непринято насмехаться людям и особенно охотникам. Это самая дурная примета, которая только есть.
Поджарить ему хвостик Никон? спросил с улыбкой до ушей француз.
Нет. Пусть подойдёт поближе. Я вот этим, ему его отрежу. он показал ему длинный кинжал, с зазубринами с двух сторон, по всей режущей кромке. Оставлю себе, как памятный трофей. Повешу дома над дверью.
Волчок перешёл на рычание, но не сделал ни шага.
Смотрика понимает. ощерился француз.
Ладно, Палень. Разрешаю его немного запечь.
Палень приподнял гранатомёт и от бедра сделал выстрел. Граната просвистела по небольшой дуге и взорвалась, в том месте, где только что был волчок. Дым развеялся, а зверь был на том же месте, только подошёл ещё ближе. В этот раз выстрелил Никон. Его граната угодила туда же где он стоял. Однако прыткий зверь был к этому явно готов и успел сместиться. Бойцы явно не хотели вести прицельный огонь, чтобы его не спугнуть. Зверь тоже понимал их явное преимущество, но не спешил уходить. Тогда Никон пошёл на другую хитрость.
Раз ты не хочешь к нам подойти и честно сразиться, а как шелудивый пёс, топчешься в далеке, я тебя потороплю. он достал пистолет и прицелился им в меня.
Зверь его услышал, развернулся спиной и пошёл обратно в поле. Грянул выстрел. Я дёрнулся и моргнул, ожидая, что для меня он последний, но увидел лишь глаза Никона. Он мне подмигивал. В этот момент его сбил с ног огромный шар из сырой глины. Затем второй прилетел в Скрипа. Он его не сбил с ног, но полностью, включая лицо, обляпал сырой глиной.
Огонь, огонь! заорал в бешенстве Никон, сам начав стрелять из гранатомета, в положении сидя.
Шквальный огонь из двух пулеметов и не менее дюжины выпущенных гранат, спугнули зверя совсем и испортили ещё один прожектор. Вдруг, серая тень выпрыгнула из темноты, приземлилась, на то место в заминированном кольце, где взорвалась неосторожно выпущенная граната. Никон дернул было детонатор и волна частых взрывов, заполнила всё пространство впереди нас. Но зверь уже оттолкнулся и раньше перескочил опасный барьер. Ожили пулеметы Груздя со Скрипом, заработали гранатометы. На фоне огня и густого дыма, зверь метался слишком быстро, чтобы они смогли захватить его врасплох. На голову сыпался дождь из земли и грязи. В возникшей суматохе были повреждены большая часть прожекторов, а заминированное кольцо то и дело озарялось новыми подрывами. Мины детонировали от попадающих в их сторону гранат Никона и Паленя.
Первым лишился головы Скрип. Его пулемёт зверь подхватил и удачно бросил в Паленя. Раскрученный пулемёт с силой ударил в гранатомётчика, выбил из него дух и оружие. Груздь успел прочертить полосу пуль на груди неуловимого противника, но его это не спасло. Один удар по диагонали, оказался для него смертельным. Никон потерял преимущество и не терял теперь времени. Он подхватил ничего не понимающего француза, закинул на плечо и забросил в кабину. Безуспешно, выстрелил пару раз из гранатомёта в бегущую на него серую тень и едва успел закрыться внутри. Зверь сокрушительными ударами сделал на двери, пару новых вмятин, но не достиг желаемого эффекта.
Двигатель завёлся, выхлопная труба зачадила чёрным дымом. Броневик стал уезжать. Он поехал через ту часть, где заминированное кольцо было целым, но взрывы противопехотных мин прогремели под большими колесами из цельной резины, как хлопушки. Через минуту он вернулся и попытался задавить зверя, но броневик был слишком медлителен для него. Уезжающий вездеход включил яркие фары и скрылся в стороне лесной дороги до Чертякино. Хищник плотоядно посмотрел на меня и рванул в мою сторону, я успел сделать только шаг. Земля подпрыгнула под ногами. Округа озарилась огнём. Я подлетел, и не успев, приземлиться на землю потерял сознание.
Глава 19: Хижина
Первый раз сознание вернулась, когда мне в горло вливали, вонючий, травяной настой. Я чуть не захлебнулся. Почти обжигая горло, едва сумел его проглотить. Следующий раз я проснулся в темноте, пролежал минут десять с сильнейшей головной болью. В третий я проснулся от запаха еды и едкого дома. В метре надо мной был плотный настил жердей. Я не сразу понял, что это потолок хижины, в которую мы уже заходили с людьми Никона. Быстро поднимаясь я слегка ударился о жерди, впрочем не сильно, пришлось пригнуться и выйти. Свет резанул по глазам. Во все стороны побежали веселые зайчики. Резкий прилив крови в голову заставил меня присесть. Передо мной сидела Яра и помешивала в котле, на уличном костре варево из грибов.
