По истечении нескольких недель Сынок уже болтал словно канарейка, и без конца нес всякую бессвязную чушь. Но однажды, когда он, завидев в руках Карла его золотые часы, принялся на все лады бубнить какую-то ахинею насчет «желтяшки», которой под землей много, Карл послал за Веревием.
Из бессвязной болтовни Сынка они узнали, что в подземелье троглодитов, расположенном в Проклятой штольне, существуют огромные запасы металла, который он, по всей видимости, из-за его цвета, именовал «желтяшкой». После ряда наводящих вопросов Карл и Веревий стали подозревать, что «желтяшка»это, не что иное, как золото.
Глава 13
Древний Египет, Ливийская пустыня, юго-западнее Мемфиса
Все были подавлены гибелью скарабея. Но в отличие от своих друзей, Некра переживал это событие во стократ сильнее. Несмотря на то, что у них не было запасов воды и продовольствия, Некра настоял на том, чтобы останки скарабея были погребены с надлежащим почтением. Проклиная не в меру щепетильного египтянина, Сенсей и Иннокентий Павлович принялись помогать ему в погребении под камнями оставшейся части скарабея. Абу также принял активное участие в сооружении импровизированной пирамиды. Вконец измученная Ольга все это время просидела в тени, куда ее отнес Сенсей. Правда она все время порывалась броситься помогать остальным, но ее всякий раз отправляли обратно.
В процессе создания кособокого кургана, Иннокентий Павлович справедливо заметил, что занимаясь похоронами гигантской скарабеевой задницы, они могут оказаться в еще большей заднице, так как вскоре у них разовьется обезвоживание организма. Некра сделал вид, что не понял намека и упорно продолжал таскать камни. Другим не оставалось ничего другого, как ругаясь, на чем свет стоит, в меру сил помогать ему.
Когда казалось с погребением было, наконец-то, покончено, Некра не успокоился на достигнутом и произнес, над ополовиненным жуком прочувственную молитву. Он поблагодарил земное воплощение божественного скарабея Хепри за то, что тот два раза спасал его от гибели, а его друзей один раз. Он высказал надежду, что вернувшись к себе на небо, Хепри сменит своего уставшего брата, который день и ночь толкает солнце по небосводу. И если Хепри позволит, то Некра возможно попросит брата скарабея помочь его друзьям вернуться в свое время к себе домой. Последний пассаж до глубины души растрогал Ольгу, и она даже всплакнула.
После этого, во время минутной передышки, пока все отдыхали, неутомимый египтянин развил бешеную активность. Вместе с Абу они отправились к той отвратительной куче, которую изверг из себя издыхающий скарабей. С помощью оставшихся после вожака разбойников Крокодила, меча и кинжала, им удалось найти, среди кусков непрожеванной человеческой плоти, искореженный чудовищными жвалами золотой ящичек. Выяснилось, что на самом деле он был изготовлен из дерева, обитого толстой золотой фольгой. Содрав золото с деревянных обломков, Некра кинжалом старательно разрезал листовое золото на маленькие прямоугольные кусочки. Полученные пластинки он аккуратно складывал в покрытый засохшей кровью, кошель, срезанный им с пояса Крокодила.
В это время Абу пользуясь, что никто не обращает на него внимания, подобрал в песке, брошенный разбойниками, древний папирус, намотанный на драгоценный лазуритовый стержень. Незаметно сунув свою находку в чересседельную сумку, бывшую на одном из осликов, он присоединился к остальным.
Когда Некра покончил с золотыми пластинками, они двинулись вперед. На имевшихся в их распоряжении двух осликов посадили Ольгу и Иннокентия Павловича, а на третье животное навьючили всю бывшую в их распоряжении поклажу. Сенсей, Некра и Абу пошли пешком, ведя животных под уздцы.
На вопрос Абу как они найдут дорогу из пустыни в Мемфис, Некра загадочно улыбнулся и, кивнув на стремительно клонящийся к горизонту солнечный диск, сказал:
С помощью великого Амона. А когда он сойдет с небес, и на землю опустится ночь, нам поможет добрейшая Нут. Сияющими на своем дивном теле звездами она укажет нам путь сквозь пустыню.
Ну, ну, твоими бы устами да мед пить! сварливо проворчал Иннокентий Павлович.
