Но Калам никогда не разделял общепринятой среди «Уйвари» неприязнивозможно даже презренияк вооружённым силам. Просто это не было карьерой, которую он когда-либо выберет для себя, но это было в значительной степени из-за того, что он понимал, как в высшей степени неподходящ он будет для этого. Не упоминая тот факт, что его собственные самые яркие потенциальные способности лежали в несколько иных областях деятельности.
В то же самое время,Калам продолжил,тот факт, что я уважаю вооружённые силыи лично тебяне подразумевает, что я хочу, чтобы моя дочь сгоряча выбрала твой путь прежде, чем у неё будет возможность осмотреться и взвесить все другие столь же возможные, столь же важные вещи, которые она могла бы сделать своей жизнью.
Одинаково важные, возможно,сказал Себастьян, с необычно сильно проявившемся Нью-Дублинским акцентом.Но, Калам, нет ни одной вещи, которую она могла бы делать, которая будет более важна.
Я никогда и не утверждал обратного,ДеФриз не дрогнул под пристальным взглядом зелёных глаз, который вызывал дрожь колен у многих поколений новичков морской пехоты.Но, Себастьян, жизнь, которую ты выбрал, требует жертв. Не говори мне, что ты в душе не содрогался, когда видел, возвращаясь домой с очередного задания, насколько Фиона и Джон выросли за время твоего отсутствия, сколько важного в их жизни ты пропустил. Или насколько тяжело было у тебя на душе, когда ты терял очередного из своих друзей на войнах с Риши, взбунтовавшимися Мирами Короны или Торговыми Мирами Беззакония. Я уважаю тебя за то, что ты счёл возможным принести эти жертвы, но это не означает, что я хочу, чтобы моя дочь сделала то же самое, не подумав об этом долго и обстоятельно.
И ты ненавидишь саму мысль о получении личногопослания от Министра Обороны, молча продолжил за него Себастьян.Ты боишься, что однажды твоя дочь не вернётся домой. Хорошо, ты имеешь право отца советовать... но когда настанет время именно она примет окончательное решение.
Ты просишь или советуешь мне не отвечать на её вопросы?Поинтересовался он.Чтобы не обсуждать мою жизнь с моей внучкой?
Конечно нет!Себастьян понялнеистовое отрицание Калама было подлинным.Тыеё дедушка, и она любит тебя. Она хочет знать о твой жизни, и ты имеешь такое же право поделиться ей с нею. Проклятье, в этом отношении ты имеешь полное право и должен гордиться своей жизнью; Бог знает, каким бы я был на твоём месте! Я только... волнуюсь.
Вы с Фионой обсуждали это?
«Обсудить», точно не тот глагол, который я выбрал бы,Калам покачал головой с выражением, распознанным Себастьяном слишком хорошо. Фиона, в конце концов, была в точности каксвоя мать, его жена.
Я высказал свои опасения,Калам тяжело вздохнул,и она часть их, я думаю. Но она унаследовала это проклятое спокойствие ОШогнеси. Она только кивает головой и возвращается к разговору о поведении лошадей и управлении фермой.
«Спокойствие»,точно не характеристика ОШогнеси, сухо отозвался Себастьян.Поверьте мне, она получила его со стороны семьи её матери. Но в ней оно явно выражено. Никто не сможет убедить Али сделать что-нибудь, что по её мнению является неправильным. Но даже тебе не удастся убедить её неделать что-то, что она считает верным.
Я знаю это,Калам тяжело вздохнул.И я знаю также что это что-то будет ещё не завтра. Но она обожает тебя, Себастьян, и она не имеет иммунитета к той НьюДублинской традиции. Я не хочу сказать, что она возможно не заинтересовалась бы Корпусом Морской Пехоты если бы её дедушка был робким маленьким клерком, а не настоящим военным. Я думаю, что она всё равно заинтересовалась бы военной службой. И буду честен. Это пугает меня.
Конечно,сказал Себастьян кротко.И ты знаешь, что я никогда не прибегал к приукрашиванию армейской службы или приуменьшению насколько уродлива она действительно может быть. Но также ты знаешь, как я отношусь к ней. Если военная карьера это то, о чём она серьёзно думает, то я хочу чтобы она знала на что это действительно походит. Как плохое, так и хорошее. И, Калам, я обещаю, что никогда не буду подбивать её сделать хоть что-то за твоей спиной.
