Ясно, произнес Слав. А когда князь спрашивал народ, кто может подтвердить мои слова, ты почему молчал?
Ты влез раньше, чем я успел открыть рот, а потом меня отправили с поручением и вернулся я только к объявлению божьего суда. А после этого мое слово мало что значило.
Ну да ладно, пойдем потихоньку, а то полдень уже близко, сказал Слав. Кстати, как тебя называть?
Зови Волчем, отозвался десятник, направляясь к воротам, ведущим с княжьего двора в крепость.
Идя по крепости к месту боя, Слав ловил на себе быстрые взгляды горожан. Их симпатии были явно на стороне оружейника, никто не сомневался в его победе, кроме, пожалуй, самого Слава.
К перекрестку они прибыли вовремя, до полудня осталось меньше трех минут. Противник Слава уже стоял в окружении горожан, которые его всячески подбадривали. Оглядев место битвы, Слав понял, что князь не случайно выбрал именно это место, четыре главные дороги крепости сходились здесь, указывая на четыре стороны света. Простору для быстрого и гибкого Слава было маловато. Но что делать? Это место давно используется для подобных поединков, и не Славу менять обычай и требовать места получше. На крыльце ближайшего дома дружинники из охраны князя уже установили походный трон Борея и теперь окружали кольцом место божьего суда, оттесняя людей за границы перекрестка, образовывая небольшой круг шагов пятнадцать в диаметре. В сопровождении десятка ратников прибыл князь. Поднявшись на крыльцо, он уселся на походный трон. Слева за спиной у князя встали бояре, а справа та самая русоволосая девица, что была с ним на балконе.
Кто это такая? шепотом спросил Слав у стоящего у него за спиной Волча.
Зимушка, дочь Борея, отозвался десятник. У нее еще есть брат-близнец Лют, но он сейчас распоряжается на стенах, мы по-прежнему в осаде.
Князь взглянул вверх на солнце и поднялся.
Один из вас потребовал божьего суда, начал он. Я не вправе отказать ему, тем более я не смог решить, кто из вас прав, а кто нет. Пускай говорят мечи, а боги уже следят за вами. Он замолчал и опустился в походный трон, разрешая тем самым начать поединок.
Олель вытянул из ножен здоровенный клинок. Он был под стать кузнецна локоть длиннее обычного меча, на пол пальца шире и очень тяжел, но Олель с легкостью управлялся с массивным оружием. Сделав несколько пробных взмахов, от которых воздух вокруг него жалобно зазвенел, он неторопливо тронулся к Славу. Его клинок блестел на солнце, словно собирая лучи и накапливая в себе их энергию. Глядя на неторопливо приближающегося кузнеца, Слав медленно обнажил свой меч.
Черный клинок, пронесся по рядам свидетелей удивленный шепоток, но вскоре стих, бой начался.
Олель атаковал стремительно, его движения были выверены до последнего удара. Глядя на своего противника, он знал, что сила Слава в быстроте и ловкости, но здесь на этом маленьком перекрестке седой парень потерял все свое преимущество. У него в руках изготовленный им самим меч, он ковал его пять лет, и вряд ли в крепости найдется клинок прочнее и гибче. Но боги не дремали, они действительно наблюдали за поединком и знали, кто прав. Меч кузнеца подобно молоту стал опускаться на голову Слава, точно падал на наковальню. Места для маневра было ничтожно мало, увернуться пареньку мешала теснота круга. За его спиной сдавленно всхлипнула женщина, а потом случился божий суд.
Меч кузнеца опускался, и Слав сделал единственное возможное действиеподнял свой черный меч, чтобы отвести в сторону клинок оружейника. Раздался звон, но не такой, когда сталкиваются два куска железа, превращенного кузнецами в грозное оружие, а словно меч Слава встретился с куском тончайшего хрусталя, привезенного из за далекого моря. Осколки клинка Олеля полетели в разные стороны, и если бы не брони и щиты дружинников, оцепивших место поединка, то они ранили бы множество свидетелей, пришедших на божий суд. Но боги разумны, и лишь один из них поразил целькончик разлетевшегося лезвия вонзился в ногу кузнеца, по штанине расползлось небольшое пятно крови.
Слав хоть и был удивлен, но оставил эмоции на потом. Он шагнул к изумленному хозяину расколотого меча и приставил лезвие к его сердцу. Сейчас он был вправе убить Олеля, и никто не смел бы его упрекнуть, боги указали, чья правда крепче. Но вместо того, чтобы нажать на рукоять и пронзить сердце оружейника, Слав громко, чтобы слышали все присутствующие, сказал:
Я не убивал твоего сына. Боги знают это, и даровали мне победу. Но и твоя смерть мне тоже не нужна. Ты требовал божьего суда, он свершился. Есть ли у тебя сомнения в словах моих? Если есть, я готов повторно скрестить мечи.
