Россия, Ежовск, 1888 год.
Что скажете, доктор? Веревий кивнул на окровавленные человеческие останки, лежавшие кучей на секционном столе, и пристально посмотрел на Карла.
Едва отослав своих мужиков обратно на улицу, он сразу же приступил к нему с расспросами.
Я видеть, что лев делает с людьми, в Африке. Это не лев! увидев, что любознательный купец не удовлетворен полученным ответом, Карл пояснил, Тот, кто этот сделал имейт весьма длинные ногти.
Когти, поправил его Веревий. Пришлось мне как-то видеть мужика, которого медведь не только помял, но еще и изрядно покушал. Так вотэто не Михайло Потапыч, точно не он, потому как кроме когтей должны быть укусы, а их нет! В таком разе, кто же это такой?
Я предлагайт пойти и посмотреть! Карл в упор глянул на Веревия.
Куда в штольню, что ли? ошарашено уставился на него купец.
Туда! немец, не мигая, смотрел на Веревия. Если там есть чудовищ, то его можно будет доставайт и показывать за очень большие деньги в цирк, или продать, как вам угодно.
Веревий поскреб бороду, с нескрываемым интересом поглядывая на Карла.
А что? И пойдем, прямо сейчас пойдем! внезапно решившись, воскликнул он, поднимаясь и с грохотом роняя табуретку. А ты не сдрейфишь, немчура?
Карл посчитал ниже своего достоинства отвечать на этот оскорбительный вопрос и, кивнув на окровавленные останки Фильки, сказал:
Нужно взять это с собой! Пригодится, чтобы ловить зверь в штольне!
Веревий с явной неохотой помог вредному немцу сложить все обратно в мешок, после чего долго мыл руки подле рукомойника.
Заперев дверь анатомического флигеля, Веревий с Карлом вышли на улицу под дождь. Темнота стояла хоть глаз выколи. Небо было плотно затянуто дождевыми тучами и не было не видно ни луны, ни звезд. Ориентируясь на лошадиное фырканье, они кое-как нашли бричку Веревия и телегу с двумя мужиками, на которых привезены были останки несчастного Фильки.
Поезжайте за нами с доктором к алебастровой шахте, велел им купец.
И куды ж тебя несет нелегкая, Веревий Пантелеич, на ночь-то глядя? Неужто нельзя до утра обождать? посетовал один из них.
Нельзя! рассержено рявкнул купец. Сам, не хуже моего слыхал, что батюшка давеча говорил. Чтобы завтра ход к проклятой штольне заложить камнем, положенным на раствор. Так что времени у нас всего и есть что эта ночь.
Засветив керосиновую лампу шахтерку, Веревий сунул ее Карлу, а сам взялся за вожжи.
Н-но, трогай помалу! гаркнул он на лошадь и бричка потащилась по темной улице
Несмотря на то, что коляска была со щегольским кожаным откидным верхом, косой дождь все равно доставлял изрядные неудобства вознице и его пассажиру. Когда выехали за город, раскисшая от затяжного дождя дорога не позволяла пустить лошадь вскачь. До алебастровой шахты добирались часа три, если не четыре. Когда дорога пошла под гору пришлось слезть с брички и идти рядом, придерживая коляску, чтобы лошадь с нею не дай бог, не начал скользить по мокрой земле вниз. Если бы это произошло, то остановить ее не было бы никакой возможности, и на повороте экипаж с разгону врезался бы в дерево. Лошадь, переломав себе все ноги, неминуемо убилась бы, а коляска разлетелась в щепки.