Пользуясь тем, что на раскаленную дневной жарой пустыню снизошла прохлада, маленький караван упорно шел всю ночь. Они останавливались всего пару раз для того чтобы немного передохнуть. Когда на Востоке над горизонтом забрезжил рассвет, утомленные путешественники увидели вдали за пологим каменистым холмом пальмы.
Оазис Пяти пальм, улыбнулся Некра. Испокон веков он принадлежит кочевникам.
А они дружелюбно настроены к путникам? поинтересовалась Ольга.
Сейчас увидим! недовольно проворчал Сенсей и кивнул в сторону несущихся во весь опор всадников, которые, вздымая клубы пыли, направлялись в их сторону.
По мере того, как всадники приближались, стало видно, что в руках у них блестят остро отточенные мечи.
Заметив, что его друзья проявляют признаки нервозности, Некра улыбнулся:
Нам нечего бояться, уверяю вас. Предоставьте дело мне.
Когда отряд в дюжину конников поравнялся с ними, он разделился надвое и, обойдя караван с двух сторон, взял его в кольцо. Всадники, сохраняя надменное выражения лиц замедлили бег своих коней, и перешли на шаг. Так в окружении вооруженного конвоя Некра со своими друзьями преодолели около полукилометра остававшегося до оазиса Пяти пальм.
Когда караван с провожатыми достиг границ оазиса, Некра почтительно обратился к всаднику, бывшему, судя по его богатому вооружению старшим над остальными:
Да пребудет над вами безбрежная, как пески пустыни, милость Амона! Уважаемый, в благодарность за то, что вы охраняли меня и мою семью во время нашего странствия по этим диким местам, прошу вас не побрезговать и принять от меня оплату за ваш тяжелый труд и за тот ужасный риск, которому вы себя бесстрашно подвергали.
После этого, Некра почтительно вручил предводителю «доблестных защитников» две золотые пластинки, из числа тех, которые он нарезал из обшивки золотого ящичка. Мудрый египтянин, едва завидев вооруженный отряд, предусмотрительно достал их из кошеля, который тут же спрятал за пазуху. Сделано это было единственно для того, чтобы не ввергать в искушение его простодушных соотечественников.
С достоинством приняв, причитающуюся ему оплату, предводитель всадников взмахнул рукой, и отряд тут же рассеялся по оазису, оставив путешественников в покое. Утомленные местным навязчивым сервисом, путники, которых уверенно вел Некра, вскоре остановились перед лачугой, сложенной из грубых саманных кирпичей. Вышедший из нее старец, облаченный в белые одежды являлся старейшиной кочевников и полноправным хозяином оазиса Пяти пальм.
Расставшись с десятком золотых пластинок и заручившись поддержкой и благословением старца, путешественники получили в свое распоряжение убогую хижину и разрешение остановиться в оазисе на постой до следующего утра. Первым делом, купив за четверть золотой пластинки несколько кувшинов с водой у грязного, сплошь покрытого болячками водоноса, друзья утолили давно мучающую их жажду. Блаженно растянувшись на пыльных пальмовых ветвях заменявших, местным жителям подстилки, друзья отдыхали. Тем временем, Некра прихватив с собой Абу, куда-то исчез.
Вернулся он нескоро с сумками полными еды и большим узлом, в котором была местная одежды. После плотного, не то позднего завтрака, не то раннего ужина, египтянин дал некоторое время друзьям отдохнуть и привести себя в относительный порядок.
После этого, усадив всех в кружок, он на правах местного гида прочел им маленькую лекцию:
Здесь в Египте, чужеземцы, как и в любой другой стране, привлекают повышенное внимание. В нашем нынешнем положении, это совсем ни к чему. Первое, что нужно будет сделатьэто изменить вашу внешность. Даже после того, как вы переоденетесь в традиционно одежду египтян, вас будет выдавать белый цвет вашей кожи. Но не грустите, это дело легко исправить.
С этим словами Некра достал из лежащей перед ним сумки несколько темно-коричневых плодов, размером и формой напоминавших лимон.
Раздав их всем, кроме Абу египтянин продолжил:
Это орехи дерева сех-сех, едкий сок, которых поможет вам стать неотличимыми от коренных египтян.
В течение последующих нескольких часов друзья были заняты тем, что тщательно окрашивали друг другу лица и другие, выступающие из-под одежды части тела. После этого, переодевшись в поношенную местную одежду они превратились в настоящих уроженцев оазиса Пяти пальм.