Я никогда не думал, что может быть иначе,Калам встал, и слегка коснулся плеча своего тестя.Я просто нуждаюсь в ком-то, кто разделит мою обеспокоенность об Али, в ком-то, на кого можно опереться.
Глава 1
Главный Сержант командования 17-го дивизиона 502-ой бригады Имперской морской пехоты услышал чёткий традиционный двойной стук в дверь своего кабинета.
Войдите! слегка повысив голос, сказал он, и дверь открылась.
Критическим взглядом он окинул перешагнувшую через порог кабинета высокую, широкоплечую молодую женщину, вставшую по стойке смирно и энергично отсалютовавшую.
«Вот только всё ещё слишком много Лагеря Макензи в этом салюте»,решил он,«чересчур много показного лоска в идеальном порядке складок новой неношеной формы. Но что ещё ожидать от недавней выпускницы главного тренировочного лагеря Корпуса Морской Пехоты на Старой Земле».
Рядовая ДеФриз явилась по приказу Главного Сержанта!прозвучал решительный голос.
Он слегка откинулся на спинку стула, исследуя её с тем же самым задумчивым выражением с которым встречал буквально каждое новое пополнение морских пехотинцев. Её золотисто-рыжие волосы были короткими, почти ёжиком, только начиная заново отрастать после традиционно принятого в учебном лагере бритья головы. Несмотря на природный цвет волос, её кожа была сильно загорелой, почти бронзовой, и он отметил жилистую мощь предплечий, открытых закатанными рукавами её повседневной формы. Её ботинки были начищены до зеркального блеска, а складки повседневной формы остры как лезвие старинной бритвы иулыбка незримо задрожала за его глазами, когда он подумалнасколько счастливой она, должно быть была, получив униформу из «умной» ткани. Время его учёбы в Лагере Макензи давно кануло в Лету, но он отлично помнил как ... насколько его раздражала настойчивость Корпуса с которой тот требовал, чтобы новобранцы испытали на себе все прелести ухода за традиционной униформой старого стиля, которая фактически должна была быть поглаженаи накрахмалена чтобы в точности соответствовать Уставу.
При всём её росте девушка, стоявшая по стойке смирно перед его столом, была моложе, чем он привык видеть. Он подозревал, что она вряд ли когда-либо станет полногрудой женщиной, но в данный момент можно было считать, что за пазухой кроме мышц у неё вообще ничего нет. Несмотря на мускулистое, тренированное тело, она всё ещё оставалась «несформировавшимся подростком» и всё же, несмотря на это, чёрный одиночный шеврон рядового первого класса прочно сидел на её правом рукаве чуть ниже плеча, под сверкающей на фоне короны жалящей осойэмблемой Имперской Морской Пехоты.
Он закончил свой неторопливый осмотр, в то время как она продолжала салютовать. И только после этого он ответил на приветствие, менее формально, с непринуждённой грацией многолетней практики.
Располагайтесь свободнее, рядовой,сказал он.
Да, Главный Сержант!
Она приняла не то более свободное положение, которое он ей разрешил, а в точно правильную строевую стойку "вольно", и, несмотря на его многие десятилетия службы, его губы дёрнулись, зависнув на самом краю улыбки, поскольку она смотрела прямо вперёд, точно уставившись в точку на десять сантиметров выше его головы.
Он позволил ей стоять так в течение нескольких секунд, затем поднялся со стула и обошёл вокруг стола. Он остановился прямо перед нею, оказавшись на полголовы ниже чем она, и ещё некоторое время тщательно исследовал каждую деталь её внешности. Она была, он был вынужден признать, само совершенство. Не было ни единой вещи, по поводу которой он, возможно, смог бы сделать замечание, скорее её можно было обвинить в совершеннейшем бесстрастии, поскольку она стояла как статуя под его микроскопическим исследованием.
Хорошо,сказал он наконец и широко раскинул руки принимая её в свои объятия.
