Об этой особенности дворфской жизни знали немногие из чужаков.
Однако скардины дворфам, очевидно, чужими не были: дико сверкнув алым огнем глаз, пленный покосился на осклабившуюся Гренду и вновь перевел взгляд на Рома. Легенды, повествовавшие об исполнении гвярбраудена, нередко заканчивались затейливыми описаниями долгой смерти жертв, и, обнаружив, что этакие ужасающие предания среди соплеменников изловленной твари в ходу до сих пор, Ром вовсе не удивился.
Последний шанс, объявил он, еще разок затянувшись трубкой. Будешь говорить так, чтоб мы поняли?
Скардин согласно кивнул.
Ром постарался не выдать радости. Насчет Гренды с братьями он не то, чтобы брал пленного на испуг, однако, отдав его им, вполне мог ничего не узнать. Верно, Гренда изо всех сил постаралась бы развязать уродливой твари язык, но следовало принять в расчет, что кто-либо из них троих, переусердствовав в исполнении гвярбраудена, прикончит скардина прежде, чем это произойдет.
В последний раз взглянув в сторону Гренды, дабы напомнить пленнику, что его ждет, если он заартачится, Ром заговорил:
Та, что прячет лицо под вуалью! Ваша братия что-то ей принесла, и теперь над Грим Батолом гремит рев вроде драконьего только ни одного дракона здесь не видать уже не первый месяц! Что она там затевает?
Хризалун
Одно-единственное слово прозвучало в устах скардина так хрипло, будто говорить ему приходилось нечасто и удавалось ценой ужасных трудов.
Хризалун
Клянусь бородой отца! Что за штука этот твой хри хризалун?
Больше внутри чем снаружи
Что за пустую породу эта тварь в уши нам сыплет? Посмеяться над нами вздумал?! зарычал один из братьев Гренды.
Хоть и не близнецы, ее братья были схожи друг с другом куда сильнее, чем большинство дворфов, и Ром вечно путался, не в силах понять, кто из них Грагдин, а ктоГриггарт.
Кто бы то ни был, сие заявление он подкрепил делом, метнувшись вперед и вскинув над головою топор, насколько уж позволяли низкие своды туннеля. Скардин зашипел и снова рванулся из рук стражей.
Путь буйному братцу заступила Гренда.
Нет, Григгарт! Не время! Убери-ка топор, живо!
Получив выговор от сестры, Григгарт втянул голову в плечи. Гренда была госпожой, а братьяее верными псами. Примеру брата, хоть и без всякой на то причины, последовал и Грагдин.
Гренда вновь повернулась к скардину.
Но если этот выродок раскроет пасть и снова начнет вздор нести
Ром поспешил вновь взять дело в свои руки. Докурив трубку, он выбил из нее пепел и проворчал:
Ладно. В последний раз. Может, другой вопрос тебя в нужную сторону подтолкнет.
Тут он на время задумался, а после продолжил:
Может быть, что-нибудь насчет того, рослого? Зачем его братию могло сюда принести?
Этот вопрос подействовал на скардина весьма настораживающе. Поначалу Рому почудилось, будто пленник чем-то поперхнулся, однако в следующий же миг сделалось ясно: треклятая тварь смеется.
Вынув кинжал, Ром ткнул скардина острием под смуглый чешуйчатый подбородок, но пленный, несмотря на это, не унялся.
А ну цыц, жабий сын, чтоб тебе лопнуть! Тихо, не то я избавлю их от живодерских хлопот и сам с тебя шкуру
Свод туннеля просел, рухнул вниз. Дворфы бросились врассыпную, спасаясь от многих тонн камня.
Вместе с обломками сверху спрыгнули три рослых, плечистых создания, не только защищенные бронзовыми кирасами и поножами, но покрытые чешуей куда гуще скардинов. Что еще хуже, грозные гигантына наметанный взгляд Рома, без малого девяти футов ростомказались много опаснее, чем потомки дворфов Черного Железа, да к тому же появились совершенно неожиданно.
Что за?.. только и успел вскрикнуть один из дворфов, прежде чем длинный кривой клинок рассек его поперек туловища вместе с кирасой и всем остальным.
Ром знал, кто это, пусть только по описаниям, однако их гнусное имя выкрикнула Гренда.
Дракониды!
С этим она ринулась к первому, изготовив к бою топор. Выглядевший будто беспощадный воин, вылепленный кем-то из дракона и человека, покрытый черной чешуей, драконид, на которого нацелилась Гренда, отмахнулся от нападавшей обагренным кровью оружием. Лязгнув о ее топор, клинок вспыхнул и прошел сквозь добрую дворфскую сталь, точно через воду.