Лучемир, любимый. Ты что ночами в деревне вообще не спал? спросила Яра. Я думала, ты один день проспишь. Как ты себя чувствуешь?
Иногда спал. Яра радость моя. Наконец я тебя вижу. А сколько я проспал?
Двое суток.
Ух, как долго. Покушаем?
Да уже готово. она вручила мне деревянную ложку.
Мы сняли котелок с огня и стали есть варево похожее на грибной суп. После был чай из трав. Во время утренней, лесной, чайной церемонии, когда я пришёл окончательно в себя и даже наелся, из-за хижины вышел тот самый зверь. Половина шерсти на нём обгорела, на теле красовалось не меньше десятка пулевых ранений. Они почти все затянулись и из них, сочилась бесцветная жидкость. Не так, как обычно переносит обычный человек или зверь подобные ранения. Видимо для него они не представляли большой угрозы. Однако при движении, когда его могучие мышцы напрягались, он немного скрипел зубами. Очевидно, ему было очень больно. Думаю, он как настоящий зверь, давно уже зализал все раны.
Чего ты так на Грума уставился. Я думала, вы уже знакомы. Он этого не любит.
Сестра, он не может носить медальон. прорычал-проговорил Грум.
Однако, он его спас от всех взрывов, осколков и огня.
Сестра. я открыл рот. Так это брат твой. Твой. я не мог поверить.
Да это мой брат Грум. будничным тоном сказал Яра. А ещё у меня был младший брат Драд. Но увы, нам теперь его не вернуть.
Надо его вернуть. зарычал Грум и у меня волосы встали дыбом.
Вернём, не кипятись, пожалуйста. Так раны быстрее заживут.
Это он загрыз твоих, бывших?
Да нет. Укус моего брата наоборот полезен. У него слюна целебная. Хочешь, он тебя укусит немножко? я отрицательно и исступлённо замотал головой. Ну и зря, любые болячки заживут, быстрее, чем на собаке. Это я их предупреждала всех по одному, чтобы они не ходили на старинное кладбище, на котором зарыт клад. Место проклятое, охраняет клад один злой не упокоенный дух. Вот и дорвались. Они и знакомились то со мной только с этой целью узнать, где кладбище то и где там клад зарыт. Я не жадная, я рассказывала. Мне-то понятно сразу, когда не по любви приходит ко мне человек. Любой девушке это понятно, если она не занимается самообманом. Любой разумный человек знает, что не принесёт такой клад счастья своему обладателю.
А что много добра там зарыто?
Вы посмотрите. посмотрела она на Грума, всплеснула руками и положила их на колени. И ты туда же.
Да не нужен мне клад. Мне только ты нужна.
Я осознал вдруг, что теперь, когда больше узнал Яру, стал ещё меньше её понимать. Это было волнение и опасение. Я имел дело с необъяснимым, а она была проводником в мир необъяснимого и одновременно ужасного, нечеловеческого.
Ну, хоть ты разумный Лучемир.
Братья мои не такие как все, да и я не такая. Но я могу среди людей жить, а они нет. Отвадила я, их ко мне ходить, в гости. Чтобы люди не боялись. Охотиться запретила, рядом с деревней. Они силушку контролировать плохо умеют, особенно в полнолуние. Им проще и лучше в лесу жить. Зачем людей пугать лишний раз. Да не усмотрела, убили младшего брата. она вытерла крупные слезы и я обнял её, поглаживая по голове, чтобы успокоилась. А как я его любила. А какой он добрый был. Грум вот не такой, грум больше воин в душе. А Драд романтиком был. Очень дом свой любиллес. Всегда меня встречал, радовался.
Она заревела навзрыд и у меня к горлу подкатил ком, терять близких больно, и не важно кем они были при жизни.
Убью. зарычал волкоподобный зверь и склонился на дней жалея. Грум убьёт их. Отомстит за брата.
Важнее вернуть тело брата и придать его священной земле. Только тогда, его дух будет спокоен. В противном случае он будет во веки вечные, слоняться по этому миру, в муках будет. Страдать мы за него будем. Мне неловко просить тебя помочь Лучемир, больше нам никто не поможет с братом. Ему в деревню нельзя, а я одна не справлюсь.
Я обязательно помогу.
Нам спешить в деревню надо. Чует мое сердце, спешить нам надо. Грум ты рядом будь, но в деревню не ходи. На глаза никому не попадайся.