Но ведь их схемы не поддерживают речевой вывод информации! Потому что это никогда не было нужнымибо что полезного или интересного может сказать какой-то кусок железа или камня? А, во-вторых, это технически невозможно!..
Было.
Но
Но он сам спроектировал несколько схемов, и абсолютно точно мог сказать, что там имелось, а что нет, и свою хромую жизнь он готов был поставить против очисток от вчерашних креветок, что про какую-либо речь там речи не шло даже близко!
Но, с другой стороны, «Вспышка Джеро», остановившая тот позорный бой, разрушила схем Каменного Великанановаторский сам по себе, а после этого он прошлой ночью исправлял и дополнял его топологиюсам не понимая, что творит и зачем, так что
Когда ты понял, что умеешь говорить? осенило Анчара.
В. Большом. Круглом. Доме, каменные губы, никогда не предназначавшиеся для речи, с усилием зашевелились, и атлан задохнулся от возбуждения, как гончая, напавшая на след.
Значит, все-таки, «Вспышка Джеро»!..
Усилием воли он сосредоточился, вызвал в памяти структуру поврежденного схемакакой увидел ее вчера, вспомнил новую архитектуру, потянулся к голове голема
И только тут вспомнил, что единственное приспособление для полевой диагностики, остававшееся у него, пребывает сейчас в виде гадковатых лиловых пятен на обгорелых остатках ведраи досадливо сжал кулаки.
Иметь под руками такое сокровище и быть не в состоянии его исследовать, восстановить и описать процессы, приведшие к революционной модификации поврежденного схемахудшего мучения для экспериментатора не мог бы придумать даже ведущий палач негуса!
Но вот если бы провести изделие в лабораторию училища хоть ненадолго хоть на недельку или две но не больше трех четырех, на самый крайний случай максимум пять с половиною а лучше с двумя
Надо поговорить с Мокеле! Может, удастся как-нибудь незаметно?..
И тут же Анчар представил, как незаметно протаскивает на территорию училища через заднюю калитку полторы тонны ходячего гранита потом так же незаметно прячет их в лаборатории площадью метров в двадцатьмежду ажурными хрупкими приборами и стеллажами, загроможденными оборудованием и книгами причем так, чтобы при этом не попадаться под ноги снующим туда-сюда, как голодные тараканы, аспирантам и студентам не менее незаметно прячется сам и проводитнезаметно тоже! свои опыты по ночам, деликатно стараясь не мешать вспышками, взрывами и вибрациями второй смене за соседними столами
Кабуча стало суровой эпитафией отвергнутому плану.
Но что тогда делать?!
Может, временно похитить некоторые инструменты и приборы? Самые необходимые, хотя бы? То есть, все?
В другое время и при иных обстоятельствах Анчара покоробила бы даже мысль о подобной уголовщине, но теперь распаленного перспективами и нацеленного на получение необходимых материалов ученого мог остановить лишь конец светано и то только пока не зажжет свечку.
Но как их вынести?
И снова разыгравшееся воображение нарисовало, как он тайно проводит в училище своего голема, втихомолку скрывает его и себя в лаборатории, а после неприметно утаскивает из-под носа исследователей одно работающее устройство за другим и, не привлекая внимания, грузит их на Каменного Великана, чтобы так же исподволь унести прочь
Этот план не удостоился даже сакраментального «кабуча».
Атлан яростно нахмурился и сжал губы: вот если бы у него были деньги, то все, что нужно, можно было бы просто купить или заказать!..
Деньги
Не обращая внимания на голема, снова замершего, точно неживого, атлан кинулся к сундуку, потом к столу, на котором все еще была складирована часть вчерашних подарков, мысленно разделил всё на две кучи«продастся» и «не продастся»и раздраженно ругнулся.
То, что могло продаться, умещалось даже не на столена сиденье табуретки.
А если разделить это добро еще на две категории«продастся быстро» и «возможно, продастся когда-нибудь», то на табуретке образовывалось место, чтобы присесть и задуматься самому волшебнику.
Деньги
Деньги, деньги, деньги
Даже когда он собирался уезжать, потребность в золотых и серебряных квадратиках с изображением священных животных Соиры не была так насущна, как сейчас. Естественно, речи о том, чтобы покинуть Альгену теперь, не шло: где еще он купит все нужное для исследований, а при необходимости возьмет справочную литературу, получит совет или наймет знающего ассистента?