Только проворство Рома ее и спасло. Прыгнув к чудовищному созданию в тот же миг, что и Гренда, он как раз успел оттолкнуть ее в сторону. К несчастью, теснота обвалившегося коридора не позволила ему уклониться от удара, предназначенного для нее.
Дворф пронзительно вскрикнул: пылающий клинок пережег запястье! Изумленный, уставился он на упавшую наземь кисть, тут же и скрывшуюся под широкой трехпалой стопой драконида.
Если с этой ужасной раной ему в чем-то и повезло, так лишь в том, что магия клинка тут же прижгла культю. В сочетании с дворфской выносливостью, это обстоятельство помогло Рому вложить все силы в удар уцелевшей руки.
Топор рассек твердую, словно броня, шкуру возле плеча. Взревев от боли, драконид отпрянул назад.
В ушах Рома зазвенел хохот, все меньше и меньше напоминавший хохот скардинаскорее уж, этот голос принадлежал кому-то куда более страшному. Ром покосился в сторону стражей с их подопечным.
Однако стражи лежали мертвыми. Невидящие глаза их смотрели вверх, а горла были перерезаны. При этом их топоры оставались на перевязях, за спиной, кинжалы покоились в ножнах на поясе. Казалось, они просто стояли и ждали смерти.
Или же были зачарованы так как меж ними, на месте скардина, стоял вовсе не изуродованный магической силой дворф. Этот враг не уступал ростом человеку, только в кости оказался заметно у́же. Одних длинных, заостренных кверху ушей было бы вполне довольно, чтобы понять, кто он такой, однако его алые одеяния и глаза, полыхавшие неукротимым зеленым огнемзнак демонической порчик страху и изумлению Рома окончательно подтвердили, каким дураком оказался он, командир отряда.
Перед ним стоял тот самый эльф крови, о котором он спрашивал.
Затеянная Ромом охота за пленным, за «языком», который даст ему нужные сведения, обернулась ловушкой для самих дворфов. Стоило представить, как товарищей перебьют или, еще того хуже, захватят живьем да уволокут в Грим Батол, сердце его заколотилось, точно вот-вот вырвется из груди.
С боевым кличем, эхом разнесшимся по обвалившемуся туннелю, Ром бросился к эльфу крови. Рослый эльф, смерив могучего дворфа презрительным взглядом, протянул вперед руку.
В ней появился кривой деревянный посох с раздвоенным навершием, украшенным огромным черепом, вырезанным из изумруда, который полыхнул тем же зеленым огнем, что и злые глаза эльфа крови.
Отброшенный назад, Ром врезался спиной в стену.
Рухнув наземь, дворф наградил противника эпитетом, способным огнем ожечь уши любого человека, а уж тем болеелюбого представителя эльфийских рас. Сквозь муть в глазах он видел дворфов, из последних сил отбивавшихся от могучих драконидов. Нет, дракониды были не то, чтоб непобедимы, однако его соплеменники двигались очень уж медленно, вяло. Горум, боец, уступавший в проворстве лишь самому Рому, поднимал топор так, точно оружие весило не меньше него самого.
«Эльф крови это не иначе, это все он».
Ром напряг мускулы, силясь подняться, но тело не повиновалось.
Хуже собственной верной гибели был позор перед королем. Он, Ром, дал Магни клятву раскрыть тайну происходящего в Грим Батоле, а добился только полного поражения!
Подстегнутый стыдом, он ухитрился встать на колени, но дальше этого дело не пошло. Эльф крови равнодушно отвернулся, чем нанес чести Рома новое оскорбление.
Превозмогая чары и боль, Ром кое-как подхватил топор
Ужасающий, сотрясший стены туннеля рев над головами заставил поднять взгляды всех до единого.
Разительнее всего он подействовал на эльфа крови. Выругавшись на каком-то неведомом Рому языке, он заорал драконидам:
Наверх! Живо, не то поздно будет!
Драконоподобные воины подобрались, с потрясающей для таких размеров ловкостью прыгнули вверх и скрылись из виду. Их предводитель дважды стукнул посохом оземь и тоже исчез, окутавшись яркой вспышкой золотистого пламени.