Карл был весьма удивлен, когда оказалось что и бричку и телегу с мужиками можно было свободно загнать прямо в выработанную в крутом Волжском берегу шахту. Он не предполагал, что в такой глуши могут вестись столь серьезные разработки. Навстречу прибывшим вышел совершенно пьяный сторож, вооруженный старым охотничьим ружьем. Веревий отобрал у пьяницы ружье и вручил его одному из своих мужиков. Отряхнув промокшее насквозь платье, Веревий вынул из кармана пистолет и двинулся вовнутрь шахты. Он останавливался возле стен, где через равные промежутки на кованых гвоздях были подвешены лампы шахтерки, которые он зажигал. Вскоре подземная шахта стала выглядеть менее мрачно. Наконец Веревию надоело возиться с керосиновыми лампами и он, вручив Карлу одну из них, быстрым шагом двинулся вперед, велев мужикам зажечь остальные.
Шахта сильно петляла и изобиловала многочисленными боковыми ответвлениями. Карл поймал себя на мысли, что без Веревия вряд ли сможет найти отсюда дорогу обратно.
Наконец тот остановился, как показалось Карлу для того чтобы перевести дух, но вместо этого купец махнул лампой вперед и сказал:
Вот она, Проклятая штольня!
Посмотрев через его широкое плечо Карл, разглядел в стене шахты дыру с неаккуратно выломанными краями, в которую мог бы свободно протиснуться человек. Рядом на полу валялась огромная бухта пеньковой веревки. Один конец ее заканчивался скользящей петлей, которая была насквозь пропитана кровью.
Перехватив взгляд Карла, Веревий кивнул:
Да, вот на этом самом канате мы и опустили туда Фильку, а потом подняли все то, что от него осталось. Ну что доктор, не передумал еще спускаться под землю?
Не передумал, покачал головой Карл и, взявшись за окровавленную петлю, подошел к пролому в стене, подняв в другой руке керосиновую лампу вверх.
Эй, погоди, мне одному тебя не удержать! Давай мужиков дождемся, и потом, - начал было говорить Веревий и внезапно умолк.
Карл, сунувшийся было в пролом штольни, в ужасе отшатнулся и с грохотом уронил свою шахтерку на каменный пол пещеры. Из темной дыры на него смотрело, настоящее порождение ада! Жуткая круглая голова вся покрытая коротким белесым волосом или шерстью, с маленькими, глубоко посаженными глазами, огромным лягушачьим ртом, усаженным большими острыми зубами. Словно у сифилитика с напрочь отгнившим носом на его месте красовались лишь две жуткие дыры. Туловища чудовища не было видно, но можно было не сомневаться в том, что выглядит оно не менее кошмарно, чем венчавшая его голова.
В нос Карлу ударила отвратительная вонь застарелой мочи и экскрементов, щедро разбавленная запахом зверинца. Урод проворно просунул в пролом когтистую лапу, с явным намерением схватить Карла и подался вперед. Защищаясь, тот инстинктивно швырнул в чудовище бывшую в его руках веревку. Завязанная на ее конце петля наделась на голову подземного урода и сползла на шею. Напуганный этим, монстр дернулся назад и каким-то немыслимым образом умудрился затянуть петлю под своей массивной нижней челюстью. Гортанно вскрикнув адское создание, попыталось скинуть с себя веревку, но лишь еще сильнее затянуло петлю у себя на шее. В панике оно вцепилось в веревку обеими когтистыми лапами, начисто позабыв при этом, что нужно хотя бы одной из них держаться за неровный край штольни.
Немудрено, что после этого дикая тварь ухнула вниз штольни и с диком визгом начала падать туда, откуда пришла. Судя по разноголосому вою, доносившемуся оттуда, наверх собралось выбираться никак не меньше дюжины этих адских созданий. Летевший вниз на веревке разведчик сбивал их на своем пути, и они сыпались обратно в свою штольню словно горох. Карл спохватившись, встал обеими ногами на исчезавшую в проломе веревку. В ту же секунду веревка увлекаемая силой тяжести падающей вниз твари подсекла его, и он покатился кубарем. Но Карл исхитрился ухватиться за выскользнувшую у него из-под ног веревку. Веревий все это время стоявший в оцепенении бросился ему на подмогу. В конце концов, общими усилиями им удалось прекратить сползание веревки в штольню.