Привет, дедушка,отозвалась рядовая более хриплым чем обычно контральто и обняла его в ответ.
* * *
Али, я употребил все свои связи, пытаясь попасть домой к завершению твоей учёбы,говорил удобно развалившийся в кресле Себастьян О'Шогнеси несколько минут спустя, тогда как его потомок, скрестив руки на груди, устроилась на уголке его стола.Но увы, это просто не принято.
Дедушка, я знала, что получив назначение сюда, ты не сможешь быть там,сказала она ему и улыбнулась.Но я рада, что мои собственные приказы о перемещении достаточно свободны, чтобы остановиться и навестить тебя по пути.
Я тоже. С другой стороны, мои шпионы держали меня в курсе твоих успехов,он зловеще нахмурился.Я полагал, что ты действительноуспеваешь.
Во всяком случае, я старалась,ответила она.
Я уверен, что старалась. Я рад, что ты стала второй по итогам подготовки в учебной бригаде. Но войти всего лишь в десятьпроцентов лучших курсантов?Он печально покачал головой.Я подразумеваю, что изначальноя рассчитывал на самые лучшие результаты, но похоже это было несколько самонадеянно с моей стороны.
В его глаза прыгали смешинки, и она покачала головой.
Я сожалею, что разочаровала тебя, дедушка,сказала она вежливо,но, как ты знаешь, я былав несколько неравном положении.
Но девятнадцатаяв физподготовке?он сказал мрачно.Этохороший результат? Ты лучшая во всём остальном, и этовсё, что ты можешь сказать!
Только двое из выигравших, кто обошёл меня в физподготовке, были со Старой Земли,сказала она ему строго,и они оба были мужчинами, и один из них был запасным в команде триатлона на последних Олимпийских Играх. Остальные вообще были выходцами с «тяжёлых» планет. И только трое из нихбыли женщинами.
Оправдания, оправдания,он хихикнул и покачал головой, в то время как в душе он радовался за неё.Ты знаешь, если бы не запись о мастерском владении стрелковым оружием, ты бы выпустилась с сертификатом всего лишь третьего класса!
Но я всё же одна из лучших в своём выпуске,она вернула насмешку обратно.
Хорошо, я предполагаю это правда,он уступил с хихиканьем. И внезапно снова став серьёзным, добавил.Честно, Али. Я горжусь тобой. Очень горжусь. Я ожидал, что ты преуспеешь, но ты умудрилась превзойти все мои ожидания. В очередной раз.
Спасибо, дедушка,сказала она более мягким тоном.Это много значит для меня.
Их глаза встретились снова, и О'Шогнеси тепло улыбнулся. Потом он слегка выпрямился с видом человека собирающегося изменение тему.
Ты знала, что Кассиус Хилл и я были друзьями в течение последних двадцати или тридцати лет?поинтересовался он.
Ты и Главный Сержант Хилл?Она моргнула, затем покачала головой.Нет. Я предполагаю, что я должна была задаться вопросом: есть ли кто-нибудь в Корпусе, кого Вы не знаете. Я предполагаю одну причину, она никогда не происходила со мной, но это то, что он был таким, скажем, ... внушающим страх одним своим присутствием. Он имел такой вид, что сложно было представить его имеющимдрузей. Разумом я понимаю, что он должен был иметь друзей, вот только чувствуя себя этаким червячком под его сапогом, сложно было это вообразить. Честно говоря, временами мы с ребятами были абсолютно уверены, что он киборг созданный где-то в недрах военных лабораторий искусственного интеллекта и направленный в Макензи на полевые испытания как автономная боевая система, а нас использовали как морских свинок.
Ну-у, действительно предполагается, что курсанты опасаются своих цифровых имплантатов и это вдвойне или даже втройне справедливо для главного сержанта батальона. Но Кассиусу ты скорее понравилась, чем нет. За то время пока ты была в Макензи, я получил четыре письма от него. Он сообщал, что тебе удалось произвести на него впечатление.
Я «произвела впечатление»?Алисия рассмеялась.Я не догадывалась об этом. Я лишь знаю, что онпроизвёл на меня впечатление! Один или два раза он испугал меня буквально до смерти.
