Разумеется, Ваше высочество, разве я могу отказать Вам? Её ресницы райскими птицами взлетели к бровям.
В нескольких светильниках теплился огонь, отбрасывая блики на статую Изабеллы, оживляя тени в пустом храме. Нет, не пустого: на полу жреческой, на тёплых звериных шкурах, сидели две женщины. Стелла молчала, а жрица рассказывала о людях, приходивших в храм. Её голос усыплял; хотелось положить голову на приятный на ощупь мех и заснуть.
Жрица запела о мудрости госпожи и красоте её дочерей.
Стелле начинало казаться, что фигуры на стенах оживают, сходят на пол, идут к ней, садятся ближе к огню. «Засыпаю», подумала принцесса. Мягкая шкура притягивала к себе, как магнит.
Заметив, что гостья дремлет, жрица заботливо предложила ей лечь прямо здесь, в жреческой.
Вы так усталистоит ли утруждать себя и идти куда-то по ночному саду?
Но так нельзя, это же дом богини.
Уверена, Изабелла не обидится, если Вы проведете под ее крышей всего одну ночь.
Но меня ждет Маркус
Он уже спит, Ваше высочество, не стоит его будить.
Спит где?
Не знаю, Ваше высочество, он куда-то ушел. Полагаю, Ваш друг снял комнату в гостинице.
Право, это нехорошо
У Вас слипаются глаза, я принесу Вам подушку.
Откуда здесь взяться подушке? удивилась девушка.
Иногда жрицам приходится ночевать в храме, улыбнулась ее собеседница.
Стелла с максимально возможными удобствами устроилась на ложе из звериных шкур и тут же погрузилась в мир снов.
Спит, как младенец, улыбнулась жрица, погасила масляный светильник и спустилась вниз.
Тёмноволосая служительница Изабеллы по очереди погасила светильники, бросив высокомерный взгляд на статую богини. Вернувшись в жреческую, она подошла к спящей: Стелла безмятежно улыбалась во сне.
Жрица подняла с полу прямоугольный чёрный ящичек, открыла его и достала жезл янтарного дерева. Проведя по нему пальцем, она пробормотала несколько слов, и он превратился в точно такой же, но абсолютно черный. Вместо наконечника с изображением совы появилась волчья голова с разверзнутой пастью.
Женщина расплела тугие косы и надела вынутый из ящичка амулет. Огонь всполохами играл на босых ногах, волосах, густых причудливо изогнутых бровях.
Что ж, пора начинать! Она взмахнула жезлом и очертила в воздухе круг.
Огонь в жертвеннике задрожал и вспыхнул синим пламенем.
Казалось, храм наполнился сонмом потусторонних существ, тихо переговаривавших на своём уродливом языке.
Пламя вдруг стало нестерпимо ярким, таким, что осветились все потаенные уголки храма, в том числе кончики женских сандалий рядом с галереей.
Муж мой, дай мне силу! прошептала жрица и простерла руки к потолку.
Стены задрожали и издали приглушённый стон.
Принцесса ничего этого не видела и не слышала: она спала спокойным крепким сном, спала, как спит человек, которого не мучают ни сердце, ни разум, ни совесть.
Маркуса в храм не пустили, в дом жрицы тоже не пригласили, поэтому, не желая упускать подругу из виду, более-менее удобно устроился в одной из беседок. Из дорожной сумки и пары плащей получилась неплохая постель.
Ему не спалось, и принц волей-неволей вернулся к обстоятельствам, приведшим его к нынешнему убогому ночлегу, а именно, странному поведению жрицы. «Ты чужестранец», сказала она и закрыла перед ним двери. Другие жрицы никогда не возражали против того, чтобы он скоротал вечерок в их обществе. Хотя, может быть, это и правильно. В конце концов, храм Изабеллыэто не просто храм. Он утешил себя тем, что в каждом доме свои порядки.
Сон не приходил; принц считал звёзды, думал о том, когда снова увидит любимую гору Анариджи с её зелёными склонами и блестящими шапками снегов и отчий дом в Джосии, где он так давно не был.
А жрица все кружилась в своем бешеном танце, временами останавливаясь и хлопая в ладоши.
Запыхавшись, она обернулась и презрительно посмотрела на маленькую статуэтку Изабеллы рядом с жертвенником.
Ты мне не помешаешь, по-змеиному прошептала она и, рассмеявшись, набросила на статуэтку покрывало.