Поднимай скорее, не то мы его таким макаром удавим насовсем! проревел купец, словно разъяренный бык, начиная вытягивать веревку наверх.
Карл принялся помогать ему. В это время подоспели двое отставших мужиков, которые тотчас же включились в работу. Неизвестно сколько времени он выбирали наверх веревку с висящим на ней грузом, когда снизу послышались какие-то звуки.
Стоп машина! гаркнул Веревий. Не ровен час мы этого упыря сейчас вытащим, тут он на нас и кинется! Пусть повисит немного, может у него за это время дури поубавится.
Если он будет висеть с веревкой на шее, то умрет, невозмутимо констатировал Карл и взяв лампу перегнулся для того чтобы посмотреть, что творится внутри штольни. О, майн гот! Он уже не есть живой! Но там есть другой гном, который держится на повешенном трупе!
Дай гляну! потеснил его в сторону Веревий. Твою мать! Точно вон притаился гаденыш и даже морды своей сволочной не кажет. Ловкий, что твой обезьян! Да, если бы вся эта свора повылазила сегодня в город, представляю, каких бы дел они натворили!
Нужна клетка, высказал трезвую мысль Карл.
Нужна то она, нужна, да где ж я ее тебе ночью сыщу? недовольно покосился на него Веревий. Ничего, заарканим его и покамест свяжем по рукам и ногам веревкой! Вон ее тут, сколько с ног до головы умотать можно. Упакуем в лучшем виде! А потом видно будет. Ну-ка ребятушки, тянем, потянем!
Вскоре в проломе показалась голова повешенного разведчика из подземного мира. Вытаращенные глаза и огромный черный язык, вывалившийся из его пасти наружу, отнюдь, не способствовали улучшению его внешнего вида, который и без этого был отвратителен. Затем тварь, которой удалось спастись от падения в бездонную пропасть Проклятой штольни, тем, что она успела зацепиться за ноги повешенного, показала свой гнусный норов во все красе.
Стремительно вскарабкавшись по недвижному телу, она с головы мертвеца совершила прыжок прямо в пролом наружу из штольни, сбив при этом с ног бывшего к ней ближе всех Карла. Не останавливаясь и злобно визжа, в сумасшедшем кульбите, тварь прошмыгнула мимо ног Веревия и одного из его подручных. Казалось, что тварь уже ничто не остановит и она беспрепятственно прошмыгнет в коридор, ведущий в главный ствол алебастровой шахты после чего нырнет в ночную тьму и скроется для того чтобы сеять смерть и разрушение среди обитателей верхнего мира. Но второй мужик, стоявший дальше всех от пролома, неожиданно огрел беглеца по хребту тяжелым прикладом охотничьего ружья, бывшего при нем. Тварь, оглашая своды пещеры диким ревом, покатилась кубарем на каменистый пол. Чертом подскочивший Веревий со всего размаху приложил свой огромный кулачище к затылку беглеца, после чего тот сразу же затих.
Карл, склонившись над поверженным уродливым телом, приложил пальцы к его мускулистой волосатой шее и, нащупав пульс, криво усмехнулся:
Жив!
Глава 11
Древний Египет, Ливийская пустыня, юго-западнее Мемфиса
Крысы пустыни, подобно тварям, в честь которых были названы, бросились, врассыпную спасая свои шкуры. Они гнали своих коней подальше от этого ужасного места, где их вожак Крокодил принял страшную смерть, от огромного скарабея. Словно чудовищный лев это порождение Сета накинулось на Крокодила и растерзало его на части. Никто из Крыс не хотел разделить его судьбу.
Внезапно Абу услышал резкий пугающий звук и в ужасе поднял голову. Чудовищный скарабей, подняв две половины своего шипастого панциря, расправлял блестящие слюдяные крылья. Он с удивлением обнаружил, что они были прорваны сразу в нескольких местах. Крылья начали бешено трепетать, выписывая восьмерки, пока не слились в два сплошные белесые сферы по бокам скарабея. Спустя мгновение, массивная черная туша, натужно жужжа, медленно поднялась и повисла в воздухе на высоте пяти человеческих ростов. Было такое ощущение, что скарабей осматривается. Его отвратительная морда, сплошь усаженная острыми шипами была направлена в сторону удирающих разбойников, веером рассыпавшихся по пустыне.