Значит, деньги нужны были здесь и сейчас
Предательская мыслишка о том, что можно было бы возобновить частную практику, была изгнана с позором, едва осмелилась высунуть нос из глубин подсознания. Но не успел атлан приняться за поиски следующего варианта, как самое очевидное решение вспыхнуло в его мозгу подобно фейерверку, поражая своей простотой и доступностью.
Сдавать изделие в аренду одной из городских Арен! Что могло быть проще и выгоднее?!
Конечно, на ту, где они дебютировали с таким фурором, вход им был закрыт, но ведь были и другие, небольшие, где количество големов было незначительным, и хозяева которых с радостью уцепятся за шанс расширить контингент своих бойцов!
И если он ничего не путал
Анчар поднял голову и глянул на небо: солнце почти в зените[27]. Это значит, что первые бои в Аренах начнутся не раньше, чем через два-три часа.
Дрожа от нетерпения, он вскочил, протянул по привычке руки, чтобы активировать точки самостоятельного перемещения голема и задать конечные координаты или режим следования за ведущим, но заколебался.
Какого шакала!.. Изделие теперь должно было реагировать на все голосовые командывот и посмотрим!
Горящий взор экспериментатора, оказавшегося лицом к лицу с великим открытием, устремился на голема:
Слушай внимательно. Сейчас ты пойдешь со мной. За мной. Ты меня понимаешь?
Маленькая каменная голова кивнула один раз:
Да
Губы Анчара растянулись в победной улыбке.
Просто, как всё гениальное. Беспрекословное подчинение голосовым командамеще одна функция, заслуживавшая изучения в первую очередь.
А. Зачем?
Глаза волшебника недоуменно расширились, точно о цели похода спросил сундук или шкаф.
Чтозачем? повторил он, еще полагая, что неправильно расслышал.
Зачем. Пойдем.
Чтобы заработать деньги, нетерпеливо бросил маг, натягивая вместо домашних соломенных тапочек ботинки.
А. Зачем?
Чтобы я мог купить то, что мне надо.
А. Зачем?
Анчар, раздраженный повторяющимся вопросом, смысла которого, кажется, изделие не понимало, дернул шнуроки тот остался в руке.
Кабуча Запомни правило: големы не должны задавать человеку дурацких вопросов! Понял?
Глаза Каменного Великана моргнулитак же медленно, как открывался и закрывался роти уставились в пол.
Понял. Отец.
«Есть есть еще тут над чем поработать»предвкушая недели и месяцы исследований, мысленно потер ладони атлан, бросил шнурок под кровать и бодро поднялся, забыв на время даже про зудящую головную боль.
За мной! строго и четко скомандовал ончтобы не было больше ни вопросов, ни недопонимания и, не оглядываясь, вышел на улицу.
И поэтому не увидел, как дверной косяк и большая часть стены вышли за нимвместе с Каменным Великаном.
Услышав треск и хруст позади, Анчар моментально развернулсяи взору его на фоне стены с проломом в форме огромной человеческой фигуры предстал покрытый щепками, глиняной пылью и штукатуркой подопечный.
Ты что, не мог пригнуться?!
Под гневным взглядом творца голем втянул голову в плечи, и без того сутулые, и стал похож на нашкодившего мальчишкуесли бы существовали мальчишки ростом под три метра и шириной с двух богатырей в полном снаряжении. Но Анчару, в одно утро лишившемуся не только крыши над головой, но и стены за спиной[28], было не до педагогических наблюдений.
Запомни еще одно правило! Голем не должен портить имущество человека! Понял?!
Понял. Отец, пробормотал Каменный Великан.
И этосущество, у которого я спрашивал про сумму квадратов диагоналей параллелограмма!.. дивясь собственной наивности, сокрушенно покачал головой атлан и зашагал к калитке.
Открыв как можно шире плетеную из побегов молодого бамбука дверь, он обернулся и сурово зыркнул на подопечного.
Следуй за мной. Не отставай. Пойдем! Понял? тщательно проговорил он старый новый приказ
Понял. Отец.
И не называй меня «отец»! спохватился волшебник.