Черная ночь, тьма, расстилающаяся над миром, разомкнись, не спящий страж, подними свое ухо, услышь мои слова! Неутомимый охотник, поднимись сюда, одним прыжком преодолей расстояние, длиною в жизнь. Пусть боятся, пусть слышат твое дыхание, ибо час настал, и работа должна быть исполнена. Взываю к тебе, пёс мой Даур, приди сюда за душой Стеллы Акмелур, пусть ей не в тягость войти в твоё царствие. Да не будет она лишена твоей милости, и не задержится здесь долее положенного, речитативом повторяла жрица. Прими душу её, возьми душу её, приведи её прямо к Дрегону! Не прояви к ней своего милосердия!
Она вытащила из мешка заранее приготовленного ягнёнка, спящего так же сладко, как и Стелла, и вынула из-за пояса нож. Положив жертву на алтарь, жрица одним движением перерезала ей горло. Алая кровь брызнула на руки, потекла по камням, загораясь чёрным пламенем.
Неутомимый зоркий охотник, я взываю к тебе! в исступлении продолжала жрица. Расскажи господину, что эта женщина, она указала на принцессу, причина многого зла, причинённого Тарис. Скажи ему, что душа этой женщины чернее сажи, что, будучи при первом своем рождении колдуньей, она опоила Тарис дурманным зельем, а потом, опасаясь небесного гнева, укрылась в Атмире, дабы потом войти в это тело. Скажи, что она замышляет новое зло, что она хочет открыть то, чего нельзя открывать. Пусть покарает её недремлющее око твоего господина! Позови Мериада, священный пёс! Я не обманываю тебя, я знаю, где Тарис, я вижу Тарис, слышу, кого она зовет. Я знаю, кого она любила и будет любить, кого она ждала и будет ждать. Я знаю все, и правда глаголет моими устами.
Огонь вспыхнул и поглотил ягненка. Жрица довольно улыбнулась, обернулась против своей оси и превратилась в Тарисчистое юное создание, любимое всей Лиэной.
Совладав с круговоротом мыслей в природе, Маркус задремал. Проснулся он за полночь, почувствовав, как онемела левая рука. Открыв глаза, принц тут же пожалел об этом: перед ним возникла морда огромного чёрного пса. «Даур?» пронеслось у него в голове.
Ты видел здесь прекрасную Тарис, смертный? спросил Даур, пристально глядя принцу в глаза. Маркус хотел ответить, но слова замерли у него на языке, когда перед ним выросла ещё одна фигура: всадник на страшном существе, представлявшем нечто среднее между лошадью и драконом. Тут и болтун стал бы молчаливее рыбы.
Так ты видел здесь Тарис?
Нет, пролепетал принц. Язык никак не желал повиноваться рассудку, в прочем, и рассудок всё больше приходил к выводу, что лучше молчать.
Кто же там, в храме?
Жрица Изабеллы и принцесса Стелла.
Это Марис, мог бы сам догадаться, подал голос всадник. Тарис не пришла бы в чужой храм.
Он обернулся к Маркусу, и его окатило волной холода, страшного замогильного холода. Принц не мог пошевелиться, будто загипнотизированная змеей мышь; в ватном теле едва билось сердце.
Всадник отвернулся, и Маркус обрел былую чувствительность. Теперь он трясся не от холода, а от страха: принц понял, что вслед за Дауром пришел его хозяин. Меньше всего на свете ему хотелось встретиться лицом к лицу со смертью, а тем более ночью, когда шансы человека заметно уменьшаются.
Твоя подруга в опасности, торопливо заговорил четвероногий спутник повелителя теней. Беги в храм, спасай её! Я призову к тебе помощь Изабеллы.
Даур завыл; под аккомпанемент этого унылого протяжного звука Маркус со всех ног бросился к храму. Он боялся оглядываться, боялся смотреть по сторонам, потому что все еще чувствовал присутствие смерти, как у него за спиной натянулась ниточка его жизни.
Напряженно вслушиваясь в стук собственного сердца (если стучит, значит еще живой), Маркус по-прежнему ощущал пугающий могильный холод. Наконец он исчез, и принц облегченно вздохнул. Пот проступил у него на висках. Не хотелось бы ему снова встретиться лицом к лицу с Мериадом!
Двери храма были закрыты. Он толкнул их плечомне поддались.
Стелла, ты там? закричал принц, отчаянно барабаня по крепкому мореному дереву. Отзовись! Они хотят тебя убить!