И без того оглушительное жужжание издаваемое крыльями гигантского насекомого, изменилось на более низкое и пронзительное. После этого жук стремительно поплыл в воздухе, преследуя Крыс пустыни.
Как вскоре выяснилось, он избрал своей очередной целью разбойника, который ранее имел неосторожность подобрать выброшенный Крокодилом золотой сосудец с отвратительно пахнущим содержимым. Без видимых усилий скарабей молниеносно настиг всадника и, нависая над ним угрожающей черной глыбой, некоторое время двигался следом. Через некоторое время, он сложил крылья и, рухнув сверху, всей своей многотонной тушей, раздавил всадника вместе с лошадью, вдавив их в каменистую почву пустыни.
Тем временем, Абу с удивлением обнаружил, что на внезапно очистившемся небе снова светит яркое солнце. Песчаная буря, возникшая столь внезапно, исчезла также неожиданно, как и появилась, так и не успев разразиться. Но тут внимание Абу привлекли неизвестно, откуда взявшиеся люди. Они были одеты очень странно. Их тела сплошь покрывали диковинные одеяния из странных разноцветных тканей. Лица троих из них, двух мужчин и женщины, имели пугающе бледный, словно у мертвецов, цвет. Третий мужчина имел привычный глазу Абу смуглый оттенок кожи.
Именно он и обратился к Абу на родном наречии, хриплым от волнения голосом:
Мир тебе, достойный юноша! Не соблаговолишь ли ты мне ответить, кто сейчас правит Верхним и Нижним Египтом?
Абу шокированный явной нелепостью вопроса, решил, что человек, не знающий столь очевидной истины, повредился в уме.
Чтобы не злить сумасшедшего, он подчеркнуто вежливо ответил:
Мой господин, как тебе должно быть и самому хорошо известно, имя нашего всемилостивейшего ФараонаСети Второй. Да живет он и все его многочисленные дети, внуки и правнуки вечно!
Измученное лицо незнакомца расцвело довольной улыбкой, и он, повернувшись к своим спутникам, сказал им несколько слов. Язык чужеземцев был незнаком Абу, он изобиловал шипящими звукам и напомнил ему шуршание песка во время песчаной бури. Молодой вор был бы сильно удивлен, если бы узнал, что неизвестное ему наречие является разговорным русским языком, бывшим в употреблении в начале двадцать первого века. Еще больше он удивился бы и скорее всего не поверил, когда узнал, какая пропасть времени, разделяет его и этих четырех странных людей.
В отличие от египтянина Некра, который вернулся в свое время с небольшим опозданием в двадцать или тридцать лет, Сенсей, Ольга и Иннокентий Павлович были гражданами России. Правда, нужно отметить, что Ольга в молодости была подданной Его Императорского Величества Николая Второго. По дикому и странному стечению обстоятельств она оставалась ею на протяжении целого века, несмотря на то, что срок правления ее Государя был значительно короче.
Как бы то ни было, все четверо, прибыли в Древний Египет из России. На столь рискованное путешествие во времени у всех были свои причины.
Некра исторгнутый из своего времени преследовавшем его вышеназванным Фараоном Сети Вторым, который собирался его казнить, вернулся, чтобы пробудить к жизни любовь всей его жизниНефертау. В свое время эта древняя красавица была невестой Некра, которую против ее воли забрали во дворец фараона, чтобы сделать ее Царицей Нефертау. Спасаясь от преследований, Некра принужден был скрыться среди племени отверженных. Но не только это, заставило его стать презренным парасхитом. По слухам, эти парии рода человеческого, ежечасно имеющие дело со смертью, владели неким древним секретом, позволяющим воскрешать умерших. По прошествии нескольких лет, Некра удалось вплотную подойти к этой страшной тайне. За это время ему удалось стать тем, кем он сталстаршиной парасхитов Мемфиса.