Еще раз, критически осмотрев Сенся, Ольгу и Иннокентия Павловича, Некра недовольно скривился:
В общем, неплохо, но голубые глаза достойного Иннокентия Павловича сразу, же выдают в нем иноземца. И что более всего пугает меня, так это то, что теперь он стал чужеземцем, замаскированным под египтянина. Возникает вопрос зачем, и с какой целью? Стражники фараона сразу примут его за вражеского шпиона.
И что теперь делать? напрягся Иннокентий Павлович.
Как вскоре выяснилось, напрягался он, совсем не зря, потому, что не в меру изобретательный Некра, нимало не смущаясь, смастерил из него слепца, засунув ему под веки бараньи мясные пленки. После этой варварской процедуры голубые глаза Иннокентия Павловича перестали быть проблемой.
Этой же ночью, когда путешественники ужинали, расположившись возле костра, Абу в благодарность за свое спасение передал Некра опаленный огнем древний папирус. Скупо, в двух словах он рассказал о зловещей пещере, в которой погибли его старшие родственники.
Начав разворачивать папирус, Сенсей восхищенно присвистнул:
Неплохой уровень картографии для глубокой древности!
На потемневшем от времени папирусе была изображена детальная мелкомасштабная карта Ливийской пустыни. Некра поспешно промотав свиток дальше, обнаружил на нем ряд древних иероглифов, которые тут же бегло перевел друзьям:
Здесь сказано «Достигнув Повелителя Ужаса, дай верный ответ на его загадку. Уцелевшему откроется тайный путь, который приведет к Сокровищам Древних Богов».
Едва взглянув на древнюю карту, Иннокентий Павлович безапелляционно заявил:
Даю голову на отсечение, что здесь изображен северо-восток африканского континента, с пометкой на плато Гиза! А Повелителем Ужаса, если мне не изменяет память, испокон веков считался Большой Сфинкс. Так, что, скорее всего речь здесь идет о подземелье скрытом глубоко под ним.
Если бы мы нашли эти несметные сокровища, то я смог бы купить на них преданных сторонников и навербовать огромную непобедимую армию! воскликнул, загораясь масштабной идеей Некра. После чего я возглавлю мятеж против ненавистного Сети, и свергну его с трона!
Дружок, а ты случаем ничего не позабыл? мягко напомнила ему Ольга. Я имею в виду, кто-то здесь собирался оживлять прекрасную Нефертау.
Некра, словно остановленный на полном скаку жеребец, дернулся, покрылся красными пятнами, и неловко закашлявшись, тихо сказал:
Ты как всегда права, о мудрейшая! Благодарю, за то, что пристыдила меня! Я должен, как можно скорее отыскать захоронение своей возлюбленной Нефертау, для того чтобы вернуть ее в мир живых.
Глава 14
Россия, Ежовск, 1888 год.
Кроме того, что в Проклятой штольне, по всей видимости, было полным полно золота, Карлу с Веревием удалось узнать от Сынка еще одну любопытную деталь. Как оказалось, в колоссальной пещере, входом в которую являлась Проклятая штольня, обитало многочисленное племя троглодитов. Они отнюдь не голодали, но с провиантом у них там было очень и очень непросто.
Так, это что у нас получается? Веревий вперил в Карла, сверкающие от нервного возбуждения, глаза. Этим бедолагам там внизу совсем жрать нечего! Вот отчего они, всем скопом и полезли как тараканы наружу! Надоело вам знать друг дружку жрать-то, а Сынок?
Да-а, наверху человеки вкуснее! закивал тот своей огромной башкой. Шибко вкусные!
С одной стороны, им нечего кушать, с другой стороны они сидят в подземелье, набитом золотом, задумчиво произнес Карл, многозначительно переглянувшись с Веревием.
Сметливый бывший лорд и прирожденный торгаш купец сразу же поняли друг друга без лишних слов. Это был именно тот шанс, который выпадает один раз в жизни. Не воспользоваться им было бы непростительной глупостью и верхом ротозейства.
Сынок, ты хотел бы вернуться домой, под землю? начал издалека Веревий.
Вопрос казалось, поставил троглодита в тупик. На его поросшей белесыми волосами морде читалась напряженная работа мысли. Борьба резонов была настолько острой, что Сынок незаметно для самого себя начал тихонько по-щенячьи поскуливать и подвывать.
Карл поспешно пришел ему на помощь:
Мы не гоним тебя, нет! Мы любим тебя и хотели бы дружить с тобой и дальше! С тобой и твоими родичами, которые остались там под землей.