«Почему». Это. Дурацкий. Вопрос?
Чрезвычайно! убежденно ответил маг, и голем умолк.
То ли жалость, то ли сочувствие неожиданно шевельнулись в душе Анчара при виде огромной понурившейся фигуры, и, следуя порыву, он добавил:
Не называй меня так при людях, по крайней мере. Ни к чему подпитывать лишний раз сомнительные слухи о научных сотрудниках нашего факультета. Кхм Понял?
Не. Понял. Но. Не. Буду. Называть, пророкотал голем и покорно двинулся за волшебником.
Который, если бы потрудился оглянуться еще раз, смог бы прочитать по натужно шевелящимся каменным губам: «Сумма. Квадратов. Диагоналей. Параллелограмма. Равна. Сумме. Квадратов. Его. Сторон».
Седой узамбарец лет пятидесяти, одетый в длинную пеструю рубаху, увешанную золотыми цепями и амулетамиБуру Ганджу, хозяин портовой Ареныеще раз глянул вниз из окна своего кабинета, и веки его поспешно опустились, прикрывая восхищение и зависть, заново вспыхнувшие в глазах.
Какой экземпляр, какая мощь, какой дизайн!..
Неохотно, словно расставаясь с кровно заработанным, узамбарец отвернулся и физиономия его сморщилась, тщательно выражая высшую степень сомненияна тот случай, если посетитель окажется недогадливым и не поймет простой тонкий намек. Губы, покривившись с сожалением пару раз, издали короткий неприличный звук.
Больно здоров, изобразив всё, что считал нужным, сокрушенно покачал головой Буру Ганджу. У меня его не с кем поставить в пару. Самый большойдва двадцать пять в высоту, класс четыре. По массепятый. И боевое искусствотоже класс три самый сильный. А твой два-один-один, небось?
Три-один-один. Высотадва пятьдесят. И ростовки на высоких уровнях, по большому счету, не имеют решающего значения, как и масса, упрямо произнес Анчар. В схватке главноеискусство, помноженное на скорость. Маленький рост, как и высокий, может быть использован бойцом как преимущество. И десять серебряных бегемотов за бой плюс двадцать процентов со ставок
Ты говоришь о големах, словно о людях! хохотнул хозяин, поигрывая сплетенными на животе пальцами. Использован! Это же истукан! Ходячий мечили дубина! Как он может использовать что-тоили не использовать?! Что вы в него заложили, то они и показывают! Вы, большеголовые, все там психи в своем училище, не в обиду вам будет сказано
Атлан сконфуженно ухмыльнулся: мысли о грядущем триумфе наукине со вторым, так с третьим поколением разумных говорящих изделий, и впрямь унесли его далековато от обыденной реальности.
Твой три-один-один вколотит любого моего, даже четыре-пять-три, по шею в песок за полминуты, а зрители хотят увидеть схватку, а не избиение младенца. И могут потребовать возврат денег, поставленных на схватку. Или вообще за билет.
Анчар недоуменно смотрел на узамбарца и молча ждал развития мысли.
Короче, пять бегемотов за бойи ни павианом больше, Буру Ганджу, отчаявшись дождаться понимания оттуда, откуда оно, похоже, являться и не собиралось, оторвался от созерцания Каменного Великана и перевел подчеркнуто равнодушный взгляд на собеседника. И один процент от ставок.
Пять?! возмутился атлан, и тут же другая цифра поразила его воображение. Один?!..
Пять, непреклонно подтвердил хозяин Арены. И один. Все, как только узнают про один-один, будут ставить только на него, и я от грошовой прибыли букмекеров получу не деньги, а крокодиловы перья!
Но в Центральной Арене владелец стороннего голема получает двадцать процентов!
Ну так и ступай в Центральную, ласково улыбнулся Буру Ганджу и, чуя, что гость его никуда не пойдет, спокойно продолжил:
Значит, договорились. Пять и один. И не расстраивайся, бвана. Другой бы на моем месте и четырех бы не дал. Но если будешь продавать своего мордоворотадам двадцать нет, двадцать пять жирафов. Сразу. Потому что глянулся ты мне, правда! И родную науку мне, как честному бизнесмену, грех не поддержатьхоть и вид у тебя какой-то бледноватый для родного. Но вот такой уж я простодырый Себе в убыток моя доброта всегда идет, себе в убыток, бвана, как старящаяся луна!