Некра, Сенсей и Иннокентий Павлович оказавшиеся против своей воли втянутыми в историю с Проклятой Штольней, едва избежали гибели. Так они познакомились с Ольгой. Между ней и Сенсеем вспыхнула любовь. Когда Некра с помощью скарабея, прогрызающего ходы во времени, собирался вернуться в Египет времен Фараона Сети Второго, он и его друзья подверглись атаке боевиков из таинственной межнациональной корпорации. Сенсею, Ольге и Иннокентию Павловичу не оставалось ничего другого, как последовать вслед за Некра в древний Мемфис. Так они оказались здесь, посреди пустыни и сами того не подозревая спасли молодого вора Абу от рабства.
Мы оказались именно там где нужно! радостно сообщил Некра остальным трем путешественникам во времени.
Вот и ладненько, проворчал Иннокентий Павлович, у которого не было сил подняться с красной почвы пустыни. Если не возражаете, я здесь немножко полежу. После этого утомительного путешествия сквозь тысячелетия меня ноги не держат.
Ага, на самом солнцепеке! иронично буркнул Сенсей. Да мы здесь через полчаса зажаримся дочерна и превратимся в сухарики. В тень надо заползать.
Жаль, пива нет, пробормотала пластом лежавшая Ольга.
Сенсей склонился над ней, и, закинув совершенно обессилевшую женщину на плечо, словно горжетку, двинулся в сторону видневшейся неподалеку скалистой гряды. У самого ее основания чернела густая тень.
Оставь меня, слабо возмутилась Ольга.
Молчи женщина, если ты умрешь, кого я здесь трахать буду? расхохотался Сенсей, по-хозяйски похлопав ее по крутому бедру. К местным теткам я и на пушечный выстрел не подойду. Еще не хватает лихорадку Эбола подцепить!
Кому, чего, а шелудивому баня, недовольно проворчал Иннокентий Павлович, тяжело поднимаясь и отправляясь вслед за Сенсеем. Хотя, если честно, я льщу себе надеждой найти здесь какую-нибудь смазливую египтяночку.
Все это время, Некра о чем-то оживленно разговаривал с Абу. Он так увлекся беседой, что совсем позабыл не только о своих друзьях, но и о скарабее доставившим их сюда. Между тем, гигантский жук, покончив с раздавленным им разбойником, вновь распустил свои крылья и надсадно жужжа, поднялся в воздух. Судя по направлению, он возвращался к тому самому месту, откуда недавно вывалился в этот древний мир из временного тоннеля. Но что-то было не так. Скарабея мотало и швыряло словно самолет, попавший в зону турбулентности. Пару раз он резко снижался, почти каясь земли своим черным брюхом. Чувствовалось, что полет дается ему с очень большим трудом.
Летит тяжело, словно утюг! тревожно воскликнул Иннокентий Павлович. Такое ощущение, что он сейчас навернется.
Не каркай! покосился на него Сенсей. Эта зверюшка нам хорошую службу сослужила. Если бы не жук, кормили бы мы сейчас с тобой раков в речке Ежовке.
Но Иннокентий Павлович, видимо все, же успел накаркать, потому что скарабей после очередного резкого спуска, не смог вновь набрать высоты и с грохотом врезался в землю, вздымая клубы красной пыли. Некра прекратил оживленный обмен мнениями с юным соотечественником и с горестными воплями кинулся в сторону неудачно приземлившегося гиганта. Из черного тот стал пепельно-коричневым, благодаря клубам пыли, осевшим на его панцире.
Остановившись на приличном расстоянии от жука, Некра во все глаза смотрел на гигантское насекомое. С ним явно творилсь, что-то неладное. Так и не сумев сложить до конца свои слюдяные крылья, жук безжалостно смял их, опустив сверху черные закрылки. Из четырех дыр в панцире пузырясь, выделялась какая-то белесая слизь, тонкими нитями тянущаяся за упорно ползущим насекомым.