Правда? не веря своему счастью, взвыл в голос Сынок.
Правда, правда! нетерпеливо заверил его Вервий. Нас интересует та «желтяшка», которая есть у вас под землей. Как думаешь, ты сможешь уговорить своих родичей собирать ее и отправлять нам сюда наверх?
Для чего? искренне удивился Сынок.
Она нам очень нравится! поспешно воскликнул Карл, жестом велев Веревию помолчать. Тебе же нравится кушать верхних? Вот, а нам нравится «желтяшка»!
Желтяшка невкусная, а верхние вкусные, непонимающе посмотрел на него Сынок, поражаясь тому, что умный Карл не знает таких простых вещей.
Давай договоримся, следующим образом, предложил Карл.
Веревий оценив мудрый подход немца, терпеливо молчал и слушал не перебивая.
Мы отпустим тебя домой, и ты расскажешь своим родичам, что здесь наверху твои друзья готовы кормить вас верхними людьми, так как мы тебя любим! продолжал гнуть свою линию, хитромудрый Карл. Но так, как, кроме тебя, мы любим еще и «желтяшку», вы должны будете собирать ее и отправлять нам сюда наверх. Понял?
По-о-онял, неуверенно протянул Сынок, потом подумав, спросил, Много вкусных верхних людей?
Много «желтяшки», много вкусных людей! не выдержав, встрял Веревий.
Карл неодобрительно посмотрев на Веревия, добавил:
Веревий и Карл большие друзья Сынка и его родичей! Друзья должны помогать друг другу. Мы будем кормить вас вкусными людьми, а вы собирать для нас «желтяшку». Договорились?
Когда Сынок осознал выгоду, которую ему сулило щедрое предложение Веревия и Карла, он сначала не поверил своему счастью и решил, что те жестоко смеются над ним. Но когда вечером его привезли в Проклятую штольню не связанного и без охраны он наконец прозрел. В качестве жеста доброй воли Веревий с Карлом расстарались и вслед за Сынком спустили вниз на веревке двух бродяг отловленных заранее специально для этой цели.
Вернув Сынка в лоно семьи, Веревий с Карлом не поехали в город, а остались там, возле спуска в Проклятую штольню и терпеливо ждали, как будут развиваться события. Когда они уже совсем было, решили, что смышленый троглодит нагло обманул их доверие, снизу за веревку, спущенную в штольню, кто-то сильно дернул несколько раз подряд.
Карл с Веревием радостно засмеялись и, ударив по рукам, принялись наперегонки выбирать веревку наверх.
Не обманул-таки звереныш! умильно пробормотал Веревий. Все-таки не зря мы ему поверили!
Я бы на всякий случай, дождался и посмотрел на то, что мы тащим, прежде чем делать какие-либо прогнозы, тяжело отдуваясь, высказал свою точку зрения Карл.
Вскоре, подняв наверх веревку они обнаружили, что к ней был привязан узел, сделанный из кафтана одного из скормленных, троглодитам, пьяниц. Внутри узла они с удивлением обнаружили детали, каких-то непонятных искореженных механизмов. Сделаны они были из какого-то желтого металла, и видом и весом своим, действительно сильно напоминающим золото.
Вернувшись к Веревию домой, Карл при помощи охотничьего ножа и молотка отрубил маленький кусочек от добытого ими металла. После этого, забравшись в коляску, Карл с Веревием покатили в ювелирную лавку, к господину Гольбейну. Там ювелиру был предъявлен приготовленный ими образец, загадочного желтого металла на анализ.
По-прошествии весьма продолжительного времени, ювелир вышел к посетителям из своей мастерской и вынес вердикт. Переданный ему на анализ металл являлся сложным сплавом, в котором содержание золота составляло более восьмидесяти процентов. Также господин Гольбейн добавил, что процесс извлечения из сплава чистого золота, довольно прост, не представляет особой трудности и достаточно дешев.
Взяв с ювелира слово, что тот будет, нем как рыба, даже под страхом смерти, Веревий и Карл предложили ему заняться извлечением из обнаруженного металла, чистого золота, за очень хороший процент. Ювелир с радостью согласился, после чего часть из добытого в Проклятой штольне металла была доставлена ему.
После того, как они стали компаньонами в этом необычайно прибыльном деле, Карл, наконец, решился и рассказал Веревию тайну скарабея.