В тот же миг Ром снова обрел способность двигатьсяразве что несколько устало, и медленно обвел взглядом товарищей, оценивая их состояние. По меньшей мере, трое убиты, несколько остальных здорово изранены причем дракониды вряд ли получили больше одной-двух ран на каждого, да и то несерьезные. Если б не загадочный рев, дворфы были бы разбиты наголову.
На помощь ему пришла Гренда с одним из братьев. По лбу воительницы градом катился пот.
Идти сможешь?
Хм-м-м! Даже бежать смогу, девочка если потребуется!
Нет, бежать он предложил вовсе не от испуга. Кто может знать, не вернутся ли эльф крови с драконидами столь же быстро, сколь и исчезли? Изрядно потрепанным, дворфам следовало отступить туда, где они смогут прийти в себя.
К к тем наклонным туннелям, скомандовал Ром.
Эти туннели располагались куда дальше от Грим Батола, но он чуял: лучше убежища не найти. Земля в тех краях изобиловала богатыми залежами белых кристаллов, крайне чувствительных к магическим силам, а потому там их даже магу вроде эльфа крови в волшебный кристалл не углядеть. Там разведчики, можно сказать, невидимками станут.
Невидимками однако не неуязвимыми. Полной безопасности нигде на свете не сыщешь.
С помощью Гренды Ром повел дворфов прочь. Окинув взглядом потрепанных соратников, он снова увидел, как дорого обошлась им мимолетная стычка. Если б не этот рев
Рев Да, вмешался он как нельзя кстати, однако Ром все гадал и гадал, откуда бы этот рев мог взяться и не предвещает ли то, что спасло жизни дворфов, чего-либо намного, намного худшего.
Глава вторая
Кориалстраз несся над Лордероном, изо всех сил стараясь не обращать внимания на сутолоку внизу. Он твердо решил достичь противоположного берега бухты Барадин без малейших задержек. Сделать это было важнее всего. Позволить себе хоть как-либо ввязаться в долгое противоборство с Плетью дракон не смел. Это следовало предоставить другим, он вмешиваться был просто не вправе
И все-таки и все-таки исполинский красный дракон не раз нарушал данное себе слово. Не мог Кориалстраз ни допустить страданий невинных, ни оставить зверства нежити безнаказанными.
Вот и сегодня, ближе к концу хмурого дня, он увидел все это с высоты и не смог пролететь мимо, оставив огромное скопище уродливых, полуистлевших слуг Короля-лича нетронутым.
Едва почуяв запахи далекой бухты, он заметил внизу жуткое войско, готовящееся к походу а создано то войско было из разрозненных частей тел и трупов тысячи с лишним добрых людей. Заржавевшие, выщербленные латы паладинов болтались на обнаженных, лишенных плоти костяках, из-под шлемов таращились пустые глазницы. Судя по телосложению части неупокоенных, предрассудками Плеть не страдала, не гнушалась ни женщинами, предпочитая им мужчин, ни стариками, предпочитая им молодыхвсе павшие годились в строй, все шли служить ее злому господину.
Для разъяренного дракона тот факт, что некоторые из них когда-то были женщинами и детьми, тоже значения не имел. Устремившись вниз, к толпам нежити, Кориалстраз обрушил на них весь ужас своего гнева. Шеренги мертвецов рассекла огненная река, в один миг уничтожившая многие дюжины жутких созданий. Иссохшие кости оказались дивной растопкой для драконьего пламени: часть неупокоенных рухнула в толпу шедших рядом, и буйное пламя хлынуло в стороны, вширь.
В бой Кориалстраз бросился, прекрасно зная, куда направляется воинство Плети: неупокоенные двигались не куда-нибудьк волшебному куполу, укрывавшему Даларан, над которым он пролетел не так уж давно. Волшебники были врагом, коему Артас, Король-лич, не мог позволить оправиться от поражения. Чего-то подобного дракон от него в скором времени и ожидал, но скорость действий Плети превзошла все его расчеты.
Таким образом, Плеть предоставила красному дракону возможность перед отлетом из Лордерона оказать бывшим товарищам по Кирин-Тору рискованную, но дорогого стоящую услугу.
Обратив к небесам мертвые лица, воины Плети дали по Кориалстразу залп из множества разномастных луков, но стрелы их не долетели до цели. К атакам с воздуха, да еще столь грандиозного масштаба, неупокоенные не привыкли. Красный гигант свернул к северу и ударил по строю нежити там, нырнув вниз, разметав ряды воинов, а затем окатив устоявших новой струей пламени.