Маркус метнулся вдоль здания, ища глазами хоть какую-то лазейку. Приоткрытое окно! Он подтянулся на руках и, толкнув тяжелый ставень, протиснулся в образовавшуюся щель, оказавшись в душном, пропахшем благовоньями пространстве храма.
Опали ей волосы священным огнём, прошептал женский голос, наверное, голос самой хозяйки святилища.
Как примерный прихожанин, Маркус, соскочив на пол, снял обувь: по неписанному правилу все входящие в храм должны были разуться. Это отняло у него не больше минуты, зато дало приятное ощущение того, что его нельзя упрекнуть в нарушении традиций или проявлении неуважения к лиэнским богам.
Принцессы в зале не оказалось, и принц поднялся сначала на галерею, а потом в нерешительности замер на пороге запретного мира.
Не бойся, входи, я разрешаю тебе, ободрил его все тот же женский голос.
И он решился, переступил порог святилища.
Приглядевшись, принц заметил Тарис, склонившуюся над Стеллой. Что-то в ней было не так. Конечно, у неё же не было знаменитой накидки! А ведь небожительница с ней не расставалась.
Почувствовав его взгляд, Тарис обернуласьу нее были горящие безумные глаза. И тут Маркус все понял.
Да это же богиня обмана! пронеслось у него в голове.
Не раздумывая, он вытащил меч.
Безмозглый смертный, неужели ты думаешь, что можешь убить меня этим? Богиня рассмеялась и закружилась на одном месте. Сильный ветер едва не выдул Маркуса из святилища. Он прикрыл глаза, пытаясь защитить их от поднятой из жертвенника золы, а когда снова открыл, увидел Марис в её подлинном обличии. Смуглая кожа с татуировкой в виде змеи на правой ноге, бело-сиреневые волосы, клоками падающие на спину, яркое платье цвета пожара
Что, беспокоишься о ней? хихикнула она. Ничего, скоро вас обоим будет хорошо, скоро вы оба окажитесь там, где таким, как вы, и место. Даур уже пришел, скоро появится Мериад.
Он уже здесь.
Что ж, прекрасно! Можешь прямо сейчас начинать молиться за спасение своей души.
Он Вам не поверит!
Да что ты! расхохоталась Марис. Даже не надейся, что успеешь сказать хоть слово. Все, что ты почувствуешь, это то, как остановится твое сердце.
Он не придет сюда, он знает, что здесь Вы.
Ты все равно её не спасёшь. Я убью её.
Посмотрим! упрямо возразил Маркус.
Марис протянула руку за ножом, ухмыляясь, провела пальцем по острому лезвию и бросила многозначительный взгляд на принцессу.
Искать вырванный ветром меч было некогда, и принцу пришлось воспользоваться единственным доступным ему оружиемголовней из жертвенника.
Супруга Шелока занесла нож над Стеллой, но Маркус опередил её, взмахнув горящей веткой перед лицом богини. Марис отшатнулась и отступила, выкрикивая проклятия.
Стелла, просыпайся! Принц энергично тряхнул подругу за плечи. Да просыпайся же!
Я разбужу её, раздался спокойный голос Изабеллы. Богиня сошла вниз откуда-то сверху (с потолка?) в ореоле солнечного света. Напуганная ее сиянием, Марис отступила в привычный полумрак.
Изабелла коснулась пальцами век спящей. Стелла вздрогнула, пару раз, словно задыхаясь, сглотнула воздух и открыла глаза. Открыла и сразу закрыла, испугавшись лучезарного божественного соседства.
Богиня ласково провела рукой по её волосам и обернулась к Марис.
За то, что ты осквернила мой храм, от грозного голоса богини задрожали стены, я повелеваю тебе исчезнуть. Отныне я беру девушку и юношу под свое покровительство.
Ещё раз осенив храм блеском своего величия, Изабелла исчезла. Боги любят красивые слова и запоминающиеся эффекты, но грязную работу за них всегда делают другие.
Марис презрительно рассмеялась ей вслед и метнулась к потерявшему бдительность принцу. Ей помешала принцесса: она выхватила из рук Маркуса горящую ветку и хлестнула ей богиню обмана. С громким воем Марис растворилась в сумраке ночи; вместе с ней исчез и таинственный чёрный ящичек.
Спасибо, ты спасла мне жизнь! В знак благодарности Маркус сжал ей руку.
Не стоит, ты же тоже спас меня. Она чуть заметно зарделась от смущения.