Стоя возле гигантской куколки, лежащей на пушистом персидском ковре в квартире Карла, Веревий задумчиво поскреб свою бороду:
А, ты знаешь, Карлуша, еще немного и твоя гусеница уже не пролезет через дверь этой комнаты! Ты, что собираешься сидеть сиднем и ждать того дня, когда из нее прямо здесь начнет вылупляться жук?
Я собственно именно по этому вопросу и хотел с тобой посоветоваться, нервно кашлянул в кулак Карл. Нельзя допустить, чтобы скарабей появился здесь! С куколкой нужно что-то срочно делать.
Ну, так за чем дело стало? с присущей ему грубоватой прямолинейностью заявил компаньону Веревий. Перевезем ее отсюда, с людских глаз куда подальше и вся недолга! Кстати есть тут одно подходящее местечко, называется Чертов остров.
Но разэто остров, то, наверное, он со всех сторон окружен водой? недоумевающее посмотрел на него Карл. Это сопряжено с лишними трудностями. Переправа на лодке и все такое.
Так в этом-то и вся соль! расхохотался Веревий. Туда же местных никакими пряниками не заманишь, потому как считается это место гиблым и пропащим. Отсюда и название острова нехорошее. Таким манером нам удастся запросто сохранить инкогнито твоего жука!
Горячность, с какой Веревий сватал ему Чертов остров, покорила Карл, и он дал купцу уговорить себя. Этой же ночью, куколка, с большими сложностями была загружена на телегу. Для этого пришлось использовать еще четырех человек. Кроме доверенного человека Веревия, пришлось взять еще трех мастеровых с алебастровой шахты. Вшестером, используя для этой цели веревки, им с большим трудом удалось вытащить куколку из комнаты в коридор, а оттуда на улицу. При этом комнатную дверь пришлось снять с петель, потому что громоздкий тюк, упакованный в персидский ковер, никак не хотел проходить в дверной проем.
Посулив трем мастеровым солидную премию, Веревий задействовал их также и на переправе через речку Ежовку, посередине которой находился, пользующийся дурной славой, Чертов остров. Переправа, против ожидания, прошла весьма удачно. Никто не утоп, а ковер с куколкой даже не замочили, несмотря на то, что плоскодонка почти черпала бортами воду реки.
На острове сверток пришлось тащить исключительно на руках, так как телегу пришлось оставить на берегу. Груз с превеликим трудом был занесен, вконец измучившимися людьми на вершину холма, чуть поодаль в котором имелся глубокий, вместительный овраг. Там сверток и был свален на самом его дне. Карл с тремя мастеровыми из алебастровой шахты спустился с холма вниз и терпеливо ждал, пока Веревий со своим верным клевретом доделают остальное.
Опасаясь, что внезапно вылупившийся из куколки жук может сбежать, Карл с Веревием решили приковать куколку массивной цепью к огромному железному шкворню, специально выкованному для этой цели. Этим и объяснялось временное отсутствие Веревия. Сначала они вколотили шкворень глубоко в землю, потом туго обмотали куколку, освобожденную от ковра, якорной цепью. Для большей надежности они с мужиком накидали сверху на куколку, целую кучу нарубленных веток. Так чтобы ее было нельзя нечаянно обнаружить посторонним людям.
После это переправившись через реку, все вместе поехали в алебастровую шахту, для того, чтобы как сказал Веревий дружно отметить удачное окончание дела. Трое мастеровых, которым никто ничего так и не объяснил, по всей видимости, решили, что хозяин спрятал на Чертовом острове, свою кассу. У каждого из них в голове, словно пчелы уже роились мысли о том, что было бы неплохо наведаться туда в одиночку и облегчить этот непреподъемный хозяйский тюк с червонцами да ассигнациями. После чего с таким богатством можно было смело подаваться в бега и начинать новую богатую жизнь.
Никто из троих не подозревал, что жизнь свою они закончат на дне Проклятой штольни, куда их мертвецки пьяных спустит злой хозяин со своим другом Карлом и верным подручным. Впрочем, то обстоятельство, что мастеровые были сильно пьяны, характеризовало Веревия, скорее как хорошего хозяина, нежели плохого. Потому что когда обитатели подземелья пришли за ними, несчастные мастеровые просто не поняли, что с ними происходит. А когда их принялись живьем рвать на куски, отуманенные водкой мозги, воспринимали ужасную боль не столь остро, как если бы они были трезвы.