Тут он, наконец, почувствовал магию, всколыхнувшуюся где-то в задних рядах, и отреагировал соответственно. Дракон помоложе вполне мог бы пасть жертвой чародеев Короля-лича, но Кориалстраз был куда опытнее. Немедля отыскав взглядом новых противников, он пустил в ход собственную магиюмагию немалой силы.
Земля вокруг вражеских чародеев, личей низшего ранга, некогда, по всей вероятностивполне достойных волшебников, соблазнившихся темной мощью повелителя Плети, вмиг покрылась густыми зарослями травы, в тысячу раз превосходившей величиною обычную. Огромные стебли оплели добычу, сокрушив, разодрав неупокоенных магов на куски прежде, чем те довели коварное колдовство до конца.
«Вот так жизнь повергает небытие в прах», мрачно подумал Кориалстраз. Супругу Аспекта Жизни, а, стало быть, верному служителю этой стороны, ему претило использовать свои силы таким образом, однако Плеть выбора не оставляла. Плеть была полной противоположностью всему, что воплощала собой его госпожа, угрозой всему сущему в Азероте.
Внезапно грудь пронзила дикая боль, отчего исполин едва не свалился в штопор. Взревев от ярости, Кориалстраз обругал себя за то, что задумался и отвлекся, точно детеныш, недавно вышедший из скорлупы. Чудом не рухнув в самую гущу Плети, крылатый исполин в последний миг выровнялся, взмыл ввысь, за серые тучи, и опустил взгляд к груди.
Из тела его торчала вонзившаяся между чешуек стрела длиной с его коготь. Наконечник ее оказался не стальным, а изготовленным из какого-то мерно пульсировавшего темного кристалла. Выстрел был исключительно точен: попадание в столь узкую брешь, да чтоб стрела впилась в тело так глубокодело наверняка не случайное.
Грудь снова пронзила боль. На сей раз красный дракон был к ней готов, и все же едва удержался в воздухе.
Собрав остаток сил, Кориалстраз поднялся еще выше. Отсюда остатки Плети внизу казались вереницей бегущих муравьев. Удовлетворенный тем, что больше его заклинаниями не достать, исполин сосредоточил волшебные силы на зловещей стреле.
Алая аура окутала Кориалстраза со всех сторон. Вливая в нее магическую мощь, дракон направил ток силы к наконечнику волшебной стрелы.
Черная стрела взорвалась.
Однако триумф Кориалстраза оказался недолог: в следующий же миг грудь снова пронзила острая боль. Конечно, с прежними муками она не шла ни в какое сравнение, но и пустяковой ее было не назвать. Не понимая, в чем дело, красный дракон осмотрел рану заново.
Три мелких осколка кристалла остались в теле. Волшебство, при помощи коего сотворили эту стрелунесомненно, специально против ему подобных, иного объяснения ее существованию быть не могло, оказалось настолько сильным, что даже такая малость причиняла Кориалстразу сильную боль.
Прислужники Короля-лича становились хитрее, коварнее день ото дня.
Сотворив новое заклинание, Кориалстраз избавился от осколков кристалла, на миг задохнулся от напряжения, но, разъяренный случившимся, быстро собрался с силами.
Взревев, красный дракон снова стрелой понесся вниз, к задним шеренгам вражеских воинов. Сотворивший черный кристалл был там, среди них.
На этот раз Кориалстраз окатил драконьим огнем все вокруг, не оставляя никому ни единого шанса избежать его гнева. Пускай Плеть знает: с драконами шутки плохи!
Объятые пламенем, неупокоенные заковыляли во все стороны и попадали наземь. В самом центре удара огонь поглотил чудовищ целиком, оставив от них только пепел.
Кориалстраз удовлетворенно оглядел поле боя. Его атака нанесла Плети серьезный урон. Колоссальная помощь и Даларану, и прочим защитникам Лордерона!
Вдохнув полной грудью, Кориалстраз без колебаний понесся к бухте к далекому, манящему Грим Батолу.
В грязный городишко под названием Кабестан, поселение, некогда основанное на восточном побережье центрального Калимдора контрабандистами, а ныне в основном населенное не только сей гнусной братией, но и прочими изгоями, отвергнутыми самыми разными общинами, вошел рослый путник в длинном плаще. Капюшон и просторный плащ скрывали черты лица и одежду новоприбывшего полностью. Мало этого, полы плаща достигали самой земли, так что ни ног, ни ступней его тоже было не разглядеть. Во многих других местах это немедленно привлекло бы внимание всех и каждого, но в Кабестане подобные типы встречалось нередко.