Шатаясь, из темноты вышла женщина, как две капли воды похожая на жрицу, чей облик приняла богиня обмана.
Кто вы? Друзья инстинктивно встали спина к спине, держа оружие наготове.
Жрица этого храма. Женщина провела рукой по лбу и, вдруг обессилив, чуть не рухнула на пол.
А та, другая? Они вовремя подхватили ее под руки и помогли сесть.
Не знаю. Вечером она пришла в храм, назвалась странницей, попросилась на ночлег. Я впустила её. Она вела себя учтиво и произвела на меня благоприятное впечатление. А потом Я и сама не знаю, что было потом, до того, как я очнулась. Наверное, эта женщина подсыпала что-то мне в чай. А кто вы?
Люди, которых эта женщина пыталась убить.
Убийство в храме? ужаснулась жрица. Какое святотатство!
Оглядевшись, она нахмурилась.
Здесь кто-то занимался черной магией. Как же я сразу не догадалась! Я не достойна быть жрицей Госпожи мудрости.
Жрица опустила голову и закрыла лицо руками.
В этом нет Вашей вины, у богини обмана много обличий, попыталась утешить её Стелла и сделала знак Маркусумол, принеси ей воды.
Остаток ночи они втроем провели в святилище под божественной охраной. Жрица зажгла благовонья, прочитала несколько молитв.
Уже в предрассветных сумерках, немного успокоившись, они заснули.
А в высших сферах не спали. В отличие от смертных, сон не был для них жизненной необходимостью, да и небесные сутки заметно отличались от земных.
Неслыханно! Плотно сжав губы, Изабелла, не в силах сидеть, расхаживала по комнате без потолка. Мягкий солнечный свет лился на ее точеные пальцы, судорожно сжимавшие изображение совы. Она посмела осквернить мой земной дом! Это оскорбление, и я не намерена оставлять его безнаказанным.
По твоим словам, она хотела совершить убийство? уточнила Алура. Она примостилась у ног отца и, нахмурив лоб, что-то записывала в свою книжечку.
Ритуальное убийство. Там все было пропитано черной магией! Друзья, богиня обратилась к собравшимся вокруг нее собратьям, пора поставить эту выскочку на место. Она метит на место Амандина, открыто смеется над нами, выказывает свое презрение Я давно говорила, что Марис продала душу Злу.
Ты преувеличиваешь, устало протянул ее муж. Не спорю, она ведет себя вызывающе, но лишь потому, что мы в свое время обделили ее вниманием.
Мариси вдруг бедная овечка? Властитель душ стоял в стороне от других.
Если от Изабеллы сегодня веет жаром, то от тебяхолодом, заметил беспечный Теарин. Он откровенно скучал, слушал в пол уха, раздумывая, какого еще поэта вдохновить на оду любви.
Тебя здесь никто не держит, Мериад окинул его «фирменным» взглядом. Юный красавец потупился, пробормотал что-то нечленораздельное, а потом и вовсе покинул помещение.
Изабелла, тебе не кажется, что это следует обсудить в узком кругу. Как я посмотрю, тут многие слишком лояльны к этой размалеванной твари.
Значит, для тебя я размалеванная тварь?
Боги притихли и, словно по команде, обернулись к ухмыляющейся, сознающей, что у нее есть козырной туз в рукаве, Марис.
Как, у тебя хватило совести придти сюда? прошипела Изабелла, остановившись напротив самодовольной нарушительницы спокойствия.
И не только придти. Ты позволишь мне сесть?
Проигнорировав ледяное молчание, звенящим эхом накрывшее комнату, Марис прошла к трону Амандина и, не колеблясь, заняла свободное место. Среди богов прокатился негодующий шепотэто было место Изабеллы. Медленно, но верно вокруг нее начал сжиматься круг негодующих.
Марис, ты поступаешь неразумно. Ее поступок вывел из состояния привычного медитативного спокойствия даже Амандина.
Прости, я заняла кресло твоей супруги? Но так ты будешь лучше меня слышать.
Стоит ли тебя слушать? Выметайся отсюда, пока у меня не лопнуло терпение.
Взгляд Смерти пронзил ее до костей. Марис съежилась, сползла на пол, но смогла выпрямиться, с достоинством выдержав тяжелейшее испытание.
Теряешь квалификацию! усмехнулась она и оправила одежду. Но прибереги свои дешевые фокусы на потомбудешь зарабатывать ими на жизнь, когда я перепишу под себя вашу никчемную реальность. Мне не хватает всего одной строчки.