Глава 15
Древний Египет, предместье Мемфиса, квартал парасхитов
Когда вдали замаячили огромные стены и пилоны Карнакского храма, Некра устроил привал. Свернув в придорожные кусты, путники расположились там прямо на пыльной каменистой почве.
Внимательно оглядев притихших друзей, Некра начал:
Слушайте внимательно и запоминайте. Излагаю легенду.
Наш друг, определенно, насмотрелся фильмов про Джеймса Бонда, ткнул в бок Иннокентия Павловича Сенсей и прошептал, Это все твои развивающие программы виноваты.
Некра окинул его недовольным взглядом и продолжил:
Япарасхит, скитающийся в поисках работы. Иннокентий Павловичмой бедный слепой отец. Ольга, прошу прощения, моя жена. Абунаш сын. Сенсей, ты, мой родной брат.
И на этом спасибо! А то я уж думал, ты про меня и не вспомнишь, недовольно пробормотал Сенсей. Позволь спросить, а почему бы не оставить все как есть и не говорить всем, что Ольга моя жена?
Учитывая твое скудное познание местных обычаев, а также языка, тебе лучше побыть глухим и немым, после секундной заминки ответил Некра. Вдобавок, еще и не совсем нормальным. Это существенно упростит нам жизнь. Но при таком раскладе только ленивый не попытается отобрать у тебя красивую женщину. Потому, что глухонемому дурачку такая роскошь ни к чему. Этого можно избежать, назвав Ольгу моей женой. Брат, ты можешь быть спокоен, так как сердце мое навечно отдано Нефертау, а для остальных женщин оно уже давно мертво.
Если бы я не был спокоен насчет тебя и Ольги, у тебя уже давно умерло бы не только сердце, а весь твой болтливый организм, усмехнулся Сенсей.
Странная у нас семейка, получается, прыснула в кулак Ольга. Слепой отец, братишка глухонемой придурок, сестричка истеричка, а ее муж и сын, древние египтяне!
Некра демонстративно проигнорировал эти выступления и, поднявшись с земли, сказал:
Я знал, что вы с пониманием отнесетесь к моим словам. Пора в путь!
Прибыв поздно вечером в квартал парасхитов, Некра попросил проводить его к старшине парасхитов. На тот момент старшиной являлся человек по имени Сабутис, но это имя ничего не говорило Некра.
Оставив своих «родственников» прямо посреди двора, томиться в ожидании, Некра в сопровождении дюжего парасхита, следящего за соблюдением порядка, двинулся к дому старшины.
Проходя по запущенным улицам, заваленным гниющими отбросами и нечистотами, Некра пришел к неутешительному выводу, что за время его отсутствия, квартал стал намного грязнее, а хижины парасхитов беднее. Судя по всему, после исчезновения Некра, жизнь не очень-то баловала своих пасынков. Настораживало полное отсутствие стариков. Опытному глазу Некра, это говорило о многом. Видимо стариков, как уже бывало не раз, просто морили голодом, дабы сократить число едоков, тем самым, облегчая нищенское существование остальным членам общины.
Между тем, судя по тому, что Некра увидел, войдя в дом Сабутиса, нынешний старшина парасхитов отнюдь не бедствовал, в отличие от своих подданных. Множество богато изукрашенных предметов домашней утвари, без которых Некра прекрасно обходился ранее, сразу же бросались в глаза. Стены комнаты, в которой хозяин принял просителя, были расписаны сценами из повседневной жизни парасхитов яркими, сочными красками. Центральной фигурой здесь, как всегда выступали Осирис и Анубис, божества, имевшие самое непосредственное отношение к ремеслу парасхитов.
Сабутис, смуглое дородное тело, которого лоснилось от жира, лениво обмахивался опахалом из дорогих страусиных перьев. На низком деревянном столике, покрытом причудливой резьбой, перед ним стояло блюдо с засахаренными сладостями, кувшин с ледяной колодезной водой и чаша. Внимательно оглядев подобострастно склонившуюся перед ним высокую, поджарую фигуру просителя, полные губы Сабутиса, дрогнули в презрительной усмешке. Некра производил впечатление человека, которому за последнее время пришлось многое пережить.