Твоя правда, после долгого молчания произнес ошарашенный кузнец. Я возвел напраслину на человека, что покарал убийц моего сына. Ведомый местью, я бросил вызов богам, они нас рассудили. Он все еще сжимал рукой рукоять своего меча с лезвием длинной в палецвсе, что осталось от полутораметрового оружия. Ни что не в силах расколоть этот клинок, кроме богов. Я ковал его пять лет, выбирая только лучшее железо. Он должен был стать самой лучшей моей работой. Но сегодня боги доказали, что не только я имею власть над огнем и сталью. Он внезапно полоснул себя по левой ладони. Прости меня, Слав, и в знак примирения я предлагаю тебе кровное братство.
Я принимаю твое предложение, сказал Слав и, повторяя действия кузнеца, полоснул себя по левой ладони, после чего они крепко пожали руки смешивая кровь.
Я рад приветствовать тебя, брат, громко, чтобы слышали все, воскликнул Олель.
Я тоже рад встречи, отозвался Слав.
Толпа за спинами дружинников радостно заорала, правда, были люди слегка разочарованные итогом божьего суда, но их никто не замечал.
Князь поднялся со своего места и шагнул к поединщикам. Толпа моментально смолкла. Посмотревна Слава и Олеля, он радостно потер ладони.
Я рад, что все так кончилось. Боги справедливы. К тому же лучший оружейник крепости Вал остался жив, а это значит, что из-под его молота и впредь будут выходить добрые мечи.
В это время со стен ударил гонг, урмане пошли на приступ. Князь огляделся, к нему уже подвели коня, а за кольцом людей, окруживших место поединка, строились ратники.
Вечером я хотел бы видеть тебя, Слав, есть интересный разговор. Волч, если, конечно, не погибнет, проводит тебя. Кстати, рядом с троном лежит кольчуга, она твоя по праву. И взлетев в седло, не прибегая при этом к стременам, князь, аккуратно раздвигая народ, поехал к построившимся в колонну дружинникам.
Приходи ко мне через час, я подгоню под тебя кольчугу, сказал Олель, хлопая Слава по плечу и направляясь к своей кузне.
Слав проводил его взглядом, вяло реагируя на поздравления горожан. Кто-то потянул его за рукав, он обернулся и увидел Зимушку, дочь Борея.
Отец велел передать ее тебе, сказала девушка, протягивая Славу кольчугу, которую ранее забрал Волч, когда приходи за ним на постоялый двор. Я думаю, вечером мы увидимся, загадочно улыбнувшись, молвила она и, развернувшись, ушла в сопровождении ратника из стражи князя.
А Слав так и остался стоять, сжимая в руке сверток с кольчугой. Наконец, опомнившись, он тронулся на постоялый двор, где его, улыбаясь, встретил хозяин.
Чего желаете? слащаво, в своей обычной манере, спросил он.
Накрой на стол, сказал Слав, поднимаясь по лестнице в свою комнату, ему было необходимо перевязать левую ладонь продолжавшую обильно кровоточить.
Когда он спустился, на столе в углу, что он облюбовал с самого начала, уже стоял молочный поросенок и жбан душистого меда. Сидя за столом и отрезая от поросенка небольшие кусочки, Слав думал о сегодняшнем дне. Впервые после смерти отца, брата, матери, потери Малы у него появился кто-то близкийкузнец, что желал ему смерти, стал его кровным братом, а ведь иногда такое братание важнее родственных связей. Особенно для Слава, у которого больше не осталось родни.
Со стороны стены, обрывая мысли седого паренька, вновь раздался гонг, возвещающий, что атака отбита. Стали возвращаться люди. Они занимали свободные столы, изредка косясь в угол, где сидел странный седой паренек с грустными холодными глазами и изуродованным шрамом лицом. Они рассаживались, заказывали вино и пиво, обсуждали штурм, унесший жизни тридцати семи дружинников, и поединок на перекрестке. Правда, последнее они обсуждали шепотом, настороженно косясь в угол.
Оставив на столе серебряную куну и подхватив сверток с кольчугой, Слав направился к мастерской Олеля. Если вечером предстояло идти к князю, то надо делать это в кольчуге. И вовсе не потому, что Слав чего-то опасался, а просто так было положено, коли кольчуга имелась.
Войдя во двор, он шагнул к кузне, откуда уже раздавались удары массивного, под стать кузнецу молота.