О, уверен, угроза была призрачной. С другой стороны,О'Шогнеси глубокомысленно взглянул на свою внучку,он писал мне, что ему казалось что ничто не способно обеспокоить тебя. Похоже он был даже немного обеспокоен этим. Более того, иногда ему казалось, что ты практически наслаждаласьМакензи.
Почему бы и нет?удивилась она.
Наслаждаться Макензи?ОШогнеси взглянул на неё, и она пожала плечами словно удивлённая его недоумением.
О, конечно во время подготовки были и не самые приятные моменты,допустила она.И у меня было больше проблем с имплантацией матобеспечения, чем я могла ожидать. Но постоянно? Я буквально отрывалась, дедушка. Это было классно.
О'Шогнеси вновь откинулся на спинку кресла и поднял бровь. Самая удивительная вещь в этом была то, что она казалась совершенно серьёзной.
Лагерь Макензи на острове к юго-востоку от побережья той области Старой Земли, что когда-то называлась Соединёнными Штатами, был учебным полигоном для морской пехоты больше тысячи леттак как всегда была Имперская морская пехота и Империя для того, чтобы ей служить. Полигон всё ещё был там (хотя были некоторые на Новом Дублине, кто считал, что их миры будут лучшим выбором), и он знал, почему он был там. Старая Земля оставалась имперским миром, сердцем Империи, в конце концов. И ни один другой район материнской планеты не был наилучшим выбором, обеспечивая максимально высокую летнюю температуру, влажность, москитов и кожный зуд, чтобы проверить характер новичка... и растопить его в должным образом покорный сплав, требуемый для стальных мышц Империи.
Не то, чтобы Корпус не нашёл способов улучшить всё это, положившись лишь на предначертанное природой. О'Шогнеси например всегда склонялся к мнению, что слухи об отгрузке в Макензи аллигаторов для поддержания их количества на надлежащем уровне, не были всего лишь слухами, распространяемыми местным населением. Но, было ли это верно или нет, не было никакого сомнения в том, что беспощадный учебный режим был преднамеренно разработан чтобы создать ад на Земле. И виновато в этом было не чувство садизма, как считали некоторые из испытавших его на себе новичков«ботинок»а потому что Корпус не мог позволить себе тратить много времени, выбивая гражданские привычки из новобранцев и превращая их в морскую пехоту. Никто не мог пережить что-то столь же изнурительное как Лагерь Макензи, не будучи поставленным лицом к лицу с тем, что действительно глубокогнездилось в нём самом. Это, как предполагалось, было самой важной вещью, которую когда-либо делал курсант. Это, как предполагалось, показывало ему, кем он был, чего он мог достигнуть и вынести, и зачастую демонстрировало мрачное и резкое различие между любыми мечтами, которые он возможно лелеял о вооружённых силах и правдой о них. Это учило его, как встречать вызов действительности того, что значит быть одним из "Ос Империи" и прежде всего это давало ему дисциплину, преданность и уверенность в себе, которая приходила с теми уроками. И в процессе познания этих вещей, те, кто пережил обучение, перековывались в истинную морскую пехоту на наковальне учебного лагеря Корпуса.
Но в то время как Макензи был многими вещами, включая олицетворение Корпуса, фактическисердцем и душой, одной вещью, которую о нём определённо нельзя было сказатьбыло определение «классно».
Али, ты ещё более удивительная девушка чем я думал ты можешь быть,немного погодя сказал он ей.Ты посчитала время проведённое в Макензи классным. Я не думаю, что мне хватит совести, чтобы сообщить об этом Кассиусу. Это может вконец сломить его дух.
Я не говорила, что это было легко, дедушка!Возразила она.Нет, не было. На самом деле, это самые трудные испытания, которые я когда-либо пережила. Но это было ещё и удовольствие. Кроме того что я непосредственно училась, я много тренировалась дополнительно и, как ты надеялся, я действительно окончила курс со вторым в целом результатом во всей бригаде,она усмехнулась.Я честно заработала этот шеврон, она коснулась полоски нашивки рядового Первого Класса на своём рукаве.Я не только пережила августв учебном лагере, но и отпинав все задницы, стала попутно знаменитой!