Назвавшись вымышленным именем, Некра нижайше попросил всемогущего Сабутиса, дать возможность показать ему свое искусство парасхита, для того чтобы получить работу. Забота о жене и сыне, а также о больном слепом отце и придурковатом брате гнала сон от его воспаленных глаз. Они уже давно скитались из города в город, перебиваясь случайными заработками. По его словам, Некра возлагал большие надежды на Мемфис, куда стремился всей душой. Он слышал о том, что Мемфисская община парасхитов весьма влиятельна и богата.
Как зовут человека, что поведал тебе об этом? прервал нескончаемый поток униженных словоизлияний просителя, Сабутис и отправил себе в рот большой засахаренный финик.
Его звали Некра, ответил проситель, пряча глаза, чтобы Сабутис не смог разглядеть в них озорной, мстительный огонек.
Услышав это имя, старшина парасхитов, чуть было не подавился фиником.
Если ты, глупец, еще хоть раз произнесешь имя этого недостойного существа, то я не дам за твою голову и шарика навоза, который скарабей катает впереди себя по пустыне! в гневе вскричал Сабутис, выплюнув финиковую косточку прямо на пол. Да будет тебе известно, что даже малейшее упоминание об этом негодяе, может закончиться тюрьмой и плахой! Эта гнусная тварь, личный враг нашего великого фараона Сети!
Прошу простить мою глупость и мое невежество! Ведь это было так давно! В то время, насколько мне это известно, этот негодяй, чьего имени я не произнесу даже если меня изрежут на тысячи кусков, был также как и ты, о могучий Сабутис, старшиной парасхитов Мемфиса. Что же с тех пор успел натворить такого ужасного этот недостойный, что навлек на себя гнев нашего возлюбленного, известного своей добротой фараона? в страшном испуге вскричал Некра. Ответь мне добрейший Сабутис, чтобы я, более, никогда не совершил подобной ошибки и навсегда стер из своей памяти даже малейшее упоминание об этом отвратительном существе!
Повертев большой наголо обритой, круглой головой по сторонам и убедившись, что их никто не подслушивает, Сабутис шепотом произнес:
Это было очень давно, с тех пор, великий Нил разливался двадцать с лишним раз. Говорят, что этот Некра, будучи старшиной нашей гильдии, нанес фараону Сети смертельное оскорбление. После того, как он был заключен под стражу, он сбежал из темницы при помощи нечистого колдовства, перебив при этом сотню лучших стражников фараона. А теперь, для твоего же блага, забудь навсегда то, что только что услышал от меня!
Клянусь слухом своего слепого отца, я нем, словно рыба! воскликнул Некра склоняясь в почтительном поклоне.
Я дам тебе кров и работу, ибо мое великодушие уже давно вошло в поговорку среди парасхитов Верхнего и Нижнего Египта, Сабутис настроенный более чем добродушно решил продемонстрировать новичку свою милость. А теперь, приведи сюда свою семью. Я хочу, чтобы они узнали своего благодетеля в лицо, и хорошенько запомнили мое имя. Имя того за кого они будут возносить молитвы и для кого будут просить милости богов!
Слушаюсь мой добрый господин! низко склонившись, Некра вышел из дома старшины гильдии и поспешил к оставленным во дворе друзьям.
По дороге, он вынужден был признать, что все прошло слишком гладко. Слишком уж все было хорошо, чтобы так оно и было на самом деле. Во всем этом наверняка должен быть какой-то подвох. Возможно такой подвох, о котором еще даже не знает сам Сабутис, но который мстительные боги уже приготовили и разложили у него поперек пути.
Некра с ужасом осознал, что со времени его чудесного бегства из темницы фараона прошло двадцать с лишним лет. Сети, несмотря на прекрасные условия жизни во дворце, за это время уже должен был превратиться в дряхлую развалину. Между тем, Некра за эти годы нисколько не изменился. Он словно только вчера вырвался из плена жестокосердого фараона. Ни его дух, ни его тело не претерпели никаких видимых изменений.
Бывшего парасхита более всего занимал вопрос, где ныне покоится тело Нефертау? С ней много чего могло произойти за это время. Если в ее гробнице было сыро, там могла развиться страшная черная плесень, не щадящая плоти усопших. Ее божественное тело могло подвергнуться воздействию ужасных грибков, уже превративших не одну сотню мумий в труху. Да мало ли что еще могло произойти с беззащитной Нефертау? Достаточно было одной единственной крысе проникнуть в тщательно охраняемую стражниками гробницу, и для ее обладательницы уже не было спасения.