А, пришел, заметив остановившегося в дверях кузни парня, сказал Олель. Обожди за столом, что под яблоней, я сейчас закончу. И он вновь принялся ритмично ударять молотом по заготовке.
В кузне было очень жарко, и Слав решил последовать совета и обождать кровного брата в тени, где в жаркий солнечный день хоть кокая-то прохлада. Минут через пять удары молота стихли, и за стол, держа в руках кувшин с ледяным квасом, уселся Олель.
Кольчугу принес? спросил он, делая большие глотки, которыми за раз опустошал четверть огромного кувшина.
Да, вот возьми, сказал Слав. Слова довались ему тяжело, он прекрасно понимал, как дорога оружейнику кольчуга, принадлежащая его сыну. Если хочешь, оставь ее себе в память о сыне.
Не стоит, спокойно отозвался Олель, но было видно, что предложение он оценил. Она заржавеет у меня в сундуке. Я буду изредка доставать ее и думать о нем, о том, что отпустил его в охране того каравана. А вот тебе она послужит. Так что пускай все идет так, как начертали боги. Ты отомстил за моего сына и заслужил награду. Тем более, ты сам не знаешь, от чего хочешь отказаться. Она тонкая и очень легкая, не сковывает движения, и при этом она прочна как ливонский панцирь. Так что сейчас я ее быстро подгоню, тем более тебе сегодня вечером идти к князю.
Взяв кольчугу, он направился к мастерской, пристроенной прямо к кузне. И уже минуту спустя оттуда раздались звуки лопавшихся колец, а спустя полчаса он вышел, держа в руках кольчугу.
На, примерь, протягивая броню, сказал он. У меня глаз наметанный, но лучше проверить.
Слав развернул ее и встряхнул, расправляя спутавшиеся кое-где кольца, затем быстро надел поверх рубахи. Оглядев себя и понял, что сидит она идеально. Да и скроена не обычно, все кольчуги, которые Слав видел до этого времени, были прямыми и до колен, что сковывало движение ног, а эта, доходя до пояса, переходила из обычной кольчужной рубахи в хитро скроенную юбку, защищавшую бедра. Она была удобна как для конного боя, так и для пешего.
Великолепная кольчуга, наконец сказал он. Ты это с юбкой сам придумал?
Ага, довольно отозвался Олель. Правда удобней?
Да, опоясываясь поясом с мечом, ответил Слав.
Затем выхватил черный клинок и сделал несколько ударов, кольчуга нигде не жала, не сковывала движения и была очень легка. Он уже собирался убрать меч в ножны, когда услышал голос оружейника:
Позволь взглянуть на твой меч? Никогда не видел подобного оружия. Где ты его взял?
Его сделал мой отец, сказал Слав, перехватывая меч за лезвие и протягивая рукоятью к кузнецу.
Никогда не видел подобных клинков, со знанием дела промолвил Олель. Твой отец великий мастер, если смог сделать подобное. Мне бы очень хотелось с ним поговорить. Где он живет?
В Ирии, со смертельной тоской в голосе отозвался Слав.
Жаль, с грустью сказал Олель, такой секрет ушел. Не знаешь случайно, как он сделал лезвие черным?
Это случилось уже после его смерти, сказал Слав. Раньше клинок был обычным светлым, отец его часами полировал. Все случалось, когда я выхватил его из рук мертвого отца, чтобы покарать убийцу. Когда отец защищал дом, клинок был светлым, но после того, как он погиб, а меч побывал в огне горящего дома, он стал черным. Как я не пытался, не смог его отполировать.
Да, действительно жаль твоего отца, великий мастер, произнес Олель, возвращая клинок Славу. Теперь причина черноты лезвия мне понятнаон требует мести. Побывав в огне, которым уничтожили дом его создателя, он впитал всю ненависть убийц, направленную ими против твоего отца. Он так и останется черным, пока не падет последний убийца. Кто это был?
Не знаю, убирая клинок в ножны, сказал Слав. Я прибежал в весь, когда все было уже кончено: драккары урман уходили, дома горели, а улица завалена обезображенными трупами, среди которых шарахался одинокий раненый урман, которого почему-то бросили свои. Я убил его этим мечом, а на память получил этот шрам, и Слав провел рукой по толстому багровому рубцу. Но кто тогда напал на весь, я так и не узнал.
А когда это случилось? спросил Олель.
Три года назад. Я единственный, кто остался свободен и жив, все остальные, как мои отец и брат, погибли, либо как жена моего брата были увезены в рабство.
Понятно, сказал оружейник. Я кое-что слышал, в тот год разграбили все побережье Западной Двины. Не знаю, кто это сделал. Если хочешь, могу поспрашивать?