Внезапно жук остановился и, привстав на передних лапах, изверг из своего нутра изжеванный золотой ящик, вперемежку с окровавленными кусками человеческой плоти. После этого, встав на задние лапы, совершенно обессилевший скарабей, принялся заползать во вновь прогрызаемый им тоннель.
К этому времени к Некра подошел Сенсей и провожая взглядом, исчезающего в воздухе скарабея сочувственно сказал:
Зацепили все-таки нашего жучка, автоматчики хреновы!
Действительно пули, выпущенные в скарабея боевиками, там, в России, в процессе отхода во временной тоннель, медленно исподволь делали свое черное дело. У жука, несмотря на его чудовищную мощь и поразительную выносливость, хватило сил на то чтобы засунуть в тоннель лишь половину своего корпуса. После этого он неожиданно остановился и замер. Некра тревожно переглянулся с Сенсеем. Они не могли понять, то ли жук окончательно обессилел, то ли просто издох.
Понимая, что такая остановка чревата ужасными последствиями Некра с Сенсеем наперегонки кинулись в сторону застрявшего гигантского насекомого. Невзирая на серьезную опасность, друзья принялись толкать его в зад, пытаясь протолкнуть застрявшую многотонную тушу вперед. При этом Некра мешая египетские и русские слова, умоляя скарабея, чтобы он поберег себя.
Давай, ползи, скотина упрямая! Мать твою, растак! далеко по пустыне разносился четырехэтажный мат Сенсея.
Им на помощь пришли, едва державшиеся на ногах, после изнурительного перехода, Ольга и Иннокентий Павлович. Даже Абу, поборов суеверный ужас перед черным чудовищем толкал его вперед, что было силы.
В какой-то момент им показалось, что скарабей вновь зашевелился. Но тут невидимые стены мягко сомкнулись. Стоявшие внизу люди едва успели отбежать в сторону, когда сверху на них рухнула, весившая не менее тонны, задняя половина туши скарабея. Временной тоннель, с тихим всхлипом исчез, вместе с передней половиной гигантского насекомого.
Глава 12
Россия, Ежовск, 1888 год.
После поимки лазутчика из Проклятой штольни нужно было предпринимать срочные меры, чтобы не допустить массового вторжения из подземелья его обитателей в верхний мир. Веревий появился в церкви, где отчитался перед батюшкой о том, что вход в Проклятую штольню надежно замурован. Это было, безусловно, правдой, но лишь отчасти. Действительно ход, ведущий к Проклятой штольне, был надежно перекрыт массивной кирпичной стеной. Веревий, однако, скромно умолчал о том, что в этой стене был оставлен проход, который был заперт массивной дубовой дверью, окованной железом. На два огромных засова были навешены пудовые амбарные замки.
О поимке загадочного подземного существа знали лишь четыре человекаКарл, Веревий и двое его доверенных мужиков, которые принимали участие в поимке. Именно они, вооружившись винтовками, по переменке безотлучно дежурили возле входа в коридор, ведущий их основной шахты к Проклятой штольне. Сделано это было для того, чтобы никто, не дай бог, не узнал про дверь.
Выловленное в штольне чудо-юдо было посажено в специально изготовленную для него клетку в подвале дома Веревия. С легкой руки Веревия, его нарекли Сынком. Все время, свободное от основных занятий в анатомичке, Карл проводил возле него. Он пытался найти подход к Сынку, чтобы понять, что тот из себя представляет? При помощи картинок из азбуки Карл начал знакомить Сынка с чуждым для него верхним миром.
Неожиданно выяснилась странная вещь. Оказалось, что Сынок совершенно не может, есть мясо животных. После каждой попытки накормить его этим добротным продуктом, того неминуемо выворачивало наизнанку. Этот натолкнуло Карла на определенные размышления, и так как нужно было чем-то срочно кормить Сынка, пока тот не издох с голоду, он решился на рискованный эксперимент.