Позвякивая талисманами и украшениями, хозяин Арены полез в обитый железом ящик на столе и зачерпнул пригоршню монет.
Не хочешь за двадцать пять отдать? Давай за двадцать семь! И пусть тебе будет стыдно! От детишек отрываю!
Волшебник скользнул хмурым взглядом по сочащейся сиропом и медом физиономии узамбарца, подумал, стоит ли говорить, что двадцать семь жирафов стоит только одна дорожка на схеме экспериментального голема, самая короткаяи не стал.
Похоже, хозяин портовой Арены был или дурак, или мошенник. В обоих случаях тот, кто сообщил бы ему об этом, стал бы дураком без вариантов.
Хорошо, пять бегемотов за схватку и один процент от ставок, скупо проговорил Анчар.
Ну, как хочешь узамбарец разочарованно пожал плечами.
Золото и серебро с мелодичным звоном посыпались обратно.
В мясистой пригоршне Буру Ганджусловно по заказуосталось пять серебряных монет, которые он и протянул атлану.
Держи, бвана. И какое, ты говоришь, у него профильное оружие?
Дубина. Две.
А где?.. хитрые искры вновь вспыхнули в моментально прищурившихся очах.
Анчар замялся.
У меня нет. Но неужели у вас не найдется в запаснике пары каких-нибудь дубин?
Конечно, найдется! просиял узамбарец. И не каких-нибудь, а точно таких, какие этакому громиле и нужны! И всего за два бегемота!
Атлан, за долгие годы в Узамбаре так и не научившийся торговаться[29], поджал губы и сухо кивнул.
Директор, улыбаясь, как солнышко[30], протянул три серебряные монеты визитеру и взмахом руки пригласил его выйти. Переговоры были окончены, начиналось дело.
Приподняв край долгополой рубахи, узамбарец шагнул на первую ступеньку ведущей вниз лестницы.
Эй, кто там! Из арсенала принесите во двор две дубины номер двенадцать! Да не копайтесь, ленивые гамадрилы, носороги вас раздери! крикнул он в пролет, и с первого этажа донеслось ответное бурчание, то ли обещающее выполнить приказание с максимально возможной скоростью, то ли посылающее отдавшего его к тем же носорогам и гамадрилам.
После беззлобной, скорее, ритуальной угрозы разогнать всех дармоедов к крокодилам паршивым, снизу донесся звук быстро удаляющихся шагов.
Когда Буру Ганджу и Анчар вышли во двор, перед Каменным Великаном уже стояли трое рабочих, а на песке лежали две полутораметровых дубины.
Не берет, истукан! оправдываясь перед хозяином, развел руками самый высокий рабочий, по-видимому, старший.
Командуй, кивнул Анчару хозяин Арены.
Бери, указал на оружие атлан и строго глянул на Великана.
Зачем? глухо пророкотал голос, похожий на отдаленный камнепад.
Если бы по городу сейчас неслась пыльная буря или саранча, четыре разинутых рта оказали бы забитыми до отказа.
Будешь драться, зыркнув искоса на остолбеневших узамбарцев, проговорил волшебник.
Зачем? терпеливо повторил голем.
Сколько раз тебе говорить! Не задавай дурацких вопросов! прошипел Анчар. Нам платят, ты дерешься! Всё!
А. Человек. Может. Задавать. Дурацкие. Вопросы?
Человек может всё! А голем должен молчать и слушать! И слушаться!
Рот Буру Ганджу захлопнулся, выплюнул заблудившуюся муху и потрясенно выговорил:
Так это так он так ты Так ты и есть тот самый белый шаман, который уронил намедни балкон Центральной Арены на его великолепие?!
Анчар неприязненно глянул на виновато понурившегося голема, потом на узамбарца, подумал, к чему сие уточнение фактологии могло бы вестии убежденно мотнул головой:
Не я.
Ах, не ты брови хозяина Арены взлетели домиком, а глаза умильно прикрылись, пряча вспыхнувший хищный огонь вариантов и комбинаций. Ну что ж, белый шаман. Не тытак не ты. Веди своего костолома. Кстати, как он у тебя называется?