Не стоит, ответил Слав, садясь за стол. Если встречусь с ними лицом к лицу, будем биться, а искать их не стану. Боги поощряют кровную месть, и если им будет угодно, они сведут меня с теми, кто убил ради наживы моих родичей, а пока я выбираю дороги сам. Вчерашняя привела меня в эту крепость, и я обрел кровного брата и рассказал тебе, что твой сын отомщен. Как ты считаешь, достойный подарок богов?
Достойный, кивнул оружейник. Желаю идти тебе своей дорогой, а если ее не будет, прокладывать новую.
За это выпили квасу.
Так, неторопливо разговаривая, они сидели до самых сумерек. Здесь-то его и нашел Волч.
Вот ты где! накинулся он на Слава. Я тебя уже час ищу по приказу князя. Хорошо трактирщик, эта худая голова, вспомнил, что ты куда-то пошел, взяв с собой кольчугу. Ну я сразу смекнул, что ты с Олелем засиделся. И сюда. Пошли быстрее, князь ждет.
Слав поднялся.
Извини, сказал он оружейнику, мне надо идти, но я думаю, что мы еще увидимся.
Иди. Волч прав, надо спешить, князь ждать не любит, а ты уже на час опоздал.
Они обнялись, и Слав пошел за своим провожатым.
О чем беседовали? на правах старого знакомого спросил Волч.
Да так, о дорогах богов, дипломатично отозвался Слав.
Поняв, что больше седой паренек ничего не скажет, Волч оставил свои расспросы.
Не знаешь, чего от меня князь хочет? в свою очередь спросил Слав.
Даже не догадываюсь, отозвался десятник, но он тобой очень заинтересовался. После боя попросил верховного ведуна погадать на бараньей лопатке. Они заперлись в горнице у князя, а когда он вышел, у него в глазах была грусть, словно узнал что-то очень печальное. Я пытался поспрашивать Велиха, все-таки мой дед, но тот молчит, говорит, что князь приказал никому ни слова, но он тоже обеспокоен. И это как-то связано с тобой.
«Ну да ладно, скоро все сам узнаю», подумал про себя Слав, проходя в ворота княжеского двора.
Князь ждал его в зале совета, где решались самые важные вопросы, касающиеся судьбы княжества. Помимо него там была Зимушка и парень, как две капли воды похожий на князя. Слав приблизился шагов на пять к трону, на котором восседал Борей, и низко поклонился.
Не стоит, раздался голос князя, это неофициальный прием, так что оставь этикет на следующую встречу.
Ваше величество, но вы князь, смущенно произнес Слав.
Сейчас я простой человек, отрезал Борей, отец со своими детьми. Так что приказываю тебеоставь свои поклоны при себе. Тем более я видел спины, которые гнутся гораздо охотнее. Ты не умеешь кланяться, но это, пожалуй, и хорошо. Зимушку, мою дочь, ты уже знаешь, а это ее братЛют. Давай пройдем к столу и поговорим о том, что сегодня произошло.
Ведомый князем и его детьми Слав прошел к небольшому резному дубовому столику, где стояли несколько кувшинов с вином и невиданные ранее Славом фрукты.
Садись, пригласил его князь, и расскажи немного о себе.
Но будет ли это уместно, Княже? спросил Слав, судорожно представляя, что он может сказать князю.
Я тебя сам об этом попросил, а значит, уместно, довольно жестко сказал князь.
Как вам будет угодно. Я сын кузнеца, родился в небольшой веси, что стояла на берегу Западной Двины. Там я прожил семнадцать зим. Летом пришли урмане и сожгли мой дом, убили мать, отца и брата. Я был единственным, кто выжил, потому что пас овец на лесном пастбище. Когда я услышал затихающие звуки боя и прибежал в весь, все было кончено. Я убил одного из урман, которого почему-то оставили свои. На утро прибыли дружинники князя Вадима и увезли меня с собой. За ночь, проведенную в веси, я поседел. В приграничной крепостице я прожил два года, был в дружине молодшим отроком, обучался ратному делу вместе с другими мальчишками. Но всему приходит конецв тренировочном бою убил сына старейшины, с которым успел сдружиться. Это вышло случайно, но изменить уже ничего было нельзя. Отец убитого осерчал, он очень любил своего младшего, и мне грозила смерть, но князь настоял на изгнании, и с утра под гробовое молчание жителей я покинул крепостицу. С тех пор скитаюсь по дорогам богов. Заночевав в трактире Скила, убил двоих парней из шайки Демида, нашел в одном из мешков кольчугу, которая привела меня сюда. Дальнейшее вы знаетесуд богов и братание с Олелем. Слав замолчал, ожидая дальнейших расспросов, но все присутствующие молчали.