Ближе к вечеру Карл прихватил с собой из анатомички человеческую ногу, вернее ее верхнюю часть. От коленного сустава до таза. Просунув этот чудовищный окорок между прутьев решетки, в которой содержался Сынок, Карл едва успел отойти в сторону. С поразительной жадностью подземный житель накинулся на предложенную ему страшную пищу. Обчистив берцовую кость от мяса, он еще долго обгладывал ее, благодарно поглядывая на Карла спасшего его от голодной смерти. Никаких неприятных последствий, обычно сопровождавших поедание говядины или свинины, не последовало.
Из этого страшного факта Карл сделал любопытный вывод. Ввиду того, что Сынок принадлежал к неизвестному виду подземных троглодитов, по всей видимости, уже давно вымерших, он с весьма большой натяжкой мог быть причислен к расе гуманоидов. По тому, с какой жадностью Сынок поедал человеческое мясо, нетрудно было догадаться, что оно является для него хорошо знакомой и привычной пищей. Это в свою очередь со всей определенностью указывало на то, что обитатели Проклятой штольни были каннибалами.
Сообщение о том, что их питомец является людоедом, казалось, нисколько не обескуражило Веревия.
Он лишь поскреб бороду и добродушно проворчал, глядя на Сынка:
Да я гляжу, тебя проще убить, чем прокормить! Ладно, чего-нибудь придумаем.
Придумывать ничего не пришлось. Поздним вечером этого же дня в ворота Веревия несмело постучали. На лай, который подняли цепные кобели, Веревий вышел сам. Отперев калитку и увидев там странника, просящего милостыню, он хотел было огреть его плетью, которую прихватил с собой на всякий случай, но в самый последний момент отчего-то передумал.
Чего ты тощий, такой? Одни кожа да кости! пробасил хозяин, с неодобрением разглядывая незваного гостя.
Да подают нынче совсем плохо, вот и отощал совсем, батюшка, привычно заголосил нищий, давя на жалость и вышибая слезу из хозяина.
Заходи, сейчас кликну кухарку, чтобы собрала тебе чего-нибудь покушать, сказал Веревий, пропуская нищего во двор.
Прежде чем запереть калитку, он зачем-то выглянул на улицу и внимательно посмотрел по сторонам, не видел ли кто что к нему зашел странник. После этого, к немалому удивлению последнего он повел его не в дом, а в подвал, вход в который находился слева под домом.
Спускаясь по каменным ступеням, нищий настороженно потянул носом и удивленно спросил:
Что-то животиной потянуло, хозяин. Ты никак здесь скотину держишь?
Иди, иди! ткнул его в спину рукояткой плети Веревий, тон которого неожиданно поменялся.
Всего минуту назад он источал благодушие и хлебосольство, теперь же он, казалось, буквально сочился злом. Не на шутку напуганный переменой произошедшей в хозяине, нищий хотел было повернуть назад, но жестокий удар сапогом сшиб его с ног. Скатившись кубарем с высокой лестницы и пересчитав при этом, ребрами все ступени, бедняга растянулся на земляном полу подвала. С трудом поднявшись на колени, и потирая ушибленные места, он испуганно уставился на большую железную клетку, стоявшую в дальнем углу просторного подземного помещения.
А, ну пошел! раздался голос Веревий, каким обычно погоняют норовистую лошадь. Пошел, тебе говорят!
Арапник со свистом разрезал воздух и опустился на спину нищего бедолаги. Взвыв от боли, тот словно таракан пополз вперед, стремясь уйти от настигшей его еще не раз плети. Веревий громко смеясь, загонял его в тот угол, где стояла большая железная клетка. Нищий еще не мог видеть, кто находится внутри нее, но исходящий оттуда запах уже напугал его до смерти.
Помилосердствуй, батюшка, за что? испуганно озираясь на размахивающего плетью жестокосердого купца, заголосил он. Я ведь только хлебушка попросил. Мне ничего более не надобно.
Тебе может и не надобно! глумливо захохотал Веревий. А сынку моему, вишь-ты, пришла на ум охота мясцом сырым побаловаться!
Разглядевший к тому времени, в непроглядной темноте клетке, два блестящих глаза, которые, не мигая, наблюдали за ним, нищий вскочил на ноги и сделал отчаянную попытку обежать купца и, взобравшись по лестнице вырваться на свободу.
Куда намылился, ежели, не секрет? взревел Веревий и сграбастал тщедушного нищего за ворот ветхого кафтана.
Ему уже порядком поднадоела, эта затянувшаяся комедия, поэтому он потащил дико упиравшегося странника к дверце, бывшей в прутьях клетки. Беспрестанно оглашавший подземелье рыданиями и всхлипами нищий, несмотря на отчаянное сопротивление с его стороны, был-таки, водворен в ужасную клетку.
Веревий с удовлетворением отметил, что во время запихивания им строптивого нищего, дверь клетки продолжительное время была распахнута настежь, но Сынок не предпринял попытки выскочить в нее.
Умница ты моя! Батька тебе еды принес, ласково проговорил он, протягивая руку между прутьев решетки и ласково взъерошив белесую шерсть на холке подошедшего к клетке чудного зверя.
В глазах Сынка застыл немой вопрос. Он словно спрашивал, верно, ли он понял, что несчастный, оказавшийся вместе с ним в клетке, принадлежит теперь ему и он волен делать с ним все что угодно? Уловив в лице Веревия молчаливое одобрение, он благодарно потыкался слюнявой мордой в его руку, издал довольное хрюканье, после чего развернулся в сторону нищего.
Преодолев разделяющее их расстояние одним прыжком, он всадил ему в живот свою растопыренную пятерню увенчанную огромными острыми когтями. Прорвав кожу, он принялся шарить внутри, не обращая никакого внимания на дикие вопли терзаемой им жертвы. Наконец, видимо найдя то, что ему было нужно, Сынок с торжествующим ревом вынул лапу из огромной кровоточащей раны и с силой рванул на себя. Потянувшиеся за ним кровеносные сосуды и спутанный клубок кишок он небрежно порвал когтями другой конечности. После этого радостно хрюкая Сынок подскочил к стоящему возле клетки Веревию, и разбрызгивая во все стороны ярко-алую кровь протянул ему свою добычу.
Ошеломленный Веревий увидел на огромной перемазанной в крови ладони Сынка темно-красную печень, только что, со звериной жестокостью, вырванную им из тела, бьющегося в предсмертных судорогах нищего.
Смахнув со щеки ненароком попавшую туда каплю крови, он покачал головой и растроганно произнес:
Спасибо, родной! Твой батька только что поужинал, ешь сам, да сил набирайся!
Сынок непонимающе посмотрел на Купца, после чего, с недоумением вопросительно хрюкнул еще раз.
Веревий подойдя ближе, просунул руку в клетку и похлопал тварь по заросшему белесой шерстью, загривку:
Умница ты моя! Это же надо, несмотря на то, что сам голодный, мне словно кот мыша принес!
Сынок, обиженно хрюкнув, повернулся к Веревию спиной и, откусив добрую четверть бывшей в его руке печени, направился к распростертому на полу в луже крови телу.
После того как трудности с кормежкой Сынка были преодолены, старания Карла начали, наконец-то приносить свои плоды. Оказалось, что их с Веревием питомец, оказался на редкость смышленым учеником. Однажды Сынок начал издавать звуки, отдаленно напоминающие человеческую речь. Сначала Карлу показалось, что он столкнулся с обычным звукоподражанием, ничем не отличающимся с тем, что встречается у попугаев. Но когда примитивный троглодит, нещадно коверкая звуки, тыкая когтистым пальцем в азбуку, принялся называть изображенные там предметы, Карл понял, что он заблуждался.